***
Причина, по которой произошло собрание этого баскетбольного триумвирата, появилась буквально на следующий день после летнего школьного фестиваля. — Что? В смысле, с каким вторым составом? Мне что, деньги на поезд надо искать? — Айянума не очень понимала ход мыслей Ниджимуры, потому что на утреннюю тренировку она явилась еле продрав глаза. Предыдущий день вымотал её настолько сильно, что она спала без задних ног, а пробуждение после сильного утомления всегда требует больше времени на приход в адекватное состояние. — А как я пойму, что это второй состав, а не первый или третий. А, точно, там же всегда пишут номер состава на вагоне... — Скажите, что она шутит, — Шузо был не из самых понимающих и чувствительных людей. Он был капитаном старой закалки и подрастающим казарменным майором. — Айянума! — гаркнул брюнет ей на ухо, отчего Флавер завизжала болотной выпью. — А-а-а-а-а! Что?! Ну что?! Что ты орешь, семпай?! — Это ты орешь, девочка. А, ладно, не отвык еще от того, что больше не надо вас всех контролировать, а особенно Хайзаки, — Ниджимура с ухмылкой закатил глаза, припоминая ни с чем не сравнимые ощущения, испытываемые им при каждом превращении лица Шого в кровавое месиво. — Этого придурка наконец выперли? — просияла Флаверина. — Нет. Вернее, да, и это тоже, — Шузо хотел было заново объяснить рыжеволосой то, что так тяжело до нее доходило, но не смог. Новость о уходе Хайзаки так сильно осчастливила Айянуму, что она галопом понеслась по спортивному полю, прыгая и раздавая всем воздушные поцелуи. — Капи, ой, то есть семпай, — поправился Дайки, — не с той новости начали. — Ага, не нужно было с нее начинать, уже понял, — и бывший капитан Поколения Чудес был прав, потому что вместо тренировки Айянума собралась было устроить торжественный церемониал по окончательному изгнанию духа бывшего легкого форварда из спортивного зала. Но, рано или поздно, отрезвление должно было прийти, и явилось оно в обличии Акаши Сейджуро. — Ты сегодня очень радостная, Айянума, — алые глаза парня сузились от того, что он мягко улыбнулся. — Я? А, ну в смысле, Акаши-сама, то есть Акаши-кун, да. Ты знаешь о том, что Хайзаки выгнали?! — рыжая перестала неистово скакать по полю, вместо этого подстроилась под ритм общего бега и поравнялась с Сейджуро. — Конечно знаю, — уклончиво произнес разыгрывающий. Их общение с Флавер никогда не грозило перерасти во что-то большее, нежели диалог между двумя участниками одного клуба, но при этом болотная дева все еще не могла избавиться от чувства влюбленности в отпрыска Токийского магната. — А как твои дела в целом? Я мельком застал твою постановку, когда в перерыве между партиями в шоги прогуливался по школе. Довольно талантливо. — С-спасибо. Я по красоте. То есть, отлично, — «Вау! Сегодня явно мой день. Нет, ну такое вообще реально, что за полчаса я избавилась от очередного ишака и ко мне подкатил Акаши! Он явно меня клеит, я сегодня в ударе». — А как ты, Акаши-кун? — И я неплохо, — с лица обладателя алых волос не сходила очаровывающая полуулыбка, хвостатая баскетболистка продолжила бы любоваться ею, если бы два ледяных пальца не схватили ее за шею и вытянули из сладостной неги. — Айянума, я не договорил вообще-то, имей уважение. — Да блин, капитан-сан, обязательно людей выдергивать в такой момент? Я уже поняла, что мне куда-то на поезде ехать надо, все, отпустите. — Отставить. Вот об этом я с тобой хочу поговорить. Во-первых, я больше не капитан. — Э? А кто тогда будет вести нашу ладью по бушующим заливам к золотому баскетбольному руну? — Юный господин, — ехидно ответил за бывшего капитана Дайки. — Да ладно?! — девочка наконец освободилась от хватки пальцев и начала глядеть в глаза то одному, то другому собеседнику. — Акаши? Акаши новый капитан? Вау! — Да, это очень мило с твоей стороны, что ты радуешься за этого счастливчика,— несколько обиженно процедил Шузо. — Никогда не понимал, почему малолетки обращаются к нему с суффиксом "сама". Вот умора. — Капитан, — отсалютовала Флавер, — отдаю вам последнюю честь, вы были хорошим лидером, но пора уступить место молодым! Берегите суставы смолоду, а кости... В целом, вы поняли, — школьница под конец фразы поняла, что ей жутко интересна причина ранней отставки Ниджимуры, ведь учебный год только начался, а обычно клуб покидают перед началом экзаменов. Она решила поинтересоваться этим позже, видя, что у парня от ее выпадов мерно проступает жилка на лбу. — Спасибо и на этом. А, насчет состава, я имел в виду не поезд, — выпускник согнул колени, чтобы поравняться с рыжей ростом. — Я имел в виду мой, так сказать, прощальный подарок, как от капитана. — Да? С чего такая щедрость? А в каком эквиваленте подарок? Я предпочитаю в долларах, так, на заметку. — Предпочитай и дальше. Ты недавно закатила скандал по поводу того, что Кисэ занял твое место в первом составе, верно? — Ну да. Вы тогда поступили по-свински всем коллективом, — подтвердила Флаверина, отводя взгляд, пока брюнет клацал зубами. — Пришло время нашего искупления. Через неделю ты сможешь показать свой персональный стиль игры на летних Национальных, потому что в документах ты у нас числишься игроком второго состава. Вот и пойдешь играть вместе со вторым составом, — эта вещь смогла очень быстро разжечь огонь в седалищах Айянумушки, запустив термические реакции чуть ниже пояса. — Отказы не принимаю. Этот подарок мне стоил так дорого, что отплатить ты мне могла бы только разве что натурой. — Вы сумасшедшие? — в надежде найти поддержку она обратила взгляд к Аомине, но тот лишь хмыкнул, выказывая солидарность с семпаем. — Ладно, во-первых, я девочка, единственная, на минуточку! И что же, я буду играть со всеми ними в баскетбол? С этими бугаями? Вы же сами говорили, что из-за меня могут всех дисквалифицировать! — Да ладно, не делай из этого проблему. Дерешься ты определенно как мужик, значит и сыграть сможешь по их правилам, — вполне уверенный в правоте своих суждений высказался мулат. — В правовой системе баскетбола то, что ты дама, никого не волнует. Этот вопрос можно поднимать только с точки зрения морали, а это уже как повезет с соперниками. И вообще, о чем ты думала, когда в клуб вступала, дорогуша? — О том, как свалить домой без происшествий. Или вы забыли мой первый день в вашем чистилище? — Ну, — почесал затылок Ниджимура, Дайки опустил подбородок и посмотрел в землю, возвращаясь к этим воспоминаниям. — Меня в тот день, помнится, не было. — О, это была увлекательная история. Меня привели в клуб насильно. — Кто же? — Ле'мамка. Хорошо, я уважу тебя по уходу, семпай. Пойду на эти соревнования и раскачаю толпу. За сохранность баскетбольного покрытия не отвечаю. — Да уж, если ты на него упадешь, то пиши пропало, — Аомине, ученный жизнью, махнул бывшей однокласснице и побежал, чтобы не разделить участь баскетбольного покрытия. Если уж и быть под кем-то лепешкой, так это под шикарным бюстом прелестницы из журналов для взрослых. — Только без самодеятельности, Айянума. Это не школьный уровень, там действительно за любую твою выходку дисквалификации могут подвергнуть всю команду. Я договорюсь с кем-нибудь из своих увальней, чтобы они тебя подтянули. — Ладушки. Не грусти по поводу Хайзаки, а то попа не будет расти. Я вон не грустила, смотри что отрастила, — рыжая бестия издала игривый смешок, а уже через секунду ниже поясницы все полыхало огнем. Формально, никаких домогательств не произошло, просто отставной ветеран пододвинул грабли ближе к стартующей ноге девицы.***
— Айяччи, для начала, ты должна знать, что твоя задача - постоянная чеканка мяча при беге. Тебе сразу покажут штрафной, если побежишь по игровому полю с мячом в руках, — Кисэ пробежался и показал примитивные элементы дриблинга, которые должен был уметь исполнять любой игрок в баскетбол. — Это легкотня, давай дальше, повторюшка, — не особенно впечатлилась девочка. — Легкотня? — рядом с Рётой появился Дайки и молниеносным движением руки выбил мяч у блондина. — Вот, что бывает на поле, когда дриблинг называют легкотней, — Айянума почувствовала, как остро задела чувства заправского стритбольщика и напустила на себя вид весьма устрашенный. — Батька, прости. Так ведь вашими дриблингами буду на уровне лодыжек их заниматься, им и не дотянуться будет до места сего. — Это не так трудно, — Рёта улыбнулся и воспользовавшись тем, что мулат отвлекся на вольную птицу в окне, вынул мяч из его хватки и дал Айянуме. Девочка согнулась, начиная чеканить мяч на уровне своих колен. Айянума не ожидала, что еще более огромный, чем обычно Кисэ понесется на нее, наскоком выбьет мяч, чуть было не задев локтем нежную щечку. — Вот так. Плюс ко всему, ты маленького роста, обхват рук у парней может быть очень широк, благодаря чему выбить могут прямо-таки сверху! — Манекенщица! — взбудоражилась Флавер, которая ожидала получить более полезный экскурс по правилам, а не поиграть в дождевого червя и человека, который пытается его раздавить. — Я хоть ничего последний год не делала, кроме физических упражнений, но элементарщину и так з-н-а-ю! Посерьезнее давайте! — школьница повернулась и полезла в корзину с мячами, чтобы достать себе новый, с которым могла бы спокойно тренироваться, не опасаясь, что кому-нибудь приспичит его выбить. — Хей, сегодня опять будешь лопать мячи? В этот раз сядешь на них? — Черноснежка, ты как всегда блещешь своими умственными способностями, — отозвалась рыжая, спрыгивая с корзины. — Я рукоплещу. — Че ты делаешь? — Ничего. Ладно, я сама выучу эти правила дома, — положиться в изучении теоретического материала можно было только на себя, когда учить теории тебя пытаются главные пользователи мозгов не по назначению. — Есть куда более важная вещь. Вот я знаю, что у вас там какие-то позиции и амплуа. Помогите мне определиться, кем мне лучше быть? Ну там полузащитником или голкипером? Ну так, на глаз прикиньте, — Флавер встала, как она думала, в удобную для оценки ее возможностей позу Венеры Милосской. — Что ты несешь? Это футбольные позиции, лохотрон, — Аомине смахнул с краев глаз выступившие от смеха слезы. — Заканчивай свой дешевый базар, — самодовольно отмахнулась от него Айянума, искоса поглядывая на парней, все еще находясь в образе. — Рёта-кун, давай, хоть ты скажи чего дельного. — Ну... На центрового она точно не подходит, — гениально вывел Кисэ, глазом идеально подбитым на оценку внешних данных смерив одноклассницу, — хотя Айяччи точно будет защищать кольцо, как дом родной, если надо. — Спасибо за очередные простые истины, — мулат вновь вернулся в исходное лежачее положение на матах, потому что от долгого просмотра кривляющейся баскетболистки начинали ныть все мускулы. — Объективно, Флавер, ты ни на одну позицию не подходишь. — Ой, ну и почему, батенька? — Потому что сиськи у тебя маленькие, а амбиции большие – это раз. — Как жестоко, Аоминеччи, — Кисэ с болью взглянул на сникшую Флаверину, которая теперь напоминала развязжую глину, а не пародию античной статуи. — Копчёный... Данк забит прямо в сердце. — Ты плохо ориентируешься на площадке, не говоря уже о том, что расстановку сил ты оценивать не умеешь – это два, — Дайки продолжал аналитику ни сколько не обращая внимания на свое непреднамеренное хамство. — А попасть в корзину для тебя сложнее, чем мне подравнять брови Кисэ, — резать глаголом сердца друзей - это то, что любил Аомине. По нескромному мнению, эти слова заставляли людей меняться к лучшему. — Кроме тебя, конечно, есть Тецу. Но он уникален несмотря на свою неказистость. У тебя я пока что каких-то необычных способностей не видел. — Замолчи, Аоминеччи, — тяжелый форвард искренне возмутился, когда в его лицо прилетела оранжевая резина, оставившая за собой неимоверное жжение в районе носа и губ. — Все проблемы происходят, когда ты начинаешь думать. — Слюнтяй продажный! Заступайся за своих баб, а не за Айянуму! Она у нас воспитывается по другим правилам, — заорал Аомине. — Я это подводил к тому, — успокоив фибры рачительного учителя жизни, продолжил Дайки, — что у Айянумы, как и у Тецу, не может быть определенной роли на площадке. Она должна выудить из себя определенную фишку-скилл и использовать ее на благо команды, вот и все. — Солярий, ты просто мастер спорта по умственной отсталости, — Флавер впервые находилась в такой опасной ситуации среди друзей, когда до хрупкой женской прослойки ее души фактически добрались, нещадно выколачивая трещину в кремниевой броне. Она была в очередной раз благодарна Рёте, всегда готовому прийти на выручку в напряженных ситуациях, разряжая обстановку. — И вообще, почему это за меня нельзя заступаться? Я что, думаешь, всю жизнь буду контактировать с такими бакланами, как вы?! — Ага. Я так думаю, что мне придется вас с Сацуки к тридцатке под венец вести. — Ты что, совсем идиот?! — голодное брачное будущее с Аомине и Сацуки вызывало у впечатлительной девочки Флавер паническое желание таки не доживать до дряхлых аскетичных трех десятков, ведь в их совместном шалаше они втроем должны были либо зачахнуть от дистрофии, либо поедать друг друга сырыми. — Японский городовой... — это выражение очень много значило для Флавер: им она показывала окружающим, что находится во фрустрации. В данный момент вытирая испарину ужаса, она фрустрировала на тему того, что так бесчеловечно не стоит даже шутить. В принципе, тройственный брак - затея интересная, можно опробовать, но не когда третья – это Момои. Вот Киринэ в самый раз. — Молитесь, чтобы природа и правда отсутствие мозгов компенсировала гениальностью в баскетболе, — по ходу всех укорительных реплик у Кисэ возникал немой вопрос «почему вам...», — Дойки, ведь ты сам осуждаешь в людях пассивность, разве нет? С Куроко ты тренировался дни напролет, а на меня делаешь высер и зовешь замуж... — Ладно, ты конечно, не Май-чан, но и я не Джеймс Леброн. Мне просто захотелось спустить тебя с небес на землю, я же не умею отличать, когда у тебя реально повышается чувство собственной важности, а когда ты строишь из себя непонятно что. Кстати, тебе это не идет, — снова начал доносить до общества свою грубую мужскую философию мулат. — Ты же Айянума, у тебя даже фамилия звучит сурово и жизненно. Соответствуй. — Пошел ты. — А похлеще слабо? — Пошел ты куда подальше... Треклятый кончелыга? — Ты как всегда. — И что? — А то... Ну... Положим, твои сиськи в зоне риска. — Лохомине, ты канализацию давно проверял? — Какую канализацию, Дуранума? — Ротовую. Тогда понятно, почему из твоего рта льются одни помои. — Так говоришь, как будто что-то плохое. — Да, Дайки, это плохо. Что, если ты и при Окаппе начнешь рассуждать о груди? С каких пор ты стал таким озабоченным? — Забудьте о ней. Я открыл для себя новый Эдем – Май-чан. Она, в отличие от Окаппы, не предаст. Всегда будет рядом в минуты непредвиденной и предвиденной эрекции – словом, идеальная женщина. — Не обманывайся. — Да-а, Аоминеччи, — Флавер и Рёта с доброй насмешкой переглянулись, — и после этого ты упрекаешь людей в клевете...***
Акаши был удивительно великодушен по отношению к игрокам первого состава, а, самое главное, к Айянуме. Всю неделю Кисэ и Аомине освобождались от послеобеденных тренировок в клубе раньше на пятнадцать минут, чтобы была возможность выделить дополнительный час на обучение Флавер. Каждый раз она верно дожидалась их в соседней спортивной рекреации к половине пятого, выпроваживая любопытного Ономеринго восвояси. Все ее тренировки держались в строжайшем секрете от второго состава, как и её участие в отборочных, чтобы не быть поднятой на смех раньше времени. В понедельник все дружно запоминали жесты судей. Первым делом показали Айянуме, как выглядит судья, объявляющий три штрафных броска, чтобы она лучше запомнила исход, который ждет их команду после её появлении на поле. Оболтусы решили посмеяться над подругой и показывали только группы жестов-указателей нарушения баскетбольных правил и фолов. Этот день нанёс серьёзную травму анатомическим образованиям ее глазницы: кажется, они надорвались от постоянных движений вверх-вниз. Во вторник по расписанию был дриблинг. Преподавателем выступил Аомине, но у Флавер опять заболели зерцала, потому что за его отрывистыми и молниеносными движениями было невозможно наблюдать человеку с врожденным заболеванием глаз. Даже источающийся в зале свет Божий, проходя через кожу мулата, абсорбировался - наглядный пример дисперсии, одноклассникам аса на прошлогодних уроках физики далеко ходить не надо было. Высокое скоростное ведение и низкое ведение мяча с укрытием - Дайки мог комбинировать эти стили и привносить оригинальные элементы. Но какая польза от журавля в небе, если синица, даже закидывая мяч под ноги, умудрялась ушибить промежность? В среду пришлось позвать Куроко: без него учить передачи было нецелесообразно. Наблюдать за тем, как мяч летит в руки форвардам из неоткуда, было весело только сидя на лавке наблюдателя. Когда ученицу поставили ловить пасы от Куроко, то Айянума получала по голове, лопаткам и пояснице, под каким бы углом она не стояла, словно над ней глумился ехидный полтергейст. Тецуя уверял, что целился ей только в широко растопыренные ладони, просто рыжая бестия в последний момент задумчиво разворачивалась к его пасам спиной. В целом, тренировка прошла так, словно Кисэ и Аомине рисовались своей игрой перед девчонкой, но явно не перед Флавер. К общей досаде, распасовщик знаки внимания не оценил. Зато был очень удивлен, когда Флавер сравнила его с Рики Рубио. — Вы рассказали Айянуме-сан о известных баскетболистах? — Да в том-то и шутка, что нет. Деваха уже на системе. Баскетболистка очень огорчилась, когда пришлось скинуть триста йен в четверг на еду Мурасакибары, чтобы он пришел и показал качественную работу центрового на пару с тяжелым форвардом над подборами. Чисто логически, это было совершенно бессмысленной тратой денег, времени и эмоциональных ресурсов на общение с рохлей Атсуши, потому что рост Айянумы не позволял успешно осуществлять подборы как таковые. Успокаивала она себя тем, что за общее развитие всегда надо платить больше. В пятницу болотная дева наконец содрала с себя пыль и трясину так, чтобы солнечные лучи проникали в самые глубинные потоки ее вод. Перехваты – вот, в чем сила баскетболистки. Факт был как на ладони: место для перехватчицы будет среди атакующего и разыгрывающего защитников, а так же легкого форварда – на задней линии площадки. Чтобы все могли отдохнуть в воскресенье, в субботу троица блицкригом прошлась по блок-шотам и броскам по кольцу, все так же по тому, что уже точно не пригодилось бы Флавер в игре, но нужно было для понимания общей стратегии. — Кстати, Дайки. Хочу сказать тебе одну важную вещь, — Айянума прочистила горло, пока Аомине лениво оборачивался в ее сторону после блистательно совершенного им слэм-данка. — Ну валяй. — Любить бандитку очень сложно. Забыть бандитку невозможно. А быть с бандиткой - это честь, ведь не у каждого парня она есть. — И к чему ты это все базаришь? — скривился мулат, который еще не имел такого проникновенного уважения к бандитской среде. — Да так, поймешь когда-нибудь. А пока запомни кое-что еще. Говори кратко, проси мало, уходи борзо. Прямо как я, — Флавер, которая по ходу говорения подошла к выходу из зала, закрыла за собой двери с негромким щелчком. — Опять бодягу бормочет какую-то, — выдохнул Аомине, закидывая мяч в корзину для хранения. — А мне она сказала, цитирую: «Рёта-кун, разберись, где суки, а где друзья и подруги». Это слишком смелое заявление, даже для нее. Может она с кем-то связалась? — Дурная она, наверно посмотрела фильмов про Якудзу и впечатлилась. Забей, пошли уже.***
Накануне важных событий у баскетболистов нередко случались неприятные и будоражащие душу недоразумения. Частенько это были отравления: преднамеренные и случайные. Например баскетболисты ЦСКА перед выходом в финал ФИБА были отравлены галоперидолом, который греческие организаторы матча подмешали им в бутылки с минеральной водой с помощью медицинских шприцов. А Майкл Джордан в финальной серии чемпионата отравился пиццей. Удивителен тот факт, что все эти спортсмены, несмотря на тяжелые недуги и лихорадку, превосходно справились с игрой. Накануне матча Флавер никто не травил: слишком велика и всеядна была рыжая птица, пищеварительная система которой мутировала не хуже тараканьей и была толерантна к любым ядам. Вопреки всему, это не значило, что накануне у нее не произойдёт ничего интересного: опыт прошлых лет показывал, что такой вариант развития событий почти невозможен. В десять утра раздался звонок мобильного телефона - звонила Окаппа. Флавер, полчаса назад проснувшаяся, медленно поднялась с мягких подушек из святой овечины, чтобы ответить подруге. — Привет принцесса! Ну что, легавым крышка - ворам отдышка, как говорится! — заголосила она в трубку свое утреннее приветствие. — Доброе утро, Флавер, это не смешно, — на обратной стороне послышалось шуршание бумаг и недовольный приглушенный голос Киринэ. — Конечно нет. Но менты нам не кенты! — девушке пришлось закрыть динамик ладонью, чтобы насмешливые реплики бывшей одноклассницы не были слышны. — Прекрати, я тут не одна, — только к Флаверине эта девушка могла проявлять такое снисхождение, потому что, даже не видя ее лица, Айянума знала, что Киринэ улыбается. — Да, Акаши-кун, вот списки кандидатов. — Ты что, с Акаши? В воскресенье? В десять утра? — Флавер встала с кровати и начала прохаживаться по комнате, перебирая различные вещи, что попадались в руки. — Почему вишенка с торта достается тем, кто любит чернику? — Когда ты президент студенческого совета или вице-президент, порой приходится жертвовать личным временем. Тут всегда неразбериха с клубами и активистами в начале года, — на том конце трубки хлопнула дверь и брюнетка наконец стала говорить громче. — Поздравляю, твоя сестра или кузина зачислена в Тейко, теперь она учится в 1-E. — Что? Какая сестра? — девочка и взъерошила волосы. — Ты перепутала, у меня брат, и он должен быть отчислен. Он же выпустился в прошлом году. — Очень странно, — Киринэ вновь зашуршала бумагами, — мне только что попалось заявление на принятие в студенческий совет от некой Сачико Айянумы. Я тоже была несколько шокирована, потому что ты никогда не скрывала своих родственников, а фамилия у тебя редкая. — Ага, этих-то скроешь, — Айянума спустилась на первый этаж и начала тарабанить ногой по двери ведущей в туалет. — Банни, я колоссально нравственно страдаю, помоги мне! У нас тут объявилась внебрачная сестра! — Ты мне дашь посрать нормально? — Окаппа, ты на связи? — по воскресеньям ее брат засиживался в ванной комнате надолго, чтобы провести все маникюрные, педикюрные и банные процедуры, так что дальнейшие попытки проникнуть туда были бессмысленны. — Если серьезно. Таких совпадений не бывает, ты меня озадачила. Есть ее фотография? — Нет, я могла бы попытаться достать ее личное дело, но в воскресенье учителя не работают, а как следствие – учительская заперта. — Взломай ее, ты же дочь Якудзы, у тебя наверняка в запасе есть парочка крутых приемов скрытого проникновения. — Флавер, мне лестно, что ты обо мне такого высокого мнения. Но если я буду вести себя как девочка-ниндзя, то быстро потеряю свое положение и обширные возможности. Имей терпение. — Ладно, завтра разберемся. Кстати, нас снимают с последних уроков, потому что я иду на соревнования, прикинь! — Я тебя не вижу, но уже прикидываю твое возбуждение, — отозвалась Окаппа, все так же не в силах сдержать улыбки. Она была полностью беспомощна перед восторгом подруги. — Ладно, тебе нужно хорошенько отдохнуть и подготовиться к испытанию. Будь сильной, Флавер. Удачи. Девочка взглянула на часы - было уже пол одиннадцатого, а в животе перекатиполе и мычала голодная корова, оставив за собой противные бурления. Рэнай Айянума, мама семейства, прошлым вечером ушла на суточное дежурство, предварительно наготовив для отпрысков столько еды, что им должно было хватить сполна на дней семь-восемь. Но младшим Айянумам нельзя было просто так взять и не съесть приготовленное на неделю за один день, не крестьяне же все-таки. Усаги и Флавер любили эти восхитительные вечера а-ля фуршет, когда свой желудок можно было набивать, как кожаный курдюк. Жили брат с сестрой по принципу: мама с возу - хата наша. И действительно, как только хранительница очага выскакивала за порог, на столе уже лежала шелковая скатерть и красовался лучший сервиз из китайского фарфора, Флавер разливала по бокалам гороховое пиво бабули, а Усаги раскладывал по блюдам мраморную говядину, приготовленную в стиле енэдзава, фаршируя ее рисом с яйцом. Так начинались их богемные вечера, когда они, насладившись съестными деликатесами, могли беседовать не в качестве родственников, а как едва знакомые компаньоны, рассуждающие обо всем на злобу дня. О том, что они родные люди напоминало только то, что пиво пил один Банни, а Флавер довольствовалась чаем. В ответ на такую несправедливость младшая сестра однажды решила поиграться с чайной заваркой и устроить себе гипертонический кризис при помощи чифиря. Последствия эксперимента были настолько плачевными, что рыжая навеки завязала с тюремными способами увеселения. Через полчаса после выпитой кружки у нее поднялась температура, закружилась голова, а вместо расширения сознания пришли галлюцинации. Усаги, причитая и откачивая Флаверину, поклялся больше не оставлять её без присмотра наедине с едой. Пока братец был в туалете, Айянума могла не сдерживать свои животные начала, и вчерашние остатки полетели в один рот. У баскетболистки от природы был хороший аппетит и вместимость желудка, даже старший брат уступал ей в количестве съеденной еды на килограмм веса. Сначала с нечеловеческим аппетитом девочки боролись всей семьёй. Флавер, как человек выходящий из критических ситуаций любыми возможными способами, в ответ не устраивала семье бойкотов, не обижалась на их тщетные попытки что-то изменить; остро чувствуя малейшие изменения в размере её порций, Флавер молча вставала из-за стола и поднималась в свою комнату. Оттуда она выходила в старом тряпье и образе беззубой сироты-нищенки. Бывало, с искусственным бельмом на глазу из кожицы от яйца – старый добрый способ индийских побирашек, взятый ей на заметку. Если ее не пускали на улицу через парадную дверь – лезла в окно или подвал, чтобы в любом случае оказаться на людной Токийской улице. Собрав кругленькую сумму от сердобольных горожан, Айянума-младшая шла в продуктовый магазин и докупала нужное количество ингредиентов, возвращалась с ними домой и ставила всех присутствующих перед фактом: либо ей увеличивают порцию еды, либо она самостоятельно будет зарабатывать себе на хлеб и уйдет в каменные джунгли. Маме, брату и бабушке пришлось смириться с тем, что Флавериночка мастерски вила из них веревки, пока не получала то, что хотела. А хотела она не так много, как современные подростки: её только корми исправно и получишь примерную дочь. — Кто? — обратилась баскетболистка к брату, стоящему за деревянной дверью. — Мери Поппинс. — Извините, Мери Поппинс, у меня в доме живет только Сейлор Мун. Других не заказывали. — Может, откроешь мне дверь и мы начнем перемывать друг другу косточки без этой дурацкой преграды, милая девочка? — Зришь прямо в корень, Мери Поппинс,— Айянума щелкнула замочной скважиной и отворила Банни дверь. — Это я умею, — Усаги вошел в комнату и яркий свет ударил ему прямо в глаза. Комната Флавер находилась на южной стороне, вследствие была самым теплым и светлым местом во всей квартире. Обычно, если зимой было по-сибирски холодно, градуса так два-три со знаком минус, то чета Айянума к неудовольствию девочки ночевала в её чертогах, — тем более, что нереально еще куда-то зреть. Шторы бы хоть закрыла, у тебя как в храме солнечной богини. — А у тебя как в загробном мире. На двери комнаты надо написать: "Подземная жизнь обычного школьника". Кстати, что пришел-то? — Во-первых, ты опять съела всю еду, — раздосадовано начал Айянума-старший. — У тебя же будет заворот кишок. — Ты за меня волнуешься или за еду, которая потом непригодная выйдет наружу? — За тебя вообще-то, — с тех пор, как Банни пошел в старшую школу, да и в целом пережил худшую часть пубертатного периода, он стал более трепетно относиться к сестрице и минутам проведенным с ней. Она перестала раздражать его, повзрослев, он стал находить её поведение забавным. — Кстати, зачем ты мне в туалет тарабанила, как будто твою честь уничижали прямо перед ним. — Дело такое, братуха, — Айянума-младшая плюхнулась на кровать, сложив ноги в позу лотоса. — Мой информатор позвонил мне и сообщил такую вот вещь... — Информатор, который привез тебя домой на черном инфинити с перевязанной головой недели три назад? — Да-да, она. Не смей передергивать на нее, дурачина. В общем, к нам в школу перевелась какая-то Сачико Айянума, — Банни изогнул рыжую густую бровь, а Флавер с понимающим видом закивала ему. — У нас есть какие-нибудь родственники, скажем, по линии батяни? — Ты отца не преплетай, — тема их отца была для Усаги особенно неприятной, потому что трудно не мечтать о его существовании, когда растешь в доме с одними женщинами. — У нас его нет. Родственников по его линии мы не знаем, нам это и не нужно. Если бы они хотели с нами связаться, то давно появились бы в нашей жизни. — Ты прав, но я совсем не об этом, братан. — Что за странный сленг? — Нормальный, отцепись ты уже от моих манер, мы ведь договорились, — сестрица напомнила о пакте, заключенном накануне его поступления в старшую школу, который гласил о том, что отныне и на веки он перестает поучать её жизни. Дает ей возможность учиться на собственных ошибках и опыте. — Так что ты хотела сказать, сеструнь? — Завтра у меня первый серьёзный баскетбольный матч. Ты не одолжишь мне свои кроссовки, только нормальные. Твои обноски скользят, я боюсь упасть и выбить коленную чашечку. — Да ладно?! — Банни вскочил со стула, стоящего напротив кровати Флавер и показал ей большой палец. — Тебя взяли на соревнования? Молодец, Флаверина. Ты, похоже, из тех людей, которые зацветают, когда перестаешь их усердно поливать! — Ага, а то мы и так в полном болоте. Так вы умудрялись меня сверху заливать. Так что насчет кроссовок? — Э, ну... — Я возьму найки. Спасибо, братишка, ведь брат не должен, брат по факту обязан помогать сестре!***
— Чувствую себя странно,— у Айянумы дрожали коленки. Она с таким терпением ждала наступившего дня, что от пережитого волнения смогла заснуть лишь под утро, компенсировав потерю домашнего сна на уроках и переменах, — будто сегодня меня ждет сложное испытание судьбы. — Молодец, что пришла, Айянума,— хлопнул её меж лопатками Ниджимура. — Как тут не прийти после того, что ты мне пообещал. Цитирую утреннее: ”Если опоздаешь, будь ты проклята. Предаю тебя анафеме”, — девочка порылась в кармане, нащупывая там телефон. — Звучит очень стремно. Я даже не знаю, что за анафема. — Перед уходом хотел потешить себя просмотром твоей игры. Вряд ли уже увижу что-то эдакое, — Шузо присел на корточки. Айянума специально ушла с уроков раньше всех, поэтому у школьного крыльца находились только она, Ниджимура и тренер Санада. — А что, сам играть не будешь в это время? — Сомневаюсь, что понадоблюсь этим титанам баскетбола, — усмехнулся брюнет. Флавер никогда не придавала значения хвальбам, которые получал первый состав. Она ни одной полноценной игры их не лицезрела, только тренировки и то обрывками. Ей стало жутко интересно, чем таким прославились её радужные приятели, потеснив с площадки всех выпускников и старожилов клуба. — Они так хорошо играют? — Сама однажды увидишь. Но не сегодня, — две шеренги из юношей наконец появились на крыльце. — Следующие часа три ты будешь занята напряженной игрой. Состав у вас слабенький, а наш закончит быстрее. — Лицо попроще сделай, — рыжая бестия задумалась, наблюдая, как вереница школьников приближается к их стороне, поэтому не сразу среагировала на повисшего на ней Аомине. — У меня всегда такое лицо, придурок, — огрызнулась баскетболистка, скидывая длинную руку со своего плеча. — С такой рожей ты сама выглядишь, как придурок. Хотя, ты всегда так выглядишь, — Дайки голосисто заржал, когда Флавер исказила на своем лице вселенское недовольство. Сацуки треснула его по голове кипой бумаг. — Отстань от Фло-тян! — она пропихнула Флавер в ладони какие-то бумаги, сказав, что они важные, и продолжила отчитывать Аомине. В такие моменты Флавер считала её удивительной девушкой с несгибаемой волей, способной противостоять мастеру игры на нервах – Дайки. — Да хватит уже быть второй единственной женщиной в моей жизни после мамы, — возвел руки к небу форвард. — Нума-чин, удачи, — только удалось рыжеволосой избавиться от компостирующего мозг мулата, на её затылок опустилась теплая шершавая рука почти двухметрового одноклассника, который схватил её за вихры, как редьку. — Мне понравилось тебя тренировать за еду. — Мурасакибарочка, только не взбивай мне мозг в омлет... — Мне высказать или умолчать соболезнования, Айянума? — покуда центровой делал простукивание по черепу Флавер, намереваясь понять, как он может взбить её соображалку в омлет, перед ней бинтами зашуршал Мидорима. — Эх, сам как думаешь? Что там у львов по гороскопу? — Что же, — Шинтаро напряг лицо, чтобы по нему не было видно его удовлетворение тем, что его авторитетным мнением интересуются, — львы на пятом месте. Так что твоя судьба примерно на сорок два процента в твоих руках. — Прелестно! А что по талисманам? — Люди с третьей группой крови. — У кого третья группа крови, ребят?! — от того, что девочка неожиданно воскликнула, Мурасакибара испугался и ослабил хватку, благодаря чему Айянума шмыгнула в гущу болтающих парней. — У меня. Но, к несчастью, удача не будет тебе сопутствовать, Айянума, если не найдешь кого-то еще, — осведомил её снайпер первого состава. — У Аомине-куна! — А ты откуда знаешь, Сацуки? А я, кстати, не знал... — Разве могло быть иначе. Сумерки интеллекта, — негодующе поправил очки Шинтаро. — Ни у кого из моего состава нет третьей группы крови, — плаксиво начала Флавер, собираясь вытереть выступившие скупые слезинки всученными бумагами. — Я пропала. Все погибло. — Ничего не пропало! — Момои встряхнула Айянуму за плечи. — А что же мне сделать, подруженька? Перелить кровь Солярия кому-нибудь из моей команды? — Слыш, собака сутулая, если ты перельешь мою кровь, то я умру! — Сам ты собака сутулая, ишак! — Знаешь слово на Б? — подначивал её Дайки. — Блуд? — О-о-о, Айянума... — Аомине-кун, ты невыносим! — стукнула мулата по носу менеджер. — Фло-тян, когда Ки-тян рассказал мне о том, что ты тоже участвуешь национальных, то я не могла не позаботиться о твоей команде. Я все разузнала. И о школе наших противников, и о игроках команды; все подводные камни у меня на руках. Вернее, у тебя в руках, не мочи их слезами, пожалуйста. — Сацуки, — только сейчас школьница обратила внимание на сверток бумаг, который она мяла в руках, и обомлела. Там было много текста, приписанного аккуратным красивым почерком (что немаловажно - на катакане), куча распечатанных фотографий, прикрепленных скрепками. Словом, стало понятно, почему Акаши стал так часто нагружать менеджера работой с документацией, — когда ты успела столько сделать?! Так аккуратно. Господи, ты такая молодец! — Спасибо, — довольно хихикнула Момои, — а теперь навостри ушки. Соперник у тебя, что надо.***
Тренер отвел первый состав в другую рекреацию, а затем вернулся и сказал Флавер, что она может не переодеваться в баскетбольную форму, оставаясь в спортивных штанах и бомбере. — Почему это? Я что, не выйду на площадку!? — Айянума перешла на истерически-нудящий тон. Санада вздохнул и отвернулся от нее. Больше всего ей был противен его снисходительно-усталый вид, словно своим вниманием он оказывает ей великое одолжение, а она, несмотря на свое низкое положение, продолжает требовать большего. По словам Сацуки, средняя школа Шоеи входила в четверку лучших баскетбольных команд среди средних школ и гордо звалась элитной. Радоваться или плакать, думала Флавер. И самое главное: куда запропастилась единственная надежда всей команды на менее позорный исход – Акира Ономеринго? Еще у школы Айянума заметила, что никто не одаривает ее эротичной улыбкой. Школьница очнулась от своих мыслей, когда металлически задребезжал звонок; басистым голосом судья объявил начало первой четверти, отсчет чистого времени начался. — Ну все, габелла, — чтобы не сильно разочаровываться, тренер быстро ушел по делам неотложным. Флавер и команда остались без поддержки. Баскетболистка с ногами забралась на лавку и стала наблюдать за происходящим на поле, делать ей до следующей четверти было абсолютно нечего. В центре поля появились оба капитана. Парень, что играл за команду Шоеи, был огромен, уступая разве что Мурасакибаре в пяти сантиметрах. Рыжая бестия решила фокусировать свое внимание лишь на нем: по словам менеджера, он и являлся двигающей силой команды. В отличие от центрового из первого состава их школы, этот великан выглядел довольно мило и улыбчиво. — Ваша менеджер прямо пожирает меня взглядом, мне даже неуютно, — Айянума смутилась, когда капитан из Шоеи повернулся в её сторону и помахал рукой.— Я Киёши Теппей. — Она не менеджер. Запасной игрок, — капитан второго состава Тейко недовольно хмыкнул. — Саваши Кадзухиро. Исход спорного броска был предсказуем, размеры ладоней добродушного верзилы были словно подогнаны под любимый размер груди Аомине, то есть могли полностью обхватить баскетбольный мяч так, что он держался в его руках, как в тисках. Сацуки говорила об этой особенности юноши и о том, что единственный способ обойти его в подборах и перехватах – обогнать, если же мяч оказался в его руках, то он там и останется, пока не прилетит в корзину соперников. Досадно было то, что об этом знала только Флаверина, а слушать её никто не хотел, не говоря уже о допуске на поле. — Что за идиотка наша менеджер, — причитала баскетболистка, поджав колени к подбородку. От матча шла десятая минута, завершалась первая четверть, а её команду имели по полной программе, — почему ее работу делает Сацуки. Почему тренер трусливо свалил. Почему Ономеринго ловит очередные сиськи, а не идет на матч, — девочка начала грызть ногти от бессилия что-либо изменить. Две минуты тайм-аута баскетболисты шушукались между собой недалеко от Флавер, пили воду и пытались соорудить на скорую руку стратегию игры с уклоном на нападение. Айянума продолжала пристально наблюдать за Киеши Теппеем, который то и дело растерянно потирал шею и виновато улыбался, ментально принося свои извинения. «И что этот дурак все время улыбается?» Чтобы ввести балагура в неловкое положение, когда он в очередной раз повернулся к ней лицом и помахал рукой, Айянума сделала самое равнодушное выражение лица, на которое только была способна и продолжила смотреть сквозь паренька. Вторая четверть была так позорна и оскорбительна, что Флавер согнулась к ляжкам. Тренер наконец появился, только вместе с первым составом и не совсем там, где был должен: в наблюдательном ложе. Первым делом победители взглянули на счет союзников. — Сорок пять к пяти? Святая Май-чан, да у нее грудина больше этого счета. — Её нет на поле. Санада-сан, почему её там нет? — «Я же ей все объяснила: и про их форварда, и про подходящую стратегию. Неужели её не стали слушать?» — Я сказал ей сидеть, — уверенно ответил мужчина. — Айянума может получить травмы или, что еще хуже, привести к дисквалификации всю команду. Юноши переглянулись, Ниджимура недовольно нахмурился, но перечить решению тренера не стал. Сацуки умоляюще взглянула на Рёту, и тот уже собрался было открыть рот, чтобы возмутиться, но его уверенно опередил Дайки. — Почему вы все время её подавляете? — тяжелый форвард хмуро смотрел на Санаду. — Аомине-кун, — Сацуки одернула друга за бомбер, чтобы он не забывал о принципах субординации при разговоре с учителем. — Не мешай, Сацуки. Вы, — Аомине вновь обратился к шатену, — обращаетесь с Флавер, как с инвалидкой. Вы думаете, что так сможете защитить ее? От чего? Вы, Санада-сан, словно не замечаете того, как она терпеливо проглатывает ваше снисхождение, адресованное ей. А девчонкам её типа больнее всего переживать посягательства на собственное достоинство. — Аомине, послушай, — мужчина взъерошил волосы: ему не хотелось вступать в конфликт с подростком. — Она до сих пор в клубе. Второй год. Как бы ей не хотелось проявить слабость и уйти, до сих пор не позволила себе такой роскоши. Так почему бы вам наконец не раскрыть глаза и не дать ей возможность выплеснуть всю скопившуюся энергию в дурацком матче? Это ведь даже не плей-офф, просто отчетность. — Ладно, — тренер похлопал юношу по плеч. — Твои слова имеют смысл. Когда-то, благодаря ним, мы не лишились Куроко-куна. Я спущусь к ней на следующем тайм-ауте и дам добро. — Отвали, — капитан команды тяжело дышал, со лба лились капли пота и падали те самые бумаги, которые подготовила им Момои, отчего они уже стали рябиться. — Какой смысл в этих дурацких стратегиях, если нас выставили, как пушечное мясо. — Ты предлагаешь ничего не делать? Просто бегать по полю, как опущенцам? — А что, ты не заметил, что мы делаем это последние две четверти? Пошло оно все коту под хвост. — Я предлагаю здраво оценить свои силы и понять, что играть против них бесполезно. Отчаявшиеся баскетболисты наперебой излагали одну общую идею – дезертировать и бежать с поля брани. За их суетливыми и отрывистыми диалогами заинтересованно следили противники, празднуя важную победу – слом сопернического духа. — Вы, ребята, жалкое зрелище, — сквозь зубы сказала Флавер и спрыгнула со скамьи, сунув руки в карманы. Мальчишки с презрением повернулись в её сторону. — Еще бы ты нам такое заявляла такая, как ты, — процедил капитан команды. — А я и буду заявлять. Вы ничтожные полураздавленные червяки, — рыжая сощурилась. — А ты никчемная, бесполезная и грубая толстуха, — резанул Кадзухиро. — Прежде чем что-то сказать, нужно хорошенько подумать, спрашивали ли у тебя совета. Все внутри Флавер среагировало. Она страшно возмутилась. Всем известно, что она самый смелый и полезный член баскетбольного клуба. Она замахнулась. Все, кто стояли рядом ахнули, скривив лица. Удар с левой у нее был так же силен, как и умение сыпать пафосными фразами. В свой первый серьёзный хук она вложила душу. — Как вам не стыдно?! — не дожидаясь, пока Кадзухиро придет в себя после удара, продолжила Айянума. — Да если бы я обладала вашими данными, социальным положением! — с обидой воскликнула она. — Да, если бы все это было у меня, стала бы я сидеть здесь? Я бы разорвала тех ребят в одиночку, убилась бы, но разорвала бы. Потому что не имею права на проигрыш перед собой. Сдаться, хорошенько не постаравшись, значит проиграть во внутренней борьбе. Вы молодые, сильные, но такие конкретные недоумки! — Может и мне вмажешь для поднятия духа, сладенькая? — что-то чмокнуло кулак Айянумы. — У, ребята... Сорок пять к трём. Ну ничего, в говне еще никто не убился. Акира Ономеринго ухмыльнулся с видом великосветского гуляки и стряхнул невидимые пылинки с кулака оторопевшей от неожиданности рыжей бестии. — Ты где был-то? — тихо спросила Флавер. — Да сеструха наручниками к батарее приковала, еле вырвался, — но острый глаз Флавер, освещаемый сотнями софитов, не разглядел никаких следов бойни Ономеринго с наручниками и батареей. По крайней мере, кисти рук у него почему-то еще были на анатомическом месте. — А. Ну тогда, — Айянума просияла, а потом впечатала кулак в нижнюю челюсть брюнета, — для поднятия боевого духа! — Я ве пофутил! — взвыл Акира, благодаря светило небесное за то, что успел убрать язык подальше в глотку. — Айянума? — Флавер снова испуганно повернулась. На этот раз перед ней стоял не менее напуганный тренер и пытался как-то самостоятельно объяснить себе происходящее. — Почему ты избиваешь Ономеринго-куна и Кадзухиро-куна? — Э-э-э, — школьница быстро схватила пострадавших за вороты одежды и выдернула их с земли, для убедительности встряхнув. — Да они в порядке, видите? Вот, смотрите, живёхонькие, ы-ы-ы. Ребята, давайте, три-четыре! Мы живы! Все у нас хорошо, — висящие в крепкой хватке пробубнили что-то членораздельное, наподобие «оставьте нас и бегите дальше, глупцы», но этого оказалось вполне достаточно, чтобы убедить Санаду в том, что игроки дееспособны. — Это радует. В общем-то, я пришел сказать, что ты можешь идти на поле. — Да? — недоверчиво переспросила его Айянума. Мужчина кивнул. — Я готова!— она бросила побитых на пол, как тюки с мусором, после чего содрала с себя одежду так быстро, словно предварительно разрезала ее напополам и скрепила скотчем.***
— Я могу тебе доверять? — В основном да, — кивнул Акира и посмотрел в сторону того парня, на которого указывала Флавер. — Друже, не хочу целенаправленно поднимать твою самооценку, но пока ты единственный можешь составить конкуренцию тому длинному. И только потому, что я не видела, как ты играешь. — Понятно, — Ономеринго вдумчиво пробежался глазами по документации, — значит у него руки-крюки. А что еще? — Без понятия, — пожала она плечами, — раз он капитан команды, то и в стратегии должен быть неплох. А, как следствие, умен. Но это не точно, — баскетболистка вновь посмотрела на Киеши, и тот не замедлил улыбнуться. — И ты хочешь, чтобы я его опекал? Я правильно понял? — Да, именно, — согласно кивнула Айянума и повернулась к сидящим сзади на лавке мальчикам. — Идите сюда, ребята! Двое взяли под руки капитана команды, который пытался симулировать перелом позвоночника после удара Флавер ему по челюсти; еще один последовал сзади, а двое наиболее усталых остались сидеть на скамье запасных. — Смотрите. Мы с Ономеринго посовещались тут и придумали, что будем делать. Их капитана он берет на себя. Вы посоветуйтесь друг с другом и возьмите на себя остальных членов команды, постарайтесь максимально вставить палки в колеса их командной игры. Мешайте, встревайте, бесите их. Без Киеши Теппея они слабы, а наш луч света в темном царстве по имени Акира сделает все, чтобы их главная опора надломилась, — девочка еще раз внимательно оглядела состав. — Ничего не бойтесь. Даже если мы проиграем, то мы должны просто повеселиться и не жалеть об этом. Сейчас я сыграю вместе с вами на равных, сыграю в полную силу и от вас хочу того же, — все согласно кивнули, в этот раз, как потенциальному лидеру, Айянуме в очередной раз повезло попасть в коллектив ведомых. — Я воспарю над вами, как Ника Самофракийская, накрою стихией мужества и борьбы! Только не отчаивайтесь! Несколько реверансов и пару академических па заставили кровь соперников Айянумы бежать по венам быстрее. Мяч, как и ожидалось, перехватила команда Шоеи благодаря мифическим рукам их капитана. Игра началась. — Привет, ребята, — Флавер проскользнула между двумя опекающими мяч баскетболистами Шоеи. — Как относитесь к творчеству Жоржа Бизе? — подмигнула она и, сделав плие, высоко вскинула руки, задевая пальцами мяч, который улетел в сторону. — Мне тоже больше нравится Джузеппе Верди! Техничность всей команды возрастала в разы, когда на поле была увенчанная лаврами Флавер Айянума, которая появлялась из ниоткуда, делала непонятные никому вещи и исчезала также быстро, оставляя за собой дуновение ветерка. В своей же игре против друг друга Теппей и Ономеринго замечали только два оранжевых шара: мяч и саму Флавер, которая и обеспечивала им эту тет-а-тет схватку, занимая всех остальных различными отрывками из копилки мировых балетов и оперетт. Постепенно, легкий форвард, коим являлся Акира, и тяжелый форвард Киеши переместились с передней линии на среднюю, вглубь площадки Шоеи. Ономеринго уверенно теснил Теппея за счет того, что вступил в игру совсем недавно и был полон сил. Флавер и остальные всеми дозволенными способами старались подорвать по крайней мере внешнюю сплоченность Шоеи, и Киеши это видел. Ему приходилось тяжелее всех, Акира не давал оппоненту спуска и держал на расстоянии вытянутой руки, постоянно изматывая. Капитан больше не мог достойно поддержать свою команду, которая была откровенно напугана постоянными выходками маленького рыжего чертенка и напряженно ожидала его появления в поле зрения. Флавер торжествовала – все шло, как нужно. Игроки были раздражены, вымотаны и не поняты друг другом, в то время как Тейко-2 сравняло счет, стало новыми фаворитами зрителей.***
Толпа ликовала. Ликовала команда, подбрасывая радостного Акиру на руках. Вместе со всеми, стоя чуть поодаль от команды в центре площадки, ликовала и Флавер. В этот момент ей показалось, что всю свою жизнь она провела на этой баскетбольной площадке, где и свершилась её первая, яркая и сокрушительная победа. Непонятное доселе чувство наполняло её от головы до кончиков пальцев, теплая энергия струилась внутри девочки и собиралась мягким комком в диафрагме. — Обожаю баскетбол, — сказала она себе и прижала кулаки к груди. Блуждающий взгляд баскетболистки через какое-то время резануло ярко-красное пятно, а за ним зеленое, синее, лиловое - все это вывело Флавер из медленного упоения и сфокусировало взгляд. Она вспомнила, что учится в школе, живет с братом, мамой и бабушкой, играет в баскетбольном клубе. Мидорима смотрел на неё со снисходительным одобрением, Акаши почтительно кивнул ей, Аомине, Кисе и Момои весело махали руками, не скрывая радости за друзей: они гордились Флавер и ощущали свою некую причастность к победе. Куроко и Мурасакибара скромно и заинтересованно наблюдали за разыгравшейся радостной сценой. А самое главное: мальчишки из первого состава больше не смотрели на нее, как на крикливую задаваку. Пришло время построения команд. Флавер и Акира поравнялись с обоих боков капитана. — Спасибо за игру! — выкрикнули обе команды, завершить ритуал должно было рукопожатие двух капитанов. Когда Кадзухиро сделал шаг вперед, две руки остановили его, уперевшись ему в грудь. — Пойдет Ономеринго. — Пойдет Айянума-тян. — Что? — Флавер высунула голову за спиной у капитана. — Вот именно,— за спиной появилась голова Акиры, капитан опять попытался дернуться, но руки ребят все так же держали его торс. — Ты должна идти. Ты нас привела к победе. Твоя вера. — Нет, Акира. Пойдешь ты, — зашипела она. — Без тебя я бы никогда в них не поверила. И вообще, это ты обыграл Теппея! Ты нас привел к победе, а не я. Я просто повеселилась. — Нет, ты пойдешь, Айянуми-тян! Я не могу пройти вперед дамы. — Кхм, — над болтающими прокашлялся судья, — может определитесь уже? Нам пора заканчивать, у нас по расписанию должен начаться следующий матч, а мы все никак не разберемся. Условности наконец были соблюдены, Акира все-таки повиновался воле подруги и вышел на дружеское рукопожатие, но только вместе с ней самой. — Я Киеши Теппей, — парень протянул две крупные руки ребятам. — С кем имею удовольствие? — обратился он к Флавер, которая в принципе с ним явно не имела никакого удовольствия. — Флавер Айянума. Хорошая у вас команда, и игроки интересные. — Вы тоже ребята любопытные, — задумчиво ответил Теппей, а после рассмеялся. — Я даже толком и не понял, как вы нас обыграли. Но спасибо вам, я буду надеяться на новую встречу с вами. — Ты молодец, Аомине-кун, — сказала Сацуки, не отрывая взгляда от поля. — Вы оба молодцы, что в неё поверили и помогли ей. — Да с ней просто другие бабы не дружат, вот мы и помогаем ей не чувствовать себя ущербной, — отмахнулся Аомине. — Короче, та же ситуация, что и с тобой. — Аоминеччи, пора использовать твой рот по назначению. — В смысле? — Вкусная была сосиска? — Какая блин сосиска?! — мулат изо всех сил старался не вспоминать конфузный случай, произошедший в душе между ним и блондином, и уж тем более не соотносить это с едой. — Кажется наши сарделечки соприкоснулись, да, Аоминеччи? — Кисэ... Кто о чем, а девственник о сексе! — сплюнул Дайки и ушел восвояси. Момои и Рёта пожали плечами. А Айянума еще не подозревала, что деньги на поезд все равно искать придется.