Падать в бездну...

Бейбарсов никогда не звонил в дверь, даже если руки у него были заняты, а открывал своим ключом – Таня прекрасно знала об этой его привычке, потому и могла себе позволить игнорировать звонки в дверь. Мама. Софья Гроттер не могла признать, что её просто выставили за дверь, и пыталась вернуться и продемонстрировать собственной дочери, что она ещё что-то может. Как жаль. Как жаль, что дочь не желает этого слышать. А ещё Глеб всегда очень тихо подходил к ней – Таня уже научилась за пять лет не подпрыгивать, когда он являлся непонятно откуда у неё за спиной и обнимал её одной рукой за талию. - Добрый вечер, дорогая, - он стоял, опёршись плечом о стену, и внимательно смотрел на жену. – Сегодня к нам пожаловала тёща? - Я её выгнала. Бейбарсов кивнул. Он её не осуждал, а, кажется, наоборот поддерживал, и это не могло не радовать – Гроттер чувствовала себя куда более спокойной, чем прежде, и это даже помогало ей продолжать спокойно жить дальше. - Правильно сделала, - он поцеловал жену в щёку. – Меня вообще удивляет то, как ты её пустила. Гроттер равнодушно пожала плечами и отложила нож в сторону, потянувшись к плите и поставив что-то подогреваться. - Достала она меня за сегодня. Целый день кулаками в дверь стучит, - Гроттер вздохнула. – Я собиралась поехать на работу, но из-за неё не смогла. - Работа не волк и никуда от тебя не денется, - улыбнулся Бейбарсов. – В конце концов, это моя фирма. - Наша. - Естественно, - Глеб улыбнулся и бросил взгляд на кастрюлю, стоявшую на столе. – Ты готовила? - Да, - Таня с улыбкой кивнула и наконец-то позволила себе немного расслабиться. Мать явно ушла, так что можно было не ждать. - И что же ты готовила? - Выбирай, мясо тебе или салат, - пожала плечами Таня. – Правда, у меня не было колбасы, оливье у нас с варёным мясом. - Давай всё, что есть. И твоей мамаше следует подрабатывать на дому. Ведьмой-отравительницей. Или вампиром. - Она и так это делает. Бейбарсов рассмеялся, занимая привычное место за столом, и бросил весёлый взгляд на довольную и, кажется, счастливую жену. В сторону недопонимания. И, кажется, из них получилась более-менее нормальная семья, а не то, что ожидалось – Бейбарсов, по крайней мере, позволял себе даже утверждать нечто подобное. Гроттер молчала. Она, казалось, окончательно потеряла желание отвечать на какие-либо вопросы и совершенно не хотела промолвить хотя бы одно слово. Жизнь иногда обрывается. Очень жаль, что она ненавидит свою родную мать настолько сильно, что даже желает ей этого, но, тем не менее, ничего другого не получается. Никогда. Что за жизнь? - Я вот одного не понимаю, - вдруг вернулся к прерванному разговору Бейбарсов. – За что же вы друг друга так ненавидите? - Ты не знаешь причин? Мама была деспотом. Мама с самого её детства была самым отвратительным человеком на свете, и Тане хотелось верить в то, что ничего общего у них нет, но, тем не менее, Гроттер сама успела превратиться в неё. Успела. Стала ею. Стала тем, кого боялась всю свою жизнь. - Она всегда вела себя, как последняя стерва, - с улыбкой протянула рыжеволосая. – Я не понимаю, как такое могло случиться – я стала такой же. - Да ладно тебе. - А ещё она всегда крутила нами и мы с папой выполняли её приказы. - Этого ты точно не желаешь. Конечно. Потому что Бейбарсов её не слушает. Знать бы, почему. Она ж всё делает так, как мама – и ведёт себя примерно так же, только, единственное, детей у них… Нет. И не будет. - Мне как раз пришло время вспоминать о том, что ещё плохого сделала моя мама, - вдруг прошептала Гроттер. – Обними меня. Бейбарсов вздохнул и пересадил жену к себе на колени – она выглядела почему-то слишком несчастной. - Не плачь. - Я и не плачу. - Ага, я вижу, - Бейбарсов кивнул, уткнувшись носом девушке в плечо. – Ты в последнее время никогда не проявляешь свои чувства. - Да! Глеб лишь усмехнулся и покачал головой, словно пытаясь её в чём-то убедить, а может, наоборот. Может, разуверить. - Из-за моей матери у нас никогда не будет детей, - прошептала Гроттер. – Так что можешь меня не терпеть. - Мы уже об этом говорили миллион раз, и я устал тебе повторять, что если лечение не поможет, то есть другие способы. - Ничего не поможет. Она явилась и она обязательно помешает всему, чему только сможет. - Ты преувеличиваешь. - Я преуменьшаю! Гроттер отвернулась от мужа, пытаясь успокоиться, вспомнила о семье и вздохнула. - Прекрати кричать, - промолвил Бейбарсов. – Я понимаю, что ваш характер Гроттеров так и проявляется… - Я не Гроттер, а Бейбарсова. - Ты ненавидишь меня за то, что сменила фамилию. - Нет. Я тебя вообще не ненавижу, - Таня покачала головой. – У тебя есть что-нибудь выпить? - Ты же знаешь. - Тогда неси! Хотелось заставить то странное чувство, те мысли, которые крутились у неё в голове, прогнать. Чтобы всё стало тихо. Чтобы её никто не трогал. Гроттер отчаянно сражалась за возможность как можно скорее сбежать из этого отвратительного мира собственной матери. Она вырвалась оттуда. А теперь… Мама пришла по её душу. Гроттер поднялась, поправляя строгую юбку – смешно, она так и не попыталась переодеться, словно что-то кому-то доказывала. Ведь она так хотела родить ребёнка, чтобы показать, что матери могут быть другими, не такими, как Софья Гроттер. Она могла бы родить, если бы из-за одной ненормальной мамаши не травилась и не собиралась прыгать с крыши. А теперь она уже ничего не может. Плакать, впрочем, не хотелось. Таня потеряла способность плакать, это было выше её сил, и теперь она просто спокойно, с сухими глазами, смотрела вперёд и пыталась заставить себя проронить хотя бы слезинку. Даже если она пыталась что-то выпить и так разжалобить себя, заставить разрыдаться на плече у мужа и почувствовать себя более защищённой, ничего не получалось. - Она потеряет всё, - вдруг прошипела Таня. – Она потеряет всё, и я ещё заставлю её явиться сюда на коленях! - Ты уверена в том, что в этом есть смысл? Глеб не говорил, что так поступать не стоит, но смысл его действительно очень интересовал, ведь зачем портить жизнь кому-то тогда, когда результата не будет. - Да, я тогда буду немного счастливее, - кивнула Таня, залпом выпивая вино и даже не чувствуя его вкуса. - и? - И тогда мы наконец-то подумаем над тем, что болезнь – это ещё не конец жизни и что есть… альтернативные методы. Обещаю. Бейбарсов кивнул. Но сначала отобрать у Софьи всё.