Катэхэнзис

Жизнь пошла своей обычной чередой. Шел снег, предвещая скорое наступление зимнией стужи. Бесонные ночи, корпление над конспектами, чтобы получить зачет. От изучения материала меня отвлек настойчивый стук в дверь. Я знаю, кто стоит за ней, наверняка он. Знаю, но все равно не хочу открывать. Не могу — все мое существо так и вопит, прося не делать этого. Бездействие плохо скажется на его настроении. Если я буду продолжать сидеть на месте, то он вышибет дверь, и она упадет с петель на пол, а лишние убытки мне ни к чему. Я так хотел, чтобы этот момент наступил гораздо позже. Скрепя сердце, я делаю шаг, но тут же останавливаюсь. Что-то шуршит сквозь тонкие стены, и это не крысы. Звук от связки ключей. Дверь открывается и в комнату входит он — мой мучитель. Мой отец. Мой личный кошмар. Я не давал ему ключей, а это значит, что он сделал копию. В его руках два пакета. Один побольше, а второй поменьше. Мне даже дурно становится от одной мысли, что там можем оказаться. — Ну привет, малыш, ты ждал меня? — его голос бархатный и очень громкий. Если бы вы встретили его на улице, то даже не поняли бы, что перед вами стоит самая настоящая сволочь и та еще дрянь. Вы бы, скорее, доверились его спокойному виду… Но… При любом удавшимся моменте он бы всадил вам нож в спину. Я киваю головой, выражая согласие. Он подходит. Нет, налетает, сшибает с ног. Душит в своих медвежьих объятиях. От него пахнет дорогой туалетной водой, перебивающий свежий запах пота. Запах противный, я морщусь. — Ну, что мы стоим на месте? Быть можешь, угостишь меня чаем? — и я снова киваю. Он наклоняется и долго не решается меня поцеловать. Смотрит в глаза. Выжидает чего-то. В итоге влажно целует меня в висок, ставит пакеты у стены и идет на кухню. Я не смею возражать. Он садится на стул и с презрительным взглядом осматривает кухню. О, наверняка заметил таракана. Под его взглядом тот мгновенно сиганул туда, откуда приполз. Молодец. Тебе же лучше. — И как ты только можешь жить здесь? — задает он мне вопрос, когда я наливаю кипяток в чашку с заваркой. — Такая грязь. Как и ты. Хотя, это место тебе скорее даже подходит. Я молчу. Ему это не нравится. Он подходит ко мне со спины и больно щипает меня за задницу, мнет ее в своих широких ладонях. От неожиданности я чуть всю воду не разлил, славу богу, удержал равновесие. Он стоит и смотрит на меня и ждет ответа. Стараюсь привести мысли в порядок. — Для меня это вполне нормальная обстановка. Но это не то, что он хотел услышать от меня. Его холодные, нет, даже ледяные руки забрались мне под рубашку и кофту. Я вздрогнул и попытался уйти от назойливых прикосновений. Ему не понравилось моя реакция на это. Он с силой сжал мой сосок двумя пальцами и больно выкрутил. Закусываю губу, стараясь сдержать стон боли. Дрожу, мне холодно, но я не могу ответить ему. — Отвечай мне! Мразь! — вскрикивает он злобно, с силой ударяя меня свободным кулаком в живот, где только-только зажил старый синяк. Я сиплю и сгибаюсь пополам, но он удерживает меня, не давая упасть. Воздуха катастрофически не хватает. В груди жжет. — Отвечай. Открываю рот и выплевываю, плевать, что будет дальше: — Я мог жить лучше! Да! Если бы не ты! Ублюдок! Ты мне всю жизнь испортил! Мразь! Подонок! Чтоб ты сдох! И вдруг он разжал руки. Обнял, прижимая к своей груди. Сердце бешенно колотится. Он бережно провел руками по впалому животу. — Видишь, говорить правду очень легко. Я не требую от тебя чего-либо архисложного. Я завариваю чай, а он в это время разговаривает по телефону, отойдя в зал. Я попытался смыться, запереться в ванной комнате, но потерпел фиаско. И теперь я сижу у него на коленях. Полувозбужденный член упирается прямо меж половинок ягодиц. — Видишь! — шепот на ухо. — Я ведь сдерживаюсь ради тебя, а ведь мог бы завалить тебя прямо с порога! Я не хочу делать тебе больно, как в тот раз. Я подношу ему чашку, стараясь не смотреть в глаза, ставлю на тумбочку. — Хорошо. А теперь иди в ванну. Ты мне нужен чистеньким, сделай клизму. Тут же вылетел из кухни пулей. Заметался по комнате. Паника. Может, посмотреть что в пакетах, чтобы знать, к чему нужно быть готовым? Нет. Я только потеряю время. Черт. Выход только один. Придется закрыться в ванной комнате. Там хорошая дверь, он не сможет ее выбить. Я так думаю. Не теряя ни минуты, я захожу в ванную и закрываю дверь. Меня снова трясет. Мне страшно. Я не знаю, что он сделает мне сегодня. В прошлый раз он надел на меня какие-то странные веревки, я не мог двигаться, и отшлепал. А потом драл всю ночь на столе, закинув ноги на плечи. Я даже не знаю, сколько раз терял сознание. Мне было плохо, очень. Хорошо хоть не порвал. — Бля… Я хватаюсь за голову и оседаю на пол. Притягиваю ноги к себе и кладу голову на коленки. Не паникуй. Не паникуй. Он не сможет открыть эту дверь… — Малыш. Я что-то не слышу звуки воды. Ты что там, еще и побриться решил? — слышится мне из кухни. — Только побрей еще пах, чтобы было удобнее. Ты же знаешь, что я не люблю, когда на теле лишние волосы. Не заставляй меня самому делать это. Ага. Бреюсь. Конечно. Точно! Бритва! Надеюсь, что она не тупая, и она мне поможет. Я лихорадочно пробегаюсь взглядом по полочкам. Приподнимаюсь. Ищу. Нет. Ничего нету. Разочарованно стону. Мне капец. Мне капец. Он убьет меня. — Малыш! Я уже все, иду к тебе… Я стою и не могу даже шелохнуться. Мне страшно. Шаги раздаются сначала отдаленно, затем ближе и ближе. И вот уже у самой двери. Я даже не дышу, а сердце остановилось. Катастрофически не хватает кислорода. Я сейчас свалюсь в обморок. Кто-нибудь. Спасите. Спасите меня. Пожалуйста. И вот оно — спасение. Мелодия звонка разрезает гробовую тишину. Он матерится и идет за телефоном. Он ушел, а мое тело вновь свободно двигается. Только сейчас я заметил, как сильно вспотели руки. Жарко. Душно. — Малыш! Тут такое дело… Меня вызывают на работу! Я уйду, но ненадолго! — снова его голос слышится рядом. — А, чтобы ты не сбежал… — какой-то тяжелый звук. Кажется, он положил что-то, закрыл чем-то дверь, перекрыл мне выход. Ужас. Нет. Только не это. — Чтобы ты не сбежал, я подпер дверь. Заодно время будет - растяни себя. Надеюсь, ты не заскучаешь, пока! Его шаги отдаляются. Он шуршит пакетами, а затем слышен звук хлопнувшей двери. Он закрыл меня. Нужно взять себя в руки и все обмозговать. Пос­ти­рал все ног­ти и ко­жу на ру­ках. Боль­но и силь­но щип­лет. От­крыть дверь мне так не по­лучи­лось. Ок­но то­же зак­ры­то, не от­крыть. Пол­ней­шая бе­зыс­ходность, но я не со­бира­юсь сда­вать­ся. Толь­ко не сей­час, толь­ко не се­год­ня. Не так. — Бля… Я кри­чу, я зо­ву на по­мощь не­весть ко­го. Но по­мощи ждать не откого. Я сту­чу в дверь, пы­та­юсь вы­бить ее пле­чом, но ни­чего не по­луча­ет­ся. Черт. Гадс­тво. Ре­шение толь­ко од­но: как-то от­крыть ок­но. Но как? Чем мне его раз­бить? Ос­трых и ту­пых пред­ме­тов ниг­де не бы­ло. Не­чем раз­бить. Ос­та­ет­ся толь­ко од­но. Я рву свою ру­баш­ку на мел­кие лос­кутки. Зак­ру­чиваю в них ру­ку и за­вязы­ваю все это па­роч­ку нит­ка­ми, для прочности. Вдох. Вы­дох. Я ста­нов­люсь на по­докон­ник, от­во­рачи­ва­юсь и с си­лой бью окон­ное стек­ло. Еще раз, и еще. Оно под­да­лось не с са­мого на­чала, но по­том хрус­тну­ло и по­сыпа­лось мел­ки­ми ос­колка­ми на пол. Я вы­рываю из ра­мы пос­ледние, са­мые длин­ные кус­ки стек­ла, что­бы не по­ранить­ся при пе­рела­зе. Пых­чу. Мне не уда­ет­ся про­лезть. Слиш­ком ма­лень­кий про­ем. Но у ме­ня все-та­ки по­луча­ет­ся, и вот я уже пе­реку­выр­кнул­ся че­рез ок­но и упал на по­жар­ную лес­тни­цу. Фух. Я чуть не сва­лил­ся. А ведь тут, по­до мной, еще че­тыре эта­жа. Я сни­маю эти тряп­ки, ки­даю их и на­чинаю спус­кать­ся по лес­тни­це. В са­мом кон­це она не до­ходит до пер­во­го эта­жа, при­дет­ся пры­гать. По край­ней ме­ре тут не вы­соко. — Ау… По­тираю ушиб­ленную зад­ни­цу и ог­ля­дыва­юсь. Су­мер­ки. Уже тем­не­ет. Сколь­ко же я про­был в квар­ти­ре? По­хоже, дол­го. Ос­тался толь­ко один воп­рос: ку­да мне те­перь по­дать­ся? Ку­да ид­ти? К ко­му ид­ти? К ох­ло­монов­цам? Те бу­дут до­пыты­вать­ся у ме­ня что я и как я. Не идет. Я не хо­чу, что­бы они за­подоз­ри­ли. Ос­та­ет­ся од­на Ли­за. К ней я и нап­равлюсь. Холодно, даже пальцев не чувствую. Стою у подъ­ез­да и жму на кноп­ку. Кажется, она живет теперь здесь. — Лиззз… — тя­ну я. — Ли­за, по­жалуй­ста, впус­ти ме­ня! Мне нег­де пе­рено­чевать се­год­ня! Слыш­но шар­канье, а спус­тя нес­коль­ко ми­нут дверь с про­тив­ным пис­ком от­кры­ва­ет­ся, и я за­хожу внутрь подъ­ез­да. Тут же иду на тре­тий этаж, в во­сем­надца­тую ком­на­ту. Ли­за спро­сонья та­кая смеш­ная. В пи­жаме с зай­чи­ками, а во­лосы рас­тре­пан­ы. На лицо наползает невольная полуулыбка. — А? Ян? Это ты, что ли? — ска­зала она, по­тирая гла­за. — Чего так поз­дно? Случилось что? — Я не поз­дно, я нор­маль­но… — бур­чу я, за­ходя в теп­лый ко­ридор. Ли­за зев­ну­ла и, мах­нув ру­кой, на­каза­ла мне ид­ти в ее ком­на­ту и надеть один из ее свитеров. А са­ма она зак­ры­ла дверь и скры­лась в глу­бине кухни. — Януш, а те­бя что, тур­ну­ли? — за­дала она мне воп­рос, на­ливая в чаш­ку го­ряче­го чая. — Нет… Прос­то… По­нима­ешь… — Ага. Я все по­нимаю. Ты все так прос­то объ­яс­ня­ешь, ага, — фыр­кну­ла она. — Лиз. Не злись. Прос­то я се­год­ня не мо­гу но­чевать у се­бя в квар­ти­ре. И зав­тра, на­вер­ное, то­же. — Ты что там, пот­ра­вил сво­их до­маш­них пи­том­цев? — Ко­го? — Ну… — зев­ну­ла и потерла стекла очков, запотевших от пара. — Там, мы­шей, та­рака­нов. — Да, точ­но, — сов­рал я. — Оделся еще так легко, совсем мозги потерял. Вон руки ободраные. Горе ты мое… Даль­ше мы нем­но­го по­гово­рили ни о чем. По­том она от­да­ла мне свою кро­вать, а са­ма лег­ла в за­ле, на жес­тком ди­ване. Зас­нул я в пол­ном спо­кой­ствии. Спо­кой­ствии на этот день. По край­ней ме­ре. Ли­за не спра­шива­ла ме­ня о том, по­чему я не по­шел в уни­вер­си­тет. И ох­ла­монов­цы то­же мол­ча­ли, как буд­то наб­рав в рот во­ды. Я был бла­года­рен им за это. Не хо­тел бы я, что­бы ме­ня о чем-ли­бо расс­пра­шива­ли. И так хе­рово. Чер­тя­ха да­ла мне все учеб­ни­ки. А еще ку­чу сво­их кон­спек­тов. Руч­ку, тет­радку. Май­ку. Коф­ту. Еще зав­трак мне при­гото­вила. И как бы я не от­не­кивал­ся от то­го, что мне все это не нуж­но, что мне и без это­го нор­маль­но, она не слу­шала. Чертов материнский инстинкт. — Эй, Ян, а че ты бу­дешь де­лать пос­ле этой па­ры? — ох­ла­мон-один пос­мотрел на ме­ня вы­жида­юще. Да­же знаю, что он за­думал. — Э­эээ… — про­тянул я. — Да не знаю… А что? — Пош­ли в ка­чал­ку! Ну вот. На­чина­ет­ся. — Не пой­ду я, — от­махнул­ся я. — Нет! Пой­дешь! — Нет. — Не пой­дешь, так си­лой за­воло­ку! — а он креп­кий оре­шек. Вот и как же мне от­кру­тить­ся? — За­вола­кивай! Все рав­но сбе­гу! — Не сбе­жишь! Мы те­бя все вмес­те пой­ма­ем! — Нет! — Ну что ты упи­ра­ешь­ся? Сам вон ху­день­кий, как щеп­ка, блед­ный. Пат­лы-то вон ка­кие вы­рас­тил! Длин­ные! Как ба­ба, ей бо­гу. Про­дол­жа­лось бы это до кон­ца всей па­ры, ес­ли бы не ох­ла­мон-вто­рой. Он ув­лек его ин­те­рес­ным рас­ска­зом, про снежного человека. Са­ми они уже дав­но за­били на вто­рую па­ру и вов­сю раз­го­вари­вали на пос­ледних ря­дах. Ли­зы с на­ми не бы­ло. Од­на она бы­ла в дру­гой а­уди­тории. А я что? А я ни­чего, си­дел се­бе спо­кой­но и вслу­шивал­ся в сло­ва про­фес­со­ра. Хоть что-ни­будь за­пом­ню. Па­роч­ка ох­ла­монов­цов смы­лась в ка­чал­ку, а я с Лизкой по­шел к ней до­мой. По пу­ти мы раз­ми­нулись. Я ска­зал ей, что мне нуж­но зай­ти до­мой, взять кое-ка­кие ве­щи. На ду­ше бы­ло по­гано. Я не хо­тел ид­ти до­мой. Но мне сле­дова­ло взять учеб­ни­ки и те­лефон. Пас­порт, мо­жет быть. День­ги. Ку­да ж я без них? Смот­рю на дверь не­видя­щим взгля­дом. Все не ре­ша­юсь от­крыть ее. Он там? Или нет? Что он сде­ла­ет, ес­ли пой­ма­ет ме­ня? Он убь­ет ме­ня или прос­то из­обьет? Дер­гаю за руч­ку. За­пер­то. Зна­чит, его тут не­ту. Хо­рошо. Иду к баб­ке Марье, ко­торая жи­вет на со­сед­нем эта­же. Жа­лу­юсь ей на то, что, мол, по­терял ключ и те­перь не мо­гу в дом зай­ти. — Эх! Ну что ж по­делать? Ты что это, за­гулял? — она пос­мотре­ла на ме­ня скеп­ти­чес­ки, свер­ху вниз, прищурив глаза. — Нет! Что вы! — Зна­чит нар­ко­ман! — рез­ко вы­пали­ла она. — Что? Я ото­ропел. И при чем тут нар­ко­маны? — Не по­нял. — Что не по­нят­но­го? — Я не нар­ко­ман! — Нар­ко­ман! — все не уни­малась старая бабка. — Гла­за вон крас­ные, сам блед­ный и дер­ганный. Ко­лешь­ся, не­бось? — она ме­ня что, за иди­ота при­нима­ет? — Баб Марь, не нар­ко­ман я! Прос­то ночью спал пло­хо! Мы­ши шур­шат за сте­ной, спать ме­ша­ют. — Мы­ши, го­воришь? — она по­дер­га­ла у мо­его но­са связ­кой клю­чей. — Мы­ши. Мы­ши… — Ну лад­но, дер­жи, мышь. На этот раз поверю. По­лучив ключ, я спус­тился на свой этаж и ти­хонь­ко при­от­крыл дверь. Выг­ля­нул, нет ли ко­го, и за­шел в ком­на­ту. Спо­кой­но. Ты в бе­зопас­ности. Его тут не­т. Я не со­бирал­ся тор­чать тут, ведь в лю­бую ми­нуту мог зай­ти он. В мои пла­ны вхо­дило лишь то, что нуж­но бы­ло заб­рать все нуж­ные ве­щи и сва­лить по­даль­ше. Боль­ше ни­чего. Так. Где те­лефон? По­ка я ис­кал все это, я не за­метил, как скрип­ну­ла дверь, стоило подпереть ее до этого, что ли. А ког­да за­метил, то ста­ло слиш­ком поз­дно. — Ма­лыш! А я так те­бя обыс­кался… — я зас­тыл пос­ре­ди ком­на­ты, с те­лефо­ном в ру­ках. Судя по его лицу, можно было ожидать чего угодно. — Ког­да я при­шел, те­бя не бы­ло! Зна­ешь, как я вол­но­вал­ся? Спо­кой­но. Толь­ко спо­кой­но. Не па­никуй. Не на­до. — Знаю… — ти­хо сип­лю я. Он под­хо­дит ко мне. С ви­ду вро­де бы спо­ко­ен, но я знаю, что он наверняка зол. Очень и очень зол. — Ма­лыш! — ши­пит он, видя пакет с барахлом. — Ты ку­да-то соб­рался?! — Ни­куда. — Лжешь, — я да­же вскрик­нуть не ус­пел, не то, что от­крыть те­лефон и поз­во­нить в по­лицию, или еще ку­да-ни­будь. Он по­валил ме­ня на пол и стал сры­вать мою одеж­ду. Я зак­ри­чал, за­бил­ся, как в при­пад­ке. Он лов­ко пе­рех­ва­тил мои ру­ки и ос­та­новил­ся. Смот­рит. — Что? — В смыс­ле, «что»? — Что имен­но? — Ду­рач­ком при­киды­ва­ешь­ся? — Э­ээ… — Не до­ходит, да? — Я не по­нимаю, о чем ты. — Что ты сде­лал со сво­ими ру­ками? Я пос­мотрел на свои ру­ки. Ру­ки как ру­ки. Ни­чего осо­бен­но­го. Что ему не нра­вит­ся? — Не по­нял, ма­лыш? Пос­мотри на ног­ти. Ви­дишь этот ужас? Пло­хой, пло­хой маль­чик! Ты ведь зна­ешь, как я люб­лю ухо­жен­ные ру­ки! А это что, ви­дишь? Ви­дишь, мразь? — уже сры­ва­ет­ся на крик он. Я мол­чу. Не дви­га­юсь. Уж луч­ше прос­то так, чем пы­тать­ся выр­вать­ся. Он ведь пой­ма­ет ме­ня и сло­ма­ет что-ни­будь. — Ну что же мне де­лать? Ты про­винил­ся… Опять расстраиваешь меня. — Нет! По­жалуй­ста! Нет! Он под­хва­тыва­ет ме­ня на ру­ки и тя­нет в ван­ную. За­киды­ва­ет, я чуть не ударяюсь о бортик, и вклю­ча­ет го­рячую воду. Она резко обжигает все мое тело, и я вскрикиваю от неожиданности. Чертовски не приятно, будто кожа плавится, но я, закусив губу, мол­чу. Ни звука, да­же тог­да, ког­да он боль­но ку­са­ет ме­ня в шею и от­тя­гива­ет ко­жу. Словно метка того, что я принадлежу ему и никуда не сбегу от него. Он це­лу­ет и вновь за­сасы­ва­ет место укуса. На­вер­ня­ка ос­та­нут­ся за­сосы и кровоподтеки. Мне и так тру­дом удается их ук­рыть за во­ротом ру­баш­ки и кофты. — Сколь­ко раз пов­то­рять те­бе… Сколь­ко раз, что ты дол­жен уха­живать за со­бой и вести себя правильно! Ты ведь зна­ешь, как я люб­лю, ког­да ты у ме­ня чис­тень­кий и гла­день­кий. Покорный. Он бе­рет шам­пунь и выдавливает на го­лову. Дер­жит за под­бо­родок и не да­ет зак­рыть гла­за, когда он стекает на лоб. Шам­пунь по­падает в глаза. Очень боль­но и силь­но щи­пет. Гла­за на­чина­ют сле­зить­ся, я дер­га­юсь, а он все улы­ба­ет­ся, удерживая. По­донок. — Чис­тым. Ты дол­жен быть чис­тым, — бормочит он про се­бя, как зак­ли­нание. Он пы­тал­ся вы­мыть мне пах, но я не даю ему сде­лать это­го, прикрываясь руками. За что по­лучил уда­р головой об угол ван­ны. Пе­ред гла­зами его лицо, оно рас­плы­ва­ет­ся раз­ноцвет­ны­ми кру­гами. — Ты та­кой гряз­ный… Как же мне от­мыть всю эту грязь? Его ру­ки бы­ли вез­де. Они при­под­ня­ли мои но­ги и ста­ли мыть про­меж­ность. Он мял мою зад­ни­цу в сво­их ла­донях, а мне бы­ло про­тив­но. Я уже дав­но за­метил у не­го сто­як. Хо­рошо хоть он на ме­ня еще не наб­ро­сил­ся. Дальше он сбрил все волосы в паху, причем по виду, похоже, от этой процедуры он словил нехилый такой приход, даже вены на руках вздулись. По­мыв ме­ня, он на­казал быть тут, а сам вышел, забрав с собой бритву. Я сто­ял на мес­те и ту­по смот­рел се­бе под но­ги. С тела стекали капельки воды. Было холодно. Место, в которое пришелся удар, сильно ныло. Руки подрагивали. Он вер­нулся. В ру­ках у не­го был все тот же па­кет, который я видел раньше. И груша. — Сделаешь клизму. Набирай больше трех раз, уверен, в твоей заднице полно дерьма, — а, вручая пакет, ухмыльнулся. — Это тоже для те­бя! Я очень щедрый. Ког­да оде­нешь, иди в ком­на­ту, я бу­ду те­бя ждать… — про­шеп­тал он мне пря­мо в ли­цо, а по­том насильно заб­рал оче­ред­ной по­целуй, прижимая к своему возбужденному члену. Па­кет. Не­навис­тный мне па­кет. Ког­да я ви­жу его, я знаю, что ждать че­го-ли­бо хо­роше­го нель­зя. Этот па­кет при­носит мне од­ну лишь боль. Что, черт возь­ми, ока­жется в нем на этот раз? — Ау… Я ра­зоча­рован­но сто­ну и от­ки­дываю па­кет в сто­рону. Ни за что. Я это не оде­ну. Нет. Толь­ко не так. — Ма­лыш, ты долго! У те­бя там проб­ле­мы? По­мочь на­деть? — слы­шит­ся из глу­бины ком­на­ты. — Я сам! — кри­чу я. — И во­лосы рас­пусти! Те­бе так идет! У ме­ня тря­сут­ся ру­ки. Все­го тря­сет. Это черное, по­луп­розрач­ное нечто. Как толь­ко де­вуш­ки но­сят та­кое? Проз­рачные темные чул­ки, цеп­ля­ющи­еся за по­ясок. И что-то вроде короткого плать с бах­ро­мой. С соб­лазни­тель­ным вы­резом для си­сек. Но си­сек у ме­ня-то и нет. Гре­баный из­вра­щенец. Быть мо­жет, будь я де­вуш­кой, эта си­ту­ация ка­залась бы нор­маль­нее? Но сначала - клизма. Ненавижу это распирающеее чувство, когда вода давит на кишечник, вызывая позывы к дефекации… Но худшее ещё впереди.