Красной нитью через всю жизнь

И все же не зря любовь и ненависть всегда шли рука об руку, но в постоянной борьбе за звание самого сильного чувства. И хотя одно из них было со знаком плюс, а другое с минусом, удовольствие, как от одного, так и от другого, могло быть одинаково сильным и желаемым. Ненавидя, Драко испытывал удовольствие. Для ненависти и для любви в нем была будто бы одна и та же энергия, которая выходила из него часто благодаря именно ненависти, принося облегчение и удовлетворение, и часто вместе с этим еще и разрушение. Это было сравнимо с извержением вулкана. На пути к большому особняку Блейза по каменной прямой дорожке, ведущей прямо к двери, мимо прекрасного сада, освещенного тусклым светом маленьких фонариков, с развивающимися на ветру волосами и выглядящий довольно эффектно Драко шел, ощущая почти физическое удовольствие в предвкушении неизвестности и многовариантности его поведения с Блейзом. Назревало крайне серьезное столкновение, и важным было то, что Драко не составлял в голове никаких планов, не придумывал речей и не представлял себе, как он себя поведет. И именно тогда он ощутил себя свободным. Он, наконец, ощутил, что война закончилась, и не нужно больше ночами составлять стратегические планы и тысячи отступных ходов просто для того, чтобы остаться в живых. Можно было действовать по ситуации, можно было не беспокоиться о будущем. Можно было просто жить. Так же совершать ошибки, но которые не будут стоить тебе собственной жизни или, что еще хуже, жизни твоих родных. Теперь фраза «Все, что ни делается, — все к лучшему» имела место быть в жизни Драко. Драко не стал даже стучать. Он ворвался в особняк, выбив дверь заклинанием, не думая о потенциальных проблемах с так хорошо знакомым Отделом магического правопорядка. Оглядев шикарную гостиную в доме нового отчима Блейза беглым взглядом, он тут же услышал быстрый топот, а затем перед ним появилась гувернантка с двумя крупными охранниками в черной форме, которые, к слову, были вооружены. — Ни с места, — сказал один из них, направляя на него маггловское оружие, но Блейз не заставил себя ждать и вышел из гостиной навстречу Драко так, будто ждал его. — Все в порядке. Занимайтесь своими делами, — коротко, уверенно и властно сказал он, не сводя с Драко глаз. — Сэр, как же сломанная дверь? — с придыханием, полным драматизма и отчаяния голосом спросила гувернантка. — Мы разберемся с этим позже, — сказал Блейз и кивнул Драко, указывая на гостиную. Холодным, давящим взглядом Драко посмотрел на прислугу Забини, а затем последовал в гостиную, как ему и было предложено. Убедившись, что никого в помещении больше не было, Драко, не церемонясь, направил волшебную палочку прямо в грудь Блейзу, который тем временем остановился у бара и наливал себе виски с преспокойным лицом. — Давай лучше все хорошенько обсудим, — сказал Блейз и взял второй стакан, чтобы налить виски Драко, однако одним взмахом палочки Драко выбил его из рук Блейза, и со звоном стакан разлетелся на мелкие кусочки, ударившись о ближайшую стену. Внимание Забини было привлечено. — Я пришел не разговаривать, — медленно произнес Драко. — Опусти палочку, Драко, — мягко сказал Блейз, словно отец расшалившемуся сыну. — Так проблемы уже никто не решает. Тем более, в доме полно магглов. Не думаю, что во второй раз с Отделом магического правопорядка тебе так же повезет. Ты ведь не хочешь потерять еще и работу. И Драко опустил палочку. Речь Блейза показалась ему логичной и правильной. Кроме того, Драко и сам почувствовал, что ведет себя варварски, недостойно и опрометчиво. По крайней мере, так сам себя оправдывал Драко, стараясь не думать о том, что кто-то его сумел пристыдить, и что он действительно боится новых неприятностей с Министерством магии. Блейз все же налил два стакана виски, сел на небольшой белый диван и поставил стаканы на кофейный столик. Драко не стал садиться рядом, предпочтя кресло. Лицо ничем не выдавало волнения и нетерпеливости. И мысленно Драко возрадовался тому, что в нем остались хоть какие-то слизеринские черты. В последнее время их заменяли черты совершенно другого факультета. — Для начала я скажу тебе все, как есть. А дальше, если посчитаешь нужным, мы устроим дуэль. Но нападать без предупреждения никто не будет, — сказал Блейз учительским тоном. — Откуда такое благородство? — Слишком много магической крови было пролито. Мы не враги. Но, чтобы ты понимал, Драко, каждый выкручивается как может. И вопрос твоего жилья — это далеко не вопрос жизни и смерти. С твоими родителями, слава Мерлину, все в порядке. Тебе есть, где жить. Маггловский дом — всего лишь твоя небольшая прихоть, в которой я тебе, кстати, помог, не забывай. — Ближе к делу, — тихо сквозь зубы проговорил Драко. — Если бы произошло что-то серьезное, угрожающее твоему здоровью или жизни, я, бесспорно, поступил бы иначе. Я за тебя, Драко, — сказал Блейз, проникновенно глядя в холодные глаза Драко. — Но так случилось, что кое-кто предложил мне большие деньги за тот самый дом, в котором ты жил. — Какого черта, Блейз?.. Мы ведь договорились, я же заплатил тебе, а ты повелся на деньги каких-то никчемных магглов, которых, готов поспорить, и видел впервые. Как же может идти речь о магической крови, если ты предаешь ее ради магглов? — Кто бы говорил, Драко, — с удовольствием протянул Блейз, ехидно улыбаясь, явно намекая на Грейнджер, и тут Драко понял, что вовремя не сумел прикусить язык, хотя владел когда-то этим навыком в совершенстве. — Однако ты не прав на мой счет. Деньги предложили мне не магглы, а очень даже уважаемый чистокровный волшебник. — Отец? — спросил Драко, но Блейз лишь усмехнулся, явно наслаждаясь интригой, растягивая приятный момент от того, что какая-то тайна известна только ему. — Рональд Уизли. — Уизли?! — переспросил Драко и почувствовал, как это имя буквально воспламенило его внутри, и это был неприятный огонь ненависти и злости. — Это произошло уже давно. После твоего интервью в газете. Пришел, умолял меня сказать, где находится твой дом. Знал, что только я могу подкинуть тебе маггловскую недвижимость. Я, естественно, отнекивался. Но он уже не тот, что раньше, ты же понимаешь? Неприятности с ним — это неприятности в Министерстве. Он ведь Герой войны, как-никак. Он предложил мне его выкупить за отличные деньги. Я согласился. Вот только он не знал, что дом на самом деле принадлежит подпольной риэлторской конторе моего отчима, который сам проделывает нешуточные махинации с недвижимостью, причем, не под своим именем. Документы на дом я дал липовые. А наш договор с Уизли вполне реальный. Хотя он до сих пор думает, что я сам обманут маггловской компанией. Впрочем, пусть думает. И прости, что так получилось. Драко не знал, что сказать. Он мало что понял из рассказа о бумагах и договорах, ведь он не знал, как все это устроено у магглов, и узнавать подробности ему не хотелось. После рассказа Блейза осталась необычайная пустота и неопределенность. Еще недавно Драко радовался тому, что может действовать по ситуации, а когда пришло время принимать решение о том, как действовать, даже не представлял, что ему делать. Можно ли считать Блейза предателем? Но по сути, разве они были закадычными друзьями, которые шли по жизни плечо к плечу? Что делать дальше? Возвращаться к родителям? А что делать с Гермионой? Казалось, в один момент все развалилось и совсем не осталось сил на то, чтобы выстраивать это с нуля. Снова искать маггловский дом, но без помощи Блейза? Но Драко не знает даже обменный курс валют магических и маггловских денег. И едва ли ему хватит на аренду дома при его стажерской зарплате в Министерстве, а просить деньги у родителей он больше не хотел. Если размышлять объективно, то именно в таких ситуациях и познается важность семейных отношений и поддержка родных, но, как ни странно, от семьи Драко хотелось отдалиться больше всего. Ему хотелось тепла, ласки, теплого дыхания, добрых слов. От нее. Которая устроила самый отвратительный ужин в жизни Драко. Хуже были только ужины с Волдемортом. Которая осталась ночевать у другого. Которая бросила так же, как и Блейз, хотя поступки обоих нельзя было оценивать как предательство. Но только если быть рациональным. Драко не хотел никакой рациональности. Ей не было места в его сердце, поэтому он шел по каменной дорожке прочь от дома Блейза именно с мыслями о том, что Гермиона его предала. Но в этот раз ему хотелось проявить к ней великодушие. Он полагал, что единственное, за что женщины любят мужчин, — это именно великодушие. Нет, он не будет мстить ей и не попытается проучить, хотя желание так сделать было довольно велико. Он проявит к ней терпимость, он поступит мудро. Но обозначит сразу все свои требования. И дальше она решит сама — следовать им или нет. Но Драко совершенно четко осознавал, что у Гермионы есть один явный и непреодолимый недостаток: для женщины она была слишком умной. Позволит ли она решать за нее? Подчиниться ли? Позволит ли позариться на ее индивидуальность? Со смирением примет ли критику в сторону своего поведения? Проявит ли мягкость? Почему-то на все эти вопросы Драко хотелось ответить «нет». Но он решил не думать за нее, а просто услышать ее ответ. Поэтому ровно в ноль пятьдесят семь Драко постучался в дверь дома Гарри Поттера. В окнах не горел свет, скорее всего, все они уже легли спать, так как завтра нужно было рано вставать на работу. Но были вещи поважнее. По крайней мере, для Драко. Чрез шесть минут непрерывного стука в дверь перед Драко наконец появился Гарри Поттер в синем махровом халате и с торчащей из кармана волшебной палочкой. — Малфой? Ты с ума сошел? — Мне нужна Гермиона, — сообщил Драко, вглядываясь в тьму за спиной Поттера, в надежде, что, возможно, она не спит и ждет, когда он за ней приедет. — Она давно уже спит, — нетерпеливо сказал Гарри. — Вы увидитесь завтра. — Мы увидимся сегодня, — медленно произнес Драко. — Сейчас же. — Драко! — услышал он из глубины дома знакомый ласковый и взволнованный голос, Гермиона выбежала на порог босиком и, не замечая стоявшего в дверях Поттера, подбежала к Драко, попыталась его обнять, однако он остановил ее, не позволив сделать задуманное. Сдвинув брови и внимательно глядя в ее ничуть не заспанные сверкающие глаза, он тихо и властно произнес: — Я пришел за тобой. Но если ты не последуешь за мной сейчас, то не нужно следовать за мной больше никогда. Ему хотелось бы произнести красивую речь о том, что женщина должна повиноваться своему мужчине, что управляет метлой только один человек, иначе полет непременно приведет к гибели, но язык будто не поворачивался. Гермиона была серьезна, как на экзамене. Но ответила она не сухо и дипломатично, а тихо и коротко: — Хочу следовать за тобой. И с этими словами в душу Драко пришла весна. Будто многолетняя сухая степь преобразилась в райский цветущий и благоухающий сад. Пересохшие реки и водопады наполнились водой, от тяжелых и серых грозовых облаков не осталось ни следа. Удивительные вещи может сотворить женщина с мужской душой. Этому Драко был просто поражен. Это была неведомая, другая магия, которой он никогда не видел в своей чистокровной семье, древнейшем магическом роде. Тогда Драко понял, что на свете нет никого ласковее, трепетнее, да и лучше, чем она. Он увидел в ней Женщину, и не просто, а именно свою, единственную. И, похоже, это было навсегда.