Гарри Поттер - упоротый Князь Тьмы за шестой партой.

На улице бушевала весна, цвели птички, пели цветочки, а миссис Спраут щедро поливала это наркоманское великолепие новым экспериментальным зельем Северуса. Милые кролики резвились на опушке Запретного леса с яркими птичками, попутно пытаясь этих птичек сожрать. Ну, экспериментальное зелье, все дела. Мы с Роном шагали по коридору «запретного» третьего этажа и активно обсуждали возможность нахождения в Хогвартсе всяких запретных тварей. Где-то позади Ханна активно отжимала у равенкловцев конспекты прогулянных занятий. Уизли активно доказывал мне невозможность проживания различных темномагических и чертовски милых тварей, ведь Хогвартс строился как максимально безопасное место. Я активно настаивал на том, что это таки возможно, поскольку на уроках Защиты от Темных Искусств и Уходе за Магическими Существами нужны практические занятия. Рон упирал на защиту школы и проведение этих занятий за пределами Хогвартса, то есть на опушке леса или возле озера. В конце концов, мы дошли до конца коридора, и я предоставил свой главный аргумент. – Ну ок, ладно, я тебе верю, – пробормотал Рон, глядя на то, как я мило поглаживал огромную трёхглавую псину. – Хотя это не отменяет вопроса, что цербер вообще делает в школе. – Его зовут Пушок, – я потрепал пса левой голове и фыркнул, – и этот вопрос также относится и к нашим питомцам, потому что… – Охуеть, – изрекла Ханна, только что вошедшая в комнату. Очевидно, отжать конспекты ей не удалось. – А давайте пойдём в люк? – Чё? – Ты ебанулась? – Не-не-не, ну он же сидит на люке? Сидит. Так давайте пойдём туда! – Точно ебанулась, – дружно сказали мы с Роном, но, подумав, пришли к выводу, что чтобы не находилось в люке, оно точно не может быть страшнее злой Ханны, а потому – прыгнули в отверстие в полу. *** – Ну ёбанные зайчики, – кратко описал нашу ситуацию Рон, почувствовав под собой что-то длинное и скользкое. – Мы попали к тентаклям. – Расслабься, – коротко посоветовал я. – Ты что, уже перешел на голубую сторону, Поттер? Мы попали к тентаклям, а ты предлагаешь расслабиться! Ты знаешь, что они делают с теми, кто расслабился?! Они..! – Заткнись, Годрик! – раздраженно рявкнул я. – Тентакли в мире номер шестьдесят девять, а мы в сорок втором! Это дьявольские силки, они отпустят нас, если расслабимся. – Или если сожжем их к хуям собачьим, – добавила Ханна, поправив платьице. *** – Нам нужно пройти. – Ханна потыкала пальцем огромную старую дверь. Что этот ужас вообще делает в школе?! – Ты кэп, Ханна. Но дверь заперта, а ключ летает где-то вверху. Алохомора не действует. – Я фыркнул и опробовал ещё парочку открывающих заклятий. – Так выбей дверь бомбардой, Поттер! *** – Тролль. Нет, это уже не интересно, давайте просто перережем ему глотку. – Ты очень добр, Рон. – Просто я бобр. А бобры добры. *** – Шахматы. И в чём прикол? – Я скептически потыкал в ближайшую фигуру палочкой. Фигура злобно замахнулась на меня мечом. – Ох ты ж, пресвятые ананасы! Да они же живые! – Рон с восхищением осмотрел огромную доску. В его глазах костром инквизиции разгорался азарт. – То есть, мы можем дать им взятку и пройти? – практически подошла к вопросу Ханна. – Нет, мы можем ими сыграть. – Весело воскликнул парень. Видимо, Ханну посетила «гениальная» идея, поскольку в её глазах внезапно воспылал интерес. – Даёшь стенка на стенку! Мои чёрные! *** – Зе-елёненькие волосы, а давайте на этом огоньке того тролля поджарим! – Ага, и этими зельями заправим. Ты серьёзно собираешься жрать ту вонючую тушу? – Ой, а вот от этой скляночки пахнет спиртом! – Она точно ебанулась. *** – Ой, а тут зеркальце… – Ханна удивлённо хлопала глазами и осматривала зеркало Еиналеж. – Ты же говорил, что его выкинул! – Великие гномы, Ханна, это было тысячу лет назад! – Я закатил глаза и сложил руки на груди. – О, смотри, профессор Лохонс. – Бессознательный профессор Лохонс, – поправил меня Рон, потыкав в мужчину носком ботинка. – Почти что дохлый, если честно. – Ужратый до апельсиновых феечек, – окинув профессора опытным взглядом, вынесла вердикт девушка, а затем глубоко втянула носом воздух и добавила: – около двух литров огневиски и жестоко забродивший берёзовый сок. Очень ядрёное сочетание, в общем-то. – Жить будет? – Поинтересовался я и, чтоб избавиться от витавшего в воздухе перегара, помахал перед лицом тем, что было под рукой. Под рукой крайне неожиданно оказался подозрительного вида красный камешек. – Жить будет, но с такими наклонностями не очень долго, – фыркнув, отчиталась девушка и перевела взгляд на мой камешек. – Что это за муть? – Да единорог его знает, как будто из ниоткуда явился. Я прикинул, какой у камешка вес и, ради научного эксперимента, даже понюхал. Вонял камень знатно, не лучше незабвенного профессора. Нет, ну его в Рай этот подозрительный объект, я не хочу убивать свой нос в таком раннем возрасте. В результате мы пошли определять место нашего нахождения. Путём нехитрых махинаций с палочками поняли, что находимся в подземельях, а поскольку среди нас было аж двое коренных жителей этих самых подземелий выход нашли быстро. Затем, поразмышляв, решили забрать с собой моё любимое зеркальце, чего ему в компании этих вонючек пылиться. *** Директор лучшей (и единственной) в Англии школы волшебства Хогвартс крайне волновался. Уже несколько часов прошло с тех пор, как профессор Локонс, очень амбициозный и красивый мужчина, отправился проверять целостность и сохранность философского камня. То, что молодой человек сам вызвался пойти на проверку, очень обрадовало, но и удивило директора – раньше профессор такой инициативы не проявлял. Беспокойство за молодого и красивого мага всё больше пожирало душу Дамблдора и в конце концов, он отправился за Локхартом лично. К тому же он планировал завтра навести мальчишку Поттера с его компанией на цербера. *** Когда Альбус, пройдя сквозь все преграды, добрался до специальной комнаты он мог только вздыхать – все препятствия были пройдены напролом, без какой-либо изящности и красоты. Это было странно в первую очередь потому, что мистер Локхарт знал все противозаклятия и мог без проблем добраться сюда, не разнося всё на своём пути. А ещё потому, что ему явно не хватило бы магических сил разнести дверь бомбардой. Но все эти вопросы отпали, стоило ему лишь ступить в последнюю комнату. Остался лишь один – какой идиот оставил бы философский камень и унёс бы лишь проклятое зеркало?!