Красной нитью через всю жизнь

Сентябрь 1996 год; шестой курс С громким шумом и смехом Драко влетел в класс зельеварения вместе с Теодором Ноттом, еще одним из четырех слизеринцев, кто сумел набрать на СОВ нужное количество балов для продолжения обучения по этому предмету. Это должен был быть первый урок без профессора Снейпа, который теперь занимался преподаванием защиты от Темных искусств, а его подземелья уже успели потерять свой дух. Во-первых, стало светлее, насколько это было возможно в подземельях. Это Драко не понравилось, потому что при создании большинства зелий нужно избегать попадания солнечных лучей, это ему крестный рассказывал еще до того, как они сварили первое зелье против фурункулов. Такой преподаватель, как Слизнорт, обязан был это знать. Во-вторых, как только они вошли, в нос резко ударил букет из странных и непривычных запахов. Снейп никогда бы не допустил такого безобразия. И хотя как минимум от одного из нескольких котлов исходил приятный аромат, напоминающий запах библиотеки со старинными книгами и чего-то сладкого, очень знакомого, это могло отвлекать во время работы. А в-третьих, обучаться пришли всего лишь несколько слизеринцев, и прекрасная эпоха поддержки своего факультета от декана, пожалуй, должна была закончиться. По крайней мере, таково было предчувствие Драко, хотя все обстоятельства сулили ему быть любимчиком и у нового профессора, который когда-то обучал его родителей, а еще питает слабость к богатству и знатности. В этом Драко как раз преуспел. Заняв свое место рядом с тремя однокурсниками, Драко огляделся и отметил про себя, что вообще-то, положение текущих дел его более, чем устраивало: так как нужно было набрать по зельям не меньше, чем «Превосходно», обучение не смогли продолжить многие, и Драко был более, чем уверен, что Поттеру и Уизли не хватило мозгов и таланта на экзамене, а, значит, Грейнджер, наконец, лишилась своих дорогих бесценных защитников. Вот только появление золотого трио в полном составе разрушило еще даже не сформировавшиеся толком в голове планы на Грейнджер, и вызывало неожиданно бурную вспышку раздражения. — Эй, Тео, — сказал Драко, толкнув парня, пожалуй, чуть сильнее, чем того требовала обычная просьба обратить внимание на него. — Посмотри, как грязнокровка принюхивается к котлам. Словно нюхлер в поисках лепреконского золота. Теодор прыснул от смеха и отвернулся к сокурснику, от разговора с которым был оторван, а Драко все так и наблюдал за тем, как Гермиона, сдвинув брови, тщательно изучала булькающие в котлах жидкости. Возле каждого зелья она, закусив губу, делала несколько коротких вдохов, забавно морщив нос. Точнее, не забавно, а невероятно раздражающе и самодовольно — по мнению Драко. Эти несколько котлов с разными зельями будто бы были здесь расставлены с одной единственной целью: чтобы Гермиона Грейнджер снова никому не дала вымолвить и слова, нетерпеливо поднимала руку вверх и цитировала все прочитанное о зельях наизусть, ровно то, что могло быть написано в учебниках, ничего не добавляя от себя. И пока она успешно этим занималась, Драко с большим интересом наблюдал за котлом с блестящей перламутром жидкостью, над которым пар завивался особым образом — спиралями ярко красного цвета. Все прочие находящиеся в классе зелья Драко знал — сыворотка правды, похожая на обыкновенную воду, глиняного цвета оборотное зелье, но зелье в третьем котле он никак не мог распознать. Такого они точно никогда не варили с крестным. Примечательно было то, что небольшой котелок странным образом продолжал приковывать внимание все сильнее. Красный пар завораживал и неимоверно притягивал к себе. Никогда в своей жизни он не видел ни одного зелья в с такой характерной особенностью: спираль пара становилась все тоньше и тоньше, и неприятная догадка о том, на что пар был похож, смутила Драко. Это была не иначе как красная нить из шарфа. — Это Амортенция! — раздался самодовольный голос Гермиона, и Драко взглянул на нее — как всегда растрепанную, с горящими от энтузиазма глазами. Сложно было представить, какое удовольствие ей доставляла демонстрация своих энциклопедических знаний, особенно новому, не предвзятому профессору, которого она еще этим не утомила. — В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясённый Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует? — Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона, и Драко крепко сжал губы и быстро перевел взгляд на котел с этим зельем, чтобы проверить, на месте ли красного цвета спиралевидный пар, и возможно, красная нить Драко просто показалась? К сожалению, спираль пара была все такой же тонкой и все такой же красной. — Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску? — И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и ещё оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нам нравятся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и… Тут она слегка порозовела и не закончила фразу. И…ЧТО? Драко, наконец, отвлекся от зелья, сгорая от любопытства. Что еще одна могла в нем унюхать? Загон со свиньями в доме Уизли? Пыльные занавески? Пот костюма бабушки Уизли на Святочном балу? Или запах древка от метлы Крама? — Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил Слизнорт, будто не замечая смущения Гермионы. — Гермиона Грейнджер, сэр. — Грейнджер… Грейнджер… Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей? Драко усмехнулся в этот момента, в ожидании, когда Слизнорт, обучавший и отца Драко и даже самого Волдеморта, узнает, наконец, кем была эта выскочка. — Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов. Драко наклонился к Теодору Нотту в этом момент и шепнул: — Или из семьи нюхлеров. Оба они посмеялись над этим, а спираль пара над котлом с амортенцией покраснела еще сильнее. И Драко не переставал гипнотизировать котел, чтобы цвет пара изменился на какой-либо совершенно иной, но этого так и не происходило, особенно когда Слизнорт восхищался Гермионой перед всем классом. Отвлекло его только то, что Гриффиндору досталось от Слизнорта двадцать очков, это в первый же урок! А вот такое положение дел уже более чем не устраивало. — Эй, ты видишь пар над амортенцией? — шепнул Драко на ухо Теодору. — Да, конечно. — Какого он цвета? — Ты что, Малфой, с метлы упал? — засмеялся сокурсник. — Пар цвета пара. Обычного цвета. И красная спираль пара над котлом с амортенцией продолжила терзать сердце Драко до конца урока. *** Золото закатного солнца покрывало кроны деревьев и многочисленных розовых кустов в саду поместья Малфоев. Коротко подстриженный газон выделялся своим ярко-зеленым оттенком, будто художник, сотворивший картину этого сада, сделал единственный смелый акцент именно на траве, но получился он нереалистичным, совсем не вписывающимся в приглушенные, мягкие тона всего остального окружения, в строгость и умеренность Уилтшира. Драко ступал по старинной брусчатке в саду, концентрируясь на монотонном, едва слышном стуке каблуков своих туфель. Это было намного лучше, чем представлять предстоящий разговор с матерью, предполагать цель ее просьбы о встрече или пытаться принять, что если это не последняя встреча, то одна из них. Нарцисса, облаченная в нежного светло-зеленого цвета шифоновое платье в пол, ожидала его там, где заканчивались кусты роз и начинались белые гортензии. Поравнявшись, Драко учтиво подал руку, и Нарцисса взяла его под локоть. — Здравствуй, Драко. — Здравствуй. Сегодня выглядишь прекрасно. Впрочем, как всегда. Вежливая улыбка появилась на ее лице, но во взгляде было что-то особенное, нечто большее, чем бывает при обыкновенной вежливости. Она оглядела кусты белоснежных гортензий и сказала: — Гортензия — цветок изобилия и богатства. До моего появления здесь не выращивали гортензию, отдавая предпочтение только розам. Розы чудесные, но у Малфоев они имеют скрытый смысл, не любви, как у большинства, а тайных знаний и мудрости. По преданиям, первую розу в этом поместье подарил Малфою алхимик-маггл. — Роза еще и мучение, страдания и самопожертвование. Не нахожу в них ничего красивого. Но ты выращиваешь и их. — Конечно, я стараюсь поддерживать сад в том виде, в каком мне его передала миссис Малфой, когда я стала новой хозяйкой в этом доме. И розы были самым главным его элементом, из поколение в поколение. Так было задолго до меня, но, сомневаюсь, что будет после. — Это всего лишь растения. Несколько специальных заклинаний, и розы продолжат цвести сами по себе. — Магия — это сильная вещь, но есть многое, не подвластное ей. А тех, кто пытается ей все подчинить, ожидает незавидная участь. — Ты про Темного Лорда, который хотел победить магией смерть? Мы ведь ничего не знаем о его участи. Однажды он уже пропадал, затем вернулся вновь. — На самом деле я имела в виду твоего отца, Драко. Они остановились и посмотрели друг на друга. — Так ты знаешь о том, что она хочет запретить нам видеться, если я женюсь? — Если ты женишься на мисс Грейнджер. — Другие варианты невозможны. — Я знаю, Драко. Недавно я подумала о том, что ты намного в большей степени Блэк, чем Малфой, — она улыбнулась и погладила плечо Драко. Когда они продолжили прогулку, Нарцисса говорила уже более тихо. — Во времена моей молодости клеймо осквернителя крови невозможно было снять даже в случае смерти магглорожденного супруга. В нашей библиотеке хранятся десятки книг и справочников с самыми подробными инструкциями о том, как оградить осквернителя от своей чистокровной семьи. Эта магия очень древняя и сильная, а самые сильные обряды совершаются с добавлением крови. Если Люциус захочет, он сможет нас разлучить. Например, есть заклинание, которое при приближении осквернителя к любому члену своей чистокровной семьи приносит невыносимую боль, подобной Круциатусу. Ничего не остается кроме как исчезнуть навсегда или наблюдать за дикими мучениями любимого человека. — Поэтому вы больше не виделись с Андромедой? — Что ж, об этом заклинании нам с сестрами рассказывала сама мать, так что, это могло наложить определенный отпечаток. Однако я думаю, что в большей степени это она прекратила с нами общаться, а не мы с ней, из-за того, что не смогли бы принять ее выбор. — А вы действительно не смогли бы? — Noblesse oblige.* — А мой выбор, мама, ты бы тоже не смогла принять? Сердце Драко забилось чаще в ожидании ответа. Нарцисса вновь остановилась, взяла сына за плечи и сказала: — Никакая магия не станет на пути моей любви к тебе, а те, кто попробует ее использовать, будут прокляты. Никогда еще Драко не видел свою хрупкую мать такой серьезной и смелой. Он всегда стремился защитить ее, не замечая, какая огромная сила и воля таится внутри этой женщины. И была ли эта сила в ней всегда или появилась недавно, из-за Драко? — Мне горько от того, что ты не хочешь разделить со мной такой такое радостное для тебя событие, как помолвка. Соединение двух любящих сердец — это действительно радостное событие. Такое не часто увидишь в наших кругах. — Я знаю, вы с отцом хотели для меня иной жизни… — Иной? — Нарцисса улыбнулась. — Я просто хотела, чтобы ты был счастлив. — И я счастлив сейчас. — Я знаю, такое не скрыть. Ты выглядишь теперь по-другому. Будто бы на тебя пролили свет. Драко опустил взгляд, и он упал на залитую солнцем ярко-зеленую траву. — Мама, я не знаю, смогу ли я ей дать ту жизнь, которую она заслуживает, — Драко взял левую руку Нарциссы и начал разглядывать два кольца на безымянном пальце. Одно из них было золотым, гладким и тонким — обручальное кольцо. Второе кольцо - с крупным черным бриллиантом и россыпью сапфиров — кольцо, подаренное при предложении руки и сердца. — Твое помолвочное кольцо было изготовлено домом ювелиров де Монморанси, ведь так? Специально для тебя. Черный бриллиант — дань твоей семье, Блэк. Сапфиры — символ власти. А я просто взял кольцо из нашей сокровищницы. Кольцо, которое было создано для другой девушки. Кольцо, которое отец требует вернуть сегодня вечером. И я просто не знаю, что мне делать, мам. Он сказал, что если я не верну кольцо, он заберет его сам! Большего позора я представить не могу. При всей понимающей натуре Гермионы, я не хочу, чтобы она оказалась в такой ситуации из-за меня. Он поднял на нее выдающий муку взгляд и глаза Нарциссы наполнились слезами. Смахнув рукой едва выступившую слезинку, она глубоко вздохнула и посмотрела на Драко не небывалой решимостью. — А кольцо понравилось мисс Грейнджер? — Да. Она сказала, что не будет его снимать. — Оно действительно хорошее. Сейчас уже и не встретишь такой искусной работы, многие технологии упрощены, количество ритуалов при создании сокращено. Все ради того, чтобы в самое короткое время создать неимоверно дорогую вещь, которая разрушится при обычной Бомбарде. Но то кольцо, что ты подарил мисс Грейнджер, пройдет испытание временем. Надеюсь, как и ваш брак. — Это звучит практически как благословение, — горько усмехнулся Драко, но Нарцисса не стала отвечать на это. — Не понимаю лишь твоей спешки. Если ты хотел преподнести кольцо, сделанное на заказ, ты мог бы заработать на него через какое-то время. Ты мог попросить денег у меня, в конце концов. Я принимаю твое решение жить самостоятельно, без денег семьи, но зачем тогда ты в то же время берешь кольцо из сокровищницы? Конечно, Люциус был в ярости. Драко сжал губы и опустил глаза. — Я с чего-то решил, что это — мое. — Так и было. Пока ты не захотел привести в семью… — Я тебя понял. А насчет спешки могу сказать только то, что время уходит. Я и так очень долго откладывал ту жизнь, которую хочу прожить. — Не является ли этот брак твоей попыткой привязать ее к себе? Драко, даже самые сильные волшебные свадебные ритуалы не способны удержать кого-то против его воли. — Она сможет уйти в любой момент, когда только захочет. Ни одна магия не сможет ее удержать. Как ты и сказала, есть многое не подвластное магии. Иногда мне кажется, что Гермиону не способен заставить что-то делать даже Империо, настолько она упрямая. — Драко усмехнулся и повернулся в сторону уходящего за горизонт солнца, позволяя теплым лучам упасть на свое лицо. — Я бы хотела тебе немного помочь, — сказала Нарцисса, невольно залюбовавшись сыном. Драко вновь повернулся к ней, и она крепко взяла его за руку. — Приготовься к трансгрессии. Одно скручивающее все внутренности мгновение спустя они оказались посреди тихого парка, где уже не было солнца, но гулял холодный ветер, а седые облака заслоняли небо, словно осенью. Они оказались на пыльной узкой дорожке, которая вела к небольшому приятного вида старинному готическому храму. Храм очень сильно напомнил ему о Хогвартсе, даже погода здесь была соответствующая, как в начале учебного года. — Это церковь достопочтенной Хильды. По приданиям, ее семья — волшебники, жили в изгнании в начале седьмого века. Она ушла из семьи и посвятила свою жизнь молитвам о магглах. В этой церкви веками проводились обряды венчания и крестин семьи Блэков. — А вы с папой… — Нет, — тут же перебила Нарцисса. — По настоянию твоего отца наше венчание проходило в огромном кафедральном соборе в Лондоне. Были приглашены более двухсот волшебников, в том числе, из других стран. А здесь уже много-много лет ничего не происходило. Но всех нас крестили именно здесь. Последним был Регулус. Мне тогда было шесть. Я бы хотела попросить себя сохранить хотя бы одну традицию, не ломать абсолютно все, к чему мы так привыкли. Прошу, проведите церемонию венчания здесь. Это — древнее место силы нашей семьи, здесь до сих пор царит особая магия, а в тебе течет кровь Блэков, значит, оно поможет тебе. Во время венчания загадай желание о счастливой и долгой жизни в любви с мисс Грейнджер, и все обязательно сбудется. Магия не может сотворить любовь, но оберегать ее она, конечно же, в силах. А вот это и есть мое благословение. Нарцисса так и держала Драко за руку, затем крепко сжала ее напоследок и отпустила. Драко смотрел на храм не в силах повернуться в этот момент к матери, потому что, в этих словах было все, о чем Драко мог бы мечтать. Мама была на его стороне, на их с Гермионой стороне. Спустя пару мгновений, Драко ответил тихо: — Спасибо тебе, мам. Хорошо. Мы обвенчаемся здесь. Нарцисса улыбнулась и посмотрела на церковь. Легкая грусть коснулась ее лица, но она, быстро с ней справившись, совсем непринужденным и легким тоном сказала: — Полагаю, гостей вы не ждете в своей день? — Я… еще пока что не думал об этом, но мне бы не хотелось устраивать бал лицемерия на собственной свадьбе, едва ли кто-то искренне за нас рад. — Мисс Грейнджер согласилась очень быстро, — отметила Нарцисса. — Есть то, что нас уже давно связывает, так что я бы так не сказал, — задумчиво произнес Драко, осматривая кустарники и деревья вокруг. — Уверена, ты знаешь, что делаешь. — Как никогда. Спустя непродолжительное молчание, Нарцисса сказала: — Что ж, думаю, теперь тебе нужно вернуть кольцо его законному владельцу. Драко резко повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. — Мама? В этот момент Нарцисса достала из кармана платья небольшой черный бархатный мешочек и передала его Драко. Высыпав на ладонь его содержимое, Драко увидел кольцо с россыпью бриллиантов и рубинов. Кольцо, которое он подарил Гермионе утром. Посмотрев на печать внутри кольца, он понял, что это не подделка, потому что печать гоблинов подделать было невозможно. — Я не понимаю, как оно могло оказаться у тебя? Ты виделась с Гермионой? — Драко, это ненастоящее кольцо, а лишь искусная подделка. — Что? Не может быть. Штамп подделать невозможно! — заверил Драко и быстрым движением достал свою волшебную палочку. Взмахнув ею над кольцом, он увидел сноп зеленых иск, что говорило о подлинности кольца. С непониманием он перевел взгляд на мать. — В Лютном переулке возможно все, — пояснила она. — Мама, ты что, обратилась к черной магии? Зачем? Что они взяли у тебя взамен?! Я бы нашел способ договориться с отцом! — Драко, поверь, ты не сможешь с ним договориться, — серьезно сказала она. — И не позволяй ему вмешиваться в ваши с мисс Грейнджер дела. Тебе выпал счастливый шанс любить и быть любимым, не теряй его и держись за него, как за единственный важный в жизни. На твоего отца я наложу чары морока, чтобы он не обращал внимания на кольцо мисс Грейнджер. — Мама… — До поры до времени, если тебя так удобно. Если ты действительно хочешь надеяться на то, что он сможет принять твой выбор. — Не сейчас, но сможет. Ты ведь приняла! К тому же, я — его единственный сын. — Ты думаешь, что выбор Андромеды в семье не приняли именно потому, что были еще две дочери? Едва ли это может повлиять на древние традиции соблюдения чистоты крови… — Может быть, ты сможешь его переубедить? — отчаянно спросил Драко, сжимая ее плечи. — Чистота крови сейчас — это такие глупости! И было ли это когда-либо важно? Сейчас нет потребности в сохранении магической крови, потому что сама Гермиона — доказательство того, что магии в детях неволшебников может быть больше, чем в детях самых чистокровных представителей! Гермиона была лучшей на курсе, и я не видел в своей жизни более талантливой ведьмы. Пора уже понять, что никому потеря магии не грозит, если мы перестанем жениться и рожать детей только от чистокровных волшебников. — Драко, прошу, не высказывай свои смелые идеи отцу. Он останется холоден. — Значит, он не готов жить в новом мире, который настал теперь, после победы над Темным Лордом. — Он старается адаптироваться, и все, что он делает, это ради тебя, Драко, и твоего будущего. С чистокровной волшебницей. — Но это бред какой-то! Мама, ты же понимаешь это? — Драко, — сказала Нарцисса серьезно. — Честно говоря, мы не ожидали от тебя такого. И если для меня это просто неожиданно, то для твоего отца это — настоящее предательство. Столетия соблюдения чистоты кровы ты решил разрушить в одно мгновение, оставив семью Малфоев без чистокровного наследника. В моей семье такое уже случалось, но для Малфоев это — неприемлемо. Люциус строил большие планы на твое продвижение благодаря связи с мисс Грейнджер, но все вышло из-под контроля, и винит он в этом только себя. Считает, что сам вас столкнул на том благотворительном вечере. За это он невероятно на себя злиться, намного больше, чем на тебя. Ты и представить не можешь, как это его мучает. Драко очень хотелось сказать, что отец совсем не при чем, что его чувства зародились еще давным-давно, что в Выручай-комнате он уже принадлежал одной только Гермионе, но, промолчал. Ему не захотелось делиться этой тайной, этой историей. Она принадлежала только им с Гермионой. Драко глубоко вздохнул. — Однажды ему придется принять. Нарцисса не ответила, а смотрела, как и Драко, на кольцо, которое тот вертел в руках и осматривал со всех сторон. — Я обратилась к черным ювелирам еще в пятницу, как только Люциус узнал о пропаже. Он был в ярости, Драко. — Мам, скажи честно, чего тебе это стоило? И как они смогли сделать такую копию так быстро? — Старые связи творят чудеса, мой дорогой. Хорошо, что хотя бы на Лютном ничего не изменилось, и они живут по старым добрым многовековым волшебным традициям. — Значит, ты и сама знаешь, как с ними опасно связываться. Ты ведь помнишь ту историю одного из мужей миссис Забини? Чтобы сделать его более восприимчивым к зелью правды, которым она поит всех своих мужей, они продали ей эльфийскую пыль. А это оказалась, что это — зараженная радиацией стружка металла. Он так и умер в больнице Мунго, а врачи не смогли определить причину. — Этот тебе сам Блейз рассказал? — Нет, это мне рассказал папа. — Ну, она просто не выполнила свою часть контракта. — Мама! Ты заключила с ними какой-то контакт? — заволновался Драко. — Пожалуйста, дай его мне! — Конечно же, никакого контракта нет. Для таких вещей контракты не требуются. Драко, прошу, не загружай свою голову такими мелкими проблемами, все в порядке, я уверяю тебя. Когда вы планируете провести церемонию? — Мама, пожалуйста! — остановил ее Драко. — Мне нужно знать! Но Нарцисса, по всей видимости, как и ее сын, хранила свои секреты при себе. — Драко, это никоим образом тебя не касается. Жаль только, что твой отец так и не узнает, что кольцо не проклято. — Мама, — взмолился Драко, но мать была непреклонна. — Если вы еще не определились с датой, я постараюсь просчитать наиболее астрологически благоприятное время. Ты, кстати, родился под счастливой звездой, Драко. И я не шучу, — она лучезарно улыбнулась и снова взяла сына за руку, чтобы вернуться в поместье Малфоев. После того как талантливо изготовленная копия кольца была помещена в сокровищницу Малфоев, на то же место, откуда и был взял оригинал, Драко нехотя пошел к камину. Ему предстояло возвращение в пустой, холодный и мрачный дом в Паучьем тупике, который еще долго будет навевать на него непреодолимую тоску своим полумраком и теснотой. Шагая в камин своего поместья, он понимал, что останется теперь один, наедине со своими жуткими мыслями о том, что теперь может случиться с его матерью за обращение к черным ювелирам в Лютном переулке. Ступив в золу старинного украшенного малахитом камина в поместье, Драко зачерпнул небольшое количество пороха и серебряной чаши, что стояла в специальном держателе для нее на уровне руки и громко произнес: — Паучий тупик. Первое, что удивило Драко — это свет. Он ведь погасил свет, перед тем, как ступить в камин? Определенно, да. Ведь он был с Гермионой, и она не могла оставить свет включенным. И, тем не менее, все лампы горели, а еще появился дополнительный свет — над окном по всей стене была протянута гирлянда с желтыми огоньками. На столике у дивана стоял прозрачный чайник, в котором Драко смог разглядеть какие-то лепестки, слайс апельсина, малину и ягоды. Рядом стояли две большие керамические разноцветные кружки, которые никак не могли принадлежать ни Снейпу, ни Малфоям. Но не эти детали дали Драко понять, что Гермиона уже была здесь. Он ощутил на мгновение то самое давнее чувство, когда он только переступал порог Выручай-комнаты, и знал, что она рядом. Удивительным образом она умела изменять атмосферу для Драко, где бы ни находилась, будь то Выручай-комната, лифт в Министерстве магии или Паучий тупик. И неизменно с ней становилось лучше. Все это время Драко не замечал, как за ним наблюдает пара круглых желтых глаз. Переведя внимание на пол, Драко увидел перед собой огромного рыжего кота, который словно страж, стоял у самого камина, мешая выйти. — Боже, ну и уродец же ты, — сказал Драко, осматривая кота. Кот осматривал Драко в ответ. — Оу, вы уже познакомились? — раздался голос спускавшейся с лестницы второго этажа Гермионы. На ней не было привычной министерской мантии, одета она была в джинсы и джемпер, и Драко отметил про себя, что едва ли может вспомнить ее такой… домашней. Сдержать счастливую улыбку было трудно. Она пришла в Паучий тупик и даже принесла своего уродливого кота. Взяв его на руки, она освободила место для того, чтобы, наконец-то, Драко вышел и камина. Голова кота вывернулась будто бы совиная, и продолжила наблюдать за Драко. — Ты ему нравишься, — улыбнулась Гермиона, поглаживая рыжую шерсть питомца. А на левой руке все еще находилось кольцо, Драко сразу обратил на это внимание, просто для внутреннего успокоения. — Сомневаюсь, — усмехнулся Драко. — Не оставляй нас наедине, боюсь, он откусит мне нос. Спрыгнув с рук, кот с независимым видом направился на кухню, а Гермиона крепко обняла Драко. — Видишь? Слова о моем носе пробудили в нем аппетит, — и обо они посмотрели на Живоглота, который с удовольствием поедал еду из появившейся на кухне миске. — Надеюсь, ты не против такого сожителя? — спросила Гермиона, поглаживая Драко по волосам. — Ну, у меня никогда не было кошек. И тем более, полу-низзлов. Это будет интересно. — Только не шипите друг на друга. Как прошла встреча с мамой? Драко присел на диван, а Гермиона устроилась рядом, забравшись с ногами. — Прошла… лучше, чем я мог того ожидать. Коротко оглядевшись, Драко отметил, что свет на кухне тоже стал ярче, пыльные книги были очищены и выглядели почти как новые, на окнах появились короткие занавески, и под столиком, на котором стоял чайник с цветными кружками — небольшой мягкий ковер. — Ты не против, что я внесла кое-какие изменения? — спросила Гермиона, наблюдая за его взглядом. — Вовсе нет. Здесь стало… уютнее. Не думал, что смогу когда-либо сказать это про Паучий тупик. И Драко даже не был удивлен тем, что когда пытался здесь все вычистить и привести в приятный вид в субботу, не достиг ровно никаких результатов за весь день, а Гермионе же хватило пары часов, чтобы в этом доме хотелось оставаться. Он все больше и больше поражался ее магии. — Ты сказал сегодня, что я могу приходить, когда захочу, — сказала Гермиона, опустив глаза. — Все так, — сказал Драко и взял ее за руку. Она накрыла его руку своей и смущенно спросила: — Я могу остаться с тобой…жить? — Оу, — от этих слов Драко почувствовал странное волнение, которое смешивалось одновременно с большой силы радостью. Поистине получился какой-то день исполнения желаний. — Это не слишком? — спросила Гермиона, все еще ожидая ответа. — Слишком? — улыбнулся Драко и взял ее за подбородок. — Пожалуйста, оставайся. Я не посмел бы тебя попросить о таком, потому что это место — временное. Но я очень рад, что ты со мной. Гермиона огляделась и с улыбкой сказала: — Это место или любое другое… какая разница? — ее голова опустилась на его плечо, а губы коснулись его шеи. — Я хочу быть рядом. Мелкая дрожь пробежала по телу Драко, и он заерзал на внезапно ставшем таким тесным, диване. Когда она оставила поцелуй на шее Драко, его руку невольно сильнее сжала руку Гермионы. Она шла по очень тонкому льду. — Гермиона, — прошептал Драко, но она поцеловала его еще раз, уже ближе к уху. — Я скучала, — прошептала она, и в этот момент Драко полностью развернулся к ней, притянул к себе, нетерпеливо, страстно целуя ее в губы. В этом поцелуе было его сильное желание, его волнение, его не прекращающиеся переживания о них, об их будущем, заключенное в одно мгновение близкого контакта, которое он мог себе позволить с ней. И она отвечала ему с еще большей страстью, которая, казалось, была даже ярче и свободнее его. Не сдерживаясь, она хваталась за этот момент, получая от него все, что ей хотелось, насколько Драко позволял ей это. Она понимала, что этот поцелуй скоро закончится, потому что Драко этого захочет, снова оставив ее без объяснений, но поцелуй становился все откровеннее. Между ними снова рождался жар, которого Драко так боялся, который Драко всегда тушил льдом своих глаз, но его руки уже крепко держали Гермиону за талию. Не прерывая поцелуя, он положил ее на диван и лег сверху, покрывая все лицо поцелуями. Она крепко обнимала его, гладила по спине, сжимала бедрами. Прижавшись к ней максимально близко, Драко потерся о нее, а затем сделал поступательное движение, позволяя возникшему между ними жару сосредоточиться в одном месте. И она, почувствовав это, начала дышать громче и прижиматься к нему еще сильнее, закрыв глаза, отдавая себя его рукам. Драко лишь на мгновение посмотрел на нее, но этого хватило, чтобы запомнить ее такой смущенной, но смело двигающейся ему на встречу, беззащитной, но всем своим существом желающую его. — Ты такая красивая, — шептал Драко, целуя ее шею. — Боже, какая ты красивая. — Драко, я… я такого никогда не чувствовала, — прошептала она, целуя его. Драко хотелось прошептать ей то же самое, что еще никогда в жизни страсть не захватывала его такой мощной силой, что ей для воспламенения необходимо только коснуться его кожи. Что он никого в жизни никогда так не хотел. Рука Драко скользнула под джемпер, чувствуя тепло ее кожи. Сейчас он снимет с нее это все и своим языком сделает все такое, чего она точно еще никогда не чувствовала. И в этот момент в дверь кто-то настойчиво постучал. Драко с Гермионой в одно мгновение остановились, обменявшись тревожными взглядами. Никто попросту не мог прийти поздно вечером к Драко хотя бы потому, что не знали о его местонахождении, исключением мог быть только Люциус. — Я просто не буду открывать, — прошептал Драко, но Гермиона отстранилась. — Нет, вдруг это что-то важное? Драко вздохнул и встал с дивана, поправляя на ходу волосы. Стук в дверь повторился с еще большей настойчивостью. Обернувшись, перед тем как отрыть дверь, Драко увидел обеспокоенный взгляд Гермионы. Даже кот пришел из кухни для встречи нежданных гостей. Терзаясь мыслями о том, что это Люциус узнал о подделке и пришел, чтобы забрать кольцо, Драко, наконец, открыл дверь. На пороге стояла Пэнси Паркинсон.