Жизнь полна неожиданностей, ага?

А дальше мы поднялись на второй этаж, минуя ряд магазинов и лавируя между остальными потенциальными покупателями. Пашка остановился, давая понять, что мы добрались до пункта назначения. - Издеваешься? – я оглядывала витрины с одеждой и была готова взять обратно свои пусть и не озвученные слова о том, что Пашка все же хороший. Ни черта он не хороший. Каким был, таким и остался. - Нет, с чего взяла? – деланно удивился Пашка, хватая за руку направившуюся было в сторону меня и разворачивая обратно. Ну, вот, часы пробили полночь, мыши разбежались, карета превратилась в тыкву, а у меня на ногах не осталось и ни намека на хрустальные туфельки. Чудеса закончились, и Пашка вновь стал... Пашкой. - Тогда зачем мы здесь? – вырываться было бессмысленным, поэтому я только сверлила Пашку недовольным и весьма многозначительным взглядом. - По-моему, я тебе говорил в машине, куда мы едем, - ну, я помнила что-то про магазин, это, да. - Ты меня точно не слушала, а я-то думал, чего ты промолчала, когда сказал, что веду тебя в «Катрину». Сколько можно в меня этим тыкать-то? Вроде бы договорились... - И это твой «ход конем»? – осведомилась я, начиная складывать мозаику, кусочки которой мне и подбросил Пашка. - Лишь часть его. «Катрина» - это магазин одежды всяких молодежных брендов и мой кошмар по совместительству. Причем, довольно дорогой магазин и, соответственно, недешевый кошмар. Его к тому же очень любит Оля, что для меня является еще одной причиной избегать сие место. Неужели Пашка думает, что Оля прямо обзавидуется, увидев меня в каких-то обновках? Не понимаю... Стоило только переступить порог, как к нам подскочила сотрудница, хрупкая девушка лет двадцати с каштановыми кудрями и, чего уж там, вполне располагающей улыбкой. Интересно, их этому учат? Так улыбаться, в смысле. - Здравствуйте, - пропела чудесница, обращаясь к Пашке, явно с первого взгляда поняв, кто тут у нас главный. – Могу ли я Вам чем-нибудь помочь? Я многозначительно ткнула Пашку локтем в бок, мол, лови момент. Намека мой недоблаговерный не понял, и вместо попытки познакомиться со столь очаровательным созданием выдал, даже не поздоровавшись в ответ: - Ей, - Пашка бесцеремонно ткнул в меня пальцем, - нужно подобрать одежду на вечер. Моему вкусу Пашка определенно не доверял, а потому решил передоверить меня профессионалам своего дела. Ну, если даже не профессионалу, то кому-нибудь, но не мне самой, предпочитавшей джинсы и водолазки. Если бы в школе не было такого возродившегося из пепла и пыли анахронизма, как форма, то юбки я бы точно не носила. Девушка-консультант, на чьем бейджике значилось простое русское имя Милослава, улыбнулась Пашке еще шире: - По какому событию? Я не сдержалась от невеселого вымученного смешка. Ага, свадьба у нас. Вот прямо сейчас. Не видно? Свидетели побежали кольца покупать. Вот-вот вернутся… - Семейный праздник, и ей нужно быть там в лучшем виде и произвести самое хорошее впечатление. Я вдруг с горечью и тяжким вздохом осознала, что мое имя на сегодня «Ей», а Милослава понимающе кивнула, будто из набора слов выудила суть вопроса и наверняка подумала, что мне нужно пустить пыль в глаза будущей «возможносвекрови». И, наверное, вполне отчетливо поняла, кому мой удачный выход в свет нужен больше. Я вот честно уже не особо думала, что вечером вновь встречусь с Ольгой и ее шпильками вкупе с острым языком. Мне просто хотелось поскорее отсюда уйти, ибо шоппинг – совершенно чуждое мне времяпрепровождение, итогом которого всегда была очередная водолазка, футболка или пара джинс. Сам Пашка неожиданно объявил, что ему нужно отлучиться и вернется он через час. Я даже подумала, что он вознамерился меня бросить, первоначально отдав в лапы работникам торговли, но потом вспомнила, что у Пашки намечается ход конем, в котором я также принимаю непосредственное участие. Более того, сам Пашка, явно прочитав мои мысли, четко пропечатавшиеся на моем же лице, усмехнулся и потрепал меня, как щенка, по голове: - Спокойствие, только спокойствие. Скоро вернусь. Веди себя хорошо, ладно? – ехидно добавил он, что я не смогла не ответить, понимая, что сегодня готова возненавидеть весь мужской род в лице Пашки и Киреева: - Разумеется, милый, - проворковала я, поднялась на цыпочки и невесомо чмокнула ненаглядного в щеку. Терпеть не могу всех этих сюсю-мусюсю, впрочем, как и Пашка. Так что мы были квиты. Правда, как выяснилось, Пашке по возвращении пришлось меня даже ждать, ибо Милослава капитально увлеклась, а пока она увлекалась, я, стягивая очередную вещь и без энтузиазма натягивая следующую, в который раз думала, почему Пашка так терпеть не может Ольгу. Иначе бы он не притащил меня в этот магазин и вообще не стал бы на меня так тратиться. Чем она ему так не угодила? Тем, что слишком навязчиво выказывала свою симпатию, что ли? Да, характер у нее не сахарный, да и у самого Пашки он не сиропный. Но Оля была очень красивой куклой, а наш Павел по природе своей являлся ярым красивистом. Он очень серьезно, совсем не по возрасту, относился к тому, кто и что его окружало, а потому я никак не могла взять в голову, как он до сих пор меня терпит рядом? Да, Пашка сам признался, что Оля его откровенно достала, и он решил ее проучить с моей помощью, но нянькаться со мной – вряд ли удовольствие большее, чем встречаться с Олей. Пока я гоняла из одного угла сознания в другой эту мысль, Милослава пыталась втюхать мне платье. Несколько заходов оказались неудачными, ибо платья я не любила так же, как и юбки, но затем несколько убавила бдительность, чем Милослава и воспользовалась. В результате, через полтора часа пребывания в примерочной, изрядно при том устав, я под чутким руководством Милославы была все же облачена в, страшно сказать, платье. Длиной чуть выше колен, с V-образным вырезом и со сборкой повыше талии, что, по искренним уверениям продавца, делало меня женственнее. К тому же платье было нежно-голубого цвета, а голубой мне шел. Я имела счастье быть русоволосой, слегка кудрявой - больше, конечно, лохматой - и голубоглазой юной особой со слишком светлой кожей. Заодно Милослава подсунула мне туфли на каблуках, высота которых мне показалась локальным Эверестом, но на мой вопрос, а нет ли чего пониже, девушка лишь помотала головой. Я даже подумала, что это месть Милославы за то, что моя скромная персона ее порядком задолбала… Но потом решила, что лучше опосля в отместку задолбаю Пашку. Вообще убиться на каблуках – для меня раз плюнуть. Неужели Пашка этого и добивался? Тонкий расчет? Можно было просто расстаться, а не использовать всякие ухищрения. И вообще, как же обещанный ход конем-то? Не то, чтобы мне особо понравился свой пошатывающийся вид в зеркале в полный рост, но я решила, что с меня хватит этих текстильных издевательств, да и Пашка позвонил и флегматично поинтересовался, долго ли меня ждать. Потому я резко нажала на «отбой», отдернула тяжелую шторку и сердито воззрилась в зал, где туда-сюда лениво шпыняли покупатели. Стоило мне сделать шаг вперед, как коварная сила Земного притяжения сыграла со мной злую шутку. За спиной что-то пискнула Милослава, видимо, испугалась за платье. Но кто-то меня ловко и весьма своевременно, словно всю жизнь только и ждал сего момента, подхватил, а потому грохнуться на пол и оценить старания местного персонала по мытью паркета не получилось. - Твою макаку! - выругалась я. Правда, не поняла, чем я была так раздосадована: тем, что меня таки поймали или же тем, что я и каблуки не совместимы, а потому на меня сейчас недоуменно, с интересом или просто с усмешкой пырилась большая часть посетителей магазина. - И твою тоже, - хмыкнул Пашка, придавая мне вертикальное положение, но руки с моей, наверное, талии не убирая. Мне было жутко неловко, щеки жгло стыдливым румянцем, благо, что Пашка додумался встать между мной и любопытными взглядами. Да, я не умею ходить на таких каблучищах, не умею носить платья и вообще не умею преподносить себя при всем параде. И сейчас я больше похожа на клоуна, миссия которого забавлять народ вокруг, чем на девушку, собравшуюся производить хорошее впечатление. И у меня есть несколько проблем, которыми откровенно забита голова: одна из них, кстати, преподает у меня литературу и, как выяснилось на днях, больна на голову… А тут еще Пашка со своими конями! Кстати, краем глаза я заметила, что Пашка явно переоделся к празднику, видимо, для того и отлучался, оставив меня на Милославу. - Если тебе не нравится, то мне по барабану. Просто знай, - сухо выдала я, отстраняясь и деловито смахивая вымышленную пылинку с подола платья. - Да нет, вполне неплохо, я думаю, - озвучил свое мнение Пашка. - Ты еще цену не видел, - пропела я, желая ну хоть немного его задеть. – Она тоже вполне не плоха. - А мне по барабану, - подражая мне, нараспев повторил за мной же Пашка, с видом фокусника доставая откуда-то пластиковую карточку и передавая ее вновь воссиявшей улыбкой Мирославе. Дальше меня потащили в какой-то салон красоты, расположившийся этажом выше «Катрины», благо, что позволили снять туфли и обуть свои полусапожки, пусть я и выглядела весьма несуразно, зато не убилась. По дороге я осмелилась спросить, мол, это-то зачем? - А ты умеешь штукатуриться, что ли? – якобы удивился Пашка, хотя в ответах на поставленные вопросы и не нуждался: знал и так. - Уметь умею, - подтвердила я. – Но оно реально страшно выходит. Я не лукавила: в моих неумелых руках даже лак для ногтей становился эффективным оружием самоуничтожения. - Вот я и о том же, - хмыкнул Пашка, сдавая меня на руки очередной профессионалке своего дела. В общем, меня буквально облизали, причесали и обштукатурили. Причем, провернули это неблагодарное дело довольно быстро, успев наговорить кучу комплиментов, причем, не столько мне, сколько плодам своих трудов. Не сказать, что в лучших традициях жанра я стала красавицей, но выглядела посолиднее, чем обычно. Н-да, как говорится, одень пень в красный день – он тебе березкой покажется. Но по сравнению с тем, что было, то, что стало, внушало хоть какой-то оптимизм в принципе. Пашка только небрежно бросил, что сойдет, и повез меня на праздник. Делать ход конем, наверное. Когда мы подъехали к высокой ограде, за которой от любопытных глаз скрывалось Пашкино семейное гнездо, на улице изрядно похолодало и потемнело. Мне даже очень захотелось есть, еще больше захотелось никуда не ходить, а оказаться в своей комнате, на своем диванчике и просто завалиться спать прямо в этом дорогущем платье. Надо будет смотыляться как можно раньше, сославшись на невыученные уроки. В конце концов, я же типа на медаль иду, и свой статус надо поддерживать. - Мы дома! – крикнул Пашка и, быстро скинув обувь, прошел в дом, не снимая пальто. Нас то ли не ждали, то ли были слишком заняты, а потому встречей у порога с оркестром даже не пахло. Все, видимо, в делах. В общем, меня оставили одну в шикарной прихожей. Точнее не одну, а с коробкой, внутри которых ждали своего часа меня угробить туфли на каблуках. Хоть Пашка и сказал мне одеть их и осторожно, по стеночке, доползти до зала, я, аккуратно положив свою ношу на пол и стянув куртку, стала искать тапки. Вот в гостях на праздники всегда так: этой божественной и крайне удобной обуви на всех приглашенных не хватает. Пусть даже хозяева и живут в собственном особнячочке и на жизнь в принципе не жалуются. Наверное, я слишком долго искала желанную обувку, раз позади послышались неспешные шаги. Наверное, Пашка пришел поинтересоваться, на каком именно этапе я застряла или где конкретно завалилась на своих цирлах. Тяжко вздохнув, я начала думать, что бы ляпнуть, но не успела мысленно связать и двух слов: - Вот уж не думал, что встречу тебя здесь, - раздался уж слишком знакомый голос. Я рефлекторно и весьма резко повернулась и замерла на пороге с открытым ртом. В паре шагов стоял человек, которого я бы не желала видеть лет сто или двести, и с легкой усмешкой пырился на меня. Киреев собственной персоной. Не поняла?.. Короче, автор гонит. Он знает== Ниче автор не гонит, просто наговаривает на себя…