О строптивцах и наглецах, или пособие по перевоспитанию

На пятом месяце беременности жизнь усложнилась еще больше. Стало совершенно понятно, что дальше с официальным заявлением об отношениях тянуть некуда, потому что еще пара недель и животик Чанмина станет заметен всем невооруженным взглядом. И на очередной пресс-конференции заявление было сделано. Правда об интересном положении Чанмина решили пока умолчать, чтобы уберечь от нападок чокнутых фанатов. Конечно, все предполагали, что новость вызовет немалый ажиотаж в обществе, но не ожидали, что он будет настолько большим. Журналисты, сасэны, да и просто фанаты не давали прохода Кюхёну и Чанмину, то требуя подробностей, то угрожая самоубийством, если они не расстанутся. Но пару это даже и не особо волновало первое время. Привыкли за все время на сцене, но вот то, что началось позже, уже очень мешало жить. Откуда-то просочились слухи о беременности омеги, и его начали просто преследовать все, кому не лень. А не лень было, судя по всему, всем. Чанмин еле выдерживал это все и, если бы не Кюхён, он бы давно, наверное, уже сорвался и натворил бы дел. Но Чо каким-то удивительным способом удавалось удержать омегу в рамках, утихомиривая все его срывы. Он прекрасно понимал, как именно все происходящее сказывается на Мине и берег его как мог. Но уберечь от всего нельзя. И именно журналисты, которые и раздули происходящее до небывалых масштабов, стали причиной всему произошедшему в последствии... Утро того дня было самым обычным и не предвещало абсолютно ничего нового. Чанмин был уже более-менее свободен, ибо из-за беременности расписание ему значительно освободили. А вот у Кюхена сначала был стандартный график, а потом вылет на несколько дней в Японию. Так что альфа уже привычно собирал вещи, смешно переругиваясь с Мином о том, что "нет, Мин, зачем мне пуховик? Я же не в Сибирь собираюсь". Все это сопровождалось бурчанием недовольного омеги, с которого Кюхён только тихо посмеивался, радуясь в душе. Понимал: “бурчит” равно “заботится”, заботится - значит любит. Только вот, казалось, Чо не замечал в настроении Чанмина одну важную вещь - омега был явно на взводе и встревожен. Вот уже несколько дней его преследовало очень дурное предчувствие, но с чем оно было связано, омега не имел ни малейшего понятия. Именно поэтому так неохотно отпускал Чо в Японию на эти несчастные несколько дней. Кюхён, конечно, же не слепой и перемены в настроении своего омеги прекрасно заметил, но не акцентировал на этом внимание, чтоб еще больше не раздражать нервного Мина, а просто молча успокаивал его привычными способами. Кюхён, наконец, собрал сумку и, пообещав, что будет в полном порядке, поспешил в SM с дорожной сумкой на перевес, предоставляя Чанмина его же страхам и беспокойствам. Но, на удивление Чанмина, день проходил достаточно размерено и спокойно. Поводов для волнения вроде бы не было. Сначала он посетил передачу на радио, потом поработал до вечера в студии. И только возвращаясь домой вместе с хёнами, которые уже привычно опекали его в отсутствие Кю, Чанмин почувствовал сильную слабость прямо в машине. Настолько сильную, что в глазах потемнело, а в груди отдало тупой болью. Вечно не дремлющая мамочка-Дже сразу, забеспокоившись, бросился к Мину, но тот отмахнулся, говоря, что все в порядке. Хотя слабость не проходила. Непонятное волнение захватило полностью, но Чанмин постарался отогнать его от себя, не предавая этому значения. Они уже почти подъехали к дому, когда телефон лидера, сидевшего с Джеджуном сразу за водителем, разорвался трелью на весь салон. Юнхо быстро поднял трубку и слушал внимательно говорящего, все больше и больше хмурясь. А затем, пошептавшись с Дже-хёном, как-то подозрительно на него покосился. И Чанмину бы обратить на этот взгляд внимание, но он был поглощен тем непонятным беспокойством, которое охватило его полчаса назад. Когда все сонно выгрузились из машины, Чанмин, как бодрый телепузик, живо намазал лыжи домой, в их с Кюхёном квартиру. Но омегу остановил лидер. - Чанмин-а, ночуешь с нами в общежитии, пока Кюхён не вернется, - Чанмин презрительно фыркнул. Он что, дитя малое? - И не возмущайся мне тут. Не я так решил. Все претензии к менеджеру. А вдруг тебе плохо станет, м? Не меня же еще совсем недавно по десять раз на дню над полом ловили, одно дело, когда Кюхён рядом, а совершенно другое, когда ты сам в квартире. Так что шуруй давай и не возмущайся. Чанмин хотел было высказать что-то еще, но сообразил, что в этом случае спорить с Юнхо-хёном бесполезно. Поэтому, молча почапал в общежитие, не замечая, что позади Юнхо и Джеджун остановились и что-то обсуждают. - Дже, что делать будем? Нельзя, чтобы он узнал сейчас, пока еще нам самим толком ничего не известно, иначе беды не миновать, - лидер, конечно, был лидером во всем, но сейчас он, откровенно говоря, был в полной растерянности и понятия не имел что делать. - Не знаю, Юнхо, не знаю, - Джеджун рассеяно на автомате потянулся в карман за пачкой сигарет. Отчаянно хотелось закурить. Но потом одернул сам себя. Сигареты же лидер забрал, запрещая курить. Но каково же было его удивление, когда Юнхо сам достал его же конфискованную с утра пачку сигарет, дал одну Дже, прикурил, а потом и сам закурил. Нервы сдавали невероятно быстро. Скрыть произошедшее от Чанмина казалось невозможным. Но, думалось Джеджуну, можно хоть оттянуть момент истины до тех пор, пока станет известно хоть что-то. - Уложить спать, не дав посмотреть новости ни по телевизору, ни в интернете. А завтра уже как-то справимся, если станет что-то известно. Юнхо, нельзя допустить, чтобы он что-то узнал, пока мы не знаем, что же там произошло и что с Кюхёном. Когда старшие зашли в дом, Чанмин уже пытал холодильник в поисках еды, попеременно бодро что-то пожевывая. - Где вы ходите так долго, хёны? Я без вас тут уже успел выпотрошить холодильник. Джеджун подошел и, как во времена стажерства, потрепал младшего по голове. - Кушай, Мин-а, кушай. Тебе полезно. А вот это уже не на шутку удивило Чанмина. Обычно Дже не позволял есть все что попало, а дожидаться, когда он приготовит ужин и кушать со всеми вместе. Беспокойство, появившееся в машине еще, сейчас зашевелилось с новой силой. - И чего это от вас обоих несет сигаретами, как от матерых сапожников? - Чанмин подозрительно прищурился, смотря на в миг растерявшихся хёнов. - Это он курил, а я рядышком стоял просто, - выпалил Юнхо на слегка неожиданный вопрос. И тут же получил тычок под ребра и тихое "трус". - Ладно, все марш спать, подъем будет рано, завтра тяжелый день. И чтоб я никого из вас в гостиной не видел, - Юнхо сказал так громко, чтобы все услышали. Да и никто, в принципе, не спорил. Слишком сильно хотелось отдохнуть. А лидер думал, что все рассчитал правильно, ведь макнэ свой ноутбук оставил в их с Кюхёном квартире. Все, вроде бы, шло как по маслу. Но одно он не учел… Когда уже, казалось, младшие улеглись спать, старшие все еще сидели на кухне и тихо обсуждали произошедшее. - А Хичоль ничего больше не говорил? - Дже, он мне сказал только, что они угодили в аварию. Вроде как из-за назойливых журналистов, которым все мало сенсаций. Все живы. Шиндон и Хёк отделались, кажется, легкими ушибами. Менеджеры тоже. Хуже с Чонсу. Там пострадали лицо и спина. А вот с Кю ничего пока неизвестно. Ему досталось сильнее всех... Юнхо мигом заткнулся, когда в коридоре послышались тихие шаги. В кухню вошел макнэ в пижаме и с заспаным видом, направляясь сразу к холодильнику и наливая себе стакан молока. - Хёны, а чего это вы еще не спите? - лукавым голоском поинтересовался Мин. - Да вот уже идем. А ты чего проснулся, м? - ухмыльнулся Дже. - Проголодался, бегемотик? Чанмин презрительно фыркнул. - Да что-то вот Кюхён не звонит, хотя обещал перед вылетом набрать, - Чанмин смешно надул щеки. - И телефон не отвечает его. Старшие напряглись. - Так что я еще полчасика полистаю новости и, если не позвонит, пойду спать, - Чанмин помахал телефоном перед носом у старших. Юнхо с Джеджуном синхронно застыли. До них, наконец, дошло, где они допустили ошибку в плане изоляции Чанмина от сегодняшних известий. Телефон… Оставалось только молиться, чтобы новость о произошедшем не попалась ему на гла... Стакан с молоком выскользнул из руки макнэ и разлетелся вдребезги... "Сегодня вечером, в районе Олимпийского моста, произошла автомобильная авария. Среди пострадавших четверо мемберов популярной группы Super Junior, их менеджеры и водитель. По предварительным сведениям, фургон участников группы пытался уйти от преследования журналистами. В результате чего, водитель не справился с управлением и автомобиль несколько раз перевернулся. Двое мемберов, Шиндон и Ынхёк, а так же оба менеджера получили легкие травмы - ушибы и порезы. Пак Чонсу, лидер группы, был травмирован значительно серьезнее: многочисленные ушибы и порезы лица и спины. Больше всего пострадал макнэ группы, Чо Кюхён, и водитель фургона. Об их состоянии пока ничего доподлинно не известно..." Чанмин медленно начал оседать на пол с расширившимися от ужаса глазами, а копившееся несколько дней беспокойство начало вырываться наружу истерикой и слезами. Джеджун и Юнхо подорвавшись подбежали к нему и попытались успокоить, но младшего накрывало с каждой секундой все сильнее и сильнее. - Чанмин-а, успокойся. С ним все будет в порядке, слышишь? - Джеджун пытался достучаться до Мина, но он словно оглох. А Юнхо осторожно обхватил его руками пытаясь успокоить. Чанмина начинала бить дрожь - Вы… Вы знали. Вы знали и ничего мне не сказали! Почему? - младший на секунду замер и уставился на хёнов расширенными от ужаса глазами. А потом его словно прорвало. - Что с ним?! Слышите?! Ответьте, что с ним?! Чанмин вырывался, плакал и кричал. Его была крупная дрожь а внутри словно разрывало что-то, рвало на части, требуя выхода. Юнхо едва мог удержать его. - Чанмина! Успокойся, слышишь? - но младший никак не реагировал на просьбы Джеджуна, лишь продолжал отчаянно дергаться и рыдать, периодически переходя на крик. - Мин, успокойся, я прошу тебя, ты можешь навредить себе и ребенку! Дже уже не знал что делать. Младшего буквально разрывало от накрывшей его внутренней истерики, которая прорывалась наружу криками и слёзами. На шум из комнаты выползли Ючон и Джунсу, пытаясь вникнуть в суть происходящего. Внезапно Чанмин затих и перестал сопротивляться, что очень насторожило старших. - Потерял сознание… - Джеджун замер сначала бросая беглый взгляд на своего альфу, а потом, пробежавшись глазами по телу обмякшего младшего, как и ЮСу, побледнел, словно стена. - Юнхо... Вызывай скорую. У него кровотечение… Первое, что врезалось в сознание, когда Чанмин еле-еле открыл глаза - белый потолок больничной палаты и противный писк какого-то аппарата рядом. Чанмин напрягся, пытаясь вспомнить, как он здесь оказался. Сознание услужливо подбросило обрывки воспоминаний: кухня, телефон, истерика, новости об аварии. Авария... Чанмин дернулся, пытаясь подняться, но чьи-то теплые руки осторожно уложили его обратно. - Чанмин-а, лежи. Тебе пока нежелательно вставать, - Чанмин притих, услышав голос Джеджун-хёна. А потом медленно повернул голову в его сторону. Лицо уставшее, даже можно сказать измотанное, темные круги под глазами. - Что случилось, хён? Почему я здесь? - Мина, ты до смерти напугал нас всех. Позавчера тебя чуть не случился выкидыш... - глаза младшего медленно расширились от понимания произошедшего и накатившей паники, а ладони непроизвольно потянулись к животу. Дже, заметив это, поспешил успокоить. - С ребеночком все нормально, не волнуйся. Врачи успели вовремя. Чанмин с явным облегчением выдохнул и расслабился. Но лишь до того момента, когда в памяти опять всплыли воспоминания о причине его прибывания в больнице. - Как он?.. - Джеджуну не требовалось уточнений о ком шла речь. - Кю в этом же госпитале, в реанимации. Врачи говорят, он в стабильно-тяжелом состоянии и пока не приходил в себя, - после этих слов Чанмин напрягся и, прикрыв глаза, попытался подавить нарастающую панику. - Мин, не нервничай. Все хорошо будет. Кюхён выкарабкается, ведь есть ради кого. - Отведи меня к нему. - Мин, тебе пока нельзя вставать... - Дже-хён, либо ты меня отведешь к нему, либо я пойду сам. Но тогда за последствия я не ручаюсь. Джеджун вздохнул и вышел куда-то ненадолго, а когда вернулся, притащил с собой коляску. Аккуратно помог подняться младшему и усесться в нее, а потом повез к отделению интенсивной терапии. Когда они уже подъехали к палате, возле дверей сидел бледный, явно измотанный Ынхёк. Но, завидев омегу, он едва заметно улыбнулся. - Как ты, Чанмин-а? - В норме, спасибо. А ты, хён? - Жить буду, - Ынхёк улыбнулся своей такой уже привычной десноватой улыбкой. Вроде бы обычный диалог, но напряженность ощущалась в каждом слове. - Как он? - Чанмин кивнул в сторону палаты. - Пока без изменений. Чанмин снова кивнул и направился с Джеджуном внутрь. Но тут Ынхёк окликнул его. - Чанмин! - младший обернулся на свое имя. - Знаешь, там, лежа на асфальте и думая, что умрет, он в бреду молился. И...- Ынхёк немного замялся, думая, говорить омеге или нет, - еще постоянно звал тебя. Так что он выкарабкается, не сомневайся. Иначе это не тот человек, которого я знаю. Сил говорить совершенно не было. И Чанмин просто улыбнулся благодарно. После слов старшего стало хоть немного, но легче. Звук противно пищащих аппаратов давил на нервы, вызывая навязчивое желание сбежать отсюда. Джеджун подкотил коляску с омегой к кровати и тихо вышел, давая возможность побыть одному. Чанмин же долго сидел без движения, смотря на такое сейчас хрупкое тело альфы, опутанное проводами. А потом просто взял его за руку и положил рядом голову, смотря как он тяжело дышит и вслушиваясь в звук аппарата, фиксирующего сердцебиение. На удивление, стало немного спокойнее. - Ты просто обязан выкарабкаться, иначе я тебя собственными руками придушу, слышишь, извращенец чертов? Уже два дня не было никаких новостей о Кюхёне. Альфа все не приходил в себя, а у Чанмина медленно сдавали нервы. Сдавали, до момента, когда в его палате раздался звонок мобильного. На дисплее высветилось имя звонящего, а Чанмин не мог поверить своим глазам. Медленно, трясущимися руками он снял трубку и услышал до боли знакомый голос на том конце. - Чанмин-а... И тут его накрыло. - Чо-мать-твою-Кюхён! Я придушу тебя собственными руками, когда ты выберешься из больницы, извращенец ты чертов! - Мин все еще продолжал орать что-то, но пыл его сходил на нет. - Ты хоть знаешь, как я переживал? Врачи говорили, что ты не выживешь... - Мин-а, все хорошо будет... - хриплый, едва слышный даже не голос, нет. Шепот. - Теперь все будет хорошо...