The Hyperborean One

Они были вдвоём: Чарльз Ксавье и Дима Климов. Он ждал этого с давно: прислушиваясь к себе, Дима понимал, что ждал этого с того самого момента, как увидел зависший над недвижными водами райской лагуны “Дрозд”. Было раннее утро. - Я мутант, да? - просто спросил он. - Да, Дима, - так же просто ответил Ксавье. - Вы увидели это, когда мы с вами наладили связь? - Я увидел это намного раньше. Но если говорить о доказательствах, то… да, они появились именно тогда. - И кто я? - Ты - Дима Климов. - Я рад, что хотя бы по этому вопросу у нас нет противоречий. - А по каким есть? - с интересом осведомился Ксавье. - Ну, это мы сейчас и выясним. Профессор вздохнул и потёр виски. - Во-первых, прости за то, что подвергли тебя опасности. Вся эта ситуация с похищением… ты мог серьёзно пострадать. и ответственность за это целиком и полностью лежит на нас. Росомаха… он сделал то, что считал нужным… - И спасибо ему за это, - мрачно перебил мутанта Дима. - Я тут буквально гнил. Ксавье никак не отреагировал на это и продолжил: - Во-вторых, прости за то, что не смогли вытащить тебя из рук Магнето. Не знаю, что они с тобой делали, но мы должны были успеть… - У них у меня был лучший поцелуй в моей жизни. Телепат снова воздержался от комментариев. - И, наконец, извини за то, что так долго искали тебя, когда ты был в плену у Клуба Адского Пламени. - Кстати, как вы меня нашли? - Никак. И никак не нашли бы, - слова давались лысому мутанту с трудом, и Диме казалось, что тот буквально выдавливает из себя честные ответы. Дима, однако, чётко понимал, что может ошибаться насчёт этого. - Планета большая, людей много, и трудно искать, когда не знаешь, что конкретно следует искать и где. - Но как-то же нашли. - Да, - Ксавье кивнул. Он выглядел несколько смущённым. - Их выдал неизвестный мужчина, позвонивший с телефона-автомата. Когда я спросил, кто он, он представился как “Красавец в пальто с леопардовым принтом”. Климов, не сдержавшись, сухо рассмеялся. - Ты знаешь, кто это? - Ксавье поднял одну бровь. - Да, - Дима слабо улыбнулся. - Друг. - Ладно, - некоторое время профессор как будто собирался что-то сказать, но в конце концов сдался. - Хорошо. Они замолчали. - Что ты думаешь о… обо всём? - спросил Ксавье через некоторое время. - Тесса сказала, что я мутант с вероятностью в семьдесят пять процентов. И что моя способность наверняка связана с блокировкой сил других мутантов. - А ты?.. - Мистик и Магнето говорили, что не нужно бояться быть “ненормальным”. Телепат ждал. Это был выигрышный ход, и Климов корил себя за то, что дал его сделать. - Эмма Фрост сказала, что хватит убегать. А из всех, кого я встретил в Америке, она, кажется, поняла меня лучше всех. Так что… - Климов закрыл глаза, потому что не смог бы произнести этого с открытыми: слова, однажды сказанные с лёгкостью, теперь не хотели воспроизводиться. - Я - мутант? - Да, - повторил Ксавье. - Ты мутант. Пальцы сжали подлокотники кресла. Климов резко открыл глаза - и встретился со взглядом телепата. Осознание ответа, не пришедшее в начале разговора, докатилось до сознания только сейчас, и это было почти невыносимо. - Расскажите мне всё, - медленно, разделяя слова, произнёс Дима - и понял, что дрожит. - Когда нам внезапно удалось наладить контакт, с тобой общалась Джин, - Ксавье отвёл взгляд. - А я поспешил к Церебро. Я успел зацепиться за тебя… и, прежде чем ты потерял сознание, я успел отчётливо увидеть то, что ты мутант. Сильный. Я понятия не имею, насколько. Не представляю, что может твоя способность. Но я совершенно уверен в том, что ты исключительно сильный мутант. И… это подтверждается фактами: сильнейшие телепаты не могли установить с тобой связь… пока ты сам не захотел. - Тесса сказала, что меня как будто не существует. - Это так, - поморщившись, ответил Ксавье. - Ощущение именно такое. Возможно, именно в этом и заключается твоя способность - заставлять других думать, что тебя нет?.. Как бы то ни было… Дима, ты же понимаешь, что, если мы хотим понять, на что ты способен, ты сам должен этого захотеть? Девятиклассник из Сургута ничего не ответил. Под столом он, отпустив несчастное кресло, сжимал кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Он старался выглядеть спокойным, но понимал, что Ксавье понимает его состояние безо всякой телепатии. Всё же профессор был слишком умён. Диму переполняла злость. Он не знал её истоков, не мог проследить её путей, не видел, куда она идёт: единственным, что он чувствовал, было ещё наличие. Существование. Бытие. Злость бушевала внутри, и единственное, что понимал Климов - это то, что он не имеет права дать ей выйти наружу. Потому что, он это чувствовал, злость, выпущенная на свободу, станет ненавистью; он даже мог уловить, как эта ненависть зарождается где-то ещё глубже. Он не мог видеть её цвет или вкус - мог только, казалось, слышать её пугающе спокойный голос. И было страшно. И хотелось бежать. - До свидания, профессор Ксавье, - Климов тяжело поднялся, стараясь двигаться спокойно и уверенно. - Сейчас я понимаю только то, что мне нужно позвонить родителям и сказать, что их сын мутант. И друзьям. И надеяться на то, что после этого я всё ещё смогу называть их родителями и друзьями. “Давай, скажи это. Только посмей. Скажи, что, значит, не такие уж они и друзья. Или что плохие родители. Скажи это, и я возьму стул и уебу тебя им. Скажи, пожалуйста. Никто не сможет меня остановить. И, что самое главное, меня не сможешь остановить ты”. Климов почему-то был совершенно уверен в том, что это получится сделать без труда, с лёгкостью, с небывалой точностью и силой; он понимал, что хочет это сделать больше, чем, возможно, когда-либо чего-то хотел. Профессор молчал. Дима развернулся и вышел.