Сестра

— Вражеских сил много, но мы любой ценой будем отстаивать свои права на лучшее будущее! И… — Нет, это не то! Совершенно не то! Шел четвертый час съемок в павильоне, на одном из нижних уровней подземелья. Как мне сказал пришедший недавно Финник, ниже только убежище против атомных бомб. Я, скрестив руки, взирала на орущего Плутарха. Он был очень недоволен. Мной. — Ты когда-нибудь слышала, чтобы твоя сестра так уныло говорила про революцию?! Уверен, что нет. Уставшие операторы тихо перешептывались позади Хевенсби. Хеймитч сидел рядом с хмурым видом. Пит и Китнисс, оба в форменной одежде, смотрели на меня с синхронным сожалением. Один только Финник улыбался, не обращая внимания на всеобщее психи. Но это только для виду — Я видела, как мечется его взгляд с Адама на Плутарха. Он боялся за брата, что такие ролики подвергнут его опасности. — Зайка, милая… — Эффи, толкнув гневную Крессиду в бок, подошла к возвышению, на котором я стояла, — я понимаю, что тебе неуютно. Но пора взять себя в руки, дорогая. — Вы чего все к ней пристали! — Неожиданно для всех громко проговорил Адам. Он подошел, взобрался на постамент и встал около меня. — Не может человек так, — он щелкнул пальцами, — хоп, и все, включились эмоции! Тут нужен подход. После недолгого молчания, он громко потребовал: — Уйдите все отсюда. Он кивнул брату. Финник, ничего не говоря, вышел в коридор. Плутарх, казалось, сейчас задохнется от негодования. — Чего?! Мальчик, я не позволю тебе командовать! Я… — Три минуты передышки никому не повредят. Уверен, что многие здесь хотят выпить чашечку чая. — У меня график! — Плутарх! — влаственно крикнула Китнисс, подходя к сидящим. — Пошли. Одно простое слово Сойки оживило всех вокруг. До этого момента ждали, что же скажет Плутарх, но слово лица революции сильнее. Операторы, поставив свои камеры на штативы, гурьбой вышли из комнаты. Эффи, поджав губы, с надменным видом удалилась вслед за Хеймитчем и Крессидой. Пыхтя, вышел и Хевенсби, меча проклятия и говоря что-то о невоспитанных подростках. Китнисс и Пит подошли к нам. Сестра взяла меня за руку: — У тебя получится. Верь себе и своим чувствам. — Она повернулась к Адаму, который в это время тихо переговаривался с Рутой. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. А то меня убьют за срыв съемки. Они улыбнулись друг другу, и парочка вышла в коридор. Наконец я повернулась к Адаму. Меня трясло — то ли от нервов, то ли от гнева, то ли от присутствия Адама рядом. — Так что за подход? — тихо спросила я, смотря в упор на О'Деира. Он резко схватил меня за плечи и встряхнул, отчего я вскрикнула. — Очнись! Прим, они разрушили твой дом, они убили многих твоих знакомых! Они чуть не убили тебя! Твою сестру! — Он отпустил меня, спрыгнул и начал ходить в разные стороны, продолжая свою тираду. — Ты каждый день должна рисковать жизнью, не имея возможности выйти на поверхность, потому что в любой момент тебя могут убить всего лишь за то, что ты решила жить не по их правилам! Они отправили тебя, беззащитную, маленькую девочку на кровавые игры, заставили тебя убить! — Расхаживая туда-сюда, он размахивал руками, бросая на меня яростные взгляды. Я не выдержала такого напора и села. Ведь, он прав. Каждое слово взрывало мои чувства. Каждое слово было словно удары ножей. Все правда… — Они убили папу…— прошептала я, смотря на большой экран на противоположной стороне. Рута подсела ко мне и понимающе сжала мне ладонь. — Это не могла быть ошибка. Не могла, они были знатоками своего дела. Просто что-то пошло не так. Возможно, они говорили о противостоянии... И так решили проблему. А тот мальчик, Рута? Помнишь, ты рассказала? — Рута кивнула мне, смахивая слезу. — Мальчик был умственно отсталым, он взял яблоко, а его пристрелили! Пристрелили, Адам! Потому что эти яблоки повезли на экспорт, в Капитолий. А сколько таких случаев? Сколько несчастных жертв, погибших от случайного слова? Мы устали боятся... — Размазав слезы по лицу, я встала и гневно посмотрела на Адама. Но гнев был направлен, конечно, не на него. — Каждый год, каждую жатву ты стоишь и ждешь своей участи. Боишься за своих братьев и сестер. Тихо плачешь от безысходности, понимая, что выхода нет. Ты в западне, бедности, голоде. Тебя силком заставляют смотреть, как дети, обычные дети, которым надо учиться в школе, играть в игры на улице, вкусно есть, влюбляться в первый раз, — я резко отвела взгляд от Адама, посмотрела на сидящую Руку, которая кивала на каждое мое слово, — убивают друг друга! В Капитолии лишь Потешаются над такими, как мы. Но этому настанет конец. — Я опять посмотрела на противоположную стену, представляя, сколько детей умерло лишь для того, чтобы жители Капитолия получили шоу. — Мы хотим жить в мире без Голодных игр. Я хочу жить, радоваться жизни, любить жизнь. Не думать о безопасности сестры и мамы. Знать, что в мой дом никогда не придет Жатва. Я хочу знать, что ждет меня в будущем. Я хочу закончить школу, поступить в университет, выучиться, стать врачом... И если за это придется самой выйти на поле битвы и сражаться — то я без промедления возьму в руки оружие! Повисло молчание. — Вот... — Прошептал Адам и сел рядом с Рутой. — Я хочу углубиться в почвоведение, — сказала она, скромно поглядывая то на меня, то на О'Деира, — и я даже слышала, что в Капитолии недавно открыли еще один аграрный университет. И я хочу туда попасть, но при нынешних условиях... Поймите меня правильно, ребята, умения ничего не значат. В Капитолий попадают лишь те, у кого есть деньги и желание ко всем подлизываться. У меня ни того, ни другого, поверьте. — Она грустно усмехнулась. — Ты все правильно сказала, Прим. Я устала жить в страхе. Тем более, у меня еще три младших брата и сестра... — Время не позволяет нам быть детьми. Мы рано выросли, девочки. — Как-то отрешенно сказал Адам. — Но у нас должно быть светлое будущее! — И мы будем за это бороться! — закончила я и села к ним. В этот момент с грохотом открылась дверь, и в нее вплыл, по другому не скажешь, Плутарх. Вид у него был очень довольный. — Вы свободны, молодые люди. Молодцы! Я ошарашенно перевела взгляд с Хевенсби на Хеймитча, который также зашел в павильон. — Молодец, Прим! Вот это слова, вот это эмоции! — Увидев мой убийственный взгляд, он закатил глаза и начал объяснять, — тут куча скрытых камер, зайка. Все это время мы наблюдали за вами из соседней комнаты. А мелкий О'Деир, видно, это просек. Адам кивнул, улыбаясь. — Когда ты один, без всяких наблюдателей, ты искренен. Ведь, сработало! — поспешно прибавил он. — Еще как! Вы молодцы! — Опять сказал Плутарх. Хеймитч показал нам, что мы можем идти, кивнув. В павильоне опять началась бурная деятельность, только теперь у экрана. Теперь им предстоит монтировать видео. Втроем мы подошли к лифтам. Смотря на пол, я зачем-то вспомнила про Джоанну. Сколько таких людей, которые из-за Капитолия ненавидят меня? Зайдя в лифт, я повернулась к Адаму, и, поддавшись порыву, быстро обняла его. — Спасибо тебе. Если бы не ты... — Я отпустила его, боясь смотреть ему в глаза. В груди опять появился странный жар, в животе как будто все скручивает. К моему удивлению, Адам взял меня за руку, засмеялся: — То мы бы проторчали там еще часов пять. Так что не за что просить прощения. Он отпустил мою руку, похлопал Руту по плечу. Через несколько мгновений мы вышли из лифта и направились в столовую. — А мы неплохая команда, согласитесь? — Сказала, улыбаясь, Рута. — Отряд Бета. — Важно проговорил Адам. Мы громко засмеялись.