Тео, мой Тео.

      Утро было хмурым. Гермиона проснулась не в настроении. Прошла неделя после встречи с Драко. Парни упорно молчали, видимо, решив ее игнорировать. На следующий день после посещения Гринготтса в «Пророке» вышла заметка о том, что магглорожденная героиня войны Гермиона Грейнджер на самом деле - наследница известной династии и теперь одна из самых завидных невест магической Британии. Гермиона распсиховалась, понимая, кому она обязана тем, что новости так скоро просочились в прессу. Приказав Кричеру отправлять всех чужих сов без ответа и написав Луне, что готова дать интервью исключительно «Придире», она потихоньку успокоилась.       Новости Гермиона узнавала из «Пророка». Просмотрев очередную утреннюю газету и не найдя ничего интересного, гриффиндорка принялась бесцельно шататься по дому. После сообщений об изменении ее статуса и имени девушка решила пока никуда не выходить, чтобы не попадаться лишний раз на глаза вездесущим газетчикам. Хватит того, что они в последнее время трепали имя Теодора, красочно рассказывая о преступлениях Нотта-старшего и внезапном возвращении его наследника.       Ей было ужасно скучно. Чувство, что чего-то катастрофически не хватает, но очень и очень хочется, не давало покоя. Гермиона сходила на кухню, засунула носик в кладовую. Нет, определенно, есть она не хотела. Взявшись за книгу, почувствовала, что не может понять ни строчки из прочитанного. Телевизор смотреть не хотелось, он был в этом старом доме не к месту и вызывал только глухое раздражение.       «Нужно забрать Лапика», — придумала себе занятие Гермиона. Кликнув Фродо, девушка отправила его за котом. Эльф вернулся в слезах, он причитал и баюкал руку. — Мисс, Фродо не смог забрать мистера Косолапсуса, он рычал на Фродо и поранил, — пожаловался эльф. — Прекрати плакать, — раздраженно сказала Гермиона. — Иди сюда, я посмотрю, что этот разбойник натворил. Тоже мне, нашел Мистера. Сволочь он рыжая и предатель, — ругалась девушка, доставая палочку и применяя Эпискеи. Царапины на руке эльфа затянулись, след от укуса исчез. — Мистер Теодор приказал его так называть, — опустил голову эльф. — Мистеру Теодору делать больше нечего, — прыснула Гермиона, вспомнив, как Нотт переименовал своих эльфов. Фродо продолжал виновато смотреть на хозяйку. — Ну, что еще? — вздохнула Гермиона. — Мистер Драко сказал, что не отдаст вам кота. Что вы его не любите и не заботитесь о нем, а он уже ему невесту привел и хочет, чтобы мистер Косолапсус был счастлив. «О, Мерлин, — подумала девушка, — этого мне еще не хватало. Ну Малфой, ну змееныш, погоди у меня! Он, наверное, рассчитывает, что я немедленно ринусь спасать свое чудовище. Не тут-то было, Малфой, у меня другие планы!»       Хихикая, Гермиона трансфигурировала из диванной подушечки розовую с голубым корзинку с лентами, цветами и колокольчиками, из которой выглядывала открытка. Девушка написала на открытке пару строчек, поздравляя Лапика и желая ему всяческого счастья, подозвала сову и отправила подарочек в Нотт-мэнор.       Ответ пришел быстро. На дорогом пергаменте, украшенном гербом Ноттов, был нарисован Косолапсус, отчаянно ухвативший за загривок очаровательную кошечку. Рисунок был живой: кошка вырывалась и царапалась, но кот был сильней и, придавив ее своим весом, уверенно делал свое дело. Подпись, составленная из смешных, кривляющихся букв, гласила: «Мистер и миссис Косолапсус сердечно благодарят мисс Грей за поздравление». Ниже красивым почерком было приписано: «Ты не хочешь ничего мне сказать, Мина?» Кошечка на пергаменте перестала вырываться и, блаженно заурчав, начала подмахивать.       «Хочу» — подумала девушка. Она бы многое могла ему сказать о том, как каждую ночь во сне тонет в его колдовских глазах. Может рассказать про каждую крапинку на радужке и про то, как появляются едва заметные морщинки в уголках, когда эти глаза улыбаются, и складка между бровей, когда он хмурит свой красивый лоб. О том, что сама она трусиха и у нее не хватает смелости признаться, что она скучает...       Тео был зол. Отослав Гермионе рисунок и какое-то время подождав ответа, впрочем, не особо на него рассчитывая, Теодор отправился в министерство на заседание комиссии по выплате компенсаций. Адвоката Нотту порекомендовал Малфой. Пожилой волшебник взялся за дело охотно и пообещал свести все неудобства от судебных процедур к минимуму. Но присутствие Теодора было обязательным. Слушание проходило долго, с выворачиванием наизнанку и озвучиванием всех подробностей, что было крайне омерзительно. Теодор не любил отца и считал его виноватым в смерти матери. И все же сердце всякий раз болезненно сжималось, когда очередной докладчик обнародовал новые и новые отвратительные подробности. Члены комиссии смотрели свысока, а некоторые и с неприкрытой ненавистью.       Тео не понимал, зачем все это? Это не его преступления. Кому нужно снова и снова перетряхивать это дерьмо? Что это? Месть? Зависть? Желание унизить? Нагреть руки на уже порядком иссякшем ручейке послевоенных компенсаций? Когда последний докладчик заканчивал свою речь, у Теодора уже не осталось терпения. Железным обручем сдавило виски, злость и ненависть рвались наружу и грозили выплеснуться немедленно. Нотт глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки, обратив внимание на притихших журналистов. «Стервятники, — думал Тео, — больше, чем положено информации вы не получите, сенсаций не будет. Слава Мерлину, что они еще не пронюхали про нас и Гермиону.» Нотт нахмурился, с ужасом представив себе шумиху, которую могла вызвать сейчас новость об их союзе. Ему вдруг до смерти захотелось ее увидеть, зарыться носом в чудесные волосы, вдыхать их аромат, целовать капризно наморщенный носик, слушать голос, обнять крепче и не отпускать. "Мина...Мина. Милая моя ведьма..."       Заседание закончилось, адвокат выступил с речью и пообещал в ближайшее время обнародовать суммы компенсаций, которые — Тео стиснул зубы — мистер Нотт добровольно обязуется выплатить. Вернувшись в Нотт-мэнор, Теодор не раздеваясь лег на кровать. Нестерпимо болела голова. Его трясло. Под ресницами вспыхивали, оставаясь неуловимыми, размытые образы. Липкое скользкое порождение бреда обволакивало сознание, как гигантский кальмар, сжимало щупальцами грудь, не давая воздуху проникать в легкие. — Энервейт, — прохладная ладонь прикоснулась к пылающей щеке. Ко лбу прижались мягкие губы, возвращая Теодора в сознание. Он слабо улыбнулся, не открывая глаз, и, почувствовав цветочный, немного горьковатый аромат духов, накрыл знакомую ладошку своей. Девушка легла рядом, устроив повыше подушки, молча уложила его голову себе на грудь и стала перебирать непослушные, спутавшиеся за день пряди волос. — Бедный мой волшебник... — Мина, ты пришла, — Теодор пошевелился, удобней устраиваясь. — Меня позвали твои эльфы. Ты был без сознания, они испугались. — Гермиона чувствовала через одежду, как пылает его голова. — У тебя жар, давай я помогу тебе раздеться и дам зелье. — Я боюсь, что если открою глаза, ты исчезнешь, — Тео обнял ее за талию. — Я не исчезну, обещаю. Давай же, Тео! Нужно понять, что с тобой произошло, и выпить лекарство. — Ты мой ангел-хранитель, Гермиона. Парень нехотя, борясь с подступившей тошнотой, оторвался от девушки и сел. Он скинул мантию и попытался справиться с манжетой на рукаве рубашки. Пальцы не слушались. В голове противно и навязчиво что-то гудело. — Давай я, — Гермиона встала перед Теодором на колени и расстегнув манжеты и пару верхних пуговиц, начала через голову стаскивать с него рубашку. — Я согласен умирать каждый день, если ты будешь раздевать меня, — привычная улыбка стала возвращаться на лицо Нотта. Гермиона фыркнула и толкнула его на подушки, отбросив рубашку прочь. — Смотрю, ваши гормоны не успокаиваются никогда. Лежи. Я сейчас, — из знакомого бисерного кошелька появилось зелье. — На, выпей пока укрепляющего, — девушка протянула ему пузырек. — Странно все это, очень странно. Глядя, как парень пьет, она покачала головой и задумалась. — Где ты умудрился поймать лихорадку? — Нигде, я не знаю. Никогда не болел ничем таким. Может, в детстве только. — Сглаз? — спросила Гермиона больше себя, чем его. — А может? Девушку передернуло от неприятной мысли. — Ты что-то пил или ел вне дома сегодня? — спросила гриффиндорка. — Да, кофе, принесли из бара в Министерстве, — парень помрачнел. — Думаешь?...Не может быть. Опять...Знаешь вполне может быть.Это уже случалось раньше. — Да, Приворотное зелье. Но такая реакция бывает только, если на человеке защитные чары или артефакт. — Моя сережка гоблинской работы, — парень дотронулся до мочки. Сверкнула золотистая с зеленым искорка. — Очень редкий камень, нейтрализует действие Амортенции и некоторых ядов. От мамы осталась. Я вторую Драко отдал. — А у меня подвеска и браслет. Я почему-то выбрала именно их в хранилище.       Тео притянул Гермиону к себе, потерся носом о висок, прихватил губами край ушка и сказал: — С совпадениями будем разбираться потом, я сейчас иду в душ. Распорядись, пожалуйста, на счет ужина, ты ведь хозяйка. - Чмокнув девушку в уголок губ, поднялся. — Я еще не хозяйка,— зачем-то воспротивилась гриффиндорка. — Хочешь от меня опять сбежать? Нет, милая, не получится. Скоро придет Драко, думаю, надо обсудить дату свадьбы. — Разве это так срочно? У нас еще есть год, — не сдавалась девушка. — Нам еще доучиться надо. — Я не стану тебя принуждать, Мина. Думаю, Драко со мной согласится. Не пойму только, неужели мы тебе так не нравимся? Ты сама себя обманываешь. Я знаю, что ты хочешь меня, я это чувствую. Магия контракта уже работает. Свадьба - просто формальность.       Едва сдерживая раздражение, сухо добавил: — Прикажи домовикам накрыть ужин в кабинете и отправь Малфою сову, напиши, что мы ждем его к ужину через час.       Гермиона внутренне сжалась, ее пугали перепады его настроения, темнеющие глаза, жесткое выражение лица. — Приказывай сам! Ты не будешь мной командовать! — выпалила гриффиндорка. — Я...Я ухожу!       Он схватил ее за плечи, сжал так, что захрустели кости. — Не зли меня, Мина. Не стоит. И никогда, слышишь, никогда не кричи на меня.       На девушку глянули два темных омута. Резко отпустив ее, Теодор кинулся в ванную, хлопнув дверью так, что сердце Гермионы пропустило удар. — Чертов псих, теперь синяки будут, — думала девушка.— Ну нет, рыдать я не буду, не дождетесь. — Идиот, какой же ты идиот, — думал парень, срывая с себя брюки, в которых давно уже было до охренения тесно. — Надо было держать себя в руках. Драко прав, я дурак. А она просто так не сдастся.       Прохладные струи немного охладили голову. Стекая по спине, груди, забирая жар, становились теплыми, успокаивали. Рука сама потянулась к паху, возбуждение не спадало. Воображение услужливо подкинуло картинку, где Гермиона, стоя на коленях, стягивала с него рубашку, поднимая высоко руки и оголяя пупок над заниженной талией глупых маггловских джинсов. Парень застонал и закрыл глаза. Ладонь уверенно сжала плоть и начала двигаться.       Первым порывом Гермионы было уйти, хлопнув дверью еще сильнее, чем Теодор. Она вышла из спальни и в нерешительности остановилось. Ей стало стыдно. Гриффиндорская совесть молчать не собиралась. «Ему так тяжело сейчас, все эти слушания, журналисты, а тут еще я со своими выбрыками»— думала девушка, направляясь к знакомому кабинету.       Подойдя к двери, она почувствовала, как начинают дрожать колени, ощущение возбуждения зарождалось внизу живота, медленно, но уверенно расползаясь мурашками по всему телу. Гермиона резко выдохнула, отгораживая свое сознание от чужих эмоций, но кровь в висках продолжала стучать, набирая обороты.       «Это не их эмоции, это мои,» — осознала девушка, невольно вспоминая сцену из своего видения: Драко на коленях... Жаркие поцелуи, рваные движения бедрами, Тео на пушистом ковре. Брошенный бокал и разлитое вино... Вяло позвав Фродо, она приказала ему привести кого-то из местных эльфов, а потом найти Малфоя и без него не возвращаться. Она боялась остаться с Ноттом один на один. Фродо прислал к ней молоденькую эльфийку в белоснежной наволочке и в смешном поварском колпачке, который был кокетливо сдвинут набок. Девушка невольно заулыбалась, глядя на это чудо. — Как тебя зовут? — спросила Гермиона. — Меня зовут Минни, хозяйка, — ответила домовичка. — Мистер Нотт просил накрыть к ужину здесь, в кабинете. И пожалуйста, Минни, можно мне фруктов? И пусть кто-то приведет ко мне моего кота. — Минни все сделает, мисс Гермиона, — эльфийка замялась. — Мистер Косолапсус не слушает Минни, он очень вредный и обижает эльфов. Мистер Драко запретил его... веником. Ой! — закрыла она рот лапкой, понимая, что сболтнула лишнего, и подняла на Гермиону испуганные глаза. — Так-так, — протянула Гермиона, — разрешаю тебе, Минни, пригнать этого бандита сюда хоть метлой. «И мистера Малфоя неплохо бы», — усмехнулась она про себя. — Обещаю, что разберусь с безобразником.— Эльфийка, просияв, исчезла.       Малфой появился, когда все уже было готово. Как всегда, красивый и с фирменной ухмылкой. Он подошел и обнял Гермиону, которая встала ему навстречу. — Привет, ведьма. Я соскучился, — мурлыкнул он ей прямо в ухо, мимолетно целуя. — Что у вас тут произошло? Твой домовик ужасно глуп, я ничего от него толком не добился. — Кто-то угостил Тео Амортенцией в Министерстве. Ему было очень плохо, и домовик перенес меня к нему, — ответила Гермиона, осторожно отстраняясь. — Хм...Обычно ее действие проходит незаметно, это же не в первый раз, еще в школе было много попыток. Тео защищен от подобных вещей. Кто-то очень хочет прибрать его к рукам, — Драко задумчиво хмурил лоб и тер переносицу. — Видимо, тут не просто приворотное. Скорее всего, еще и какой-то обряд. Ты поищешь в книгах? — Наверняка это что-то темномагическое. Конечно, поищу, это может быть опасно. — В нашей жизни, Гермиона, опасностей куда больше, чем может показаться. Но ты мне что-то недоговариваешь, я знаю, — парень опять привлек к себе девушку и усадил на диван. — Все хорошо, тебе показалось, — быстро сказала Гермиона и покраснела. Врать она не умела. — Вы поссорились,— констатировал Малфой.- — Тео тебя обидел? Жалуйся, пока я добрый. — Вот еще, - фыркнула гриффиндорка, — захочет, сам расскажет. — И расскажу, — произнес входящий в помещение Теодор.— Привет, Драко. Не верь ей, она нас совсем не хочет, обманет же, как пить дать. — Зато тебя сильно кто-то другой хочет, так, что чуть на тот свет не отправил, —огрызнулась Гермиона. Малфой придержал девушку, не давая ей вскочить. — Грейнджер, остынь. Тео, прекрати злить ведьму, с огнем ведь играешь, она просто тебя ревнует, — ухмыльнулся он. — Что это было, Гермиона? — Тео не успокаивался. — Разве тебе не все равно? Ты же отталкиваешь меня сама всякий раз, когда я хочу стать ближе. — Ты просто следи за собой, Нотт, ты много на себя берешь. Я тебе еще не жена, меня бесит, когда ты начинаешь командовать! — не сдавалась гриффиндорка. — И не жди, что я после свадьбы буду беспрекословно подчиняться. Не будет этого.       Малфой попробовал опять усадить на место вскочившую ведьму. — Тебя это тоже касается, Малфой, — шикнула на него девушка. — О, Мерлин! — Малфой скривился, — Грейнджер, прекрати, мы прекрасно знаем, что гриффиндорцы не сдаются. И здравый смысл — это для вас слишком большая роскошь. — Лучше так, чем изворачиваться и врать, как змеи, слизеринцы ведь так улаживают свои делишки? — Когда я тебе врал, Мина? Ответь мне, — Тео был в ярости. — Я просто прошу тебя принять то, чего не избежать. Что так тебя мучает? Может быть, тут дело в Грызли? Что он с тобой сделал, расскажи нам! Почему ты так боишься подпустить кого-то? Почему так боишься близости, если твое тело утверждает обратное?       Гермиона дернулась, как от пощечины, глаза медленно наполнились ужасом, губы побелели и приоткрылись. Малфой взглядом приказал Тео молчать. Он развернул к себе Гермиону и тихо сказал: — Если в твоей жизни произошло что-то ужасное, мы должны об этом знать, Герм, потому что теперь все проблемы и прошлого, и будущего у нас общие. Это ты понимаешь? И твоя боль тоже, раздели ее с нами, тебе станет легче.       Гермиона замотала головой и уткнулась ему в плечо. Девушка плакала, но как-то тихо, почти не всхлипывая. Волна отвращения и страха коснулась сознания парней. Магия контракта невольно транслировала эмоции и ощущения Гермионы. — Я не могу, прости. Простите меня, — голос не слушался, Гермиона была в шоке от нечаянно вскрывшегося, как нарыв, воспоминания. — Это ужасно, ужасно, — шептала девушка, — потом, я расскажу вам потом. Я постараюсь... — Парни переглянулись. Теодор стиснул зубы, красивое лицо перекосила гримаса ненависти.       В тот момент, глядя на друга, Малфой не завидовал тому, кто виноват в этих слезах. Его самого трясло от нахлынувшей злости. Еле сдерживая себя, он обнимал плачущую Гермиону и мысленно клялся разобраться с ее обидчиками. — Я хочу спать, — вдруг сказала девушка, — можно, я пойду к себе? Я не убегу. Мне нужно побыть одной. — Конечно, Гермиона, — Малфой постарался говорить спокойно, — все хорошо, малышка, теперь все будет хорошо, тебе не нужно переживать, мы примем все как есть, — парень взял в ладони ее лицо. — Никто больше не посмеет на тебя даже косо посмотреть, мы об этом позаботимся. Спокойной ночи, ведьмочка, — ласково добавил он, целуя девушку в нос.