Флавер Айянума, как никто другой, умела поднимать людей над мирской суетой. Правда, не совсем в том направлении, в коем людям хотелось бы расслабиться…
— Айянума, и почему, когда что-нибудь происходит, вы трое всегда рядом? — трое учеников, в лице пару часами ранее пострадавших Флавер, Дайки и Акиры, понуро опустив головы, стояли перед своими палачами. Баскетболистка прекрасно осознавала, что, как старосте класса, ей придется получить смертельную дозу нравоучений; знала и мысленно молилась об искуплении грехов, чего нельзя сказать о ее твердолобых спутниках. — Мы избраны фортуной, — утвердительно кивнул Ономеринго, самодовольно ухмыляясь. — Мы трое? Да я его второй день знаю, — прогундосил Аомине, тыкая пальцем в черноволосого близнеца. — Почему я всегда первая среди крайних? — закончила Флавер, обращая взор к потолку. «Почему я?» — ее излюбленный вопрос по жизни. — Так, матрос, — наконец голос подала главная жертва всей ситуации - Анджела Бедросовна, — ты чего это с этими бациллами якоря замачиваешь? Вы убирать класс мне будете? А то, как говорится, моряк без триппера, что баржа без шкипера. Анджела Бедросовна, как и многие колоритные представители педагогического состава, была весьма стереотипной женщиной, к тому же, русской. Стоит ли говорить, какое после ее замысловатого сленга у японских школьников было представление о великой нации неузкоглазых заморских? Что же до истории это особы, и как вообще русская женщина в расцвете своей молодости (или старости) попала в среднестатистическую японскую школу? Ее происхождение тревожило робкие умы учеников уже в течение пяти лет, и вот она, разгадка: тихоокеанская фурия Анджела - корень зла и истинная сущность учительницы биологии. Двадцать лет тому назад юная Анджела поступила в Тихоокеанский Морской Флот и сразу же поднялась по карьерной лестнице до звания боцмана. Кто-то скажет: «Что за занятие для женщины?» Но на ее корабле она командовала, а мужики драили палубы. А вот почему дембельнувшаяся русская подалась в учителя биологии, да еще и в стране восходящего солнца, пока было непонятно. Однако, свой предмет она знала прекрасно, особенно, в области рыбологии Баскетболистка тем временем подала голос: — Постойте, Анджела Бедросовна-сенсей, но откуда вы узнали, что это… — Отставить! — остервенело гаркнула женщина, заставляя рыжеволосую инстинктивно шарахнуться назад, но таинственный конец фразы резко контрастировал с ее началом. — У палубы есть глаза, у переборок – уши… Троице сразу стало ясно, что их кто-то сдал. И не просто кто-то, а личность, которая знала о том, что они были нагло заперты в классе мучений. — Проклятая Юкари, — девочка со скрежетом стиснула зубы. Ну конечно, кто же еще?! Только этой проклятой волейболистке выгоден такой расклад ситуации, черт бы ее побрал! — Не волнуйся, Айянума, купим ей ящик рома и попугая, — усмехнулся синеволосый. «Мужчины... какие же они толстокожие… Их только что унизила девчонка! Ух, никакого духа мести». — Сомнительное утешение. Ну что, на штурм, принцессы, нам предстоит убирать это ядро Мордора… — Так точно! — отрапортовали юноши. А Флавер в очередной раз проклинала, как она думала, сдавшую их Юкари. Однако, истина этой истории была в корне другая. Флавер немного взгрустнула, вспоминая, что из-за этой умалишенной Юкари она прослывет как беспринципное динамо в глазах того парнишки, Куроко. Вряд ли после того, как она будет драить зловонный класс, у нее останутся силы на баскетбольную тренировку. — Ух ты! Я нашел кучку в шкафу. Интересно, чья она? — скорее этот вопрос был риторическим, потому как Акира догадывался, что ее навалила никто иная, как их подруга-недоспасительница; он просто хотел лишний раз смутить мисс-горшочек, однако, та оказалась не так проста. — Понятия не имею, — будничным тоном ответила Флавер, пожимая плечами. Класс больше походил на скотобазу, по которой прогнали стадо буйных ослов, а из-за благовоний, которые он источал, баскетболистам пришлось перекрывать обонятельные пути всем, чем только можно. И нельзя. Проза жизни, однако. — Ничего себе, а тут говно под диффенбахией. Не твое ли часом, Ономеринго? — Ничего себе, Аомине, когда ты успел выучить такое сложное слово? — искренне опешила мисс-горшочек, вылупив глаза на парня, стоящего у цветка. — Э-э, че за Диффенбахия?***
— Блин, вся харя в дерьме, якорь мне в зад. Пацаны, вы там как, скоро?! — рыжая, после часового пребывания в классе, убедившись, что школу покинули все провокационные личности и прочие зеваки, горланила, что есть мочи, ни капли не стесняясь. — Айянума?.. — но ее расчеты были ошибочными, потому как сзади, именно в тот момент, когда она, стоя в позе рака и почесывая зад, завершала промывку парты, услышала голос, который, без сомнений, узнала бы из тысячи. — А-акаши-к-кун? — Извини, я не вовремя. Искал сенсея, дабы отдать ей проект. Полагаю, на тренировку тебя не ждать. Что ж, я обязательно передам тренеру. До свидания, Айянума. Сгорая от стыда, она не могла сделать и шага. Тело от его, по мнению девочки, божеского тембра словно парализовало, и Флавер так и застыла в изначальной позе, тихо кряхтя и истекая потом во время короткого монолога красноволосого. Сейджуро, судя по всему, смутила такая встреча со своей знакомой из клуба, но вида он не подал ввиду своего воспитания, поэтому, поняв всю неловкость положения, быстро ретировался. — Почему… Почему перед парнем, который мне нравится, я предстаю… — когда Акаши удалился на достаточное расстояние, чтобы не слышать нервные бормотания Айянумы, та наконец зашевелилась, подавая признаки жизни. — ...КАК ГОПОТА УРЕНГОЙСКАЯ! ГОСПОДЬ, ЗА ЧТО МНЕ ЭТИ МУКИ?! Почему какая-то ботва немытая имеет успех, а кладезь талантов в моем лице страдает?!.. — У-у-у, — Аомине и Ономеринго, которые, под влиянием момента, вежливо оставили парочку наедине, теперь хохотали во весь голос. — И этим ртом ты целуешь свою мамочку… — Сволочи, почему не предупредили?!***
Вернувшаяся домой Флавер так и не пришла к успеху в раздумьях над планом мести, хотя упорно шевелила своими извилинами в поисках гениальной идеи. Все еще сыпя проклятиями в сторону нерадивой соперницы, Айянума доковыляла до своей комнаты, а в конечном итоге устало распласталась на полу, не доходя до желанной кроватки. Весь разум заняла неловкая ситуация, которая была кульминацией самого позорного дня в ее жизни. — Акаши-кун, верно, считает, что у меня сдвиг по фазе… — несчастная школьница невольно задумалась: а суждено ли ей познать взаимную любовь? — Акаси-кюн, вельна, ститает, стё у меня сдвиг пё фязе, — горемычным тоном пропели у нее за спиной. — Слышь, детка, не найдется взаймы? Отдам с процентами, конфетка. — Сектор «кретин» на барабане, — хоть у Айянумы и были деньги, она и ухом не повела на просьбу брата. — Отчаливай на все четыре стороны, петух. — Так-с, где тут у нас барахло... Ого, ты носишь кружевные трусики… Не слишком ли сексуально для тебя, малолетка? — Усаги, последовав примеру младшенькой, также проигнорировал реплику Флавер и самым наглым образом пошел рыться в тумбочках и комодах, нарушая феншуйский беспорядок. — У тебя дефект разума и здравого смысла?! Я непонятно выражаюсь?! — преодолев расстояние между полом и кроватью, она запрыгнула на нее, а уже оттуда оседлала Айянуму-старшего, который начал резво брыкаться. — П-Р-О-В-А-Л-И-В-А-Й! — баскетболистка заорала ему прямо на ухо, и от такого напора децибел сестрицы он не смог устоять на ногах и повалился вместе с ней, после чего контуженного брата выпроводить не составило и труда, подхватив его за шкирку и прописав ему смачный нокаутирующий удар с пятки. — И вообще, это комод бабули. — Постой, что за Акаши-кун?! — но последний обеспокоенный возглас братца утонул в шуме защелкивающегося замка и усталом выдохе Айянумы. Рыжая бестия вновь грузно опустилась на пол, погружаясь в раздумья. «Блин, что за дичь? Такое ощущение, что вместе с моей честью эти полигамные самки забрали и мою умопомрачительную фантазию! Черт бы их побрал...» Но только начинающуюся мысль вновь прервал звук. На этот раз то был скрежет и так трухлявого замка, который взламывали ножом. Нет, то был не брат, потому что таким образом вламываться мог лишь единственный человек в этом доме. — О, внуча, примерь-ка для меня корсетик. У нас же один размерчик, — какие извращенцы кроят и шьют подобные вещи из лакированной кожи, школьница не знала. Флавер вздохнула с видом страдалицы. В голове крутился вопрос о том, с каких же пор у нее и ее импозантной бабули один размер. Дело нечисто. — Ну, снимай штаны, что лежишь? Мне через час выбегать на смену! — Ба, потом поговорим, я в печали, — шумный горестный выдох подтверждал правдивость сказанных ей слов. — И вообще, ты что, в этом на улицу пойдешь? — рыжая красноречиво посмотрела на бабулю, после чего добавила: — Тут люди в черном не помешают, дабы стереть память всем тем мученикам, которым доведется увидеть тебя в таком знойном наряде. — Очень смешно, — скривилась пожилая женщина, — тогда я у тебя тут сапоги обработаю. Кстати, как там мои анальные ша… — Бабушка! Не произноси эти слова в моей комнате! Если бы Банни узнал, что они под моей кроватью… Знаешь... знаешь, что бы тогда было? — разгульная Айянума уставилась на свою внучку, которая упоенно потирала руки. — Твои шарики оказались бы у него в жопе! И вообще, почему моя комната служит складом и мастерской под твои извращенские штучки? А что будет, когда я съеду? Ее будет арендовать шведская семья? И вообще, бабуль, я сегодня не в духе. — Что случилось-то? — бабушка уже распрыскивала едкое средство для полировки кожаных сапогов на шпильке. Смирившись с тем, что она не авторитет в своей семье, баскетболистка полезла открывать окно. — Я в твои годы уже работала, а не тратила время на школу, Флавериночка. — Ага, оно и видно, — усмехнулась бедовая внучка, опускаясь на стол. — Да девица одна подсыпала мне слабительное в обед и заперла в классе. С тремя неотесанными мужланами. Представляешь, какой трэш там был? Эти ваши посиделки старперские отдыхают... — после упоминания о старперских посиделках развратная бабуля на миг отвлеклась от своего занятия и укоризненно посмотрела на рыжеволосую школьницу, коя, активно жестикулируя, повествовала о сегодняшнем дне. — Ладно, прости, не старперские посиделки, а приватные вечеринки ветхих дедков и видных бабуль. — Вечеринки моей молодости еще фору вам дадут, ограниченным. И почему мои внучата не хотят пробовать ничего нового? — вопрошала бабуля, уже приступая к дезинфекции сокровищ, спрятанных под каркасом кровати. — Если ты намекаешь на инцест, зоофилию или облизывание пяток... Пожалуй, я свяжу свою жизнь с религией и стану монахиней, в одиночестве живущей на острове, чем попробую подобное… — Типун тебе на язык! — в лобешник девочки прилетел знатный щелбан. — Что же будет тогда с твоей душой, коли ты так согрешишь? — «А сама то?» — Я же говорила про совершенно безобидные вещи. Эксгибиционизм, например! — Безобидные? Погоди, что? Эксгибиционизм? — нет, гипотеза о том, что она навсегда утратила былую нетривиальность и незаурядность, была ошибкой! Одно лишь бабушкино слово мгновенно вселило в нее настолько фантастически фееричную идею! — Натравлю на них свору эксгибиционистов! Это же, канделябр мне в рот, гениально! Спасибо, бабулечка! — Флавер чмокнула опешившую бабулю в лоб и летящими прыжками выскочила за порог комнаты.Месть обещала быть незабываемой.
***
Всю неделю Флавер была в более, чем приподнятом настроении: плыла по школе, словно лебедушка; смотрела на мир сладко, как голубушка; а молвила слово - так вообще соловей поет. В общем, была до жути странной и вызывала неподдельное опасение у всей волейбольной группировки, которые хоть и точили на нее зуб, но без ответного шага покорительницы площадки действовать не спешили. Резкие, но, к счастью, как показало будущее, кратковременные перемены в поведении старосты 1-3 заинтересовали и ее друзей. Сацуки и Сесиль наперебой расхваливали Айянуму, которая позабыла о том, что такое колкости, что уж говорить про Рёту, в глазах которого она вообще превратилась в идеальную женщину. Однако, лагерь приятелей разделился. Таких, как Окаппа, Дайки и Акира, поведение подруги настораживало не меньше, чем ее вражин; они оказались гораздо проницательней других и любили глядеть в корень. Что до Флавер? Той доставляло огромное удовольствие замешательство и друзей, и врагов, и просто зрителей разворачивающейся войны. Она никого не спешила посвящать в свои планы, приняв огромную подготовку на свои хрупкие (или не очень) плечи. Мало того, своими метаморфозами она заставила весь баскетбольный клуб воспрянуть духом. Они наконец избавились от еженедельного диспута остренькой на язычок плутовки. А от ее недельного трудолюбия так вообще пошли слухи о том, что ее могут даже во второй состав пропихнуть. — Айянума-сан, вы достигаете больших успехов, — на очередной утренней пробежке баскетбольного клуба паренек с голубыми глазами первым заговорил со своей напарницей по тренировкам. Однако после этого он как-то грустно потупил взгляд, но бег не замедлил. — Хей, Куроко, что за печаль в глазах? — баскетболистка легонько толкнула его в плечо кулачком. — Ты тоже явно продвинулся. И вообще, дорогуша, я чувствую, ты видишь во мне соперницу... — Айянума опять задиристо толкнула его в плечо, подмигивая. — Я не настолько корыстная, чтобы самоутверждаться за твой счет, и вообще, в моих планах пока более масштабные события... Пока будем продвигать во второй состав тебя, пардонь, Куроко, мне туда никак нельзя. Неожиданно попутный ветер моей славы сменил направление, и цели поменялись. Но не расслабляйся! Я в любой момент могу вернуться, и тогда я уже стану твоей соперницей, понял? Тецуя слегка улыбнулся, исподлобья поглядывая на улыбающуюся девушку. Рыжая, маленькая и до жути амбициозная Флавер. Такая личность, безусловно, подарила его душе искру желания идти вперед, развиваться, не отставать от бурного ритма жизни. Но пока эта искорка была слишком мала, чтобы распалить в нем это желание; но все великие истории начинались с малого, кто знает, быть может, однажды появится человек, который заставит эту маленькую искру превратиться в пламя, которое больше никогда не потухнет. Кто бы что ни говорил, от своих принципов раздолбайки, даже на неделе актерской игры, девчонка не отреклась. Она продолжала приходить домой, забрасывать бесполезные учебники и тетрадки в пыльный угол, забивая на домашнее задание. Ее полностью поглотило лишь одно занятие... — Да-да, господин... как вы, говорите, вас зовут? — деловито покачиваясь на кресле-качалке, она с зажатым носом басисто гнусавила в трубку. — Малыш Гризли? Да-да, будем несказанно рады приветствовать на нашей вечеринке "Нудистский Пляж" по предоставленному мной на сайте адресу. Деньги за аренду помещения только наличными, помните, наличными! Всего наилучшего, будем ждать! — наконец договорив, Айянума повесила трубку и самозабвенно откинулась на мягкой спинке кресла. — Возможно, с деньгами я погорячилась, корыстная я женщина... Ладно, раздам их ребятам, как возмещение морального ущерба. Только бы все прошло прошло, как я задумала.***
— Аомине, мне нужна твоя помощь. — Здрасте, приехали, я уже не Аомине-кун? Неужто старое доброе региональное быдло Айянума победила в борьбе личностей? Ай, больно! — парень схватился за пятую точку, которая пострадала во время его язвительной реплики. — Чего щепаешься, дуреха? Я же пошутил... Рад видеть тебя в добром здравии, Флавер. — Мисс-горшочек опешила настолько, что чуть не сломала себе шею, когда резко подняла голову, чтобы посмотреть, на самом ли деле с ней говорит тот задорный мулат, которого она знает. Насколько же она была удивлена, когда ее округлившиеся глаза встретились с его добродушной улыбкой. «Впервые назвал меня по имени? Улыбается? Я его точно по заднице двинула?» — Че лыбу тянешь, дубина? Я никуда не уходила, — надув щеки, она сложила руки на груди и продолжила. — Д... Дайки, — приложив гигантское усилие, чтобы назвать его по имени и также смутить, она разочаровалась, когда юноша никак не отреагировал на изменение в ее поведении, — короче, смугляночка, я знаю, что тренер доверяет Мидориме и Ниджимуре-семпаю ключи от спортивных залов. А так как Ниджимура-семпай-хренпай меня бесит, а Мидориму бешу я, то ни к одному из них обратиться не могу, то вся надежда только на тебя, братан. Позарез нужны ключи от спортивных залов, достанешь? Желательно, после обеда. — Тоже мне мне, задачка, — гоготнул парень, закидывая руки за спину. — Ясное дело, достану. Только вот ты, Айянума, будь осторожна. Твои фантастические затеи частенько оборачиваются нам боком. — Ага-ага, надеюсь на тебя, — даже не дослушав волнительную триаду от друга, она уже скрылась за поворотом. — Вот идиотка. Опять во что-то вляпалась! — выругался баскетболист. — Аомине, фильтруй речь, — когда Дайки обернулся, то встретился с серым взглядом темноволосой девушки и невольно зарделся. — Айянума-сан делает это не только ради себя, она хочет отомстить и за опороченную честь вас с Ономеринго тоже. Будь к ней снисходительнее. — Да знаю я, знаю, — пробубнил баскетболист. — Просто обидно, что она все делает сама. И вообще, когда это мою честь опорочили, Окаппа?! Я что, упал в твоих глазах? — теплый взгляд Киринэ пробежался по натянутому, как по струнке, силуэту Аомине. Она, подавляя смешок, тихо подтвердила его слова. — Именно, — а затем так и оставила его размышлять над женской непосильной логикой в одиночестве. — Дай-тян, Киринэ-сан права... Флави-тян делает это ради вас, она такая самоотверженная. Просто замечательная! Эх... И почему я все детство провела с тобой, а не с этой милашкой? Оболтус, Дай-тян, — Сацуки, вечная спутница Дайки, вылезла из ниоткуда и, игриво задирая друга, показала ему язык. — Сацуки, и давно ты следишь за мной, мать твою?! — Ути-пути, у тебя щечки покраснели. Милашка Дай-тян! — Ничего не покраснели, блин!***
— Хей, Айянума, ну как твой аппетит? — проходя мимо шагающей вприпрыжку Флавер, Юкари нарочито задела ту плечом и ударила по лицу копной волос, собранных в хвостик. — Средство от какуличек не подкинуть? А то совсем зачахнешь, из бочонка превратишься в дырявое корытце... — А у тебя хвост, как конская елда, Юкари-тян, — будто бы восхищаясь своим комплиментом, пропела Айянума. Проходящие мимо старшеклассники прыснули в ладошки. Наблюдение за бурными разборками младшеньких всегда доставляло удовольствие. Юкари хмыкнула и, еще раз размахивая хвостом, удалилась, убежденная в том, что ее соперница вовсе не потеряла хватку, а лишь сделала стратегическое отступление для бурного хода, который обожжет их уже скоро. — Аплодирую стоя, красавица, — к все еще улыбающейся Флавер подоспел Акира, который, судя по всему, до этого смачно смеялся где-то в стороне, и это было заметно по его отдышке. — Про волосы моей сестрицы, сравнимые с конской елдой, ты отожгла. Я запишу это в цитатник. — Опа, Ономеринго, как удачно ты тут подвернулся. Для тебя есть очень ответственное задание. Справишься? — Для тебя, страстная укротительница моей сестрички, все, что угодно, — брюнет уже было потянулся к талии мисс-горшочек, но был жестко оборван ударом по шаловливой ручке. — Без рук, я бы попросила. Сегодня состоится кровная месть за нас и наши опороченные души. Аомине достанет для меня ключи от спортзалов, а вот от тебя нужна помощь... э-э-э... альфонса. Нужно, чтобы ты отвлекал техничку; соблазнять же по твоей части? — Че, а я не увижу месть, что ли?! — Увидишь, этот нехитрый маневр нужен лишь на первых порах, пока я запущу главных гостей нашей экзекуции... — Акира, глядя на злорадно усмехающуюся Флавер, поежился. За последнюю неделю редко доводилось увидеть ее в столь злобном обличии и иметь дело с бесенятами, пляшущими у нее в глазах. — Раз того требует наша предводительница, то я вынужден повиноваться. Но у меня есть условие... — Чего? Ты офонарел? Какие такие условия?! Это - месть твоей злобной сестре. У тебя какие-то претензии? — Поцелуйчик в щечку, и я твой навеки! — промурлыкал мальчик, подставляя уже порозовевшую щеку ближе к лицу Айянумы. — Гуляй, парень, — однако уже через секунду валялся в углу со следом от подошвы школьных мокасин на лице. Все-таки, ее нокаутирующий удар с пятки - страшная вещь... — Какая страстная любовница из нее вырастет, ух!***
Голые школьницы, голые мужчины, голые женщины. Оры и стоны – все слилось воедино в злосчастном зале волейбольного клуба. Двадцатью минутами ранее на совершенно не подозревающих, что их застанут врасплох именно тут, волейболисток свалились ужас и кошмар, которые, вероятнее всего, навсегда изменят их мировоззрение. — Отдай мои трусы, поганый извращенец! Это же Виктория Сикрет, лимитированная коллекция! Люка-чан, сделай что-нибудь, у тебя рука тяжелая! — но помощи было ждать неоткуда: самая крупная из них, коя единственная могла быть танком, уже лишившись почти всей одежды, с ужасом тряслась на канате, на который уже взбирался ранее знакомый Малыш Гризли, оказавшийся сердобольным старичком с козлиной бородкой и пивным пузиком. — Каруно, беги на меня! Забаррикадируемся за матами! — где-то сзади послышался громкий, но все такой же хитрый голос Франчески Юниты, первой смекнувшей, как же спрятаться от одержимых и разгоряченных эксгибиционистов. Больше всех пострадала лидер. Юкари, которая, словно забитый в угол зверь, нагишом, прикрываясь обрывками от некогда волейбольной формы, сидела, обхватив плечи. Подле нее бегали веселые женщины, в чем мать родила, пытаясь развеселить забитую девочку. У всей команды, по злому року судьбы оказавшейся запертой в замкнутом пространстве с людьми иного круга без надежды на помощь, в голове крутилась лишь одна фамилия - Айянума. Это слово теперь казалось им настолько ненавистным, что этой позорной меткой они были готовы клеймить самых отчаянных преступников. — Эта гадина. — Она спланировала. — И подставила нас. — Пошла ва-банк, тварюга. А неистовое празднество эксгибиционистов и не думало заканчиваться. Никогда еще виновницу вакханалии, из тени наблюдающую за плодами мести, так не забавляли проклятия в свой адрес. Они более, чем ласкали ей уши. — Теперь ты, Юкари Ономеринго, поняла, что нажила себе самого опасного врага, которого только могла, — волейболистка не должна была слышать обращенных к ней слов, ведь она и ее карательница были на довольно большом расстоянии друг от друга: одна внизу, другая наверху. Забавная ирония. Но эти слова словно передались ей ментальной связью, и Ономеринго стиснула зубы, впиваясь ногтями в кожу. — Впредь, если твои мерзкие ручонки доберутся до моих друзей или ребят из баскетбольного клуба, то я превращу твою жизнь в ад. Флавер Айянума не прощает врагов, она их ломает. — Слышь, хватит выпендриваться. Школа скоро закрывается, пора сваливать, — в Аомине, в кои-то веки, говорил здравый смысл, хотя была и другая его сторона - извращенца, - которая все больше оттягивала момент прощания со столь упоительным зрелищем. Голенькие школьницы. Когда еще такое доведется увидеть? — Отвали, когда я пытаюсь выставить себя крутой! — рявкнула рыжеволосая. — А я бы задержался, — Ономеринго уже ловил лучшие кадры на камеру своего телефона. — Столько компромата на Юкари, да и, к тому же, голые красотки! Айянума-чан, ты просто чудо! Твоя месть и вправду поражает своей зрелищностью. Эй, дрочер, чего возникаешь, сам же будешь гонять на них лысого вечером. — И то правда, — ухмыльнулся будущий ас Поколения чудес. — Должен признать, провернула ты эту аферу на высшем уровне. — Развлекайтесь мальчики, — все еще не выходя их образа Крестного отца, томно выговорила Флавер. — А мне надо еще кое-куда сходить.***
Капитан радужной команды уже ждал неожиданно связавшуюся с ним эксцентричную раздолбайку. — Айянума, ты хотела меня видеть? Давай побыстрее, у меня есть еще куча дел, помимо внешкольных посиделок. А? — молча проходя мимо него, Флавер впихнула ему в руки увесистую стопку банкнот - то было доброе количество йен, на которые можно было нехило затариться спорт-инвентарем, да еще и на досуговую программу осталось бы. — Ниджимура-семпай, это деньги, собранные с одной благотворительной акции, и я решила, что нашему клубу они будут нужнее. Потратьте их с умом. — А? Постой, Айянума! — юноша уже собирался возразить и впихнуть непростительную сумму обратно ей в руки, но филантроп в лице Айянумы уже быстро улепетывал в противоположную сторону. — Вот же заноза в заднице, — все еще не веря своим глазам глазам, брюнет глядел на деньги, что держал в своих руках. — Однако, похоже, мы все тебя недооценили. Вечер опускался над на Токио. В Средней школе Тейко уже давно не горел свет. И лишь из небольшого зала, где-то на востоке, доносились гулкие звуки, разносящиеся эхом по всей округе.— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА, ФЛАВЕР АЙЯНУМА!