Падать в бездну...

Софья была очень недовольна поведением своей дочери. Она стояла у двери в её комнату и одним и тем же тоном упорно читала глупую мораль. - Мама, я всё равно не выйду, что бы ты сейчас мне ни кричала, - покачала головой Таня, зная, что Софья может только услышать. - Не сиди на полу! Гроттер улыбнулась. До этого она просто стояла, а теперь поспешила моментально сесть на пол и улыбнуться. Если бы мать сказала сесть на пол, пытаясь её переубедить, Таня бы всё равно не стала стоять. Она знала, что Софья весьма хитра и пытается воспользоваться собственным умением обманывать людей практически каждый раз, но, тем не менее, у Гроттер-старшей это получалось всё равно не всегда. Были такие моменты, когда она просто не имела возможности что-то сказать и молча наблюдала за дочерью, пылая собственной глупой ненавистью. - Почему ты меня так не любишь, мама? – наконец-то поинтересовалась Таня. – Ты же даже не пытаешься меня полюбить! - Что ты такое выдумываешь? – воскликнула Софья. – Выходи немедленно, к нам сегодня приходит Иван! С родителями! - С отцом. Гроттер знала, что матери у Ваньки нет, а вот отец был. Они, похожие, как две капли воды, даже имели приблизительно одинаковый характер, хотя у Владимира Валялкина был в жизни очень трудный период, когда он даже пил. Эта идентичность между отцом и сыном заставляла Таню думать о том, что Ванька когда-то тоже возьмётся за бутылку. Вот он вроде бы и мог сопротивляться внешним обстоятельствам, иногда казался человеком, который был даже сильный духом… А потом срывался. - Я не пойду, - заявила с уверенностью Таня. – Сказала, что не пойду, значит, не пойду, и можешь даже не уговаривать меня! Софья на той стороне фыркнула. - Пойдёшь! Иначе ты будешь голодна до завтрашнего обеда, ибо завтрак я готовить для тебя одной не собираюсь. Таня скривилась. Ну что же, мамочка, ты сама этого захотела. Ты сама сделала первый удар. *** Иван обычно никогда не носил костюмы, но сегодня ведь он в очередной раз демонстрировал собственную идеальность перед Софьей, а значит, не имел никакой возможности одеться стандартно. Леопольд уже спросил у него, как лечить какого-то приболевшего кролика – папа держал домашних животных, правда, не декоративных, а обыкновенных, хоть и резать их не мог, - и теперь Валялкин внимательно смотрел на уставленный всякими вкусностями стол. Нечего и говорить, готовила Софья просто замечательно. И Таня, решив начать собственную игру, не стала отказываться от возможности подкрепиться чем-то вкусным. Женщина даже оделась в своё самое лучше тёмно-синее платье, вот только Таня не собиралась следовать её примеру. Старая зелёная футболка, и джинсы, у которых на коленях были дырки отнюдь не из-за такой моды, казались какими-то бедными на фоне всех остальных. Владимир Валялкин смотрел на неё, словно на сумасшедшую, но, тем не менее, комментировать не решался, ибо это было достаточно опасно. Он ценил Софью. Женщина долго занималась его лечением, потому что в молодости дружила с покойной Валялкиной. Когда-то Таня считала это жестом добра. Теперь она уже прекрасно понимала, что маме просто нравится искать себе пленников, которые будут делать всё так, как она пожелает, и не станут ничего говорить, не станут сопротивляться. Как же выгодно! Таких вот должников, пленённых хорошими кулинарными способностями и милой улыбкой, было потрясающе много. Таня давно уже потеряла им счёт, но, тем не менее, не собиралась становиться одной из многих, сколько бы не прилагала для этого мама усилий. - Таня, как твои дела? – спросил Валялкин, мило улыбаясь. – Сегодня чудная погода, не так ли? Софья бросила на Ивана колкий взгляд. Гроттер сдержала улыбку – она знала, что Валялкин задал этот вопрос только по той причине, что она в прошлый раз упоминала о подобном. Говорила, что этого ему не хватает. Валялкин был до такой степени тошнотворно идеален, что просто не мог допустить, чтобы в чём-то его идеальность отступила в сторону. Именно по этой причине он сейчас и задал этот глупый вопрос. И проиграл. Гроттер знала, что Софья терпеть не могла такие вопросы, но ещё больше она ненавидела, когда кто-то другой забывал отвечать. Таня же забыла. На самом деле она прекрасно помнила, что Валялкин о чём-то там её спросил, но, тем не менее, не хотела потакать своей матери, которая никак не могла угомониться. Софья теперь получит свой ответный удар. - Да, действительно, - решил поддержать собственного сына Владимир. – Мне кажется, что сегодня просто чудный день. На улице шёл дождь, мелкий и неприятный, и день казался Тане просто отвратительным, но, тем не менее, Валялкины сказать это вслух не могли. - Верно! – закивала Софья. – Таня, почему ты молчишь? Гроттер не стала ничего отвечать. Условием было, чтобы она присутствовала на этом семейном обеде, а не подрабатывала тут самостоятельным шутом, так что она выполнила все условия договора. А то, что мама там чего-то до конца не упомянула, так это уже её проблемы, а не Тани – пусть Софья сама расплачивается за собственные недостатки. Они у неё тоже есть. - Татьяна, нам нужно поговорить! – строго промолвила женщина. Таня отрицательно покачала головой. Тем не менее, она поднялась на ноги, словно собираясь отправиться на разговор с матерью… Таня всегда была достаточно неуклюжей. Стол едва ли не съехал в сторону, и Гроттер теперь внимательно наблюдала за тем, как растекалось красное пятно вина на платье у Софьи. Не отстирается. Не зря она натянула на себя всё старое – теперь наконец-то эта маленькая женская месть стала более чем выполнимой. Валялкин же, кажется, с ужасом заметил пятно на своём идеально белом костюме, который надел непонятно с какой радости, пытаясь выслужиться перед Софьей и показать свою преданность. Не задело только Леопольда, потому что отец, как ни крути, всё равно иногда поддерживал дочь и казался ей врагом немного более меньшим, чем мать. - Татьяна! Гроттер лишь пожала плечами и направилась в сторону своей комнаты. Софья вскочила и направилась за нею. - Что происходит? Идеальная Софья, естественно, задала этот вопрос уже тогда, когда они находились в коридоре, потому что нельзя выносить семейные скандалы на публику, так ведь она всегда говорила. Таня промолчала. Она не собиралась вообще говорить ни единого слова, потому что это означало бы проигранную войну. - Татьяна! Женщина вообще краснела очень редко, но сейчас она, казалось, и вовсе побагровела и смотрела на дочь, словно на врага народа. Таня равнодушно пожала плечами и повернулась к матери спиной, не желая больше с нею разговаривать. - Татьяна! Это было уже в третий раз повторенное полное имя, но Таня не собиралась сдаваться просто так. Мама не остановится, что бы она ни делала, и единственный способ укрыться от неё – это сбежать из дома, но пока что слишком рано. Гроттер заставила себя идти как можно более спокойно и не замечать того, что у матери уже даже немного потекла туш. А след от помады почему-то на щеке. Вероятно, женщина пыталась заставить себя успокоиться, немного неловко, как у неё порой получается, махнула рукой, вот так и вышло, но ничего. Идеальной Софье можно немного побыть неидеальной. - Остановись! Ты немедленно переоденешься и сядешь за стол! – воскликнула женщина. Рыжие волосы матери разметались по плечам… Ну вылитая Горгона! - Хорошо, мама, - послушно кивнула Таня. Надо уточнять, во что переодеться.