Падать в бездну...

Бейбарсова внимательно рассматривала какое-то пятно на потолке, словно сейчас больше ничего интересного, кроме этого, не было. Лунный свет тонкими струйками серебра пробивался сквозь плотные шторы, и попадал именно на то место, на котором когда-то кто-то умудрился убить некое насекомое. - Валялкин бы мне начал читать нотации, что пауков убивать нельзя, ведь они такие полезные и прекрасные животные, - вдруг протянула Таня, повернувшись набок и приобняв одной рукой мужа. – Меня это всегда бесило. - Напомню, что ты его пять лет не видела и вряд ли увидишь вообще, - Глеб вздохнул. – Хватит вспоминать. - А ты ревнуешь? - Действительно, с чего бы мне ревновать, если моя жена сейчас валяется в постели и вспоминает нотации собственного бывшего, - рассмеялся Бейбарсов, притягивая девушку к себе и покрепче обнимая её. – Ты, Таня, как-то странно мыслишь, даже если соотносить с современными понятиями. - Я тебе никогда не изменяла. Грехи у нас по твоей части. - Неправда, - Бейбарсов вздохнул. – Грехи у нас по части твоей матери. А их последствия – уже на твоей совести. Таня поёжилась. - Почему у нас в доме так холодно? – она потянула на себя одеяло и попыталась отодвинуться от мужа, но, тем не менее, решила не выполнять эту глупую затею, а просто сделала вид, что задремала. - Ты не спишь, - заметил Глеб, вновь придвигаясь поближе и обнимая рыжеволосую. – Ладно, не злись, я больше не буду об этом вспоминать. - Ты обещаешь мне, что не будешь вспоминать и намекать, вот уже который год! – вспыхнула девушка, вскочив голову и набросив на обнажённое тело тонкий халат. – Давно надо было с тобой развестись! - Так почему не развелась? Глеб, пожалуй, слишком привык к тому, что она вот так иногда реагировала на его слова, чтобы сейчас пытаться кричать или отговаривать от чего-либо Таню. В конце концов, это в её стиле – немного покричать, вести себя отчасти странно, но, так или иначе, Гроттер была неплохой девушкой. Правда, она уже не Гроттер. Это в прошлом. Глеб отмахнулся от глупых мыслей, не собираясь задумываться над тем, кто она теперь, а кем была, и просто протянул жене руку, предлагая ей вновь вернуться в постель. Бейбарсова нахмурилась, но, так или иначе, мирно устроилась рядом и даже положила голову ему на плечо, словно вновь пытаясь отыскать какую-то защиту в горячих прикосновениях мужа. - Потому что кому я такая нужна, кроме тебя? Бракованный товар с гарантией, которая уже давно истекла, - Таня закатила глаза и хмыкнула. - Если судить по этому признаку, то ты должна меня ненавидеть. - За что? Бейбарсов пожал плечами. Вообще-то было за что, но, так или иначе, Таня была немного непоследовательна в собственной ненависти. - Да хоть просто так. - Просто так – это не повод! – воскликнула недовольная экс-Гроттер, вновь резко садясь на кровати. – Начал разговор – заканчивай! - Да хоть за то, за что ты готова убить собственную мать, - Глеб перевернулся на спину, по примеру своей жены глядя на потолок и явно пытаясь вспомнить, откуда могло появиться настолько дурацкое пятно. Таня предпочитала ничего не отвечать. Она вновь поднялась, оделась и куда-то ушла. Спустя несколько мгновений послышался звук текущей воды из ванной. Плачет. Бейбарсов за долгое время уже достаточно хорошо изучил повадки собственной жены – и хорошо запомнил то, что она терпеть не могла проявлять собственную слабость, а раз уж и проявляла… То вот так. Прячась. Глеб потянулся за собственной одеждой, понимая, что оставлять Таню одну в таком состоянии крайне опасно. Как минимум потому, что в ванной есть некоторые легко бьющиеся предметы, а многие из них ещё и режущие. Или колющие на крайний случай. И вправду, Таня, которая после некоторых событий даже перестала закрываться в комнате, по крайней мере, во время собственных истерик, сидела на бортике ванной и смотрела пустыми глазами куда-то вперёд. Она всегда плакала вот так. Ни слёз, ничего – только иногда мелкие слезинки всё-таки скатываются по щекам, и хочется их утереть. Вот только она же всё равно не даст это сделать. - Будто бы ты не понимаешь, что это она во всём виновата, - хрипло призналась рыжеволосая. – Будто бы ты не понимаешь! - Понимаю. - Когда ты, между прочим, совершенно чужой мне человек, вытаскивал меня если не из петли, то из ванной, она постоянно пыталась досадить, звонила, говорила гадости, а теперь, видите ли, подавай ей прощение! - И ты не собираешься этого делать, - Глеб усмехнулся. – Почему же тогда у неё до сих пор есть крыша над головой? - Потому что мы живём не в слепой мелодраме и мне всё ещё жаль своего отца, который потерял годы жизни на неё. - Потерял? Они вместе уже лет тридцать, может, немного меньше – люди просто так время не теряют. В таких количествах. - Да, время на меня теряешь ты! Бейбарсов закатил глаза. Сейчас она опять вспомнит о детях, и мать превратится в самое ужасное существо, которое только можно представить. Правда, Софья такой и была, но… Надо учитывать некоторую… специфику, это ведь не просто так – то, что она наделала и то, во что весь этот мир превратился. Просто так вообще ничего никогда не случается. - Пойдём спать, уже поздно, - Бейбарсов поднялся и потянул жену за руку. Она отрицательно замотала головой. Взгляд Тани вновь остановился на противоположной стене какого-то странного синевато-голубого цвета. Сама ведь выбирала. Не скажет, что безвкусица. - Ненавижу, - наконец-то выдохнула Гроттер. – Чтоб она умерла, и поскорее! Бейбарсов лишь пожал плечами. Он не мог желать Софье ничего подобного, но, тем не менее, женщина и у него никогда не вызывала совершенно никакой симпатии. Но плевать на Софью. Что бы она ни делала. Глеб вздохнул и последовал за женой – сейчас она опять закроется в себе и будет ненавидеть весь мир из-за матери. - Кого ты завтра уволишь? – равнодушно поинтересовался он. – И кого потом всё-таки вернёшь на работу? - Никого! – рявкнула Таня, а после, поймав весёлый взгляд мужа, добавила. – Никого не уволю, можешь так не переживать по этому поводу. - Вообще-то мне всё равно. - Да, только ты потом всё равно ворчишь, что я возвращаю на должность тех, кого ты больше всего ненавидишь, - Глеб силой уложил рыжеволосую в постель и укрыл одеялом девушку едва ли не с головой. Она зевнула, зябко поёжилась и повернулась лицом к стене, пытаясь как-то проигнорировать присутствие мужа в комнате. Получалось не слишком удачно. Бейбарсов лёг рядом и вновь обнял девушку. - Только не говори мне о том, что есть детские дома и суррогатное материнство, - прошептала девушка. – Я хочу своего! - Значит, будет тебе свой, кто же спорит? Таня усмехнулась. Легко ему сказать. - Это у тебя может быть свой, если ты наконец-то бросишь меня в виде ненужного балласта, - протянула Таня. - Не хочу. Рыжеволосая повела плечами и, повернувшись наконец-то к Бейбарсову, позволила себе наконец-то уснуть. Очередной разговор. Бейбарсов, рассматривая жену, которая буквально плескалась в лунном свете, пытался отогнать глупые мысли. Жаль, что так всё складывается. Может, и вправду виновата Софья? Кто просил её звонить и повторять раз за разом слова, которые могли обозначать исключительно ненависть? Вот только это не выход.