Дракон и его мальчик

Бывает, приходит в голову какая-то мысль и на первых порах она кажется просто бесподобной. И ты начинаешь действовать. Но с каждым проделанным шагом первичное восхищение проходит, и наступают сомнения. Идея больше не кажется идеальной. Скорее, глупой и безрассудной. Нечто похожее испытывал и Лий, идя по лесу. В руках он нес ведро, заранее прикрытое полотенцем. На душе его было неспокойно. Глупая идея возникла в голове совсем внезапно, когда к нему пришла Мурка. И глядя на нее, он решил, что все должно получиться. Еще вчера затея была идеальной, рано утром она была с небольшими изъянами. Но сейчас, идя по зеленому свежему весеннему лесу, Лий чувствовал себя настоящим идиотом. Тропинка резко свернула вправо вниз и закончилась. Ее прерывал неглубокий, но быстрый ручеек. Он брал начало еще в Высоких горах, проходил почти через весь лес и в конце впадал в речку Стреминку. В то место часто ходили деревенские жители. Конечно же, вода была и в колодцах, которые были в каждом дворе. Но она не шла ни в какое сравнение с водой из ручья. Кристально чистой, прохладной и очень вкусной. Настоящей горной водой. Лий перехватил ведро покрепче и подошел как можно ближе к воде. В этом самом место маленький ручеек сильно разливался и в ширину был в несколько метров. В тот памятный день, когда Тварюка возомнила себя борцом за свободу, Лий даже не заметил ручей. Он перепрыгнул его с разбегу, увлеченный долгой погоней за беглянкой. Но на этот раз действовать нужно было осторожно, ведь в руках он держал полное и довольно тяжелое ведро. Лий приглядел большой камень, лежащий прямо в середине ручья и наполовину выступающий из ручья. Он и служил на благо людей, не желающих мочить ноги. Юноша шагнул на него, поскользнулся на мокрой поверхности и с трудом удержал равновесие. Облегченно выдохнул и шагнул еще раз, на берег. Теперь оставалось недолго. Минут через десять показалось странное изогнутое дерево и те самые кусты, из-за которых Лий в прошлый раз так оплошал. Но в этот раз он был подготовлен. Поставив тяжелое ведро на землю и размяв уставшие пальцы, он снял с пояса моток крепкой веревки. Узнай бабуля, как именно он ее достал, то сидеть Лий не смог бы ближайшие несколько дней точно. Рука у Мари всегда была тяжелой. А если еще палку брала! Когда-то, проходя мимо соседских дворов, Лий с тоской слушал, как заливаются лаем псы, услышав его шаги. Ему тоже хотелось завести своего щенка, воспитать его, и обязательно научить давать лапу. А еще кусать противного старосту за то самое место. Просьбы внука Мари выслушала его с понимающей улыбкой и пообещала, что что-нибудь придумает. Лий всю ночь ворочался в предвкушение. Каким же было его разочарование, когда вместо прекрасного щенка с большими ушами, который будет путаться в собственных лапах, падать и весело играть с ним, бабушка принесла весьма агрессивно настроенную козочку, которая поспешила укусить Лия. Коза — это не щенок. Разочарованию не было предела. Тварюка дрессировке не поддавалась. Но, тем не менее, в совершенстве освоила одну-единственную команду и звучала она как «фас!». То, что ему понадобиться веревка, Лий понял очень быстро. Но вот проблема. Из сарая брать ее бабушка запретила. Пришлось действовать собственными силами. Удача решила внести некие разнообразия в жизнь и повернуться к юноше своим прекрасным лицом, а не тем местом, на котором обычно восседает. На заборе у кузнеца, ближайшего соседа, Лий углядел как раз подходящий моток. Но вот беда, кузнец никуда не собирался. А красть у всех на виду с его репутацией — смертный приговор. Еще пойдут в реку кидать, как ведьму. Утонет — скатертью дорога, всплывет — камень на шею и пусть дальше плавает. Лий стоял на коленях за своим заборчиков, сейчас достающим ему до подбородка и неотрывно наблюдал за веревкой. Пытался притянуть ее к себе силой мысли, но ничего не выходило. А кузнец все еще бездельничал на свежем воздухе во дворе напротив. За спиной Тварюка, выбравшаяся из загона и теперь с блаженным видом пожирающая бабушкин платок, вывешенный сушиться. По дороге меж дворами тяжелой походкой идет староста, немного переваливаясь из-за лишнего жира. И у Лия, с неприязнью глядящего на заплывшее красное лицо, в голове родилась нехорошая идея. Он повернулся к козе, во рту которой исчез кончик платка, тихо подозвал к себе, спрятавшись за заборчиком так, чтобы его не было видно с дороги, указал пальцем на старосту и скомандовал «фас». Эту команду для Тварюки повторять дважды не требовалось. С неизменным жутким «Ме» коза с легкостью перемахнула через забор и рогами вперед бросилась на старосту. Увидев это серое чудовище, мужик позеленел. На что способны зубы и рога Тварюки этот человек знал не понаслышке (именно на нем Лий когда-то тренировал свою боевую козу). Неуклюже взмахнув руками, староста завопил «Мама!», и залетел на ближайшее дерево. Наивный человек. Коза полезла следом. В общем, что там началось. Кузнец, забыв обо всех делах, бросился выручать бедного главу. На помощь к нему бросились и другие, услышавшие крики мужики. Под этот шумок Лий прокрался к соседскому забору и стащил желанную веревку. Когда через некоторое время кузнец и столяр с трудом притащили упирающуюся Тварюку домой, Лий сделал вид, что безумно удивлен. И без проблем отвел животное в стойло под удивленные взгляды соотечественников. А старосту, к слову, к домой отнесли и потом долго отпаивали. Чем-то покрепче чая. Поэтому вскоре совсем забыли устроить скандал Мари. Причину, из-за которой срочно понадобилось успокоение, тоже не вспомнили. Веревка у Лия в руках была то, что надо. Крепкая. Такая с легкостью должна выдержать его вес. Один ее конец юноша привязал к дереву и закрепил, чтобы не отвязалась в самый неподходящий момент, как это обычно бывает. Второй конец привязал к ручке ведра. Несколько раз дернул, проверяя на крепость. Все в порядке. Узлы отличные. Не сдержавшись, Лий несколько раз тяжело вздохнул, мысленно сетуя на собственную глупость и окончательно осознавая, что приравнивание дракона к кошке к хорошим последствиям привести не может. Но отступать он не привык, поэтому осторожно спустил ведро вниз. Сам спустился следом, цепляясь за торчащие корни деревьев. Темное пятно драконьей пещеры теперь было совсем близко. Лий вышел на середину поляны, поставил перед собой ведро. Прокашлялся, прочистил горло, выдохнул и бодро начал: — Дорогой дракон…- и осекся. Не то. Речь, которую он тщательно продумывал по пути к пещеры, забылась быстрее, чем рецепт бабушкиных настоек. Но Лий не смутился. Он начал заново. Но чуть менее уверенно. — Уважаемый дракон, — по поляне пронесся тихий ветерок и во мраке пещеры распахнулся один огромный желтый глаз. Лий нервно сглотнул, чувствуя в себе жалкое желание завопить от ужаса, послать все к черту и броситься прочь, в родной сарай. Но перед глазами мгновенно возник образ бабушки, которая считала своей обязанностью помнить о всех промахах и неудачах своего внука и своим священным долгом — постоянно напоминать об этом. Бегство ему не забудут. Порыв был задавлен на корню. А на лицо возвращена умилительно-подхалимская улыбочка. — А что вы знаете о молоке? — изящным жестом фокусника сорвав с ведра полотенце, достаточно громко поинтересовался Лий и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Вот вы, живете в этой прекрасной пещере и, готов поспорить, редко гуляете. А знаете ли вы, что от безделья кости утрачивают гибкость и начинают ломаться. Я вовсе не хочу назвать вас лентяем, — поспешно добавил Лий, с ужасом наблюдая, как открывается второй глаз и на него уже неподвижно смотрят целых два желтых шара. Страх бился в груди, сбежать хотелось еще сильнее, но ноги словно приросли к земле. Но была у Лия интересная особенность: со страхом к нему иногда приходил неиссякаемый словарный поток. — Просто с вашими-то размерами трудно наверное бегать по утрам. А старость уже не за горами. И же делать, спросите вы меня, — Лий сделал паузу. Но дракон не спешил ничем интересоваться. Он походил на змею, гипнотизирующую свою жертву, прежде чем проглотить ее вместе с ботинками. — И тогда я посоветую вам пить молоко. Знаете, какое оно полезное? Ничего особенного не происходило. Дракон просто наблюдал за мальчишкой. А Лий внезапно расхрабрился. Почувствовал себя уверенно, даже сделал крошечный шаг вперед. — У меня в деревне живет один старикашка. Противнейший дед. У него все зубы повыпали. А как не упадет, так чей-то да сломает себе. Из его хаты только и слышалось, как хруст да ругательства нехорошие. Все думали, шо помрет скоро. Ужо и дом его, и сад делить меж собой стали, а кузнец с бабой Марешай так вообще подрался. Он потом несколько недель ходил битый да заплеванный. Баба Матреша у нас по этому делу первейшая на селе. А старикашка возьми, да напейся молока. И все. Пропало наследство. Волосы себе отрастил, шухер на башке наделал, челюсть вставную в драке неравной с вченым из города отбил и даже к бабе Матреше свататься ходил. Он у нас теперь первейший и заведнейший жених, а она ему все «проспись» да «проспись». Вот что молоко с людьми делает. Вот я и решил вам его предложить. Да не корысти ради, а токмо по доброте душевной, драконолюбия ради. Последнюю фразу Лий бессовестно позаимствовал у местного святого отца, которому, к слову, до святости, как и до трезвости. Тот часто именно с ее помощью пытался задобрить ту самую незабвенную бабу Матрешу, которая гнала самый лучший, чистый как слеза, самогон во всей округе, не зная конкуренции. Правда человеколюбие пришлось заменить на нечто другое, больше подходящее по смыслу. Дракон впечатлился, правда немного не так, как ожидалось. Лий так и замер с открытым ртом, когда из пещеры донесся низкий раскат грома. Шипение, как при опускании раскаленного железа в ледяную воду и показались тонкие клубы дыма. Попытка наладить отношения с помощью молока провалилась, а в особых ситуациях Лий был сообразительным парнишкой, дважды повторять не пришлось. На склон он взлетел еще быстрее, чем в первый раз. Плевать на молоко, и на дракона с крыльями чешуйчатыми, и на полеты в бескрайнем небе. На все плевать. Лишь бы ноги унести. Он мчался по лесу, не обращая внимания на ветки, наотмашь бьющие по лицу или на корни деревьев, торчащие из земли за который Лий цеплялся несколько раз и едва не падал на землю. Воображение зло подшучивало над ним. Ему казалось, что за спиной с хрустом ломаются сухие ветви деревьев, раздается глухой утробный рев и пятки ему вот-вот обожжет волна огня. На самом деле все это было лишь воображением, но остановиться Лий смог далеко не сразу же. Лишь залетев в родной сарай, едва касаясь ногами бренной земли, повалился в густую охапку сена и…уснул. Просто провалился. Ночные переживания и раздумия, почти не позволившие ему поспать, потом волнение и дикий испуг настолько вымотали его, что он не стал дожидаться более жесткого топчана в доме. Нет ни одного более полезного средства от нервов, чем крепкий и здоровый сон. Когда Лий проснулся, уже начало темнеть. Красные лучи заходящего солнца пробивались сквозь просветы меж досками и танцевали на стенах сарая. Стало прохладнее. Лий зевнул и неожиданно понял, что проснулся он не просто так. Вернее, кто-то его разбудил. Он чувствовал, словно что-то кусает его за ногу сквозь ботинок. Не очень приятное ощущение. Впрочем, почему «кто-то»? Лий прекрасно знает, что лишь одна тварь в этом доме с нескрываемым наслаждением будет пытаться отгрызть ему ногу и сожрать вместе с сапогом. — Тварюка! — взвыл Лий, подскакивая на ноги. Во время этого действия он изо всех сил заехал козе по морде ногой. Парнокопытное создание отскочило на пару шагов, грозно замекало, опустило рога и бросилось в атаку. Похоже, транс, вызванный встречей с драконом начал отпускать «травоядную тигру» и к ней вернулось желание разделаться со своим извечным врагом. Лия возвращение настоящей Тварюки ни сколечко не огорчило. Наоборот, на губах расцвела улыбка. Говорят, в дальних странах есть опасное развлечение — бой с быком. Попробовали бы эти герои сперва с козой разобраться! Тварюка никогда не отличалась терпением. Ей, как и всей козьей породе, была присуща некая глупость и поспешность. Когда коза, яростно топнув копытом, бросилась в атаку, Лий был готов. Он подпрыгнул и схватился руками за низкую потолочную балку сарая, а ноги предусмотрительно поджал под себя. Остановиться коза не сумела. На всей скорости промчавшись под мальчишкой, она с глухим ударом врезалась в стену и замерла. Острые рога до половины пошли в древесину. Коза дернулась, пытаясь высвободиться, но не тут то было. Она крепко застряла. Лий спрыгнул на пол и громко расхохотался. День провала обернулся Днем победы. Он не смог удержаться и не похлопать бедолагу по спине. И лишь многолетний опыт жизни бог и бок с таким чудовищем позволил ему увернуться от опасно мелькнувшего острого копыта. Тварюка никогда не признавала поражений. — Ну и стой здесь! — обиделся Лий и отвернулся, игнорируя угрожающее блеяние. Но долго чувствовать обиду просто не мог и вновь прыснул от смеха. Козу надо вытаскивать. Но… Она так очаровательно выглядит у этой стены… Может, она не обидится, если постоит так еще немножко? Обидеться, конечно. Лию даже представлять не хотелось, как именно будет мстить злопамятное создание. Но одной месть больше, одной меньше. Все равно Тварюка его в покое не оставит. Она, можно сказать, держит его в форме, не дает лишиться сноровки. К тому же, разве козы, кошки и петуха недостаточно? Так, к черту же дракона!