Жизнь полна неожиданностей, ага?

Разумеется, ничего нового я в зале не увидела. Собственно, никто из заседавших и уже подвыпивших не вспомнил, а чего нас вообще звали. Кажется, наше с Пашкой присутствие требовалось исключительно какой-то формальности ради. Для условной галочки. Я вернулась на место, а Пашка, твою макаку, уселся на свое, рядом со мной, что вдруг перестало меня устраивать. Прежде никогда не думала, что находиться в разгаре застолья и слушать всякие истории, которые под действием алкоголя рассказывались громко и несвязно. Оказаться с Пашкой наедине отчего-то не хотелось. Я делала вид, что внимательно слушаю дядю Сашу, а сердце рвалось из груди как ошалелое, заставляя кровь шуметь в ушах. Видимо, нервное. Я вообще скоро стану неврастеничкой с дергающимся правым глазом. Или левым, не суть. Чего мне, спрашивается, быть сконфуженной поведением Пашки? Чего, собственно, смущаться? Ничего ведь не произошло. Правда, недоблаговерный подобных выкидонов не позволял. Он делал знаки внимания в мою сторону лишь на публике, когда того требовала ситуация, и то они были похожи на проявления жалости к убогой. Принц и лягушка, не иначе. Что изменилось теперь-то?.. Пашке я не нравилась, во-первых, он сам в том когда-то честно признался, во-вторых, за ним всегда увивалась целая толпа девчонок, предоставляя ему широкий спектр выбора. И тут меня осенило. Киреев. Наверняка же, Пашка заметил, что тот стоял в дверях, ну, или крутился рядом, а потому и финтанул ушами. Пусть в выписанной мной теории было что-то, что все же не давало покоя, тихохонько скребясь коготочками по стенкам разума, я решила не обращать на сие внимания. Ладно, завтра все будет как обычно. Это на него вино так подействовало. В конце концов, тут был тот, кто волновал меня куда сильнее, чем Пашкины выверты. Наверное, у меня развилась паранойя, раз мне казалось, что Киреев, словно Большой брат, следил за мной. Я же старательно не смотрела в его сторону, потому с глупой улыбкой цедила компот и слушала очередную байку от своего якобы будущего свекра и умудрялась поддакивать, пусть и не совсем в тему. Дядя Сашка явно нашел во мне благодарного слушателя. Мой маленький мир уже однажды разбился, до условных, но таких острых осколков в ладонях, которые, казалось, до сих пор давали о себе знать резкой болью. Иногда мне до одури хотелось вернуться к бабушке, с какой-то глупой, удушающей надеждой, что и мама будет там. И что все станет как прежде. Без глупого отца, вредной Ольги, непонятного Пашки и невыносимого Киреева. Правда, я прекрасно знала, что ничего не вернуть. Никогда.