***
Оказалось, комитетчикам нужно было разрешение на то, чтобы сломать дверь, и присутствие представителей школы при уничтожении опасной твари. И вновь все отправились в Запретный коридор. Щенка Гермионе было жаль до слез. Она огляделась по сторонам, чтобы спросить хоть у кого-нибудь — неужели ничего нельзя поделать? Но спросить было не у кого. Лорд Малфой беседовал с важными людьми из Министерства Магии, а Гарислава вообще не было видно — вот уж не ожидала от него! Хотя… может, ему щенка еще жальче и он просто не решился смотреть на предстоящее? Шли недолго. Казалось, только вышли из кабинета, и вот уже запертая дверь. Ни придумать что-то для спасения животного, ни сбежать мисс Грейнджер не успела. Первокурсников уже эвакуировали. Сейчас, наверное, над ними хлопочет мадам Помфри в Больничном крыле. Около каменной баррикады стоял нахмуренный Снейп, еще больше скривившийся при виде Дамокла Белби и прочих старцев Совета. Старцы, напротив, расплылись в улыбках. Снейп подозрительно попятился. Внезапно за закрытой дверью раздался сперва громкий треск, а потом пронзительный визг цербера — на все три глотки. Мужчины отшатнулись от двери и ощетинились волшебными палочками, напоминая своей растерянной толпой тулово лысеющего дикобраза. — Под ним рухнул люк! — ахнула сердобольная гриффиндорка, представляя, как мог покалечиться щенок от падения. — Он на втором этаже, — внезапно охрипшим голосом произнес профессор Снейп, лучше представляющий возможности щенка цербера и ни на минуту не забывающий, что отбоя еще не было. — И кстати, а где чертов Поттер? — с еще большим испугом повернулся он к Малфою. В две секунды мужчины убрали завал и снесли дверь. Щенок действительно провалился и теперь с рычанием рвал лианы дьявольских силков. К общему горю Снейпа и Малфоя, старцы, заглядывая в провал, наколдовывали освещение. Каждый. Силки скукожились и отползли в тень, щенок вырвался и побежал дальше. Вдали раздался треск выломанной двери, звук падения чего-то каменного и вибрирующее рычание. Затем лязг мечей и снова грохот камня. А потом вновь звук выбиваемой двери. — А почему он эту дверь не вынес так легко? — раздался из дальних рядов любопытствующих голос Гарислава. — Миссстерррр Чшшшшерррноффффф! — сверкая глазами, потянулся к хулигану и.о. директора (которому, кстати, еще не сообщили этой радостной вести). — Это же щенок цербера, — менторским тоном затянул Карактак Бёрк, довольно много знающий о ценностях и способах их охраны. — Ему велели охранять, он сидел и не двигался. Тем они и ценны. Кроме нечувствительности к магии, конечно. Но поскольку это все-таки щенок, в критической ситуации он испугался и помчал, не разбирая дороги. Была бы это взрослая особь, она бы непременно запрыгнула обратно. Впечатлительный целитель Пруэтт громко сглотнул, радуясь, что цербер оказался щенком. Снейп, расталкивая старцев, вырвался из круга и, махнув рукой на мальчишку, помчался на второй этаж, чтобы очистить его от студентов и, если нужно, принять первый удар, отвлекая внимание зверя на себя. Звуков из лаза больше не раздавалось. Люциус Малфой печально посмотрел на Попечительский совет, вздохнул и остался с ними. В пролом спустились только служащие Министерства. Председатель же принялся озвучивать неудобные для сторонников Дамблдора вопросы: что забыли в классных комнатах дьявольские силки и щенок цербера? Какие ужасы таятся в других классах второго этажа? Почему не запретили доступ и на второй этаж школы, если уж решили открыть там полосу препятствий? И, скорбным голосом, свой вечный (со времен Председательства) вопрос: «Доколе?! Доколе Дамблдор будет издеваться над нами и нашими детьми?!!!» Молодые волшебники проникались. Попечители, перевалившие за сотню лет, и в большинстве своем едва ли не пережившие внуков, начали задремывать стоя. Но долго спать им не дали. Вырвавшись из дыры в полу, по третьему этажу пронесся ужасающий рев, сменившийся не менее страшным предсмертным хрипом. — Они его убили? — сквозь слезы спросила Гермиона. — Это не щенок, — недоуменно протянул Гарька. — Слава Мерлину, юноша! Я уже испугался, что все молодое поколение столь же ужасающе безграмотно! — старик Селвин зло покосился на магглокровку. — Кровь, она всегда чувствуется! Да! — Это рев тролля. Хоть одну тварь министерские лодыри нашли, — ощерился Бёрк. Гермиона спряталась за спину мальчика. За этот вечер она и так пережила слишком много. Их злая шутка зашла дальше, чем она когда-либо могла себе представить. Просто удивительно, как Гарислав еще мог сохранять такое спокойствие и даже оптимизм?!***
Снейп и сотрудники Министерства Магии встретились в комнате с троллем. Никто не заметил по пути щенка цербера. Псина провалилась как сквозь землю! В конце концов решили, что дурное животное сбежало в Запретный лес. Поиски поручили несчастному Хагриду, потерявшему теперь еще и Пушка. Пока они не поднялись на поверхность, Гарислав, предчувствуя, какое «БОЛЬШОЕ СПАСИБО» скажет всем причастным декан, педагог и исследователь за дополнительную ответственность и разваливающийся замок в нагрузку, банально сбежал, утащив с собой уставшую Гермиону. Хаффлпафф ликовал. До самого отбоя в факультетской гостиной бушевала вечеринка. На ней Гарислав рассказал о событиях вечера и даже о назначении Снейпа. Момент он выбрал, когда старшекурсники уже изрядно нагрузились пивом и кричали бы «Ура!» не только Снейпу в директорах, но и Сссишааа на той же должности. Сперва гриффиндорка очень удивлялась черствости хаффлпаффцев. До тех самых пор, когда уставший от ее терзаний Гарька отвел ее в уголок и спросил: — Сообрази: по какому поводу и на какие деньги мы гуляем?! Гермиона недоуменно нахмурилась. Пришлось разъяснять подробно: — Начнем с начала. Чего рыжий с приятелями вообще в тот коридор пошли — знаешь? — Да. Они услышали от Патил, что пока части деканов не будет, а директор болеет, то, что прячут на третьем этаже, захочет украсть профессор Снейп. И слух этот запустил ты, — уверенно, как отлично выученный урок, протараторила девочка. — Ну дают люди! Смешно. В первоначальной версии имен не называлось, вообще-то, но смысл народная молва сохранила, — мальчик горделиво усмехнулся. — Зачем мы туда пошли, помнишь? — Разумеется, — чуть обижено поджала губы школьница. — Стоило остановить Уизли, пока он не наделал самоубийственных глупостей, и добиться того, чтобы его отчитали профессора. А может, даже Председатель Попечительского совета, — мстительно прищурилась она. — А щенок попадал под раздачу. — Я не подумала… — А я подумал. Наши квиддичисты не зря летали на второй этаж — они устанавливали устройство, обрушившее люк, и размещали портал в одном из коридоров. — Но откуда портал? — Откуда и пиво. Я договорился с русским животноводом. Он давно хотел щенка цербера. Так что Хаффлпафф сменял щенка на пиво, ко взаимному удовольствию. И малышу больше не надо сидеть в скучном и тесном каменном мешке. Таких маленьких охранять не сажают, вообще-то. Утром повсюду были раскиданы бутылки «Балтики» и «Белгородского», а также темные бутылки без маркировки, в которых еще вечером плескалась отличная и дорогущая эрлийская медовуха. Старшекурсники, толком не протрезвев, разбудили мелких и отправились на завтрак — встречать нового директора.***
Не успел Северус Снейп отойти от скачек по этажам и поверить, что Мерлинова (точнее — Хагридова) тварь на самом деле сейчас не в школе, как дорогой друг обрадовал свежей новостью. И, кажется, всерьез не понимал — чем это зельевар недоволен?! — Да спаси же меня Моргана! Ну, чем же я так провинился сразу и перед светлыми, и перед темными богами? Люциус! Ну тебе было нужно, ты бы и директорствовал! Или подпевалу своего посадил! Меня-то за что? — бушевал слизеринец в своем кабинете, с трудом пережив поздравления Попечителей, которые воспринимал в лучшем случае, как утонченную издевку. — Думосбор есть? — спросил Малфой, которому вновь приходилось сдерживать смех, прорывающийся от нахлынувших воспоминаний. На просмотр воспоминаний ушло не больше минуты. Когда Снейп вынырнул из чаши думосбора, его лицо пугало. — Чшшшшерррррррнооффф! — и только что яд не капал с искривленных в оскале губ. Гнусный белобрысый тип, отбросив аристократические манеры, не скрываясь хохотал, упав в глубокое кресло.***
Утро выдалось тяжелым. Даже антипохмельное не сняло всех симптомов, и новоиспеченный и.о. директора отправился к завтраку помятый, похмельный и злой. Столы Хаффлпаффа и Слизерина лучились энергией и любовью к миру. Нет, со Снейповыми змейками-то все понятно — земля слухами полнится. А хаффлы-то чего? Декан «землепашцев» словно заразилась у своих подопечных, сияя, как ясное солнышко: — Ах, Северус! Какое тебе спасибо! Как представлю, что на твоем месте могла быть я, просто в дрожь бросает! И без того нерадостного зельевара совсем уж неблагообразно перекосило. Правда, немного отпустило при взгляде на кислое лицо Минервы. Хоть кому-то тоже плохо в это утро. — Се… — задохнувшись от гнева, декан Гриффиндора быстро выправила дыхание. — Северус! Это же ни на что не похоже! Такое важное объявление! Как вы выглядите? — Как? — хмуро буркнул ненавидящий все живое Снейп. — Да вас к детям подпускать нельзя в таком виде! — Вы лучше детей ко мне не подпускайте, Минерва, — процедил профессору трансфигурации ее временный начальник, отыскивая среди голов школьников ненавистную белесую макушку и вглядываясь в отвратительно сияющую мордаху проклятого Чернова: «А что я ждал от существа с такой наследственностью, таким именем и такой внешностью? Талантов в зельях, как у Лилс? О, да, мистер Чшшшерноффф! Говорите, я отличный педагог? Вы у меня получите „П“ по зельям! Вы у меня после первого курса сдать ТРИТОН сможете!» Пока они объяснялись, и Снейп мечтал, добродушная Спраут взяла на себя труд объявить о кадровых перестановках школьникам. Со стороны столов Гриффиндора и Рейвенкло раздался стон. Слизерин и Хаффлпафф разразились бурными аплодисментами. Причем «барсуки» хлопали чуть ли не громче «змеек». Многозначительно выпучив глаза, Помона кивнула Снейпу на трибуну, требуя положенный спич. И Снейп выдал: — Пора навести порядок. На снисхождение не рассчитывайте. Необходимо повысить планку уровня знаний. Этим и займемся все то время, пока я буду исполнять обязанности директора в Хогвартсе. Теперь не так уж и радовались даже слизеринцы. Один Хаффлпафф сохранял незамутненную радость этим утром. Неожиданно (для преподавателей и других факультетов) староста отправился на переговоры. Юноша подбежал к профессору, еще не успевшему отойти от трибуны, и вручил зельевару искусно выточенный брелок: — Это вам, профессор! «Ужас подземелья» презрительно скривился. «Неужели барсуки настолько поглупели, что решили меня купить, да еще такой безделушкой?» — подумал он и, не утруждая себя благодарностью, прошел во главу стола, на ходу трансфигурируя директорский трон в жесткий стул с прямой спинкой. Староста тоже вернулся на свое место, незаметно перемигнувшись со студентом из России. Пришло время школьного завтрака. Отменять уроки, как это несомненно случилось бы во времена Дамблдора, никто не собирался.***
Несмотря на то, что обучение в Хогвартсе грозило резко усложниться, Гарислав был доволен. Он нашел несколько многообещающих клиентов из студенчества — Тархан будет рад. Он спас Пушка, отомстил МакГонагалл, подставил Снейпа и выставил болваном Уизли (с последним мог и не стараться, конечно, но за звучное столкновение с балясиной рыжий был ему должен). Теперь вот он планировал выиграть очень и очень денежное пари. Правда, для этого пришлось выгрести все свои карманные деньги и даже чуть-чуть залезть в мамин кошелек, сиротливо лежащий в ее опустевшей комнате. Но дельце было верное и стоило небольшого риска.***
Северус Снейп перед лицом деканов факультета давал магическую клятву заботиться о школе и благе обитателей замка. Клятва, хоть и не являлась совсем уж пустыми словами, имела весьма расплывчатые формулировки, ибо благо каждый представлял в меру собственной фантазии, что многажды с блеском подтверждали временные и постоянные директора Хогвартса. Раньше, еще в годы ученичества, юный Принц-полукровка удивлялся, как огромный, явно полуразумный замок может спускать такое пренебрежение от тех, кто по должности должен бы о нем заботиться. И мечтал, чтобы в один из дней каменные стены отомстили своим обидчикам. Теперь, хоть и временно (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, или как там у магглов?), но становясь на место тех самых «обидчиков», мужчина испытывал чувства, далекие от восторга. Он крутил в руке хаффлпаффский подарок, механически зачитывая текст, а сам размышлял о том, что надо бы подновить трубы, разобраться с отоплением, поинтересоваться состоянием канализации… «И отключить Годриковы ловушки», — с ухмылкой вспомнил он вечное брюзжание магглы. Из ёмкого артефакта-накопителя (мастерской, ювелирной работы шасов, созданного специального, чтобы нав мог напрямую управлять артефактами, работающими на чудской энергии) широким потоком уходил заряд.***
Анджелина Джонсон, гриффиндорка-третьекурсница, вновь забыла о проклятой исчезающей ступеньке. Девушка осознавала, что запомнить и держать в голове абсолютно все ловушки замка немыслимо. Сам Дамблдор признавался, что не в состоянии это сделать. Но очень неприятно чувствовать, как уходит пол из-под ног. Да и в синяке на лодыжке нет абсолютно ничего хорошего! Но ступенька не исчезла. Ловушка не сработала. Для верности Анджелина спустилась, а потом поднялась обратно, уже нарочно наступая на ступеньку. Та не шелохнулась. Из принципа гриффиндорка обошла еще несколько ловушек, старательно на них наступая. Ни одна не среагировала. — Паршивец Блэк! Все-таки выиграл свое пари!!! Как ему это удалось?! — воскликнула она, ни к кому не обращаясь, просто чтобы выразить свое удивление. Пять галлеонов, поставленных на невозможность отключения ловушек, было не жаль. За такое-то чудесное событие она бы и еще добавила! Откуда-то с верхних этажей донеслась ругань — Роджер Дэвис, второкурсник Рейвенкло, оплакивал свои пятьдесят галлеонов.***
В тот счастливый день, когда Гарислав получил свой выигрыш, а Гермиона наконец-то насладилась зрелищем пурпурного Рональда Уизли, которого то по очереди, то вместе отругали профессор МакГонагалл и миссис Молли Уизли, в тот же день случилось еще одно событие. Для Гарьки приятное, для остальных — по-разному. Митара вернулась в свою комнату и смогла наконец-то обнять сына и удостовериться, что он в полном порядке. В осеннем Запретном лесу, сразу после превращения, ей было очень сложно отпустить его от себя.