Услышанный во второй жизни

      Журнальный столик в гостиной и все пространство рядом с ним были завалены вещами. Эрика сказала, что это вещи Сени, но на самом деле там не было ничего его.       Вся одежда была новой. Обувь находилась в коробках, и этих коробок было не меньше десяти штук. На диване лежали новенькие словари: толковый, словари синонимов, омонимов, антонимов, английского языка. Похоже, Эрика помнила, что он вечно таскал их с собой. Да-да, он знал о существовании интернета и всемогущего гугла, но он предпочитал использовать словари. Ведь пока ищешь нужное слово, взгляд сам собой цепляет другие слова и сохраняет их в мозгу, даже если вначале может показаться, что это не так.       Рядом с книгами лежали коробки с новеньким телефоном и планшетом от Самсунг. Только Самсунг. По какой-то неизвестной причине у Эрики была иррациональная ненависть к Apple. Она заявляла, что любое яблоко, обнаруженное в ее доме, будет съедено.       Несмотря на всю эту груду новых, дорогих вещей, сердцебиение Сени ускорилось, когда он увидел старый, поцарапанный ноутбук и коробку с тетрадями в девяносто шесть листов. Вот что на самом деле принадлежало ему. Его главное имущество, то, о чем он переживал больше всего.       Он осторожно взял в руки ноутбук и провел по нему двумя пальцами, приветствуя.       Сколько же они с ним пережили?       Он копил на него целый год, экономя почти на всем, а когда купил, то радовался как дитя. Хотя он и был ребенком. Он успешно прятал его от родителей в течение полугода, а когда они его все же нашли, то папа отформатировал жесткий диск, стерев все, что Сеня за это время успел создать. Родители сказали, что раз он купил ноутбук на свои деньги, то позволят его оставить, но только для учебы. Раз в неделю они проверяли его, смотрели, чтобы не было новых рассказов. Тогда Сеня начал закупаться флешками, ведь их прятать оказалось куда проще. Да и истории стал называть как «рефераты», «биографии», «сообщение» и прятал среди настоящих рефератов.       Но однажды мама его все же поймала.       Он только закончил восьмидесятую страницу, когда она оказалась позади и, выхватив ноутбук, швырнула его в стену. Сеня подумал, что его сердце остановится. И пока она читала лекцию о впустую потраченном времени и как они с отцом работали в поте лица, чтобы обеспечить его, а он этого совершенно не ценил, Сеня не сводил глаз с ноутбука.       В тот момент для него ноутбук был единственным другом, и видеть его валяющимся на полу, возможно умирающим, для Сени было невыносимо. Но он не мог двинуться, ведь это сделало бы только хуже. Только после того, как мама вышла из комнаты, он смог проверить его.       В тот раз все обошлось, но за четыре года ноутбук не единожды знакомился со стенами и полом, и не из всех этих знакомств он вышел невредимым. Спасибо мастерам, которые возвращали его к жизни, чтобы он мог продолжить верно нести свою службу.       Сеня отставил ноутбук и посмотрел на коробку с тетрадями, заполненными рассказами.       Сколько их там?       Более сорока штук точно. Некоторые полупустые, в некоторые даже вложены листы, потому что страниц не хватало, а новую заводить было лень, некоторые представляли собой сборники миниатюр и новелл. Все они были написаны среди ночи, на уроках, в кинотеатре во время ожидания начала сеанса, в парках по дороге домой.       — Эти тетради… — не отрывая глаз от коробки, произнес Сеня.       — Хм? — Эрика оторвала взгляд от новенького планшета, что она распаковала.       — Выкиньте их, — боковым зрением Сеня заметил Сашу, спускающегося со второго этажа.       — Выкинуть? Подожди, Сеня, это же твои рассказы, — Эрика отложила в сторону планшет. Он посмотрел на нее и выдавил из себя улыбку.       — И что? Все равно они не очень хорошие.       — Хорошие или нет, это твои дети! Ты их создал, ты за них в ответе.       — Ладно, — он пожал плечами. — Сам выкину, раз в ответе.       — Не-не-не! — Эрика резко вскочила с дивана и, перепрыгнув через коробки с обувью, подбежала к рассказам, обхватив их руками, будто думала, что их собирались у нее отобрать. — Не позволю!       — Эй, это мои дети! Руки прочь! — Сеня фыркнул от смеха. Эрика замотала головой и легла грудью поверх коробки. — Эрика, ты ведешь себя как ребенок!       — Открыл Америку! — усмехнулась она.       — Ты пишешь рассказы? — спросил Саша, осмотрев по очереди то коробку с Эрикой на ней, то Сеню.       — Да, — буркнул Сеня.       Он не почувствовал особого восторга, признав это перед Сашей, особенно когда Саша гадко ухмыльнулся и издевательски протянул:       — Писатель, значит.       — У тебя с этим проблемы? — Сеня посмотрел Саше точно в глаза, подсознательно отметив, что глаза у того были темно-карие, почти черные, а нос действительно с горбинкой. Саша замотал головой.       — Нет, никаких. Это даже здорово, сейчас же почти никто не пишет, а теперь я могу похвастаться, что живу в доме с будущим известным писателем! — сарказм так и хлестал из каждого сказанного слова.       У Сени задергался глаз, но вместо того, чтобы высказать все, что он думал о Саше, он расплылся в очаровательной улыбке и как можно ласковее проговорил:       — Мне захотелось тебя убить. Интересно, к чему бы это?       — К пятнадцати годам лишения свободы, — ровно отрезал Саша, скосив глаза на Эрику. Она сползла с коробки и сидела, обняв ее одной рукой, напоминая пьяного пирата, что обнимал бочку с алкоголем как самую большую драгоценность в мире.       — Мальчики, вам надо… — что им надо узнать они не успели, потому что Саша резко выхватил коробку из ее объятий, из-за чего Эрика чуть не упала на пол. — Эй! Верни на базу!       — Не-а, — Саша улыбнулся, и Сенино подсознание отметило ямочки на щеках. — Отбери, если хочешь.       Воинственно прищурившись, Эрика поднялась на ноги и кинулась на Сашу, но тот ловко от нее увернулся, отпрыгнув в сторону. Они начали гонку вокруг мебели и Сени, в изумлении глядящего на это зрелище. Боже, одной было почти сорок, а другой вечно ходил с каменным лицом, кто вообще поверит, что они могли носиться по дому как малые дети?       Когда догонялки затянулись и Сеня понял, что ни один не намерен сдаваться, он крикнул:       — Хватит! У меня уже голова от вас кругом! — как по команде Эрика и Саша замерли, тяжело дыша и не отрывая друг от друга глаз. Саша стоял за желтым диваном, а Эрика за синим. — Верни мне коробку.       — Нет, — не отрывая подозрительного взгляда от Эрики, ответил Саша, а затем улыбнулся, словно ему в голову пришла великолепная шутка. — Если хочешь ее назад, то тебе тоже придется побегать. Ой, ты не можешь.       — Прекрати надо мной издеваться! — рявкнул Сеня, внезапно потеряв самообладание. Он тяжело задышал, пытаясь перевести дыхание и взять себя в руки. Эрика обеспокоенно посмотрела на него, но Саша лишь довольно усмехнулся.       — С чего вдруг? Ты просто идеальная мишень для подколок. Неудачник, слабак, придурок, — Саша на секунду замолчал, задумавшись и не подозревая, что ему мысленно уже третий раз сворачивали шею. — Слушай, да ты же настоящий лузер из кино!       — Отвали! Это жизнь, а не кино.       — А разница? — Саша нахмурил брови. — Если подумать, то в кино часто описывают вполне жизненные ситуации про людей, которые сталкиваются с проблемами, но находят в себе силы бороться с ними. Если бы они этого не делали, то про них бы не снимали фильмы. Они были бы обычными людьми, которые сдаются, не попытавшись бороться, и прыгают с четвертого этажа.       — Ненавижу тебя, — тихо, зло, сквозь зубы.       — Взаимно, — Саша кивнул Сене и, держа коробку одной рукой, направился в сторону столовой.       — Не смей уходить! Я еще не все сказал!       — Не смей притворяться девушкой!       — Что? — Сеня непонимающе насупился. — Причем тут моя внешность?       Саша с громким шлепком стукнул себя открытой ладонью по лбу.       — Я вообще-то про твое поведение, а не про твои комплексы. Ну да ладно, без разницы, — и он вновь направился к столовой.       — Стой! Верни коробку!       — Да не волнуйся ты так, я ее выкинуть собираюсь. Мне не нужна дома лишняя макулатура.       Сеня замер. Пальцы зависли над кнопками управления креслом.       — Правда выкинешь? — он склонил голову набок, не веря услышанному.       — Ты меня еще поклясться заставь.       — Саша, не смей ее выкидывать! — вмешалась Эрика, грозно зашагав.       Саша посмотрел на нее и неожиданно с мягкой, вкрадчивой интонацией сказал:       — Мам, это его вещи и только он имеет право ими распоряжаться. Хочет выкинуть — пускай выкидывает.       Эрика застыла и несколько секунд в тишине смотрела на Сашу, пока ее плечи не опустились в поражении; она махнула рукой.       — Ладно, делайте что хотите!       Сеня облегченно выдохнул.       Он, несомненно, любил каждое свое детище, но находившиеся в коробке не предназначались для чужих глаз. И он сам больше не хотел их видеть. Все его мрачные мысли, вся боль и тоска, все одиночество и отчаяние находились в той коробке. Он не хотел больше видеть их в своей жизни и не хотел иметь даже крупицу воспоминаний о них.       — Сень, — заговорила Эрика, плюхнувшись на диван. — Я купила тебе новую сим-карту, но у меня есть твоя старая. Я подумала, вдруг ты захочешь оставить прежний номер, тебе ведь могут друзья звонить.       Сеня приподнял брови, словно призывая Эрику сказать, что она шутит. Какие у него друзья? За то время, что он провел в больнице, никто ему даже не написал, не то что навестил.       — Я буду пользоваться новой.