Опасная игра: Последний этап

Га Ыль обернулась. И Чжон стоял около автомата с билетами и латунным телескопом наверху. Его окружали папоротник и искусственные пальмы. И он выглядел… уставшим? Он снова был одет в ветровку, руки держал в карманах. Га Ыль знала, что только ей по силам говорить с ним. Она шагнула вперед, стараясь смотреть ему прямо в глаза. – Мы выиграли, – начала Га Ыль с большей уверенностью, чем испытывала. – Это последняя игра и на сей раз у тебя нет возможности изменить правила. Ты должен нас отпустить. Его глаза цвета полночного неба были полны теней, но было в них что-то еще, что поняла только Га Ыль. Она почувствовала за спиной чье-то присутствие. Там стоял Ву Бин, который в этот момент был дьявольски красив и полон холодной ярости. Он не собирался позволить ей столкнуться с И Чжоном один на один. Его рука лежала на ее плече, легко, без давления. Как будто он хотел сказать, что он здесь, чтобы поддержать ее. – Мне следовало убить тебя? – сказал он И Чжону – Я не смог, но должен был попытаться. И я попробую, если ты что-нибудь выкинешь на этот раз. И Чжон проигнорировал его слова. «Тоска», – поняла Га Ыль. Это была тоска, И Чжон смотрел не на Ву Бина, но на руку Ву Бина, лежащую на ее плече, – и в его глазах появилась тоска. «Сумеречный человек, который видит то, чего сам никогда не сможет испытать, – подумала она, – Человеческую любовь». – Ты собираешься что-нибудь предпринять? – натянуто спросил Ву Бин. Это был хороший вопрос, Га Ыль была готова бороться с И Чжоном. Каждый раз, когда она выигрывала, И Чжон в последнюю минуту находил какую-нибудь лазейку, чтобы разбить их и посмеяться над ними. Га Ыль ожидала, что и теперь он попытается сделать это. Но почему он медлил? Почему не появился, прежде чем они освободили Ву Бина и Чжи Ху? Почему не переоделся пиратом, почему не отгонял их абордажным крюком, улыбаясь и заставляя побороться за Ву Бина и Чжи Ху? Почему он не участвовал в заключительной сцене? Возможно, потому, что у него было что-то на уме. Нарисованный вулкан извергнется. Ударит настоящая молния. Или, может быть… …Или, может быть он устал играть. – Мы выиграли, ведь так? – спросила она, вдруг почувствовав неуверенность. Она думала, что провозглашение победы понравится ей намного больше. – Вы выиграли, – подтвердил И Чжон, и в его голосе не было эмоций. Он по-прежнему смотрел сквозь нее. И выглядел уставшим. Он потерпел поражение. – Ну и… я могу идти? – Да. Га Ыль по-прежнему ждала ловушки. – И взять всех с собой? – Да. – Даже Ву Бина? Я могу взять Ву Бина с собой? – Пошли, – резко сказал Ву Бин, взяв ее за руку. Га Ыль почти – не совсем – оттолкнула его. Это было совершенно не похоже на И Чжона. – Я могу идти, и я могу забрать Ву Бина, – настаивала она. – И всех. Это последняя игра, и сейчас она закончилась. И Чжон впервые за все это время посмотрел на нее. Его глаза были широко открыты, взгляд был таким же, какой Га Ыль видела в пещере. Обращенный внутрь себя, как будто ничто не имело значения. – Это последняя игра, – сказал он. – Она закончилась. Я больше тебя не побеспокою. Уголки его губ дрогнули, как будто он хотел сказать что-то еще, а может, это было неосознанное движение. Потом он молча отвернулся. – Убирайтесь. Уберите ее. – Он говорил искаженным голосом, едва сдерживая себя, – Уберите ее отсюда, прежде чем я что-то сделаю… – И Чжон! – воскликнула Га Ыль. Он вздрогнул, с трудом подавляя эмоции. Ву Бин схватил Га Ыль за руку. В глубине здания между двумя огромными камнями была дверь из грубого дерева, похожая на ворота. Но не было ни забора, ни стены, только стоящая в пространстве дверь, которая выглядела чрезвычайно крепкой. Она была приоткрыта, и за ней Га Ыль увидела холл дедушкиного дома и даже маленький телефонный столик с белой салфеткой. Телефон валялся на полу. Трубка лежала рядом. – Дом, – произнесла Чан Ди испуганно. Га Ыль резко высвободилась. В необъяснимом порыве она хотела остаться и поговорить с И Чжоном. Но И Чжон не хотел разговаривать с ней. – Уходи. Сейчас же! Даже не видя его лица, Га Ыль могла сказать, что он теряет контроль над собой. – Га Ыль, ты с ума сошла? – крикнула Дже Кен. Вдвоем с Ву Бином они тянули Га Ыль к выходу. – Дайте мне минуту! – Вы уведете ее отсюда когда-нибудь? – прорычал И Чжон. Ха Ни заплакала. Га Ыль продолжала сопротивляться своим друзьям, тем, кого она любила больше всех, – Ву Бину и Дже Кен – по причине, которую она не могла объяснить даже себе самой. Она знала, чем рискует; она понимала, почему Ха Ни плакала. Она чувствовала нарастающую бурю в душе И Чжона. Воздух стал горячим и наэлектризованным, как будто вот-вот ударит молния. Он мог сделать с ними что угодно. Но она не могла этого допустить. – И Чжон, пожалуйста, послушай… Тогда он обернулся. Так быстро, что Га Ыль отступила назад. Она испугалась того, что прочла на его лице. – Ты не можешь спасти меня от меня самого, – прошептал он, выделяя каждое слово. Потом он посмотрел в лицо Ву Бину. – Уведи ее отсюда. Я пытаюсь играть в игру по правилам. Но если ты не исчезнешь с ней за тридцать секунд, все правила отменяются. – Извини, Ежик, – сказал Ву Бин и опять схватил ее за руку. – Нет! – Га Ыль была в бешенстве от унижения, от того, что ее заставляют идти туда, куда она идти не хочет. И она злилась, потому что только что поняла, почему хочет остаться. И Чжон объяснил ей. Она хотела спасти его. Это было как знак на зеркале бабушки Дже Кен. «Не причиняй зла. Помоги, если можешь. Отплати добром за зло». Это было именно то, чего она хотела, – помочь ему, отплатить добром. Но ей надо было убедить не только Ву Бина. Дже Кен сурово смотрела на Га Ыль. А Чжун Пе и Чан Ди, Чжи Ху и Ха Ни окружили их, образовав плотное кольцо. – Мы вытащим тебя через эту дверь за волосы, если понадобится, солнышко, – пригрозила подруге Дже Кен. – Иногда ты бываешь чересчур хорошей, и сейчас тот самый момент, – добавила Чан Ди. Они вместе направились к двери, но не дошли. Окутавшая ее пелена отличалась от тумана, окружавшего их на мосту. Она была густой, с темными завитками, и двигалась очень быстро. Лед и тени. Кружащая, бурлящая смесь белого и черного. Га Ыль очень хорошо помнила – она видела это дважды, В первый раз, когда ей было пять лет. Воспоминания были настолько ужасны, что она заставляла себя их забыть. Второй раз – месяц назад, когда пережила это снова в картонном доме И Чжона. Ву Бин в ярости обернулся к И Чжону, Га Ыль выскользнула из его рук. Происходящее было похоже на погружение в кошмар – вновь повторяющийся кошмар. Все поверхности покрывались инеем. Он поднимался вверх по деревянным столбам, ржавым фонарикам, которые стояли повсюду на поле для гольфа. Он покрывал бочки с надписями: «ЧЕРНЫЙ ПОРОХ». Сосульки вырастали на просмоленных канатах, соединяющих опоры причала. Леденящий ветер разметал волосы Га Ыль, потом стал яростно хлестать ее по щекам. – Что происходит? – кричала Чан Ди, – Что происходит? Ха Ни завизжала от страха. Стало холодно – такой же холодной была вода, почти затопившая Га Ыль в шахте. Холодно до боли. Было больно дышать, и больно было просто стоять, не двигаясь. Ву Бин что-то кричал ей на ухо, пытаясь поднять ее и толкнуть к двери. Он сделал бы это даже в огне… Но не сейчас. Белый свет больно резал глаза, и темные воронки мчались сквозь него, как хлысты, как гибкие вытянутые руки. Они удерживали Ву Ьина на месте. Они поймали их. Постепенно ветер стих. Слепящий блеск потускнел. Га Ыль снова смогла видеть: она увидела, как собиралась и срасталась темная пелена, формируя фигуры. Фигуры со злобными древними глазами. Сумеречные люди. – О боже, – прошептала Чан Ди. Она прижалась к Га Ыль. В ее волосах застряли кристаллики льда. – О боже… Я не знала… Га Ыль тоже не знала. Она не понимала, хотя узнала жестокие и жадные глаза, – она не могла ошибиться Чжун Пе вытер рот тыльной стороной ладони, заслонил собой Чан Ди. Ха Ни стонала от страха. «Они не могут быть Сумеречными людьми, – подумала Га Ыль. – Сумеречные люди красивы. Сказочно красивы». Эти создания, отвратительно изуродованные и деформированные, были ужасны. Лучше бы они совсем не походили на людей, но они походили. Они были жуткими, гадкими пародиями на человека. Кожа некоторых напоминала шкуру животных, которую коптили и дубили. Желтовато-коричневая, жесткая настолько, что их лица не могли менять выражения. У других кожа была трупно-серая, в складках и свисала с подбородков. Но дело было не только в коже. Их тела и лица были ужасающе уродливыми. У одного вместо носа зияла черная дыра. На лице другого вообще не было никаких отверстий – только чистая, натянутая кожа там, где должны были находиться глаза, нос и рот. У третьего на затылке рос рог. И запах – они пахли гнилью и серой. Ноздри Га Ыль жгло, и она почувствовала, как желчь поднимается к горлу. Радом с ней тяжело дышал Ву Бин. Она посмотрела на него и увидела ужас в его глазах. Ноздри Дже Кен расширились, она приготовилась к атаке. Нападение началось внезапно – одно из созданий ринулось прямо на Га Ыль. Га Ыль открыла рот от изумления: она узнала его. Это был серый маленький человечек, похожий на сморщенный зародыш, которого они видели в парке, тот самый, что скрылся от них в ветряной мельнице. Сейчас, вблизи, он выглядел совсем иначе. – О боже… – снова прошептала Чан Ди. Ха Ни причитала, Дже Кен встала в стойку кошки, великолепно владея собой. – Можно я сделаю это? – процедила она сквозь зубы. Га Ыль открыла рот, но, прежде чем смогла что-либо сказать, сморщенный зародыш заговорил. – Мы можем взять тебя с собой. Мы можем отвести тебя, – сказал он, гладя на Га Ыль сверкающими, как у тигра, глазами. Потом он захихикал, дико и бесстыдно. «Я ни разу не спросила И Чжона, что это за создания», – вспомнила Га Ыль. Она была уверена, что это не Сумеречные люди, потому что они были отвратительны. Сейчас она посмотрела на него в надежде на объяснения. И Чжон сделал шаг вперед. На его черной куртке был налет льда, и волосы мерцали, будто покрытые инеем. Его лицо никогда еще не было таким прекрасным. – Кто они? – прошептала Га Ыль. – Мои предки, – ответил он, разрушая ее последнюю надежду. – Эти уродцы? – Она по-прежнему не могла связать их с И Чжоном. Без каких-либо эмоций он сказал: – Это то, чем мы становимся. Это то, чем стану я. Это неизбежно. Га Ыль покачала головой. – Как? – спросил Чжи Ху. «Его это не испугало, – подумала Га Ыль. – Взгляд фотохудожника: он находит уродливые вещи интересными». – Они действительно так выглядят? Или это для того, чтобы напугать нас? – услышала она свой собственный голос. Странно затуманившиеся глаза И Чжона встретились с ее глазами. – Это их настоящая форма. – Он оглядел их без всяких эмоций, – Мы рождаемся идеальными, – продолжал он без скромности или высокомерия. – Но когда стареем, становимся уродливыми. Это неизбежно: внешние изменения отражают внутреннюю сущность, – пожал он плечами. – Мы превращаемся в монстров. «Стихотворение. Стихотворение на столе у дедушки», – вспомнила Га Ыль. Она наконец-то поняла его. Она никогда не догадалась бы об этом по внешности И Чжона, никогда бы не смогла представить его таким. Сейчас она старалась прогнать это видение – портрет И Чжона, такого же уродливого, как они, такого же испорченного. С ним не могло этого случиться, но он утверждает, что это неизбежно. – Но я не знаю, что они сейчас здесь делают, – продолжал И Чжон, как будто не подозревая о ее реакции. – Это не их игра, они ничего не могут с этим поделать. – Ты ошибаешься, – возразило существо с глазами крокодила. Его голос, однако, был неожиданно красивым и звонким, как легкая мелодия. – Это игра стала нашей, когда она украла у нас добычу, – добавил другой, чей голос звучал так, словно он наглотался рыболовных крючков. – Кто украл вашу добычу? – прокричал Ву Бин. Га Ыль показалось, что пол под ней вдруг внезапно провалился. Ее пальцы и ладони закололо, как будто по ним прошел электрический ток. Она посмотрела на И Чжона. И Чжон застыл, держа руки в карманах, сурово глядя на Сумеречных людей. Его брови ежеминутно поднимались, а голова слегка отклонилась назад. Он, по-прежнему без эмоций, перевел взгляд на Га Ыль. – Она забрала старика, – объяснил третий шелестящим, как падающий снег, голосом. – И двух мальчишек, они тоже были нашими жертвами. Мы охотились за ними. Они принадлежали нам. Голоса вдруг слились в один. – Старик был нашим по праву, – настаивал голос, похожий на медный гонг. – По праву крови, – ворчал густой гадкий голос. – Он заключил сделку – его жизнь принадлежала нам, – добавил голос, похожий на удар плети. – Но вы покончили со стариком? – заметил И Чжон. – Мы не закончили наслаждаться им. – Он был наш навсегда. – А мальчишки… – вмешался холодный, как зимний ветер, голос. – Мы только начали терзать. «Я рада», – болезненно подумала Га Ыль. Она была рада, что спасла и дедушку тоже, спасла от вечности с этими монстрами. Но она по-прежнему боялась. Высокий Сумеречный человек сделал шаг вперед. Он посмотрел вниз на Га Ыль своими крокодильими глазами – безжалостными и злобными. – Она украла у нас их души, – сказал он. – И теперь ее жизнь принадлежит нам. Она наша жертва. Внезапно из всех углов комнаты раздался нарастающий шум. Он рождался из красивых звуков, перемежающихся вопящими, лающими нотами. Сумеречные люди смеялись. – Убирайтесь отсюда, сумасшедшие ублюдки! Убирайтесь! – закричала Дже Кен и набросилась на монстров с кулаками. – Нет! – крикнула Га Ыль, бросаясь за ней. – Дже Кен! Она сделала это не раздумывая, и Ву Бин последовал за ней, готовый остановить Дже Кен или помочь ей. Га Ыль боялась, что Сумеречные люди убьют Дже Кен. И Чжон способен отшвырнуть ее в другой угол комнаты без особых усилий. Но Сумеречные люди лишь все громче и громче смеялись – и исчезали, куда бы ни била Дже Кен. Ее руки и ноги ни разу не попали в цель. Дже Кен задыхалась, она была без сил, когда подоспели Ву Бин и Га Ыль. Пока Га Ыль успокаивала Дже Кен, к ней вернулась способность думать. Она взглянула на И Чжона, который стоял на прежнем месте, внешне не тронутый зрелищем безумствований Дже Кени Он выглядел отстраненным – не усталым, как раньше, а безучастным. Га Ыль перевела взгляд на того, у которого были глаза крокодила. Она собралась с силами, прежде чем обратиться к нему: – Вы говорите, раз я освободила душу дедушки, у вас есть права на меня? – По закону ты наша, – ответил высокий Сумеречный человек. – Мы можем забрать тебя, – Он неожиданно взглянул на И Чжона. – Закон нельзя изменить. – Я знаю, что закон нельзя изменить, – сказал тот ровным голосом. – Она обманула нас десять лет назад, но сейчас она принадлежит нам, – раздался мелодичный голос, от которого у всех побежали мурашки. А потом все произошло очень быстро. Темная пелена окружила Га Ыль, отделив ее от Ву Бина и Дже Кен. Она услышала, как закричал Ву Бин. Пелена касалась ее тела, как холодные руки. Ледяной ветер свистел в ушах. Ее тащили прочь, так же, как тащили в чулан дедушку много лет назад.