Мысли о времени

На следующий день Чехо решил начать осуществление плана "Как выведать нужную информацию у Мартина". Парни шли домой со школы, Чехо жевал жвачку с довольным видом, а Марти нахмурился и зевал. - Ну и нудный день выдался, правда, Марти? - Угу. - А математика - так вообще! Аж голова болит. Дались мне эти интегралы в жизни... Ай ну их! - Угу. - Ты что такой угрюмый? Наш Мартин влюбился? Дай угадаю в кого! - Серхио, отстань. - Моника? - Нет. - Альба? - Нет. - Белен? Валенсия? Долорес? - Нет. Нет. Нет. - Марта? Соль? Фернанда? - Никто. - У меня нет больше вариантов. Бля, а, может, тебе и правда парни нравятся? - НЕТ! - Антонио? Роберто? Хосе? Марко? Хулио? Неужели Андрес? - Рамос, отъебись. - А, может, это я? Почему бы и нет? В меня что, нельзя влюбиться? Я, вроде, ничё так, - парень задрал футболку и провёл рукой по прессу. У Мартина покраснели уши, и происходящее еще больше начало его выводить. - Счастливо оставаться, озабоченный, - Касильяс быстро зашагал вперёд, удаляясь от друга. - Странный ты. Высыпав на улицу после тренировки, команда обсуждала субботний матч и всякую прочую чушь. - Ой, смотрите, коты того... - Тихо будь, Хулио, дай котам потрахаться. - Мне кажется, это два кота. Вы видите тут кошку? Ее тут нет. - Да ты чего, Серхи? Коты не бывают такими. - Ну присмотритесь! Мужики же. Правда, Марти? - Нет, - процедил сквозь зубы нападающий. - Кстати, парни, я вчера читал, что по статистике, один из твоих друзей - гей. Ставим ставки, кто из нас. Ну? - Только ты сегодня говоришь на эту тему. А может ты, Серхи? - Не, у Рамоса слишком много девок, как для гомика. - Я бы сказал кто, но Хулио обидится. - Роберто, иди в жопу! - Что, прямо тут? - Ребята, не палитесь так сильно, - компания залилась смехом. - А ты как считаешь, Марти? Ты же должен в этом разбираться. Ты же у нас...умный, - Рамос нахально заглянул тому в глаза. - Да пошли вы. Я иду покурю. - Что это с ним? - Я думаю, месячные. Ближайшие три дня при любом удобном случае Серхио заводил разговор о геях. Мартина начинало трясти, а количество сигарет в день и процент угрюмости увеличились вдвое. Ему порой думалось, что неплохо бы отдать этого шутничка на растерзание кучке озабоченных гомосексуалистов. И пусть делают с ним всё, что захотят, да так, чтоб тому до конца дней своих не хотелось затрагивать эту тему. Но зря, ой зря, думал Мартин о подобном, ведь мысли потом сворачивали совсем не туда... * * * - Чехо, пошли домой. - Да чего ты, хорошо же гуляем. - Мне холодно. Так резко похолодало за эту ночь. Странно. - Не хочешь согреться с тем горячим брюнетом? Смотри, он тебе подмигивает. - Ты можешь от меня отцепиться, в конце концов?! - недовольно фыркнул Мартин - Да, блять, мне нравится парень. Можешь поржать, это же пиздец как смешно! Обхохочешься прям. Особенно, когда этот парень ты, Рамос. Как же ты достал! Вот зачем ты вынудил меня сказать это? И вообще, как ты догадался так быстро? Да, я люблю тебя. И да, я хочу тебя, чёртов ты Чехо. Что? Шутить теперь не хочется? И вообще..., - он рывком подвинулся ближе, немного безумно смотря на губы друга. Друга? Серхио оттолкнул его, ошарашенно глянув тому в глаза, пару шагов попятился назад и молча ушел прочь. Касильяс так и остался стоять посреди пустой пыльной улицы. Он чувствовал себя опустошенно и как-то безразлично. Парень понимал, что это конец многолетней дружбы, но вовсе не хотел осознавать произошедшее. Как будто это вовсе не с ним случилось. Прохладный воздух вызывал дрожь по телу Мартина, одетого лишь в футболку и тонкие шорты. От невесёлых мыслей становилось только холоднее. Зато дурацких шуточек больше не будет... *** Тонкие пальцы Марти сжимали подоконник, он стоял, уставившись в даль школьного двора. В голове была лишь мысль о том, как сильно хочется окончания уроков и закурить. Они не общались с Рамосом уже три дня. Чехо усердно избегал его, а Касильяс и не сопротивлялся, он смирился с мыслью, что, возможно, опротивел другу после такого откровения. Время между уроками он проводил у этого окна, сжимая кулаки или судорожно цепляясь за подоконник, чтобы прогнать пасмурные мысли. У него, конечно, были приятели и кроме Серхио, но Рамос был самым близким, да и говорить ни с кем не хотелось. Думалось о том, сколь разными бывают проблемы у людей. Кто-то считает копейки на хлеб, где-то мать хоронит сына, у кого-то за окном война, где-то в мире сейчас умирает от голода ребёнок, а тут он, умничка, страдает от того, что, видите ли, испытывает влечение к лучшему другу. Какая чепуха. Стыдно, но больно ведь! В семнадцать лет и такие проблемы кажутся трагедией. На его плечо мягко опустилась чья-то рука. Каждой клеточкой тела он хотел, чтоб это оказался Рамос - он ведь любил так делать, - но мозг-то понимал, что это невозможно. - Марти… - неужели он? Рамос залез на подоконник и перекрестил ноги. Это действительно был он, хотя выглядел слишком серьезно для своего обычного состояния. - Мартин, нам надо поговорить. Прости, что я убежал тогда. Я поступил как полный мудак, знаю. Я испугался. И я, наверное, тебя обидел. - Ничего страшного. - Не перебивай, я хочу договорить. Я не знал, что тебе сказать, я запутался. Я старался убежать от проблемы, но эти три дня мне было чертовски плохо. Марти, я слишком привык к тебе, ты мне родной. Мы слишком много пережили вместе, чтоб вот так вот просто это закончить. У нас и так осталось мало времени рядом, я вчера подписал контракт с «Севильей». Я хочу провести это время вместе. Я не знаю, смогу ли я быть для тебя тем, кем хочешь ты, но я… Я попробую. - Чехо, тебе вовсе не надо… - Надо, Мартин. Я сейчас я бегу к сеньоре Манрике, мне надо проект сдать, иначе я труп. Мы ведь пойдем домой вместе?