Зеркала

"Спокойной ночи"... Легко говорить!... Само собой, засыпая, я ожидала, что проснусь в родной квартире и подивлюсь необычному сну. Однако когда рассветные лучи защекотили мне ноздри, я обнаружила, что лежу, свернувшись калачиком, в старинном кресле академика Черноморова. Где вчера засыпала, слушая странные шорохи-шёпоты и любуясь таинственным движением теней. Сейчас же вокруг меня слышны были голоса. Настоящие, живые... – Тише, коллеги, она проснулась! Забавно. Говорить "тише", когда человек проснулся. Я повернула голову и увидела честную компанию – все знакомые лица... Узнаваемые по описаниям, в смысле. Так, думаю, не ошибусь. Вот это доцент Горгонова – у кого ещё такой строгий греческий профиль и буйная копна волос, кажущихся в солнечном свете рыжими? Вот этот лысый с бородой – явно Поклёп. Ой мама, действительно, ну и злющие у него глаза... Если он так зыркает, когда я ему ещё ничего не сделала... Эта женщина в очках и с томиком стихов под мышкой – судя по всему, Зубодериха. Вечно юная и изысканная дама, несмотря, что ровесница Платона... Ну, питекантропа ни с кем не спутаешь... Ягге, закутанную в цветастую цыганскую шаль и попыхивающую трубкой, я узнала тоже. Ну а там, у самой стены, еле видный из-за Ягге и Тарараха – стало быть, Соловей Одихмантьевич. В общем, весь совет в сборе. – Доброе утро, Земфира, - усы академика приветственно подпрыгнули вверх, - как тебе спалось? – Замечательно! Кошмары не снились, а если и снились, я их не помню, - чуть не добавила, что кошмары при такой реальности были б уже избыточны, но решила не портить самой себе настроение. Скоро меня отправят домой, так что остаток времени в этом мире вправе пройти на позитивной ноте, - доброе утро, Медузия Зевсовна, доброе утро, Поклёп Поклёпыч... – Гляди-ка, она и правда всех знает! – удивилась Медузия. – Как книги? не буянили? – продолжал допытываться Сарданапал. – Если только очень убаюкивающе... Да они, может, и буянили – шутка ли, лопухоид неподалёку сидит, это как хищнику видеть дичь! – но мне что с того? У меня не особо чуткий сон, не в кого. Мать после смен отрубается как убитая, отец любит дремать под включенный телевизор… – Кхе-кхе, - Зубодериха обратила ко мне рассеянный взгляд из-за очков,- мы тут сейчас беседовали о тебе, Земфира... – В занятный переплёт ты попала, - изрёк Тарарах, - нарочно прямо не придумаешь... – И пришли к выводу, - вздохнув, закончил Сарданапал, - что как помочь тебе, не знаем. Во всяком случае, пока не знаем... Вот это я услышать, честное слово, не рассчитывала совершенно. В смысле – не знаете? А кто знать должен? Ну ладно, сразу прямо с порога, щёлкнув пальцами, Сарданапал меня отправить обратно не мог, понимаю – такие вещи не должны происходить легко и обыденно, надо покопаться в книгах, посмотреть в магический шар, прибросить на картах, чтоб всё серьёзно. Но чтоб вообще?! – Лично я не могу предложить внятного способа отправить тебя домой, - кивнула Медузия, - чтобы переместиться в другой мир, нужен портал... У нас есть порталы во многие миры, но не в твой. Мы и не знали о нём... – Проклятье Создателя слишком сильная вещь, - продолжил академик, - так просто с ней не поспоришь и не нейтрализуешь. Возможно, только он сам может тебя вернуть. Вот это вообще отлично звучит. Это вы в каких-то книгах всё же вычитали? А, не важно. И когда он захочет это сделать? Что-то мне подсказывает – не прямо сейчас и не через пять минут тоже. Я ж вчера в пути по коридорам недостаточно напугалась и свою непростительную дерзость напрочь не растеряла… Или со стороны может показаться иначе, раз со всеми ими я говорю вежливо? Вообще-то я и с ним говорила вполне вежливо. А с ними и вовсе с чего б иначе-то. Я их, технически, впервые вижу. – А какой он, Создатель? – вдруг взволнованно спросила Зуби, - расскажи нам о нём! Я пожала плечами. – Я его не видела. Ну, если правда то, что я слышала, то ему тридцать с небольшим лет... Филолог, кажется, по образованию... Трое детей... …самолюбие до небес просто. Хотя чего удивляться, он же вот, как они сами тут говорят, Создатель, целый мир создал и их всех. То есть, получается… бог? Чего ж гордыню не отрастить… – Невероятно! Такой молодой... К тому же лопухоид... - Зуби поправила очки. – Самые удивительные миры творят дети, - улыбнулся академик, - но не о том сейчас речь. Что нам делать с Земфирой, коллеги? Девочка в отчаянном положении, попасть домой она не может... То ли у меня мнительность, но на лице Поклёпа явственно читалось: "Зомбировать и к лопухоидам". – Здесь оставим, - пожал плечами Тарарах. – Вы забываете, что девочка не маг. Только представьте, каково бы было вам в Тибидохсе, будь вы лопухоидами. Здесь призраки, нежить, здесь даже туалет работает на магии, здесь схлопотать сглаз или запук проще, чем насморк... Девочка не может сотворить даже Дрыгуса-брыгуса. Ей совершенно нечем себя защитить. Угадайте, как быстро она погибнет – через пять минут? Через десять? – Но к лопухоидам нельзя... - Медузия смотрела куда-то в пространство, - это же не её мир, здесь у неё никого нет. А этим лопухоидам вечно нужны бумажки, правдоподобные истории... Да и к кому? К Дурневым разве? Баб-Ягуна и Валялкина мы им подселяли, но это же временно и в экстренных ситуациях. Не можем же мы кого-то навялить им насовсем. Вспомнить, как они обращались с Таней... Ого, это что-то новенькое. Неужели кого-то сбагрить к Дурневым (ещё и свесить обязанность самому как-то уговорить принять) нельзя? Это тоже, кстати, было в числе моих претензий. Больше в целой Москве не нашлось, к кому? У вас было по 30 первокурсников на каждом отделении, у кого-то ж могли быть более вменяемые родственники? Слишком очевидно, что это было сделано чисто для того, чтоб ещё раз по-всякому показать этих ужасных Дурневых, и я даже понимаю, что это опять же слизано у Роулинг, которая тоже с градусом безумия перебарщивала порой, но у нас самостоятельное произведение или как? – Не, к лопухоидам не нужно, - помотал гривой Тарарах, - оно ж эта... лучше ей там быть, куда её переместили, чтобы если что... ну, обратно оттуда же... – Именно, Тарарах, - кивнул Сарданапал, - именно поэтому Земфиру нельзя отсылать из Тибидохса. Если портал ещё раз откроется, она должна быть поблизости. – Парадокс получается! – воскликнула Зуби, - и отослать нельзя, и оставить нельзя... Я с интересом слушала, как решается моя судьба. А что мне ещё оставалось-то. У меня самой готовых решений, пожеланий, замечаний не было, можно было только соглашаться или не соглашаться с высказанными. Пока спорить не с чем – быть поблизости стоит, даже если никакого портала нет, чтоб Сарданапалу не приходилось посылать за мной каждый раз, как он найдёт способ (который может и не сработать, вот что нелогичного, если будет хотя бы пара неудачных попыток, правда же?). И в то же время, мне не пять лет, чтоб пищать от радости, что попала в волшебную школу. Не имея магических способностей-то. Здесь действительно погибнуть ничего не стоит, и ладно если просто погибнуть, не помучившись предварительно как следует. – Вот что, дорогие коллеги, - Сарданапал встал и взволнованно прошёлся по кабинету, - ситуация небывалая, и решение в ней должно быть нестандартное. Мы должны оставить девочку. И в то же время мы должны дать ей хорошую защиту. Земфира, - он повернулся ко мне, - я нашёл для тебя мощный защитный амулет, который оградит тебя от большинства самых страшных необратимых проклятий. Возьми. Что ж, неплохое начало. Я с благодарностью приняла амулет – бело-зелёный камень на сыромятной коже, похожий на глаз. Похоже, носить его нужно на груди... – Но этого мало. Земфира сама должна пользоваться магией. Вы все знаете, в Тибидохсе запасов магии хватит на миллион таких Земфир... Надо только наделить её каплей этой силы. Как это ни дико звучит, нам предстоит создать искусственного мага. Зуби ахнула, Поклёп скептически хмыкнул. – Ей нужно кольцо... – продолжал Сарданапал, - очень мощное кольцо, что компенсирует отсутствие у неё способностей. Умное кольцо, с большим запасом собственной магии, и универсальное, ведь мы не можем знать, какими искрами будет пользоваться Земфира. Она пока что не тёмная и не светлая. Никто. Ей нужно кольцо, которое поможет ей в любом случае... Твоё кольцо, Поклёп. – Моё? – взвился тибидохский завуч, - а чего это моё сразу? С какой, позвольте узнать, стати? – Потому что только твоё кольцо отвечает всем этим требованиям, - мягко ответил директор, - не так много, согласись, столь умных, сильных и послушных колец, как твоё. – А вам не приходило в голову, академик, что оно мне самому нужно? С какой стати я отдам его этой... непонятно кому? – Но Поклёп, такой сильный и умный маг, как ты, может творить волшебство и с низкопошибным медным перстнем из лавчонки на Лысой горе. Девочке же без твоего кольца просто не жить. Поклёп сообразил, что его купили элементарной грубой лестью слишком поздно – когда кольцо уже перекочевало на мой палец. – Береги его, - академик сжал мою руку в кулак, - и береги себя. Нескоро ещё вы привыкнете друг к другу... Ты будешь самым слабым магом в истории Тибидохса, слабее, чем Генка Бульонов, слабее, чем близняшки Тупицыны, сокурсницы Леопольда Гроттера – бедных девочек, увы, всё же пришлось отправить к лопухоидам... Но всё же ты будешь магом, а значит, тебе будет полегче. Преподаватели будут заниматься с тобой отдельно, пока ты худо-бедно не нагонишь программу, а потом, быть может, ты будешь даже заниматься вместе со всеми... А сейчас пойдём в Зал Двух Стихий, как раз время завтрака. Я встала с кресла и, стиснув руку, чтобы не потерять кольцо, пошла следом за Сарданапалом, пытаясь унять дрожь. Нет, может, он говорит это чисто на всякий случай, но всё-таки… он полагает, что это может продлиться аж вот настолько долго? Потрясающе просто... Следом за мной вереницей потянулись и преподаватели. – Что ж, если общие представления о магии у тебя, благодаря этим удивительным книгам, есть, - говорил академик, когда мы спускались по лестнице, выстланной красной ковровой дорожкой, – это очень хорошо. Значит, тебе уже будет полегче, чем было б какой-нибудь местной лопухоидке… А ещё лучше будет, если ты сможешь заниматься вместе со всеми, в коллективе учёба идёт вдвое быстрее. А набор у нас в этом году просто замечательный. Настоящий интернационал – со всех городов России и не только. Даже один белорус есть, представляешь? – А что, разве у них там в Европе своей школы нет? – удивилась я. – Есть-то есть... Только она больше для Европы именно. Для Франции, Германии, Италии... Ну, для всех, кто не попал в Магфорд. Но Белоруссия – это ведь всё-таки к России ближе, это славянский мир. Правда, раньше белорусы учились и там, но сейчас... Отношения с Белоруссией у многих стран стали натянутые, сама понимаешь, политика проникает всюду... А уж из Казахстана у нас аж трое, ещё девочка с Чукотки и мальчик из Кореи... Круто, а в книгах я такого не припомню. А ведь если маги по всему миру есть (на драконбольные турниры, помнится, откуда только не приезжали), должно быть ещё множество школ, где-то ж они все учились. На всех Тибидохса, Магфорда и более не существующей Скаредо не хватило б. Вздохнув, я вступила в Зал Двух Стихий. Там было уже не просто людно и шумно, а очень людно и шумно. Стоял здоровый ученический гвалт. Столы ещё не были накрыты, и детишки всех возрастов, маясь откровенным бездельем, сыпали друг в друга запуками, что-то громко обсуждали, гонялись друг за другом вокруг столов и просто по-лопухоидному дрались. Но с появлением Сарданапала все разом смолкли. – Дорогие друзья, - академик взмахнул руками, усы повторили их движения, - сегодня у меня для вас важная новость. Живая новость. Вот это, - он указал на меня, - Земфира... – Резникова, - подсказала я. – Резникова. И судя по всему, она будет учиться с вами. Конечно, первое время ей придётся позаниматься отдельно, чтобы нагнать программу... Я надеюсь, вы окажете Земфире всяческую помощь и поможете как можно скорее освоиться и почувствовать Тибидохс своим домом... Тем более что другого дома у неё больше нет. Она попала к нам, друзья, из совсем другого мира, и вернуться назад у неё пока нет возможности. Поэтому здесь в лопухоидном мире у неё никого нет. Тибидохс и мы – вот всё, что у неё есть. Народ зашуршал, обсуждая услышанное. Я ещё раз прокрутила в голове мысль, как всё это депрессивно звучит. – Что ж, теперь приступим к завтраку. Эй, двое из ларца! Началось обычное распределение скатертей, которое, как известно, тихо происходить не могло. Вот интересно… ещё по моей, лопухоидной школе интересно было. Я себя тихоней тоже не назвала б, но вот этот гвалт-ор на переменах, особенно в столовке, всегда удивлял. Откуда у них силы берутся столько орать? – Ну что же ты, - Медузия подтолкнула меня в спину, - иди, садись куда-нибудь! Пять длинных столов – по числу курсов. Ещё один стол поменьше возле самого преподавательского – за ним сидят какие-то взрослые юноши и девушки, видимо, магспиранты. Отовсюду замахали руками – поскольку я не была приписана ни к какому курсу, я имела право сесть куда угодно. – Садись к нам! У нас блинная! – Нет, к нам давай! У нас, правда, манно-кашная... – Картофельная! Я двинулась к столам, невольно улыбаясь. Может, конечно, перед академиком изображают, а может, и правда посердечнее, чем привычные мне лопухоиды. У нас всем как-то плевать, где ты сядешь и что будешь есть. Сложные рожи, как в американских фильмах, делать не будут, но и всячески демонстрировать дружелюбие тоже. – Земфира, Земфира, к нам! У нас такой шоколадный торт... Нет, наверное, академик всё это сказал для того, чтоб я… ну, на всякий случай была готова ко всему, не впала в депрессию, когда и завтра, и послезавтра ничего не изменится. Ну зря он это… в смысле, я ж не дошколёнок, я понимаю, что есть вещи, сложные даже для магов. Закатывать истерики, топать ногами и таскать Сарданапала за бороду точно не буду, если об этом речь. В конце концов, может, и не так страшно всё то, что случилось? Может, ещё привыкну и акклиматизируюсь. Всем этим юным магам, наверное, тоже не по себе было, когда они только узнали о существовании мира магии. Да они, наверное, плакали и мечтали, чтобы всё это оказалось страшным сном – призраки, нежить с горящими глазами, летающие предметы, всего нужно бояться, всегда быть начеку, чтобы вовремя искрой стрельнуть, через проклятую ступеньку перешагнуть, контрзаклинание произнести... Всюду опасность, всюду подстерегает смерть – или даже хуже смерти. Здесь проще простого одеревенеть, позеленеть, превратиться в червяка. И то, что они маги, вряд ли их успокаивает – пользоваться-то магией они ещё не умеют, а здесь так многое зависит от уверенности... Вдруг почувствовав чей-то взгляд, я повернула голову. На меня из-за отдельного маленького стола, которого я сперва и не заметила за толпой учеников, смотрел мой ночной спаситель. Улыбнулся, помахал рукой, я улыбнулась тоже – вполне естественная реакция, когда видишь уже знакомое лицо, а теперь надо бы отвести взгляд… а уже никак, его бархатные глаза словно набросили на меня незримую сеть, и к собственному ужасу я обнаружила, что иду к их столу! – Так ты, оказывается, Земфира? – он пододвинул ко мне серебряную чашу-череп, когда я села напротив него, - а ведь надо же, познакомиться мы не догадались! Обо всём успели поговорить, обо всех местных достопримечательностях, а об именах – нет... Угощайся! У нас, правда, куда скромнее всё, чем на соседних скатертях, но мы привыкли... Угощаться, помимо содержимого чаши, которое, похоже, какая-то жидкость, предполагалось с общего длинного блюда – лежащее на нём что-то тёмное являлось, кажется, копчёной птичьей тушкой. – Я мясо не ем, - я вглядывалась в глубь чаши, в которой почему-то было так темно, что ничего не разглядеть. Пахнет какими-то травами, специями... – Вегетарианка? – понимающе кивнул он, - вполне разумно, учитывая качество вашего лопухоидного мяса... Ой, что-то не то я сказал... Ну, в общем, того, что продаётся в ваших лопухоидных магазинах. Но если хочешь попробовать натуральной здоровой пищи... Наша старуха дряни не ела и нам не давала. За соседним столом заржали – всего я не разобрала, говорило несколько голосов одновременно, смысл сводился к тому, что, в общем, звучит совсем, совсем неубедительно. – Ну, а если это идейное... Не знаю, конечно, устроят ли тебя лепёшки с изюмом и саранки... Идейное не идейное, но когда дома готовят чаще всего жирнющую баранину, да ещё с таким количеством чеснока, что вампиров наша семья могла б не бояться, даже если б они в нашем мире существовали – какие-то идеи, блин, разовьёшь. Мама, кстати, это вполне себе считает здоровой пищей. Папа с ней согласен. Сытно, вкусно, а чеснок ещё и для иммунитета полезен! Дети, как всегда, не понимают, когда им добра хотят. – Ага, жри и не подавись, называется, - съехидничал кто-то за соседним столом, - вас-то хоть на сухарях держи, а кое-кто тут пока ещё смертный... Возьми хоть у нас пирогов, новенькая! Глеб насмешливо поблагодарил и телепортировал ближайшее к предложившему блюдо с пирогами. При этом он передвинул и чашку со сметаной, и кто-то, видимо, из тех, кто больше всего острил на тему причин и давности смерти возлежащей на блюде «здоровой пищи», вместо пирога зачерпнул рукой сметаны, и к тому же обрызгал соседа напротив. Сейчас, наверное, драка будет… сколько помню по книгам, они как-то так примерно и начинаются. Моя соседка – судя по светлым волосам и субтильной фигурке, Жанна Аббатикова – бросив в сторону радушного стола формулу общей благодарности "спасибус небулькус", первая схватила пирожок и куснула его. – Ну, давай знакомиться, что ли? Ты Земфира? А я Жанна. Как у тебя проявилась магия? В смысле, после чего ты сюда попала? Пока я размышляла, как ответить, с преподавательского стола раздался голос академика Черноморова. – Да, кстати, Земфира! - сказал он, - вот что я совсем упустил из внимания! Тебя ведь нужно обеспечить всем необходимым – одеждой, тёплыми вещами, тетрадями, перьями и чернильницами... Ты же прибыла сюда абсолютно без всего! Да ладно, упустил из внимания… я до сего момента об этом не задумывалась тоже. Было б уже слишком для моей бедной головы. Я удручённо оглядела свою экипировку – вот так я обычно хожу дома. Расстёгнутая, по причине отсутствия половины пуговиц, рубашка, завязанная в узел под грудью, мешковатая старая юбка... И это, собственно, всё, что я взяла в этот мир. Ну, плюс ещё бисерный браслет и домашние тапочки. Да, не дал мне Дмитрий Александрович подготовиться... – Ну, мантии тебе выдадим мы, - продолжал академик, - книги и перья тоже. Остальное... Зубодериха возвела взор к потолку. - Да любой лысегорский каталог! Уж обычный ученический набор мы оплатим без проблем! Медузия сдержанно кивнула. – А на первое время... Думаю, тут у многих остались вещи, из которых они выросли. Могут поделиться. Помнится, Гробыня из своего потрясающего гардероба половину оставила, что-то раздарила... – Рюкзак можешь мой взять, - подала голос с магспирантского стола смуглая кудрявая девушка, - правда, он заношенный очень... Да ещё в нём кикимора... – Ну уж нет, ну его, антиквариат твой, - парировала её соседка, тоже смуглая, но остроносая и остролицая, хотелось сравнить её с отточенной пикой, - возьми лучше мою сумочку – замечательная, стильная, множество отделений и отличные тройные проклятия на завязочках – кто сунется, пожалеть не успеет. И одежды у меня много как раз твоего размера, да Гробыня кое-что отдала, а у нас же вкусы схожие, вот некоторые вещи и дублируются. Юбок из кожи летучих мышей так вообще три штуки оказалось... Отлично, как бы прямо здесь и сейчас не организовали пункт сбора гуманитарной помощи для беженцев из иных миров… хотя не, я ж никуда не бежала, меня не спрашивали. Вынужденных переселенцев, во! – Ну да, ты к этим экстремальным нарядам ей ещё подходящую магическую краску для волос найди! Пусть лучше у меня вполне нормальную одежду возьмёт, - предложил кто-то из пятикурсников, - лопухоидную, но из модного магазина. У меня её много. – Да уж не больше, чем у меня, - крикнули с другого конца зала, - больше, чем у меня, ни у кого во всём Тибидохсе нет. У меня столько тряпок, что я сама всех не помню. Так что бери у меня, подруга – всё равно мне за всю жизнь их не перетаскать. – Пенелопа, - насмешливо отозвался Глеб, - чтобы Земфира не заблудилась в большинстве твоих кофточек, её надо месяца три неотрывно держать на блинной и шоколадной скатертях. Только если ты с нею заодно и секретами своей диеты поделишься… Взбешённая Пенелопа метким сполохом интуитивной магии выплеснула ему в лицо содержимое его же чаши, он в ответ телекинетически стрельнул ей в нос кетчупом из банки, Сарданапал грозным кхе-кхе пресёк в зачатке разгорающуюся черномагическую дуэль. Кто-то уже застенчиво предлагал сапоги – почти новые, на них, правда, сглаз, но совсем пустяковый – просто один каблук довольно сильно скрипит… Я не знала, куда деваться от смущения. Какая-то дочь полка, блин – одевают всем Тибидохсом. – Меди, кстати, как у нас со свободными комнатами? – Нормально, не считая того, что большинство из них находится в капитальном ремонте. – Ясно… Ну что ж, придётся поселить тебя с кем-нибудь из учеников. Это даже, если посмотреть, неплохо – постоянно общаясь с кем-нибудь уже учащимся, быстрее всему научишься. Кто у нас в комнатах один? Хотя из учеников почти никто… Зализина, может, ты возьмёшь новенькую? – Я? – девушка с пышными тёмными волосами обернулась томно и протянула тоже томно, - я охотно, академик! Отличный поворот… Покончив с завтраком, народ разбежался кто куда – в основном, конечно, на занятия, а Лиза Зализина повела меня в свою комнату. – Вообще-то если б не такой особый случай, преподы на такое ни за что бы не пошли, - сказала она по дороге, - они не очень любят селить вместе учеников разных курсов, считают, что это порождает возможность халявы. Но для тебя, похоже, решили сделать исключение. – Потому что со мной ясно, что случай особый, - мрачно ответила я, - я буду всё учить, потому что хочу жить. Если честно, это вот что-то мне не совсем понятное – как кто-то умудряется сачковать здесь. Вроде как, всю дорогу на все лады доносилось, что здесь вам не тут, и против списывания у преподов куча всяких магических премудростей, и, блин, не выученные заклинания и не освоенные рецепты зелий однажды могут стоить здоровья, жизни, бессмертной души. Короче, самое место для меня-то… ленивой, безответственной, ветренной и прочее из воскресных проповедей моих родителей. И когда ж я повзрослею, за ум возьмусь, пора бы, выпускные классы уже, пора думать о будущем… Вот и какая б сейчас была разница, что я об этом будущем думала? Эге, вот и комната, где мне предстоит жить. Ничего, миленько. Две кровати, одна, незастеленная, служит дополнительной поверхностью для книг и вещей. Между ними – высокое окно с тяжёлыми бежевыми шторами (спасибо, что Чёрные шторы были такие одни), под ним – длинный, во всё расстояние от кровати до кровати, стол, заваленный так, что я сразу почувствовала в Лизе родственную душу. Стопки книг, горки тетрадей, кучки перьев, стопки пергаментов, два-три подсвечника с разнокалиберными, разной степени сожжённости, свечами, несколько журналов с яркими оживающими картинками. Среди всего этого ютился миниатюрный то ли магнитофон, то ли радиоприёмник с вытащенной на всю длину тонкой блестящей антенной, смутно ассоциирующейся с призывом о помощи. Журналы и книги валялись и кое-где на полу, не говоря уж о захламлённой второй кровати. Через резную ручку красивого деревянного кресла с изогнутой спинкой были перекинуты несочетаемые, казалось бы, вещи – махровый домашний халат и тёплый вязаный шарф. – Надо бы тут прибраться, ужас, такой хаос… - протянула, с теми же интонациями Ренаты Литвиновой, моя новая соседка. Я хмыкнула. Н-да, если эта владеющая магией девушка не в состоянии навести в своей комнате порядок, то чего ж моя мать от меня, лопухоидки, хочет? В четыре руки мы таки освободили кровать, одеждой завалив кресло по самую спинку, а книги сложив стопками между кроватью Лизы и её шкафом, что сразу вправо от входа. Правда, через пять минут Лизе потребовалось что-то в шкафу, и она, чертыхнувшись, принялась перетаскивать их куда-то ещё. Сделали мы это как раз вовремя, потому что в дверь сунулась давешняя остролицая магспирантка. – Молодое пополнение Тибидохса здесь? Примите причитающееся вам! Вот постель – ну и тяжёлая, ёксель-моксель, вот мантии – мантия парадная, мантия повседневная, мантия ещё какая-то там… Да не принимай ты их всерьёз – их только первое время для виду носят, а потом надевают только под угрозой зомбирования. Я собиралась было ответить, что мне и угроз не надо – мне кроме этих мантий носить нечего, а гостья уже выставила скромную авоську, пыхтя так, словно это был многокилограммовый мешок. – А вот это от меня лично презент. Да не делай ты такие глаза! Это ж пятое измерение, в ней на самом деле столько всего понапихано – еле дотащила… Первой из неприметной авоськи была извлечена та самая сумочка – действительно стильная, из матово мерцающей чёрной кожи, перекидная через плечо, как у почтальонов. Только закрывалась не на замок и не на липучку, а на завязочки – те самые, с тройными проклятьями. Бывшая хозяйка подробно и добросовестно учила меня их отводить, а я думала, сильно ли обидно это будет воспринято, что прикасаться к сумочке я ещё долго не решусь. Хоть у меня и мощный талисман, но всё-таки мало ли… Бережёного бог бережёт. Следом достали юбочку. Из летучемышиной кожи. Чья она прежде была, Гробынина или не Гробынина, я спросить как-то не решилась. Затем – чёрную кофточку с серебряными нитями, вполне в тон ей. – Ну-ка, приоденься, - велела дарительница, - посмотрим, как вещи тебе и как ты вещам. Я приоделась, стыдливо схоронившись за открытой дверцей шкафа. Вышла… – Ну, вот теперь другое дело. Мне лично нравится. Слушай, а ты на каком отделении-то? – спохватилась девушка. – Не знаю, - пожала плечами я, - этого пока ещё и Сарданапал не знает. Что будет лучше получаться, туда и попаду. – Занятно. Ну, надеюсь, к нам на тёмное. У нас весело. Сколько учились – не жаловались. Были извлечены ещё кое-какие вещи, частью примерены, частью оставлены на потом. Процесс примерки – он всё-таки в чём-то увлекательный, а в чём-то утомительный. Мне лично с этим редко везло. Поездки на барахолку в принципе пытка – ну, кто не знает эти танцы на ледяной картонке в попытке втиснуться в джинсы, которые шились на циркуль, неведомым магом превращённый в человека? А потом эти джинсы надо напялить ещё дома по приезде, чтоб мать подвернула-прихватила, сколько там надо отрезать-подшить, а если каким-то чудом они и по фигуре, и по длине ног – просто покрасоваться и перед родителями, и перед приехавшими в гости бабушками. Новые вещи, вообще, это… сложно. Первое время они неудобны, совершенно чужие и странные. Там жмут, сям колют. И вот когда ты их более-менее разносишь, притерпишься, почувствуешь своими и даже в общем-то неплохими – они превратятся в «боже, какой ужас, в чём ты ходишь, бомжи на вокзале лучше одеты!» - и очередная поездка на барахолку, чтоб она провалилась. И главное, всем всегда нужен ответ прямо сейчас, нравится ли, удобно ли. А я не знаю. Вот с обувью это вообще никогда не возможно знать – вроде всё хорошо, не жмёт и не хлябает, а через неделю раз и мозоль. Что ж, хоть порадуюсь за новых знакомых, своё удовольствие от процесса получающих. Хоть это и заставляет немного чувствовать себя куклой. Мы с Ренатой до сих пор угораем по вот этим картонным куклам, на которых вырезанные из бумаги одёжки крепят, загибая прямоугольнички. – Ой, Ритка! – ахала Зализина над очередной тряпкой, - а это я на тебе и не видела! Да я и не подозревала, что где-то внутри тебя живёт модница! Ритка загадочно улыбалась и хмыкала. Кто-то забежал, застенчиво сунул ботинки, убежал. Я примерила – не мой размер. Вот это прямо однозначно не подходит, папин совет подстричь ногти на ногах или налить одеколона не поможет. – Возвращать теперь? Так я не знаю, кому. Ну хотя, кто обиженно спросит, почему не ношу – тому и возвращать... Рита прибросила ботинок на руке. – Ну, заклинаньицем можно… Знаю я одно… Только ведь заклинания тоже для вещей даром не проходят. Я пожала плечами – не в тапках же мне по школе ходить. Хотя, конечно, будут ещё сапоги… Те самые, со скрипом. Видимо, раз об этом сочли нужным упомянуть – скрип там оглушительный, с магическим размахом. Может, ни к кому подкрадываться мне и не потребуется, но если я буду ходить и всё время скрипеть, Поклёп меня уж точно зомбирует. Незаметно подкрался вечер. Впрочем, почему незаметно? За день мы успели многое. Навести относительное приличие в комнате (втиснуть все книги на висящие над кроватями полки не удалось даже с помощью пятого измерения, Лиза сказала, могут не выдержать заклинания. На мой недоуменный взгляд она пояснила, что если бы она вешала свои полки на обычные лопухоидные гвозди, то они давно бы уже прибили её спящую), сбегать в библиотеку за первыми книгами для меня (Абдулла посмотрел на меня сомнительно-снисходительно и проворчал о том, куда катится школа, если в неё уже такое берут), пообедать, забежать к Медузии за тетрадями и перьями для меня (от мысли, сколько времени мне потребуется, чтобы научиться писать перьями, мне стало дурновато), принять ещё партию пожертвований – от скромных платьиц в горошек до вещиц, которые ещё нужно разобраться, как надевать-то, лямок и завязочек как-то многовато… Поужинать… Вечер был тихий, ненавязчиво обаятельный и уютный. Мягко сиял на стене над моей кроватью магический светильник, Лиза при дополнительном освещении свечами что-то конспектировала в пухлой, буйно исписанной-исчирканной тетради. Мою половину стола она мне освободила, широким жестом сгребя всё то, что там было навалено, на свою сторону. Я валялась на кровати, читая «Краткое введение в магию для малолетних волшебников» - своего рода магический букварь, и рассеянно оглядывала комнату. Настроение у меня было какое-то не учебное, слишком лирическое. То есть, учебное настроение у меня случается вообще крайне редко, но случается ведь. Но да, не сейчас. Привыкнуть надо, блин. Вот просто уложить в голове, что теперь я живу здесь… Нет, комната, как по мне, невероятно уютная. Да, несмотря на бардак… А может, и благодаря ему. Я вот свою комнату честно пыталась содержать в порядке, но не дано мне это просто. Максимум пара дней, а потом всё то же самое. Не бардак, а творческий беспорядок. Лиза оторвалась от конспектов. – Так, давай-ка потренируемся. – Что?! – Один час практики лучше десятка лекций. На-ка, зажги свечу! Без спички, я имею в виду. Заклинание-то, понятно, я ещё из своего мира помнила прекрасно. Но вот применить… – Панидис паленус… – С таким сомнением в голосе тебе только Гамлета играть! Искрой-то стреляй! Угу, сейчас вот прямо. Если б хоть кто-то объяснял, как! Не, предположить, представить как-то можно… на что-то ж моё воображение способно? Я собрала всю свою волю к победе над свечой, сосредоточилась на мысли, как вот сейчас моя сила (ну то есть, не моя, конечно) сосредотачивается в кольце… Стрельнула… Кольцо даже не выбросило искру – оно мигнуло. Свеча как стояла, так и стояла. – Кошмар! Видало всяких бездарей, но таких!.. – раздался визгливый голос. – Ой! Ты тоже разговариваешь, как кольцо Гроттер? – потрясённо пробормотала я, уставившись на перстень Поклёпа. – Ну, разговариваю. Что с того? А ты всё равно тупица! – Не спорю. А в тебе тоже чей-то дух заточён? В смысле, ты и есть чей-то дух? Из выспренных разглагольствований кольца я в итоге так и не поняла, то ли это не человеческий дух, а какой-нибудь мелкий джинн, то ли просто это кольцо – одна из одухотворённых вещей с собственной некой личностью, таковых-то на самом деле не мало. – А чего ж ты раньше молчало? – А с кем мне говорить было? С Поклёпом? Ты вообще представляешь себе Поклёпа, с кольцом разговаривающего? И вообще, я говорю сугубо по настроению! – Ну вот теперь хоть с тупицей поговоришь. Давай, папа Карло, сделай из меня, чурки, Буратино! В два абсолютно не спевающихся голоса Лиза и кольцо учили меня, что и как надо делать и думать, и свеча наконец зажглась. – Отлично, - Лиза выглядела измученной, но довольной, - теперь погаси. – Трыгус шипелус… Свеча плюнула в меня воском, к счастью, не попала. – Попробуй ещё раз… Засыпала я со сладостным чувством, что лёд всё-таки тронулся. Серьёзно, круто. Выживать, умея что-то сделать для своего выживания, приятнее, чем выживать заботой и милостью окружающих. Смешной Сарданапал, конечно. «Пока нагонишь программу»… На каком курсе я должна быть по возрасту, на четвёртом? Я из книг помню горсть заклинаний и в целом представляю, как что тут работает, что на каком предмете изучают. И ботаником, способным учиться экстерном, не была сроду. – Туалет у нас там, по коридору направо, за поворотом, - продолжала последние напутствия Лиза, - моются-стираются в основном заклинаниями, но кто соскучился по лопухоидным фишкам или просто не успел от них отвыкнуть – для тех ванна и душ рядом. Душ, правда, недавно сглаживали, но вроде уже починили… Я лежала, накрывшись клетчатым одеялом в штопанном-перештопанном пододеяльнике. Этот сиротский стиль почему-то вселял в душу умиление и бодрость. Зубные щётки, заговорённые Лизой (она и для меня заговорила новую, дожидавшуюся своей очереди) уже угомонились. Сперва они пробовали вдвоём атаковать Зализину и поиграть с нею в безумного стоматолога, но потом одна всё же опомнилась и полетела ко мне. Н-да, зубы чистить я лучше буду по старинке.