Белые пятна

– Ну, Дин, как у нас обстоят дела? – закрыв ногой дверь, я поставила на столик поднос с кофе и оценивающе посмотрела на своего пациента. После срыва, который случился у него два дня назад, он снова ушел в себя, и мы фактически вернулись к исходной точке, если не считать того факта, что теперь нам было известно его имя. Наш Джон Доу стал Дином Доу. Он стоял у окна, глядя в небо. Когда я взяла свою чашку с кофе и отошла к стулу у дальней стены, он медленно повернул голову и взглянул на меня. – Как ты себя чувствуешь, Дин? – не отставала я. Пожав плечами, он уставился на вторую чашку. Кофе в ней был черным, как он и просил. Днем раньше он только держал чашку в своих больших руках и смотрел в пространство, пока кофе не стал совсем холодным. Однако сегодня, взяв чашку, он вдохнул запах, а потом сделал осторожный глоток. – С тобой все в порядке, Дин? – Да, все хорошо. Я удивленно приподняла брови, услышав его шепот. По крайней мере, он мне ответил. Наверное, пора было переходить к игре в вопросы и ответы. – Ты хорошо спал? – Да, вроде бы, – потягивая кофе, Дин снова перевел взгляд на ярко-синее небо за окном. – А как тебе понравился завтрак? Он взглянул на меня, и я заметила раздражение, промелькнувшее в его беспокойных глазах. Я примирительно развела руками. – Мы можем сразу перейти к делу, если ты не расположен болтать о пустяках. Его губы дрогнули в слабой улыбке, которая исчезла так же быстро, как и появилась. – Итак, Дин… ты можешь назвать мне свое имя? – Дин. – А дальше? – Просто Дин, – его голос, хриплый после долгого молчания, казалось, приобрел низкий, приятный тембр. При иных обстоятельствах, я бы назвала его довольно сексуальным. Я сжала губы. – Ладно, Просто Дин – может, скажешь тогда, сколько тебе лет? – Я… не помню. – А как насчет места рождения? – Канзас, – поставив пустую чашку на поднос, он возвратился к окну и, прислонившись к раме, подставил лицо солнцу. Еще один фрагмент мозаики встал на место. – Канзас? Какая часть Канзаса? Дин дернул широким плечом, и я тихо вздохнула. Похоже, делая шаг вперед, мы тут же делаем два шага назад. Нарушения такого типа не так-то легко распознать. У меня не было уверенности в том, что я имею дело с провалами в памяти – по какой-то причине он мог сознательно скрывать информацию. И мы по-прежнему не знали, как он дошел до такого состояния, в котором его подкинули нам той ночью местные стражи порядка – копы. Полицейский патруль подобрал его на улице; скорчившись на земле в каком-то переулке, он раскачивался взад и вперед и что-то бессвязно бормотал. Когда они попытались втащить его в машину, он обезумел, совсем слетел с катушек, и тогда они вызвали нас, чтобы мы его забрали. При нем не было ничего, что помогло бы установить его личность – ни одной треклятой бумажки. В карманах его грязной порванной куртки не нашлось даже старого чека. И к нам до сих пор никто не обратился по объявлению, которое мы разместили в местной газете, с просьбой помочь в установлении его личности. – Дин… ты же знаешь, что я хочу помочь. Но у меня ничего не выйдет, если ты не сделаешь шаг навстречу. Душевнобольной отвернулся от окна, и у меня защемило сердце при виде бесконечной грусти, написанной на его худощавом лице. – Мне никто не поможет, – прошептал он. – Почему ты не хочешь, чтобы я попыталась? Ведь попытка – не пытка? Он поднял взгляд. На его глаза навернулись слезы и потекли по заросшим бородой щекам. Я встала, и он тут же напрягся, метнувшись назад, к окну. Я снова села и, сложив на коленях руки, стала ждать, пока он успокоится. – Позволь мне попытаться, Дин. Позволь попытаться помочь тебе. Он медленно кивнул, а затем повернулся лицом к окну. Уловив намек, я молча забрала кофейный поднос и вышла из палаты.

***

Во время дневного обхода ничего интересного не произошло – разве что одна из наших постоялиц, выбросив в окно свою одежду, бегала по всему корпусу в чем мать родила и объявляла всем подряд, что у Императора теперь новый наряд. Мы водворили ее в палату и прикрыли наготу, после чего я оставила одного из практикантов приводить ее в чувство, а сама вернулась в кабинет. Майра вместе с приятельницей ушла на поздний ланч, оставив для меня очень милый рогалик со сливочным сыром и ломтиком ветчины сверху. Рядом с тарелкой стояла дымящаяся чашка кофе с молоком. Я без сил упала в кресло и в два счета умяла вкусное угощение. Когда я перешла к кофе, мне на глаза попалась папка Дина Доу, и я пробежала глазами свои заметки по этому случаю. Достав из кармана ручку, я открыла регистрационную форму пациента и вписала слово «Канзас» в графу «место рождения», оставив впереди место в надежде, что таинственный пациент назовет мне когда-нибудь и город. Я вздохнула, глядя на оставшиеся пробелы, которые еще предстояло заполнить. В этой мозаике недоставало еще очень многих деталей. Меня неотступно преследовала мысль о том, что существовал один ключевой фрагмент, и если я отыщу его, остальные встанут на место сами. Взглянув на часы, я допила кофе и отправилась на четвертый этаж. К этому времени нашего Императора уже угомонили, и я задержалась на секунду в коридоре, чтобы похвалить молодого врача за хорошую работу. Когда я вошла в палату Дина, он поднял взгляд и потянул себя за всклокоченную бороду. Он сидел на подоконнике – насколько я понимала, подоконник превратился для него в нечто вроде убежища. Окно и освещенный солнцем квадратик пола, казалось, стали единственным местом, где он чувствовал себя в безопасности. – Привет, Дин. – Привет, док, – его голос стал звучать чуть громче, чуть ниже, но оставался при этом очень приятным. Я оказалась права – у него действительно был очень сексуальный голос. Он снова потер подбородок. – Борода чешется? – Ага. Я улыбнулась. – Можно ее сбрить. Если хочешь, я позвоню больничному парикмахеру и вызову его прямо сейчас. Дин заколебался, и я заметила тень страха, мелькнувшую в его помрачневших глазах. – Я не знаю. – А если мы все же попытаемся? – слегка разведя руки, я сделала пару шагов в его сторону. – Это не займет много времени – я уверена, что он не слишком занят сегодня днем. Ну, так что? Дин отпрянул назад, и я замерла в середине комнаты. Постепенно он расслабился, его взгляд стал меньше напоминать взгляд дикого зверя. – Ты сам сказал, что она чешется. – Да. – Хочешь, чтобы больше не чесалась? Ведь эта чесотка изводит тебя, верно? – Да. – Тогда лучший способ покончить с ней – избавиться от бороды, – я улыбнулась ему и еще шире развела руки. – Кроме того, я до смерти хочу взглянуть на твою физиономию без всей этой растительности. Похоже, мои слова впечатлили Дина, его глаза немного расширились. Сегодня они казались скорее темно-зелеными, чем ореховыми. Он опустил взгляд, а потом снова посмотрел на меня. – В самом деле? – Не вини девчонку за попытку, [1] – я игриво подмигнула, и он чуть заметно улыбнулся. На какое-то время он снова опустил взгляд, а потом коротко кивнул. Я расценила это как согласие и вышла из палаты, чтобы поручить дежурной медсестре вызов парикмахера. Когда я вернулась в палату Дина, он все еще сидел в той же позе – сцепив руки и наклонив голову – изучая пол. Я дошла до середины комнаты и снова остановилась, как только он напрягся. – Парикмахер сейчас придет. Его зовут Джордж – это очень милый старичок. Ему осталось работать всего несколько лет до выхода на пенсию, но, думаю, мы уговорим его чуть-чуть задержаться – этот человек действительно любит свою работу, – ободряюще улыбаясь, я ждала его реакции. Реакция последовала, но она заставила меня тревожно нахмуриться. Он сжал руки так, что побелели суставы. Я мысленно взмолилась, чтобы все прошло удачно. Спустя несколько минут раздался стук в дверь, и, вздрогнув всем телом, Дин метнул взгляд на источник шума. Я выставила перед собой руку, стараясь его успокоить. – Все в порядке, Дин – это Джордж. Он пришел, чтобы избавить тебя от этой бороды, помнишь? Открыв дверь, я тепло поприветствовала тщедушного человечка, стоявшего на пороге. Джордж впорхнул в палату и, просияв улыбкой, достал из кармана ножницы. – Так, так… что тут у нас, а? – Кое-кто хочет избавиться от бороды, Джордж, – сжав руку Джорджа, я указала на своего пациента. – Только не торопись, – тихонько шепнула я. Джордж кивнул. Молодой человек спрыгнул с подоконника и распрямился, словно большой кот. Я удивленно моргнула, когда Дин, вытянувшись в струнку, вжался спиной в оконную раму. Он вдруг показался выше, и на какой-то момент я пришла в замешательство. А потом вспомнила – обычно он сутулился и опускал голову, но сейчас его голова была откинута назад, взгляд расширившихся испуганных глаз не отрывался от острых лезвий ножниц. Я чертыхнулась про себя – что-то подсказывало мне, что у нас вот-вот начнутся большие проблемы. – Джордж, погоди секунду, – взяв старичка за руку, в которой тот держал ножницы, я мягко направила ее обратно к карману халата. Джордж сразу все понял, и блестящие металлические ножницы исчезли в недрах кармана. Продемонстрировав пустые руки, он ждал, пока пациент успокоится. У меня было такое чувство, что ждать придется долго. – Может, мне зайти в другой раз, доктор Бартлетт? – Нет, просто погоди немного, Джордж, – я медленно двинулась вперед, выставив перед собой открытую ладонь. – Дин, все в порядке. Дин мотнул головой, не сводя обезумевшего взгляда с незнакомого человека – Дин, Джордж не причинит тебе вреда. Брось, приятель… ты только посмотри на него. А потом на себя. В тебе, должно быть, не меньше шести футов. По сравнению с тобой, Джордж послабее будет, – я взглянула на маленького старого парикмахера. – Прости, Джордж, – пробормотала я в сторону. – Без проблем, доктор, – пробормотал в ответ Джордж. Какое-то время я лихорадочно соображала, а потом меня осенило. Я вернулась к кровати и примостилась на краешке. – Джордж, бери стул. Джордж недоуменно моргнул слезящимися серыми глазами, но потом сжал губы, взял стул у дальней стены и уселся на него, немного выдвинувшись вперед. Сложив руки на тощих коленях, он ждал моего следующего хода. Мой пациент тоже ждал. Он немного расслабился и уже не вращал глазами, словно норовистый конь. Медленно, не сводя настороженного взгляда с маленького старичка, он снова сел на подоконник; его дыхание было неглубоким и частым. Я побарабанила пальцами по коленям; это внезапное движение приковало ко мне взгляд темно-зеленых глаз. – Я бы выпила чашечку кофе. Что скажешь, Дин? Хочешь кофе? – не дожидаясь ответа, я посмотрела на бедного сконфуженного Джорджа. – А ты, Джордж, будешь пить кофе? Джордж взглянул на моего пациента, после чего кивнул. – Конечно, доктор. Отличная мысль. – Замечательно. Какой ты предпочитаешь? – Э-э, со сливками, без сахара. Я нажала на кнопку над кроватью и постаралась скрыть смущенную улыбку, когда в палату вбежала дежурная медсестра. – Мелисса, ты не организуешь нам три чашечки кофе? Один черный без сахара, один со сливками без сахара и мне как обычно. Спасибо, дорогая, – я выпроводила из палаты обескураженную медсестру, мысленно пообещав в компенсацию угостить ее ланчем. Когда за ней закрылась дверь, я сцепила на коленях руки и улыбнулась двум мужчинам. Мы молча дожидались кофе, и вскоре та же медсестра принесла в палату поднос. Она взглянула на меня так, словно это мне нужна была помощь психиатра, и удалилась, не сказав ни слова. Медленно поднявшись с места, я взяла с подноса свою чашку, протянула Джорджу его чашку, а кофе Дина оставила на подносе. Когда я села на свое место, Дин расстался с подоконником и несмело двинулся к столу, соблазнившись витавшим в комнате ароматом, от которого текли слюнки. Кустистые брови Джорджа подскочили до залысины, когда мой пациент снова сел на подоконник. Дин заметно успокоился, потягивая свой напиток, и тревога стала меня отпускать. – Ну, Джордж, и давно ты уже стрижешь волосы? – я улыбнулась маленькому человечку. – Силы Небесные, да уж лет сорок пять с гаком, – Джордж по-дружески улыбнулся парню на подоконнике. – Я многое мог бы рассказать вам, молодой человек. Дин отрывисто кивнул и еще крепче сжал свою чашку, не сводя темных глаз со старческого лица. – А вот если, к примеру, Дин захочет избавиться от своей бороды… что бы ты ему предложил? Джордж широко улыбнулся пациенту, разгадав мои намерения. – Что ж, – начал он, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. – Для начала я поработал бы ножницами... подстриг бы ее. Потом взял бы бритву – скорее всего электрическую, которая прекрасно сбривает даже очень короткие волоски – и убрал бы подчистую всю эту фигню. Дин провел пальцами по всклокоченной бороде и осторожно потянул за нее. Почесав подбородок своими длинными пальцами, он, наконец, сделал глубокий вдох и посмотрел на меня. – Док… – неуверенно начал он. – Да, Дин? – Я… – Дин сглотнул и снова потянул себя за бороду. – Чешется. – Ну, тогда лучше принять какие-то меры, верно? – Да. – Вероятно, Джордж сможет помочь, Дин. – Хорошо, – Дин встал, поставил пустую чашку на поднос и вернулся к окну. Я сделала знак маленькому парикмахеру приблизиться. – Джордж, что тебе потребуется? – Горячая вода, полотенце и стол для моих инструментов. А что если нам расположиться возле окна? Это вас устроит, молодой человек? – Надо было отдать старичку должное – он схватывал все на лету. Дин медленно хлопнул глазами и поглубже забился на подоконник – в свое надежное убежище. – Окей, – вжавшись спиной в оконную раму, он нервно следил за приближением старичка. Джордж поставил свой стул напротив пациента и подкатил туда же передвижной столик. Двигаясь медленно и осмотрительно, он разложил на нем свои принадлежности – страшные ножницы, небольшое круглое зеркало и электробритву. Я зашла в маленькую ванную комнату, сняла с вешалки полотенце, намочила один угол в горячей воде и, свернув его, вернулась в палату. Положив полотенце рядом с бритвой, я снова подошла к кровати, следя за тем, чтобы постоянно оставаться в поле зрения Дина. – Ну-ка, посмотрим… – сосредоточенно хмурясь, Джордж взял ножницы и поднес их к темным волосам на худощавом лице так, чтобы клиент этого не увидел. Дин отпрянул, и Джордж, замерев, положил руку на его плечо. Я видела, как напряглись мускулы под узловатой старческой рукой. – Все в порядке, сынок. Дин метнул испуганный взгляд на милого старика и кивнул, закрывая глаза. Затем стиснул на коленях руки и подставил щеку маленькому парикмахеру. Он слегка поморщился, когда ножницы вплотную приблизились к коже. Какое-то время в палате раздавалось только металлическое клацанье, слегка фальшивое мурлыканье Джорджа и судорожное дыхание Дина. Наконец, на столике появился ворох каштановых волос, и Джордж вытер щеки и подбородок моего пациента горячим полотенцем. Я одобрительно кивнула. Чутье меня не подвело – он был красавчиком, даже с этой щетиной на лице. Оказалось, что борода скрывала очень милый подбородок с ямочкой, а усы – чувственные губы. Дин с удивлением посмотрел на свое отражение и провел рукой по щеке – теперь почти гладкой. На его лице постепенно проступила улыбка, он взглянул на меня и смущенно потупился. – Спасибо, – прошептал он, и Джордж, довольно улыбнувшись, взял электробритву. – Отлично, молодой человек, отлично. Остался последний штрих… – Джордж замер от удивления, когда Дин поднял руку. – Нет, достаточно. Очень хорошо. Ты можешь идти. Я удивленно моргнула. Голос Дина слегка изменился – тон стал грубоватым, в нем появились нотки человека, привыкшего отдавать приказы и ждать подчинения. Присмотревшись к своему пациенту, я увидела незнакомца. Это был совсем не тот человек, с кем я разговаривала в последние дни. Все его поведение изменилось – он стал более самоуверенным, почти надменным, а когда он поднял голову и посмотрел на меня, мне показалось, что его глаза стали темнее. – Кто вы? – тихо спросила я. – Это неважно, доктор. Я поднялась с места и сделала знак Джорджу отойти в сторону. Напрягшись, я следила за тем, как старичок собирает свои вещи и идет к двери. Взявшись за дверную ручку, Джордж помедлил. – Доктор Бартлетт… может, мне следует… – Вызови санитара, – выпрямившись во весь свой внушительный рост – пять футов и два дюйма – я посмотрела на мужчину, слезающего с подоконника. Черт, черт, черт побери… такой оборот мне совсем не нравился. Он изменился в мгновение ока, прямо на наших глазах, став совершенно другим человеком. Это было похуже, чем обычный сдвиг – это напоминало Диссоциативное Расстройство Идентичности. [2] – Где Дин? – Откуда вы знаете моего сына? – его красивое лицо помрачнело, он настороженно взглянул на меня и с силой провел рукой по подбородку. – Значит, вы Джон, – супер… ДРИ с сюрпризом… вторая личность моего пациента случайно оказалась его умершим отцом. У меня мелькнула мысль, не папаша ли в ответе за теперешнее состояние сына. Его глаза сузились. – Как, черт возьми, вы узнали мое имя? Я поняла, что придется проявить характер. Что ж, если этой новой личности захотелось посостязаться в упрямстве, австралийская крошка сможет продемонстрировать ему мастер-класс упертости. В конце концов, я прошла школу АНЗАК. [3] – Здесь я задаю вопросы, Джон. – Я так не думаю, доктор, – он направился к двери и вытаращил глаза, когда я встала у него на пути. – Прочь с дороги. – Нет, – я скрестила руки, стоя между ним и свободой – вернее, между ним и еще одним зарядом электрошокера, который он получил бы на первом этаже от охранника, если бы миновал меня и санитара. – Я не хочу причинять вам вред, доктор, – прорычал он. – А я не хочу причинять вред вам, Джон. И я уверена, что вы не хотите причинить вред своему сыну. Нахмурившись, Джон всмотрелся в мое лицо с высоты своего роста. – Что вы имеете в виду? Я запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Вот черт, он был чертовски большой и стоял слишком близко. – Если вы уйдете отсюда, то заберете с собой и Дина – я права? Мужчина молча кивнул. – Забрав его из нашей больницы, вы поставите на карту его жизнь. Он был… ранен… и мы оказываем ему необходимую помощь. Если вы сейчас выйдете в эту дверь, то подвергнете его смертельному риску. Вряд ли вы желаете зла своему сыну, Джон, – для подтверждения диагноза нужно было, чтобы объявилась еще одна личность, но пока у меня были все основания подозревать ДРИ, а это означало, что мне придется раскрыть всех участников. Повезло, нечего сказать… Задумчиво посмотрев на меня, Джон на шаг отступил, и я перевела дух. – Где мой сын? – В настоящее время он находится на попечении моих коллег. Скоро вы сможете его увидеть. – Он был ранен на охоте? Я на секунду задумалась, как отнестись к этому вопросу: пытается ли эта личность поймать меня на лжи, или я узнала подлинную деталь из прошлого Дина? Я решила довериться интуиции – пока еще она меня не подводила. – Да, именно так. – Проклятье! – Джон энергичным шагом пересек комнату. – Я что, мало учил его? Что за чертовщина произошла? И где был Сэм? Обнаружился еще один кусочек мозаики, и я стала лихорадочно соображать, переваривая новую информацию. Дин охотился, этому его научил отец. Такое занятие мне претит – я не понимаю людей, которые стреляют в того, кто не может выстрелить в ответ. Но затем мысль зацепилась за другой фрагмент, который никуда не лез. Кем или чем был Сэм? – Гм… нам точно не известно. Джон снова принялся расхаживать по комнате, с удивительной скоростью меряя расстояние своими длинными ногами. – Черт бы побрал этого мальчишку! Я же велел ему прикрывать брата! Где его носило? Небось сидел где-то, зарывшись в книжки! Брат… Я решила, что получила путеводную ниточку. Если у Дина был брат, то этот брат наверняка уже давно искал его. Главная проблема заключалась в том, что Дин, прежде чем попасть к нам, как минимум пару недель жил на улице. Но если с его братом что-то произошло, это объясняло случай ДРИ. Пора было менять гнев на милость. – Джон… пожалуйста… сядьте. Резко остановившись посреди палаты, таинственный пациент раздраженно взглянул на меня. – Почему я должен сесть? Чего вы не договариваете? Я выставила перед собой ладонь. – Джон… мы не можем найти Сэма. Он побледнел. – Вы… Боже мой… – тяжело опустившись на кровать, он закрыл руками небритое лицо. – Сэмми… Метнув взгляд на встревоженного санитара, заглядывающего в палату через окошко в двери, я знаком велела ему повременить, и медленно подошла к человеку на кровати. – Джон… мы не уверены, был ли он ранен или просто исчез… нам надо поговорить с Дином… нам нужно больше информации. – Он никогда не расставался со своим братом… – Джон провел дрожащей рукой по голове. – Я должен увидеться с Дином… я должен выяснить… – Мы отведем вас к нему, но сначала нам нужно поговорить с… – Отведите меня к сыну! Немедленно! – выкрикнул мне в лицо Джон, вскакивая на ноги. Я в страхе отступила. В ту же секунду в палату вбежал санитар и силой поставил на колени разгневанного мужчину. Я почувствовала рядом чье-то присутствие – это была Мелисса, державшая в руках небольшой лоток с наполненным шприцом. Стараясь не обращать внимания на изрыгаемые Джоном мольбы и угрозы, я нагнулась, оттянула ворот рубашки и вколола успокоительное ему в плечо, пока санитар держал его мертвой хваткой. Постепенно лекарство подействовало, его бессвязные вопли стихли, сменившись судорожным дыханием, и он обмяк в руках санитара. Совместными усилиями мы уложили его в постель, я села на край кровати, и санитар – случайно им оказался тот самый Джим, который дежурил в ночь, когда Дин попал к нам – на всякий случай подошел поближе. – Дин… ты меня слышишь? Это доктор Бартлетт. Дин, очнись, – я решила попытаться достучаться до основной личности. – Дин, ты меня слышишь? Постепенно его дрожащие веки приподнялись, и он сонно посмотрел на меня из-под черных ресниц. – Д-док? – Джон исчез – это снова был Дин. «По крайней мере, в данный момент», – устало подумала я. Я с улыбкой погладила его по голове. Одна прядь волос, похоже, решила обосноваться у него на лбу, и я осторожно вернула ее на место. – Да, это я. С тобой все в порядке? – Устал… – Ладно, Дин, поспи немного. Но сначала мне нужно кое-что выяснить. Дин, что случилось с Сэмом? Лицо Дина исказилось, он повернул голову к стене, и из его темных глаз покатились слезы. Склонившись над ним, я продолжала поглаживать его волосы. – Дин, мы должны знать. Что случилось с Сэмом? Ты помнишь? Что произошло с твоим братом? Его губы шевельнулись, и я придвинулась ближе, чтобы расслышать слабый шепот. – Он умер… Сэмми мертв… это я виноват… все из-за меня… Я откинулась назад и закрыла глаза, пока Дин содрогался всем телом от тихих судорожных всхлипов. Я получила свою подсказку, хотя она и не радовала. Но, по крайней мере, у меня появилась отправная точка, чтобы помочь этому человеку вновь стать самим собой. У меня появился еще один фрагмент мозаики. Но только время покажет, был ли этот фрагмент ключевым.