***
Джафар все сидел в своей клетке. Руки его были все так же скованы кандалами, правда, теперь они не так сильно стягивали кожу, как раньше. Теперь запястья юноши были практически свободны от железа - парень сильно исхудал, несмотря на то, что ел три раза в день. Но, положа руку на сердце, часто его еда, либо оказывалась на полу, либо съедалась Джудалом, явно зачастившему здесь появляться. С водой он поступал так намного чаще, поэтому Джафару постоянно очень хотелось пить. Его халат теперь был весь запачкан кровью, так же, как и его рубашка. Глубокие порезы были по всему телу. Джудал приходил каждый вечер, чтобы поиздеваться, наговорить всяких гадостей и уйти с довольной рожей, оставляя окровавленного пленника увядать в сырой камере. Но как жестоко с Джафаром Джудал ни поступал, взгляд узника всегда показывал мучителю, что до самого конца будет бороться за свою жизнь. И как бы Маги ни старался, но дух советника Синдрии сломить так и не удавалось. И вот сейчас Джудал злился, потому что на каждую его выходку Джафар лишь нагло ухмылялся. - Урод! - крикнул Джудал, с размаху ударяя Джафара по лицу ногой, - Достал! Может тебе отрезать что-нибудь, чтобы ты хотя бы истошно покричал? - Давай! Все равно ты этим ничего не добьешься, кретин! - повысил голос Джафар, за что снова получил разбитую губу в качестве наказания. - Заткнись! Я просто хочу понять, чем ты лучше меня! Ведь это ты мешаешь Синдбаду объединиться со мной! Плечи пленника судорожно задрожали, и вскоре Джафара охватил истерический смех, раздававшийся, казалось, по всему подвалу. Он смеялся так громко и звонко, как, наверное, никогда. Юноша обычно позволял себе скромную легкую улыбку в обществе Синдбада. - Чего ржешь? - возмутился Джудал, хватая Джафара за подбородок. - Потому... ха-ха-ха! Потому что только сейчас осознал.. ах-ха-ха! Что торчу здесь... только из-за тебя! - Тварь, - сплюнул Джудал, еле сдерживая в себе всю скопившуюся злость, - теперь я точно тебя жалеть не буду... Джудал присел на колени, все еще сильной хваткой сжимая челюсть Джафара, после чего поднял одну его ногу себе на плечо, надеясь, что выражение лица ассасина изменится, но этого не случилось. Запугать юношу даже такими способами никак не удавалось, но Джудал все же не оставлял попыток. - Неужели, ты позволил Синдбаду касаться тебя здесь? - Маги провел кончиками пальцев прямо по шраму, который находился во внутренней части бедра парня, - или здесь?, - он коснулся пальцами оголенных ключиц, - а может быть.. - Руки Джудала потянусь к полам халата, но тут почувствовал, что второе бедро узника внезапно оказалась на втором его плече, и теперь его шея находилась в своеобразных тисках, между ног Джафара. Изловчившись, ассасин повалил Маги на пол, надеясь, что он наконец сломал ему шею. - Что за чушь ты несешь, придурок? - злобно прошипел советник, морально готовясь к тому, что, вероятно, выживший Джудал вновь накажет его за проявленную дерзость. Поднявшись, оракул Империи Ко лишь сверкнул яростными глазами: - Ты пожалеешь об этом, мразь, - Маги, заморозив колодки, ударил по ним ногой, с такой силой, что те разлетелись вдребезги. Джафар же, уставший сидеть в таком положении, свалился на пол. Джудал подошел к нему и поднял, хватая за светлые волосы. От жутко неприятной боли Джафар зашипел, хватая руку Джудала, пытаясь ослабить его хватку, но его теперь уже слабые пальцы были не в состоянии этого сделать. Темный Маги швырнул ассасина на холодный пол так, что тот содрал кожу на лбу. Джудал с помощью льда приковывает пленника к полу, оставляя не закрепленной только одну ногу. Джафар нахмурился, не понимая, что задумал оракул Империи Ко. Тот, в свою очередь, изо льда сделал небольшой клинок. Джафар напрягся, пожалуй, впервые так сильно за время своего пребывания здесь. - Думаешь, я не заметил, как испуг, хоть и молниеносно, но промелькнул в твоих глазах, когда я коснулся шрама на твоей ноге? Ты боишься. Боишься снова ощутить ту боль, что ощущал тогда, когда получил его, верно? - Джудал вновь поднял тонкую длинную ногу, разглядывая ее, после чего, слегка наклонившись, провел языком по шраму. - Гребанный извращенец... - безэмоционально произнес Джафар, сверля Джудала своим взглядом, но зрачок моментально расширился, когда тот занес клинок над шрамом. - Нет, не смей! Брызнула кровь, а вслед за ней по всему подвалу послышался болезненный стон, постепенно сорвавшийся на крик. Эта старая рана, не только физическая, но и душевная, снова открылась. Джафар кричал не потому, что ему было больно, а потому, что в этот момент в его голове проносились воспоминания той ночи.***
- Джафар, ты прошел это испытание, ты убил их..."Мама и папа...
- ... Теперь, для окончательного вступления в Шам Лаш, ты должен пройти последнее испытание..."Одиночество..."
- ... Для того, чтобы стать ассасином, ты должен претерпеть боль...."Плевать, теперь-то мне уже нечего терять! Если умру, значит, так оно и должно быть!"
Мальчик, лет шести, смирившись с убийством своих родителей собственными руками, шел по длинному темному коридору. Конечно, он немножко боялся, ведь он не знал, что его ждет там, за этой дверью, из которой слышались крики новобранцев. Судя по слухам, многие умирали во время этого таинственного обряда. И многие отговаривали мальчика от этого решения. Но, как только он смотрел на доброжелателей, те тут же замолкали, потому что в серо-зеленых глазах не было детской наивности или даже элементарной задорной искорки. В этих глазах не было ничего, кроме пустоты. Мертвые глаза живого человека. Глаза, отражающие истлевшую душу. Открылась дверь, и оттуда выглянул человек, чье лицо было полностью перебинтовано, но глаза его оставались открыты. Черные, ничего не выражающие глаза, такие же пустые, как у большинства ассасинов, но все же было в нем что-то... Доброжелательное. - Ну что? - спросил человек, ассасин, стоявший позади Джафара. - Мертв. - вздохнул таинственный обладатель черных глаз, - Кто следующий? - Вот этот малыш. - ассасин положил свою ладонь мальчику на голову. - Б-босс, вы уверены? - Он справится, ступай, малыш. Дверь отворилась, и в помещение зашел Джафар. Он оглянулся, чтобы рассмотреть комнату: она ничем не отличалась от обычной комнаты, где живут ассасины, однако тут в воздухе витал едкий запах какого-то отвара, а на столе, который стоял перед зеркалом, на окровавленной марле лежали какие-то инструменты. На соседней кровати лежал мужчина, судя по его искаженному и застывшему в гримасе боли и ужаса лицу, можно было судить, что он действительно был мертв. - Ложись вот на эту. - холодно произнес мужчина, кивая на свободную кровать. Пока Джафар забирался на нее, этот человек перебирал инструменты, обрабатывая их какой-то жидкостью, которая, возможно, и источала подобный мерзкий запах. Мальчик лег на кровать, и мужчина закрепил его конечности плотной бечевкой. Джафар непонимающе посмотрел на мужчину. - Это чтобы ты сильно не покалечил себя. - мужчина задумчиво посмотрел на мальчика, внимательно изучая его тело глазами. Первое, что сразу привлекло внимание - голые ноги Джафара. Определившись, перевязанный вернулся к своему столу, беря в руки кинжал, и сказал: - Желаю удачи. Джафар напрягся: все-таки тон голоса мужчины ничего хорошего не обещал, во-вторых, этот странный дядька держал в руках оружие, что тоже навевало в голову не самые радужные мысли.Будь, что будет, плевать!
Лезвие проткнуло плоть на внутренней стороне бедра и мучительно медленно спускалось ниже. Джафар истошно кричал, хватаясь маленькими ручонками за окровавленные простыни. Жидкость, которой был смазан кинжал, делал боль еще более ощутимой. Костяшки на кулачках побелели, как и сам Джафар. Слезы ручьями выкатывались из его глаз, падая на пол. Лезвие остановилось на середине икры. Рану жутко и невыносимо больно жгло, будто к ней прикладывают раскаленное железо. Совсем скоро процедура повторилась, но только со второй ногой. Мальчик кричал так громко, что сорвал голос и теперь в комнате раздавался лишь ужасающий хрип, доносившийся из груди ребенка. От боли он начал терять сознание, последнее что он слышал:Ты молодец, Джафар.
***
И вот, спустя столько лет, это повторяется! Джафар кричит и пытается вырваться, но из-за этого, Джудал делает ему только больнее. Он специально давит на кинжал сильнее, чтобы услышать новые крики. Кажется, что еще совсем немного, и Джафар начнет молить о помощи. Вынув окровавленную ледышку из ноги пепельноволосого мученика, Маги поднес ее ко рту и слизал кровь, зловеще при этом улыбаясь. - Джудал, остановись! - в камере раздался зычный голос Коэна, - Это приказ. Мужчина пришел сюда, чтобы поговорить с узником лично, но, судя по всему, сейчас он разговаривать не в состоянии.***
- Что это? - спросил Синдбад у одиннадцатилетнего Джафара, заметив шрамы на его ноге. - ... - Откуда эти шрамы, Джафар? - Доказательство того, что я все еще живу... - холодно ответил парень, подминая ноги под себя. - Это была необходимая процедура, через которую проходил каждый ассасин. Если ты не такой осел, то, наверное, заметил, что у всех них есть швы на какой-то части тела. - Значит, это доказательство твоей силы! - усмехнулся Син, откусывая от персика внушительный кусок. - Ничего это не значит... - Значит, и очень многое! Каждый раз, находясь в опасности, помни о том, кем ты был и кем ты стал! Ты сильный человек, Джафар! - Юноша потрепал своего собеседника по голове, но тот отпрянул от него, раздраженно поглядывая на юношу. - Не говори ерунды! Отвали! - Значит, я прав~ - Заткнись! Иначе, я убью тебя, как и обещал!***
В эту ночь Джафар не спал. Во-первых, из-за того, что нога жутко болела (вторую Джудал искалечить не успел), во-вторых, из-за того, что в голову лезли дурацкие воспоминания. Была только одна радость - теперь он не был скован этими кандалами. Он взглянул на свои исхудалые руки и тут же зажался в самом темном углу камеры, обнимая самого себя руками. Он опустил голову, пытаясь в темноте разглядеть пол. - Слабак. Джафар вздрогнул, когда услышал эти слова. Голос был очень знаком ему, и даже догадывался, кому он принадлежал. Джафар поднял взгляд на того, кто находился в камере, а его губы сами дрогнули, чтобы произнести: - Это... Я?!