***
Перед взором миссис Хартнер предстает симпатичный двухэтажный домик, отделанный деревом и выкрашенный в светло-бежевые тона. Под окнами раскинулись ухоженные цветочные клумбы, идеально зеленый газон пересекает мощенная мелкой плиткой дорожка. В таком месте должна жить семейная пара с ребятишками, а не одинокий мужчина. Хотя почему же одинокий? Если когда-то Гарольд Питерсон и был геем, то аж далеких двадцать лет назад. Что помешает ему обзавестись женой и отпрысками? Дженнифер слегка колеблется, останавливая руку у кнопки звонка. Действительно ли ей так нужно разговаривать с этим незнакомым мужчиной? Что она хочет узнать? Как он вылечился? Есть ли шанс у ее сына? Женщина понимает, что пришла сюда не за конкретными ответами, а за надеждой. Она звонит в дверь. - Здравствуйте, чем могу помочь? На пороге стоит симпатичный мужчина, подтянутый и моложаво выглядящий. Он одет как-то слишком не по-домашнему: в коралловую рубашку, застегнутую на все пуговицы, и в брюки с тщательно выглаженными стрелками. На лице мужчины дежурная улыбка, а в голубых глазах затаенная печаль. Дженнифер слегка теряется. - Здравствуйте, вы мистер Гарольд Питерсон? - Верно, это я, - добродушно отзывается мужчина. Дженнифер коротко кивает. - Я Дженнифер Хартнер. Я пришла поговорить с вами о «Лиловом Треугольнике», - сразу к делу переходит миссис Хартнер. Лицо Гарольда еле заметно мрачнеет. - Проходите, - сдержанно отвечает он, пропуская незнакомку в дом. Мужчина оглядывает пустую улицу, словно ожидая слежки, но ничего подозрительного, конечно же, не замечает и закрывает дверь. «Присаживайтесь», - нетерпеливо говорит Гарольд, указывая на диванчик в гостиной. От Дженнифер не укрывается заметное волнение собеседника, кажется, гостье он совсем не рад, но правила приличия не позволяют ему выставить ее за дверь. - Меня послали из Саффилдской академии… - Что бы вы хотели услышать? – перебивает ее Гарольд и усаживается в большое кресло. Кажется, он привык к подобным вопросам. Дженнифер не первая несчастная мать, пришедшая услышать историю чудесного исцеления от гомосексуализма. - Правду, мистер Питерсон. - Что тут сказать, миссис Хартнер, я проходил курс лечения в лагере лет двадцать назад, в первой волне, так сказать. Тогда был маленький процент выздоравливающих, но это дело очень изменилось с тех пор. Я вылечился, а значит, вылечится и ваш ребенок. Сын? – спрашивает Гарольд, устало потирая висок, словно у него безумно разболелась голова. – Дочь? - Сын, - уточняет Дженнифер. – В чем заключалось лечение? - Препараты, гипноз, общение с психологами. Все это сейчас усовершенствовано… - Что случилось с теми, кто не вылечился? – перебивает Дженнифер. Она почему-то упорно не верит этому мужчине, он что-то не договаривает. Уж слишком все радужно, будто он рассказывает не о терапии против гомосексуализма, а рекламирует средство от гриппа. - Миссис Хартнер, вы же понимаете, что государство не в силах прокормить тех, кто ему не служит, не увеличивает показатель рождаемости, позорит нацию, портит кровь, развращает умы подрастающего поколения… - Всех их убили? - Так заведено. Повисает тишина. Дженнифер не знает, что сказать. Она не узнала ничего нового, только лишь подтвердила те знания, что у нее были. - Вы женаты, мистер Питтерсон? – выпаливает Дженнифер, с нескрываемым подозрением окидывая взглядом мужчину. Этот вопрос слегка сбивает с толку Гарольда. - Нет, - честно отвечает он, не понимая, зачем этой странной незнакомке нужна такая информация. - А были? – миссис Хартнер поднимается и подходит к мужчине. Дженнифер упирается руками в подлокотники кресла, нависает над неудачливым лгуном. Пусть она немолода, но все еще привлекательна, а ее сегодняшнее платье украшает глубокое декольте. Как мистер Питтерсон отреагирует на такую провокацию? - Какое это имеет значение? – нервно спрашивает Гарольд, отстраняясь. Его непонимающий напуганный взгляд направлен исключительно на лицо Дженнифер. - А вы хоть раз были с женщиной, мистер Питтерсон? - Что? Вы издеваетесь? Я не обязан отвечать на ваши дурацкие вопросы, - ощетинивается Питерсон и встает, чтобы проводит странную дамочку к выходу. Много к нему приходило обезумевших от горя родителей с расспросами о «Треугольнике», но таких еще не было. Действительно ли эта женщина явилась по направлению Саффилдской академии? - Признайтесь, мистер Питтерсон, что вы не вылечились! – в лоб заявляет Дженнифрер, несказанно удивляя своими обвинениями хозяина дома. - Что вы несете? Вы сомневаетесь в работе наших властей? Сомневаетесь в моей честности? Что вы вообще хотите этим доказать, миссис Хартнер? Я прошу вас покинуть мой дом, - возмущается не на шутку разволновавшийся мужчина. По его лицу градом стекает пот, который он то и дело вытирает платочком. Дженнифер чувствует, что она на верном пути. Что-то тут нечисто, но этот подозрительный человек в жизни не доверит ей своей тайны. - Скажите мне правду, мистер Питерсон, - умоляет Дженнифер. – Я должна знать, как вам удалось избежать казни! - Выметайтесь, иначе я вызову полицию! - восклицает мистер Питерсон и распахивает дверь. Миссис Хартнер настаивает на своем, но Гарольд ее не слушает, он снова и снова угрожает полицией. Дженнифер ничего не остается, кроме как уйти. Казалось бы, сегодня она не добилась ничего, ее преследовали одни разочарования, но это на самом деле совсем не так. Питерсон своей слишком откровенной реакцией на очевидную провокацию дал Дженнифер понять, что из «Лилового Треугольника» можно вырваться незаконным путем, но в то же время в очередной раз доказал, что гомосексуализм неизлечим.***
Дженнифер закрывает уставшие, невероятно перенапряженные глаза. Яркий свет монитора разрывает ночную тьму комнаты и прожигает сетчатку. На часах давно за полночь, но Дженнифер продолжает рыскать по просторам интернета в поисках хоть какой-нибудь информации о злосчастном «Лиловом Треугольнике», о гомофобных законах. Слишком мало. Все за чертой, все под запретом. Женщина заливает вином очередную сигаретную затяжку. Видел бы ее сейчас муж, обязательно бы осудил, но он спит безмятежным сном, ведь не его родной сын сейчас ходит по лезвию ножа. Теду не понять ее переживаний. «Микки вылечат. Все будет хорошо», - говорит он, чтобы успокоить свою жену. Вежливо, как соседское «доброе утро». Ему противно и стыдно осознавать, что его приемный сын – гей. А Дженнифер плевать на ориентацию Микки, она просто хочет, чтобы ее мальчик был жив и здоров. «Мик не болен», - однажды отвечает мужу Дженнифер. Тед не понимает шутки - все потому, что тут нет и тени смеха. Брак Хартнеров трещит по швам и, кажется, скоро расколется, словно переспевший арбуз. Все к черту. Дженнифер сотрясается в беззвучных рыданиях. Она кликает на первую попавшуюся ссылку. На экране монитора появляется страница сайта некого «Фронта Освобождения Геев» (Ф.О.Г.), украшенная радужными цветами и розовыми треугольниками. Броско и режет глаз, не располагает к серьезности, но женщина не закрывает вкладку, ее привлекает раздел с многообещающим названием «Наша борьба». Ф.О.Г. призывает людей отстаивать права ЛГБТ-сообщества. Среди последних мероприятий «Фронт» предлагает всем желающим присоединиться к пятничному митингу у здания мэрии Саффилда. Дженнифер тут же принимается писать сообщение организатору.***
Когда Дженнифер сообщают, что за нее внесли залог, который, к слову, представлял из себя нешуточную сумму, она приготовилась увидеть в участке своего мужа, расстроенного и злого. Они бы обменялись грубостями и в полном молчании провели весь путь домой. А по прибытии Тед бы наверняка включил ей вечерние новости, где его ненаглядная блистает в толпе безумцев с огромным плакатом, исчерканным вызывающей надписью, которую местный телеканал Саффилда предусмотрительно размыл цензурой. Дженнифер ожидает именно этого, но в коридоре полицейского участка ее ждет совсем не муж. Она даже не знает, как реагировать. - Миссис Хартнер, - вместо приветствия говорит Гарольд Питерсон, протягивая неудачливой преступнице ее немногочисленные вещи, которые отобрали полицейские. - Просто Дженнифер, - просит в ответ женщина, сдержанно улыбаясь. Гарольд выглядит уставшим и потерянным, словно два дня с их последней встречи он совсем не спал, а принимал какое-то тяжелое решение, которое и привело его сюда. Дженнифер тактично ничего не спрашивает, она молча соглашается поехать к новому благодетелю домой. - Простите за столь грубый прием в прошлый раз, - извиняется Гарольд, пропуская женщину в дом. – Я даже не предложил вам чаю. - Сейчас я бы не отказалась, - усмехается Дженнифер, следуя за хозяином дома на кухню. – Вы тоже меня простите, я была слишком прямолинейна. - Поймите меня, Дженнифер, я испугался. Сегодня никому нельзя доверять. Я подумал, что вы присланы из органов, чтобы проверить меня, либо вы какая-нибудь очень предприимчивая журналистка, которая решила развинтить мой образ, - говорит Гарольд, разливая кипяток по чашкам. – Я живу в вечном страхе. - Неужели я попала в точку, и вы действительно гей? – удивляется миссис Хартнер. - Да, именно так. Я гей, и ничто не изменит мою ориентацию, - прямо заявляет мистер Питерсон и отпивает обжигающий чай. – Вы хотите правды, Дженнифер? - Да, безусловно. - Так вот моя история банальна и позорна, потому что я не победил систему, а всего лишь поддался ей, - тяжко вздыхает Гарольд, погружаясь в воспоминания. – Как вы уже знаете, я оказался в первой волне «Треугольника», когда все это было еще открыто и представлялось народу в выгодном свете. «Вылечим геев!» - кричали рекламы. Я был шестнадцатилетним сопляком, как и все мои товарищи, но я точно знал, что я гей, и не испытывал никаких комплексов по поводу своей ориентации, а еще я был совсем не промах. Именно последнее и помогло мне. - Что же вы сотворили такого? - Я соблазнил охранника. Вот так вот. Он-то и выдал мне секреты лагеря и все его слабые стороны. А когда я понял, что нас всех ждет смерть в газовой камере, я бежал, устроив настоящую диверсию. Я выкрал у своего любовника оружие и… моя рука не дрогнула, даже когда он сам решил меня остановить. Я бежал в Саффилд прямиком в ближайшую газету, чтобы выдать секреты правительства, но меня обвели вокруг пальца. Лагерное руководство во главе с доктором Джоном Мани заявило, что я первый и пока единственный, успешно прошедший лечение от гомосексуализма. Я появился во всех изданиях, на всех каналах в качестве очередного потрясающего прорыва Мани, про остальных ребят первой волны «Треугольника» забыли, а само существование лагеря покрыли тайной и тонной вранья… Гарольд замолкает. Дженнифер разглядывает его измученное лицо, освещенное тусклым светом небольшого торшера. Она представляет на месте Гарольда своего сына. Микки бы не сделал ничего подобного даже ради собственной жизни, он слишком добр и справедлив. Он не выживет. - Почему вы все-таки рассказали мне? - Я очень бы хотел, чтобы тогда, двадцать лет назад, за мной стояла такая же мать, как вы, Дженнифер, но моя отказалась от меня, как от чумного щенка, - горько признается Гарольд. – Теперь все повторяется, - добавляет мужчина. - О чем вы? Гарольд выбирается из-за стола и тянется к фоторамке, стоящей на комоде. - Это мой племянник, - говорит мужчина, вручая Дженнифер фото. – Куинси. Миссис Хартнер с интересом разглядывает фотокарточку. Симпатичный мальчишка со светло-русыми волосами, с теплой открытой улыбкой и голубыми, словно небо, глазами. - Он тоже в «Треугольнике»? – озвучивает страшную догадку Дженнифер. - Да, возможно, он даже знаком с вашим сыном, - невесело усмехается Гарольд. - О, мой Микки очень тихий, необщительный мальчик… - А моему палец в рот не клади, - с улыбкой вспоминает мистер Питерсон. – Куинси не повезло так же, как и мне. Родители бросили его еще в детстве, потому что доктора спрогнозировали своим каким-то научным методом, что ребенок обречен на гомосексуальность. Так, впрочем, и случилось. Я усыновил Куинси. Джон Мани, прознав о нашей семейной «болезни», предложил мне сделку. Он пообещал, что Куинси вернется из «Треугольника» и подвергаться лечению не будет, но его объявят как новый успешный результат доктора и лагеря. - Вы согласились, конечно? – без тени осуждения спрашивает Дженнифер. - Да, но Куинси - нет. Он заявил, что он отомстит за меня и отстоит свою ориентацию. Сказал, что лучше сдохнет, чем станет всю жизнь скрывать правду. Он изменил свой имидж: купил вызывающую одежду, выкрасил волосы, сделал пирсинг… Таким образом он решил устроить дебош в «Треугольнике» и подпортить им жизнь. Я не смог отговорить его. - Ваш племянник похож на вас, Гарольд, - Дженнифер только сейчас замечает, что плачет. Мистер Питерсон обнимает ее и пытается успокоить. - Мы должны что-то предпринять. Мы должны помочь… - всхлипывает миссис Хартнер. - Мы ничего не можем сделать, Дженнифер. Только они сами могут спасти себя, как когда-то спас себя я, - Гарольд крепче прижимает к себе рыдающую женщину. Ему тоже страшно.