Детдомовец

От автора: Извиняюсь за то, что долго не выставляла главу. У автора были проблемы с интернетом, но сейчас всё налажено, и я вновь с вами. Глава написана по многочисленным просьбам читателей. И ещё, открывается опрос. Какую пару вам бы хотелось видеть в конце? - Эй, Шерх, ну чё на счёт твоей Днюхи, куда пойдём? - спросил меня Киря, притянув к себе за талию очередную Катю. - В «Ястреба», не каждый день мне восемнадцать исполняется. Один раз в жизни можно и раскошелиться, – мы сидели в небольшом кафе, в которое сбежали из школы и обсуждали планы празднования моего праздника и первого дня свободы. Кире восемнадцать стукнуло три дня назад, но он упросил директора остаться на несколько дней и дождаться моего «освобождения». - Ну ты и жмот, бля! Мы ж не всей компанией будем, а вдвоём, – ответил друг, запуская руку под кофту девушки, а второй скользя по голому колену. – Тем более такое событие... надо обязательно отметить. - Да, знаю я, знаю. И перестань уже её тискать, пока со мной говоришь, это ужасно раздражает! - Не злись, Шерх. Я же не виноват, что от тебя твой Маугли сбежал, думаю, ты бы и сам щас с удовольствием его потискал, – парень ухмыльнулся, но девушку отпустил, шлепнув на прощание по заднице. - Не сравнивай его со своими шлюхами, и ничего он не сбежал, – я отвернулся. - Ну-ну, – хмыкнул Киря. Киря прекрасно знал моё больное место, и ему приносило наслаждение всячески над этим измываться. Да и было над чем. Этого мальчишку я выбрал из сотни других, да и не удивительно. С ним мало кто мог сравниться. Но всё же я злился, хоть и знал, что от парня ничего не зависело. Я его проклинал, обвинял в побеге и неблагодарности. Ведь я столько для него сделал, а он смотался, как только появился такой шанс! Я даже не знаю, где теперь его упругая задница обитает. А она у него м-м-м… Я тряхнул головой, прогоняя порнографические картинки с участием Маугли и его вышеупомянутой части тела. Почему именно Маугли? Да я и сам не знаю. Киря, мой друг ещё с яслей, обожает придумывать всем прозвища, уж не знаю, по чему он ориентируется, но меня вот он обозвал Шерханом. Помните, такой злой тигр из мультика про Маугли? Так вот, в честь него. Другие пацаны раньше тоже пытались меня так называть, но смельчаки вдруг передумали, познакомившись чуть поближе с моим кулаком. Хоть их было совсем немного, меня многие боятся, а вот Киря совсем не боится. Он всегда высказывает прямо в лицо всё, что думает обо мне и каких-то моих действиях. Вот блин уж не знаю, как ему это удаётся, но он всегда оказывается прав. Что касается Алекса, то мой друг сразу же окрестил его Маугли. Может случайно, а может, и нет, но так совпало, что мы из одного мультика. Эх, как-то по-детски звучит, прям как: «Мы из одной песочницы» или «Мы с одного горшка». Долбанный Маугли! Был бы он щас рядом, я бы его связал, спрятал бы в каком-нибудь подвале и делал бы такие вещи, о которых даже Маркиз де Сад постеснялся бы думать. Стоп, так о чём я?! Точно, мне, пожалуй, стоит рассказать всё с самого начала. Всё началось много лет назад, тогда я уже пользовался уважением ребят и был довольно популярным для своего девятилетнего возраста. Однажды я стоял с друзьями недалеко от ворот приюта и о чём-то болтал с ними. Ворота открылись, и въехала машина Стёпки, одного из наших воспитателей. Это был грузный толстячок с залысинами на голове, его звали Степан Аркадьевич, но для всех он был просто Стёпкой. Он вылез из машины и достал маленькое тельце. Оно не шевелилось, было всё в грязи и крови. Я не смог определить пол, но потом мне сказали, что это мальчик, и что он был в очень тяжёлом состоянии. Ещё бы несколько часов на холодной и грязной улице, где его нашли, и ребёнок бы умер. У него было истощение и много различных синяков и ссадин по всему телу, плюс обморожение конечностей. На мой вопрос, как он оказался на улице, ответили, что его мать умерла, а родственники вышвырнули на улицу, где его и нашёл сердобольный Стёпка. Поначалу мне было глубоко наплевать на парня, ну лежит он лазарете и пускай лежит. Мне-то что? Ребятам наоборот было интересно всё, что касалось мальца. По сплетням, ходившим по школе, можно было сказать, что он симпатичный, даже очень. Киря входил в число тех, кто мечтал побыстрее увидеть парня и чем раньше, тем лучше. Уж не помню, как другу удалось меня уговорить прокрасться ночью к нему в палату. Попасть туда было несложно. Мелкие и юркие, мы без проблем прокрались в палату. Наша врачиха спала сном здорового быка, издавая во сне громкие звуки, что, конечно же, послужило нам на руку. Поначалу, смотря на пустые кровати, мы немного растерялись и уже было собрались уходить, когда с самой крайней кровати у стены послышались шорохи и стоны. Не знаю, какая жидкость стукнула мне тогда в голову, но я подскочил к кровати, хотя должен был стоять на стрёме, пока Киря бы рассматривал парня. Я осторожно приподнял и опустил одеяло, оголяя лицо и грудь в белой пижаме. Замерев, я не мог оторвать взгляда от мальчика. Передо мной была фарфоровая кукла, красивая, но очень хрупкая. Белое, как мел, лицо, плотно зажмуренные глаза, пухлые и искусанные губы, чуть приоткрытые от издаваемых стонов, спутанные волосы, капельки пота на висках. Было заметно, что парню очень плохо, он мотал головой из стороны в сторону, руки бесцельно шарили по кровати. Вдруг он неожиданно распахнул серо-зелёные глаза. Наши взгляды встретились, я не мог отвести взгляда от ожившей прямо передо мной куклой. Так же неожиданно как открыл, он вновь зажмурился с громким стоном, наполненным болью. Парень расслабился и больше не двигался. Кира что-то пробормотал у меня за спиной. Но в тот момент я не мог думать ни о чём, только бы вновь открылись такие живые, но в то же время мёртвые глаза. Кира что-то мне говорил, срываясь на крик, но я его не слушал, да и не слышал. Поняв это, друг куда-то рванул и вернулся уже с врачом. Тот сказал, что у парня была вспышка боли, и сейчас он, полностью вымотанный, вырубился. Меня удивило, что от переутомления может быть что-то подобное, но врач сослался на температуру. Парень простудился и просто чудо, что он не заработал себе воспаление лёгких. Тогда крупно влетело, но что удивительно, я чувствовал облегчение и радость, что моя кукла не умрёт, а будет жить. В том, что парень будет моим, я ни капли не сомневался. Мне до безумия хотелось защищать его от всего мира и не давать никому больше делать больно моему чуду. Это было моим первым желанием - во что бы то ни стало достичь поставленной цели. *** Парень быстро восстанавливался. Через полторы недели он выздоровел, и его определили в группу младших ребят. Я же узнал, что парня зовут Алексом, и ему на тот момент стукнуло всего шесть лет. А ещё он меня не помнил. Я надеялся, что он запомнит меня или мои глаза, и тогда подружиться с ним будет очень легко. Когда я сказал об этом Кире, он долго ржал. - Конечно, он не помнит тебя, Шерх. На что ты надеешься? Твой Маугли тогда бредил, если он и увидел тебя, то на секунду и просто не мог запомнить. Какой же ты идиот, – в тот день Кира первый раз назвал Алекса Маугли. Парень абсолютно не поддавался дрессировке. Всё, что происходило, походило на действие «кнута и пряника». Я пытался как-то его расшевелить, заставить улыбнутся. Делился игрушками, звал присоединиться к игре, иногда даже отдавал сладости, которые выдавали нам достаточно редко. Всё шло коту под хвост, я не добился даже мимолётной улыбки. А глаза, которые в здоровом состоянии оказались ярко зелёными, как молодая трава, светились непониманием и растерянностью. И тогда моё терпение лопнуло, я начал действовать с точностью наоборот. Отбирал игрушки и еду, обсмеивал и оскорблял с друзьями, избивал. Нет, это не было похоже на «все на одного», я никогда никому не позволял дотронуться и пальцем до моей фарфоровой куклы. Он был моим и только моим. И я делал, точнее бил. Сильнее и сильнее с каждым разом. Ставя огромные синяки и кровоподтёки, бил по спине, в живот, в пах, выворачивал руки, таскал за волосы. Но я никогда, НИКОГДА не трогал лица своего фарфорового мальчика. Рука не поднималась портить такую завораживающую красоту. Киря забавлялся над такой моей политикой, но никогда не говорил, что пора бы и остановиться. А парень, кажется, больше понимал такое моё поведение, что меня откровенно бесило. «Может, он мазохист?» - этот вопрос я часто задавал себе, но не мог ответить на него однозначно. Но всё указывало на то, что парню больше нравилось, когда над ним издевались, а не когда относились, как к человеку. Думая об этом, я бил всё сильней и чаще. Так продолжалось долгое время, и продолжилось бы и дальше, но по мере нашего взросления, я стал обращать внимание на такие детали, как тонкая шея, гладкая кожа, стройная фигура, синие дорожки вен по всему телу, просвечивающиеся через почти прозрачную кожу, и, конечно, упругую задницу. Ещё мне снилась та ночь, когда я первый раз его увидел, с одной только разницей. Он стонал и извивался не от боли, а от моих прикосновений. Всё чаще и чаще я стал смотреть на парня далеко не злым взглядом. Я его хотел. До ужаса. До звона в ушах и дрожи в коленях. Я злился на себя и на весь мир, от чего парню доставалось ещё сильнее. Но однажды я не выдержал. В тот день я выпил и подкатил к какой-то тёлке, но мы так и не трахнулись. У МЕНЯ НЕ ВСТАЛ, ВАШУ МАТЬ! Совсем никак. Девка принимала самые развратные позы, не помогало. Но стоило мне закрыть глаза и представить на её месте Алекса, мой дружок встал, как по стойке «смирно». Я разозлился и ушёл. И надо было попасть мне в таком состоянии на глаза именно этому парню. Я не выдержал и трахнул его. Тот сопротивлялся и что-то говорил, а я просто потерял контроль, крышу снесло от одного вида моего мальчика. После, это повторялось снова и снова. Маугли действовал на меня, как наркотик. Чем дольше принимаешь, тем больше хочется. Так и со мной. Мальчик же вновь смирился и поддавался моему напору. Я вновь начинал злиться, бить его, а после и придумывать разные извращения. Когда мальчик с кукольным лицом делает что-то подобное… ммм, я не знаю, как это описать. А тот сдерживался и терпел, возможно, в душе презирая меня, но его тело довольно не двусмысленно реагировало. Правда, иногда он не выдерживал моего напора и неделями отлёживался в лазарете, отчего я злился на себя. В такие моменты ко мне близко было лучше не подходить, но заканчивалось всё тем, что я вновь вымещал всё на мальчишке. Но я уверен, что в большинстве случаев ему это нравилось, хотя он сам и не сознавал этого. Правда, я до сих пор не могу себя простить за опыт с бутылкой. Я не буду вдаваться в подробности, но в тот день я совершил много ужасных ошибок, о которых не перестаю жалеть. Все вокруг вскоре узнали о наших отношениях, что первое время злило меня. Но вскоре я понял, что раз Алекс принадлежит мне, то никто не будет приставать к моему мальчику. И когда всё стало более-менее хорошо, Маугли забрали из нашего леса. Когда я узнал об этом, то тут же рванул к пакующему вещи парню и трахнул его, что бы тот не забывал, кто тут хозяин, но тот просто встал, когда всё кончилось, и принялся одеваться. Наверное, ему действительно было всё это настолько противно. Долгое время после его отъезда я пытался нарыть информацию о его месте проживания, но всё это не разглашалось, а взламывать сейфы я пока не умел. Уже прошло две недели. Но всё, что я могу, - это думать о нём, вспоминать и мучить себя. Киря начал меня жалеть. А я не могу ни с кем трахнуться, пытался, не получается. Нет, вставать-то встаёт, хоть и с неохотой, но секс стал чем-то обременительным и больше не доставляет удовольствия, как раньше. Вот уже совсем скоро мой ДР, и я уйду из приюта, тем самым потеряв хоть какую-то связь с уже не моей фарфоровой куклой. Я уже начинаю бредить им, понимаю, что больше никогда не увижу, но от осознания этого что-то колет в груди.