What Doesn't Kill You

- Куда ты? – сквозь сон спросил Донхе, чувствуя, как теплое тело выбирается из его объятий, образуя холодную пустоту. Вчера вечером они все же помирились, и парень был бесконечно рад этому. - Спи, я скоро вернусь, - шепотом ответил Хек, наклоняясь, чтобы поцеловать шатена в лоб. Хе что-то довольно промурлыкал и перевернулся на другой бок, снова засыпая. Сейчас пять сорок утра, Хекдже нужно двадцать минут, чтобы одеться и добраться до того небоскреба. В шесть часов пять минут консьерж поднимется наверх, чтобы поменяться сменами, тогда он и сможет пройти. Выходить придется через окно, благо они по расчету не выходят на сторону проезжей части, а то Ынхек мог бы привлечь к себе много ненужного внимания. Парень снова и снова прокручивал в голове этот план, практически не веря в его успех. Он быстро оделся и добрался до места точно по расписанию так, что у него оставалось ещё целых пять минут, чтобы все обдумать. В последнее время он слишком много думает. Чтобы не попасться какому-нибудь зеваке на глаза – ну мало ли кто побегать решил в шесть утра – Хекдже спрятался в тот проем, где два дня назад он стоял вместе с Кюхеном и Донхе. В отличие от того раза, сейчас парень не скрывал лица, он был в обычной короткой куртке и удобных джинсах. Хек достал из заднего кармана джинсов тонкие черные перчатки из ткани и надел их. А он уж наивно полагал, что они ему больше не понадобятся. Ынхек посмотрел на часы. У него ещё три минуты. Вытащив из куртки пачку сигарет и зажигалку, вовремя одолженные ему Мини, парень достал одну и, обхватив фильтр губами, поднес к другому краю зажигалку. Он коротко чиркнул, и прибор повиновался его пальцам, выплевывая маленький язычок пламени. Последний раз он курил, наверное, ещё до того, как встретил Донхе. Тогда он оказался в такой же ситуации, и кто-то посоветовал ему выкурить сигарету: мол, нервы успокаивает. Но так как это было около четырех лет назад, с непривычки Хекдже сначала закашлялся, и от дыма на его глазах выступили слезы. Даже если так, этот ритуал с сигаретой считался обязательным – Ынхек мысленно настроил себя таким образом. Вторая затяжка оказалась удачней, и парень почувствовал, как обжигает его горло. Закрыв глаза, он медленно выдохнул. Хек повторил это несколько раз, а затем затушил окурок о стену и взглянул на часы. Пока он ещё успевал. Выйдя из укрытия, парень направился к зданию. Уверенности ему курение не прибавило, но эмоциональное восприятие, кажись, притупило, приводя поток мыслей в нужное русло. Хекдже, действительно, оказался везунчиком: он зашел как раз в тот момент, когда двери лифта скрыли за собой швейцара. Решив не рисковать, парень стал подниматься по лестнице, с каждой ступенькой успокаивая себя правильностью своих действий. В глубине душе он прекрасно понимал, что все это отнюдь не правильно, но старался заткнуть подобные мысли куда подальше или вообще перестать думать о чем-либо. Насколько он выяснил, случайная свидетельница была одинокой женщиной: у неё не было мужа, не было детей, родители купили домик в пригороде и нечасто виделись с дочкой, она не сделала блестящей карьеры, у неё было мало подруг, она плохо ладила с людьми – но, ни смотря на все это, она не сделала ничего плохого, за что следовало так расплачиваться. Просто оказалась не в том месте, не в то время. В коридоре седьмого этажа Ынхек был крайне осторожен, постоянно осматривался и прислушивался. Несколько раз мимо его ног пробегал пушистый рыжий кот и жалобно мяукал, чтобы его, наконец, впустили домой. Кот подбегал к одной и той же двери, садился и начинал мяукать, но ему не открывали, тогда он оббегал весь коридор и снова возвращался к той же двери. Хекдже очень удивила подобная сцена: ему всегда казалось, что своим хозяевам преданы собаки, но никак не коты. Парень хмыкнул и подошел к нужной квартире, руки мелко подрагивали, но звонок он жал уверенно. Поначалу ему никто не открывал, прислушавшись, Ынхек понял, что женщина стоит сейчас за дверью: он слышал, как она дышит, и шаркает ногой по паркету – да, по звуку именно паркет. - Кто Вы? Что Вам нужно? – тихо спросила она. Видимо её уже обработали полицейские. - Офицер Ли, госпожа. Вскрылись кое-какие подробности, Вас требуют в участок, - как можно увереннее проговорил он. - Так рано? - Дело не требует отлагательств, - Хекдже чувствовал, что его рассматривают в глазок, и ему это не нравилось, но парень продолжал делать вид, что ничего не замечает. Он медленно и аккуратно вытащил одной рукой из-за пазухи пистолет, а второй достал глушитель из кармана джинсов. Ынхек специально встал ближе к двери, чтобы женщина в глазок могла рассмотреть только его лицо, а не то, что творится ниже. Он бесшумно прикрепил глушитель и снял пистолет с предохранителя. – Пожалуйста, проследуйте со мной. Ваши показания необходимы, - продолжал убеждать ее Хек. Парень честно не рассчитывал, что ему просто-напросто не откроют дверь, он даже не предполагал, что она будет его о чем-то спрашивать через дверь. Сейчас, если женщина окажется чуть сообразительнее и попросит его предъявить удостоверение, ему нечем будет отвечать – все начало скатываться по наклонной, и Хекдже чувствовал, как в грудной клетке медленно разматывается колючий клубок паники. Послышался поворот замка в двери, а парень терпеливо ждал, когда дверь откроется сама. Но этого не произошло. Женщина за дверью вновь замерла: - Почему я раньше Вас не видела в участке? И что он должен был на это ответить? - У меня был выходной в тот день. Несколько мучительно долгих секунд, ещё один поворот в замке и дверь немного приоткрывается в сторону Ынхека. Он зашел в квартиру, но никого перед собой не увидел. Из другой комнаты послышался все тот же женский голос: - Мне нужно переодеться, подождите в гостиной, пожалуйста. Парень взглянул на часы: сейчас было 6:23 – значит, она недавно вышла из душа, ведь ровно в семь она ходит завтракать в одно и то же круглосуточное кафе через дорогу от дома. Хек закрыл за собой дверь и осмотрелся, будто его только что пригласили в дом чаю попить: в квартире было чисто настолько, что становилось даже неуютно. Такое ощущение, что здесь и не жил никто. Не в силах больше отсрочивать то, что все равно произойдет, Ынхек прошел в ту комнату, откуда секунд двадцать назад слышался голос хозяйки. Зайдя в комнату, он обнаружил, что это была спальня: довольно милая, небольшая и живая, по сравнению с остальной квартирой. Но у него не было времени на весь этот интерьер, так как женщина уже удивленно уставилась на него, застегивая пуговицы на блузке. Она не успела ничего спросить, не успела ничего сделать, чтобы хоть как-то воспрепятствовать его действу, лишь в её глазах отражался полнейший ужас и панический страх, когда она увидела направленное на себя дуло пистолета. Глушитель сделал свое дело: никто из соседей не смог бы услышать эти два выстрела – первый в грудь и второй в голову. Хекдже не мог просто больше тянуть. Он не мог позволить ей заговорить. Если бы женщина успела закричать или заплакать, если бы начала умолять его не делать этого – Ынхек мог поклясться всем – он тут же сбежал бы, он бы просто не смог спустить курок. Да, и сейчас его пульс зашкаливал где-то около сотни, на несколько секунд парень просто отключился: он продолжал стоять в этой чертовой спальне и смотреть, как кровь впитывается в ворсистый бежевый ковер, но он не мог сообразить, что здесь вообще делает. Собравшись, наконец, с мыслями, Хек ещё раз обошел всю квартиру, пытаясь найти более-менее подходящее окно. Конечно, он мог спуститься и через центральный вход, но для этого пришлось бы долго объяснять консьержу, как он попал в здание и с какой целью. Хекдже выбрал кухонное окно, потому что этаж как-никак седьмой, а попытку суицида он совершать не собирался – в метре от этого окна, если пройти по карнизу, была пожарная лестница, которой парень и решил воспользоваться. Он осторожно открыл окно и перелез через узкий подоконник, вставая на карниз. Карниз этот по ширине – не разгуляешься, Ынхек мог стоять на нем лишь половиной стопы, да, и на стене было не за что ухватиться. Он осторожно сдвинулся с места, прижимаясь всем телом, в том числе и лбом, к стене. Ни в коем случае нельзя было открывать глаза: дело в том, что Хек сильно боялся высоты и теперь заставил себя пойти на подобный трюк лишь потому, что мозг упрямо не подкидывал других идей. Парень двигался очень медленно и чувствовал, как его тело мелко подрагивает от нарастающего напряжения, он часто останавливался, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Один раз все же его нога чуть не сорвалась, но, благо реакция хорошая, Ынхек успел сгруппироваться так, чтобы не упасть. О, надо было слышать этот вздох полный облегчения, когда Хекдже схватился рукой за пожарную лестницу. Кажется, он даже вспотел, пока шел. Оказавшись на земле, единственное, чего он хотел – поскорее вернуться домой. Нет, он не хотел видеть Донхе, Хек вообще надеялся, что тот ещё спит. Парень хотел поскорее попасть в душ, просто необходимо было смыть с себя утреннее преступление. Он прекрасно понимал, что не выйдет, но все же лелеял надежду, что ему станет хоть немного не так погано, как было сейчас. Фиши не спал. После ухода Хекдже, парень подремал ещё полчасика и понял, что ему тяжело заснуть, не чувствуя теплых, родных объятий со спины и размеренного дыхания, щекочущего шею. Поэтому Хе сидел и терпеливо ждал своего любовника, а по совместительству и напарника, который даже не сказал, куда идет. Само собой, первый вопрос, заданный Донхе был: «Где ты был?» - но Ынхек ничего не ответил. Он проигнорировал парня и, стараясь даже не смотреть в его сторону, прошел прямиком в ванную, запираясь изнутри. - Что произошло? – Фиши стоял у запертой двери и прислушивался к шороху одежды. – Почему ты закрыл дверь? – он несколько раз постучал кулаком по деревянной поверхности, требуя ответа. Но его не последовало. - Хекдже, - существовало два случая, когда Хе называл его настоящим именем: когда они были наедине и когда парень начинал волноваться. Сейчас было и то, и другое. – Пожалуйста, открой. Ты ходил куда-то по указанию Сонмина? У тебя было персональное дело? Ответь мне, - по ту сторону двери послышался шум воды, и шатен разочаровано вздохнул: теперь ему точно ловить нечего. Было странно видеть Хека таким, и это немного испугало пусть и не наивную, но совсем ещё неопытную душу молодого угонщика.