Прекрасное Далёко

Юльку тогда как ножом по сердцу резанули. Она боялась признаться себе, что вот так и сходят с ума или Кольке это могло померещиться с пьяных глаз. С той последней встречи, когда Алиса уехала в свое прекрасное далеко, она даже близко к тому дому не подходила. Вспоминала часто, а вот прийти туда – не могла себя заставить. А тут… сама не зная почему, Коле поверила. - Что-то случилось у них, Юлёк. Вот они и вернулись.… Вот мы и дождались… Может, они и возвращались, а вот Коля Юльку дождался только на своих похоронах. Говорили разное, не слишком веря официальному «угорел в бане». Фима на свидании, узнав и про свет с открытой дверью, и про Колю, усмехнулся и устало произнес свое любимое: - Ликвидировали. Юлька всегда удивлялась привычке Романа ходить бесшумно, по-кошачьи. Вроде здоровенный такой мужик, под два метра, а подкрадется незаметно, что аж мурашки под коленками бегут. - Что-то ты не торопишься, - сказал он, и Юлька подпрыгнула. Но не обернулась, стала дальше перетряхивать баул. – Почему белье не сортируешь? Места в кладовой было маловато, одни тюки и Юлька кое-как разместились, а тут еще и Роман Дмитриевич стоял позади и тяжело дышал в затылок. - Я скоро, - пробормотала она, - вот сложу сначала все ровно… - Пошевеливайся, - бросил Роман, одной рукой вдруг задрал на ней медицинский халатик, а другой сжал грудь. Юлька замерла. Отпрянула, повернулась к нему. Он ухмылялся ей в лицо, совершенно спокойно, нагло. Притянул ее к себе и рванул за ворот халатика. Ткань затрещала, пуговки, как горошки, застучали по полу, разлетелись в разные стороны. Под халатиком только лифчик и трусики. Можно было, конечно, позвать на помощь, но кричать Юльке почему-то было стыдно. Закричишь, прибегут люди, тебя же виноватой и сделают. Значит, остается терпеть. Она закрыла глаза, но перед ней все равно как картинка стояла: Роман грубо толкнул ее животом на баул, стащил до колен трусики и жестоко вломился в нее сразу до конца, намотав на кулак волосы. Возможно, раздвинь Юлька ноги, было бы не так больно, но резинка от трусиков сдавливала колени. Она и терпела, не издавая ни звука, чтобы не доставлять ему нового удовольствия. Возможно, и вырваться можно было, но зачем? Кому идти жаловаться? Права тетя Рая, ничем она от шлюхи не отличается… С памятной встречи с Колей Юлька иногда теперь приезжала к тому дому. Словно на свидания вместо Коли. Сначала просто стояла снаружи, не решаясь войти. Дом стал совсем ветхий, но почему его до сих пор не снесли, никто не знал. Во всей стране неразбериха вон уже столько лет творится. Может, забыли просто. Оконные рамы были давно выбиты и заколочены крест-накрест досками, чтобы разные бомжи не лазили. На дверях висел амбарный замок. Юлька как-то потрогала его и поняла, что висит он только для виду. А однажды, попав под ливень и вымокнув как мышь, пересилила себя и юркнула внутрь. Когда-то здесь была большая светлая комната, оклеенная веселенькими обоями, остатки которых кое-где еще свисали со стен. Осыпавшаяся штукатурка хрустела под ногами, пол местами прогнил и торчал вверх деревянными ощетинившимися обломками. У дальней стены в проеме разбегались в разные стороны две лестницы: одна на второй этаж, другая – в подвал. Лестница вверх была деревянной, шаткой. Лезть по ней на второй этаж Юлька не решилась, можно сломать себе шею, и потом найдут спустя много лет твой скелетик, обглоданный крысами. Не тетя же Рая побежит с заявлением в милицию о пропаже. А идти в подвал было страшно, темно. Она пообещала себе, что в следующий раз, когда придет, возьмет с собой фонарик. После смены Юлька домой не пошла. Хотелось побыть одной, подумать. Она запахнула плащик и поехала на Гоголевский бульвар, во двор, где прошло детство. Когда умерла бабушка, Фима уговорил ее продать квартиру. Зачем им четырехкомнатные хоромы, если оба студенты и жрать почти нечего? Можно купить двушку, а на разницу жить несколько лет, пока бардак в стране не закончится. Жить на разницу не получилось – Фима вложился в валютный бизнес, вырученные деньги разлетелись, оставив у Юльки только смутные воспоминания о недолгом периоде кутежа по ресторанам, фарцованной шубке, «Волге», которую Фима разбил в хлам через месяц… После Фиминой посадки двушку в новостройке пришлось обменять на комнату в коммуналке. Так и вошла в ее жизнь пьянчужка тетя Рая… До Гоголевского она сразу не доехала. На автобусной остановке подкатила к ней не женщина даже, а какая-то неопрятная синюшная баба, одна из тех опустившихся бомжих, которые роются по помойкам, ночуют в подъездах, клянчат по рублю у прохожих на хлебушек, но деньги на выпивку имеют всегда. От нее омерзительно пахло перегаром и немытой плотью. Юлька сделала вид, что здесь ни при чем и постаралась незаметно отойти. - Ты – Юлька? - просипело небесное создание. – Я тебя сразу узнала, несмотря на феню твою. Она совсем не удивилась. Мало ли какие знакомые бывают, даже если их и не помнишь. Баба посмотрела украдкой по сторонам и протянула ей маленький сверток. - От Матиуша. Бери-бери, велели передать, сказали – ты все сама знаешь. Спрячешь – через неделю гонец найдет, перекинет дальше. Король Матиуш – это прозвище Фимы. Широко известно в узких кругах. Пакет был хрусткий, небольшой, но тяжелый, перемотанный со всех сторон скотчем. Она сунула его поскорее в сумку, чтобы не привлекать внимание. Ну, Фимочка, ну орел! Додумался, дорогой муженек, ее в свои делишки махровые впутывать. Раньше только изредка записки на волю передавал. Напишет сверху адрес, а потом несколько каких-то ничего незначащих фраз, типа из стихотворений бессмертных классиков и на словах через посланцев – найти ее, Юльку, передаст лично. Что там в пакете – об этом только догадываться можно. Наркотики, например. Или драгоценности ворованные. Или баксы. В любом случае, домой такое тащить нельзя, это не записка – спрятал в любом кармане и все дела. Тетя Рая регулярно в ее сумке роется, все думает, что она препараты из больницы ворует и наркоманам окрестным продает. Да и на Гоголевский с этим ехать опасно. Юлька постояла, подумала, потом развернулась и быстрым шагом пошла обратно в больницу. Несмотря на обещание скорой встречи, что случилось с Алисой дальше, Юлька могла только догадываться. Но память у нее была хорошая, а Алиса в те бессонные ночи рассказала достаточно, чтобы иногда она снилась Юльке на мостике космического корабля, летящего со Вторым Капитаном на Малую Эвридику. Или сидящая на спине настоящего бронтозавра из Космозоо. Или стреляющей, прищурив один глаз, из бластера в космического пирата Весельчака У. Кроме памяти остались о том времени еще две вещи: любительские фото, увеличенные с общего классного снимка. Повезло же все-таки, что сфотографировались они именно в те дни, когда Алиса ходила в их школу. На общем снимке если не знаешь – сразу и не разберешь, что глазастая маленькая девочка с короткой стрижкой в форме и пионерском галстуке та самая Алиса. Рядом довольная Юлька, обнимает ее за плечи одной рукой. А на верхнем ряду Фима и два Коли: Герасимов и Садовский… Увеличить фото Алисы догадался Коля. Юлька всегда знала, что Алиса для него не просто девчонка из будущего, что тоже оказалась судьбой и роковой встречей. Но на эту тему никогда не заговаривала, понимала, что таким с друзьями не шутят и шуток таких не прощают. И что им одинаково повезло и не повезло с Алисой в жизни: у Коли так и не сложилось с девушками, а у Юли – с подругами. Коля отнес снимок в фотоателье, где ему, изрядно постаравшись, сделали Алисин фотопортрет. На нем Алиса получилась другой, более взрослой, чем помнила ее Юлька, но ведь и она, наверно, тоже выросла в своем будущем? Портрет она первый раз увидела, когда Коля позвал их с одноклассниками на день рождения. Он висел над кроватью, и весь вечер Юлька не могла оторвать от него глаз. И разревелась на следующий день в школе, когда Коля принес его, завернутый в кусок газеты. Она не хотела брать, но Коля шутливо сказал, что технология уже отлажена, и его знакомый фотограф хоть половине класса Алису наштампует. Кажется, никому, кроме себя, больше не делал, но вот кусочек той фотографии, где Юля стоит рядом с Алисой, он увеличил. Вот и вся память. К началу сегодняшней смены Юлька снова опоздала. Забежала по дороге в котельную, проверила сверток. Роман, к счастью, уехал в горздравотдел. Сменой распоряжалась молоденькая докторица Алена Николаевна, добрая и мягкая, даже странно, как она с их завотделением уживалась. - Юля, ну зачем вы меня перед Романом Дмитриевичем подводите? Ведь знаете…. Юлька покраснела. - Простите, это больше не повторится. Она знала, что наверняка повторится, но как сказать это Алене, чтобы та не расстраивалась из-за нее, не представляла. Пациенты, все пожилые женщины из пятой палаты, уже поджидали ее и заранее были недовольны опозданием. Хотя с начала работы прошло всего десять минут. Юлька со всеми поздоровалась. Бабок в палате шестеро, почти все лежачие, пока каждую обмоешь, выполнишь назначения, выслушаешь претензии - жалобы…Сплошные стоны и безнадега. Обычно Юлька улыбалась на автомате и считала про себя. Не собачиться же и здесь с пациентами, ей и тети Раи дома хватает…