Красной нитью через всю жизнь

Четвертого июня в Хогвартсе проводился первый для выпускников экзамен — Зельеварение. Ребята, которые первыми проходили испытания, выйдя из лаборатории, сказали, что вопреки всем экзаменационным правилам, зелье нужно было сварить не по памяти, а следуя инструкциям. Кроме того, Слагхорн даже не задавал дополнительных вопросов, разве что, спрашивал о самочувствии. Драко досталось Зелье от Фурункулов, которое крестный учил его варить еще до Хогвартса. А сварить это зелье по инструкции — проще простого. Сделав свою работу быстро и не задавая лишних вопросов, Драко получил заслуженное «Превосходно», но такой результат его не очень обрадовал, потому что добрая половина выпускников, должно быть, получили такую же оценку. Раньше Драко думал, что ум пропорционален полученным в Хогвартсе оценкам, но что есть ум, а что — просто знания? Зелье от фурункулов на войне никому не понадобилось, а осторожность и быстрота принятия решений спасла многие жизни. Родители Драко хорошо учились, но тем не менее не смогли выбрать действительно «правильную» сторону в этой войне. А правильной была та, которая одержала победу. Может, когда стало понятно, что Волдеморт проиграл, отступать было слишком поздно… По правде говоря, Драко не нравился Волдеморт еще с шести лет, когда папа рассказал ему о нем. Все детство Драко прошло в сожалениях о том, что грандиозные планы Темного Лорда о господстве над магглами так неудачно провалились из-за какого-то ребенка, ровесника Драко, Гарри Поттера. Вот почему Малфою-младшему так хотелось подружиться с этим Мальчиком-Который-Выжил. Нужно быть действительно могущественным, чтобы победить волшебника, которому подчинялись его родители. Однако на деле Поттер оказался простым полукровкой, не обладающим никакими талантами и, уж тем более, могуществом. Но удача точно была на его стороне. Без нее он давно бы лежал в могиле рядом со своими родителями. Ну, и без Грейнджер тоже. После экзамена Драко решил прогуляться в Хогсмид, может, выпить там. Благо теперь можно было беспрепятственно выйти из замка до отбоя. Хогсмид ничего не изменит, даже война. И «Три метлы», и «Сладкое королевство», и «Кабанья голова» были открыты и полны посетителей. Многие, кстати, тоже, как и Драко, пришли сюда сразу после первого экзамена. Единственное изменение произошло с «Кабаньей головой», и это было очень предсказуемо. После того, как через этот бар эвакуировали учеников и поставляли воинов, теперь это место стало уважаемым местом для всех тех, кто участвовал в войне. Если ты, конечно, был не на стороне Волдеморта. Поэтому Драко направился в знакомые ему «Три метлы». Заняв столик у окна, Драко заказал лишь сливочное пиво, которое не пил уже, наверное, целую жизнь. Воспоминания о том, как он ходил сюда с друзьями, были яркими и живыми, но почему-то казалось, будто это был какой-то сон или плод воображения, или вообще происходило не с Драко. Это было странно и необычно: впервые воспоминания не вызывали никаких чувств. Но стоило Драко повернуться к окну и увидеть проходящую мимо одинокую Грейнджер, как жалящее и болезненное ощущение возникло у него в груди и больно кольнуло куда-то прямо в сердце. Декабрь 1993 год; третий курс Драко шел по главной улице Хогсмида, когда двое его друзей громко и заразительно смеялись: очередная малфоевская шутка вновь произвела фурор. Снисходительно улыбнувшись, он вдруг остановился на месте и строгим взглядом приказал Крэббу и Гойлу замолчать. Возле «Трех метел» в одиночестве стояла Грейнджер. Чуть поодаль, рядом с владелицей бара, околачивался покрасневший Уизли. — Смотрите-ка. Как неосторожно повела себя грязнокровка, отбившись от своего нищего дружка. Как думаете, нужно ее проучить? — спросил Драко, уже зная, что будет делать. — Конечно, — ответил Крэбб и размял кулаки. — Тогда идите к Уизли. Не выдавайте своего присутствия. Я пойду к Грейнджер, и если она умная, то останется возле Уизли. Вы отвлечете его, а я разберусь с ней. Эта идея была встречена с энтузиазмом и широкими улыбками. Следуя указаниям Драко, Крэбб и Гойл зашли за бар, чтобы остаться незамеченными, но и в любой момент напасть на Уизли. Малфой лишь поправил воротник своей дорогой меховой мантии и уверенным шагом двинулся к Гермионе, которая, скрестив руки на груди, стояла возле входа в бар. Ей хватило нескольких брошенных на Драко взглядов, чтобы понять, что он с наихудшими намерениями направлялся к ней. На его лице была неприятная усмешка, а взгляд буквально прожигал насквозь, хотя был таким же холодным, как и зима в этом году. Гермиона несколько раз просмотрела на Уизли, который был очень занят разговором с мадам Розмертой, а затем решила медленно пойти прочь от бара в сторону Хогвартса. Прибавив шаг, она все дальше и дальше уходила от Уизли, не понимая, на что себя обрекает. На полпути к замку, Драко ей крикнул: — Грейнджер, стой! Я ничего тебе не сделаю! Эй! Где твоя гриффиндорская храбрость?! Эти слова моментально заставили ее остановиться и обернуться к Драко: — Что тебе нужно, Малфой? — Хочу составить тебе компанию, — с усмешкой сказал он и кроме недоверия ничего от Грейнджер не получил: — Да что ты. Я обойдусь, спасибо. — Да брось, мы же одни. Не нужно из себя кого-то строить, Грейнджер. Я же знаю, что нравлюсь тебе! — ЧТО? Белены объелся, Малфой? Драко рассмеялся и сказал: — Ты загнана в угол, Грейнджер. И, кстати, я вовсе не против, чтобы ты и за меня делала домашние задания. Так уж и быть. В этот раз рассмеялась Гермиона: — Не думаю, что какая-нибудь девушка в Хогвартсе, кроме Паркинсон, посмотрит на тебя, как на парня. Для этого должны отсутствовать либо гордость, либо мозги. — Да что ты из себя возомнила?! — со злостью воскликнул Драко, доставая из-под мантии волшебную палочку, но Грейнджер уже быстро развернулась и собралась уходить. — Стой, грязнокровка! — крикнул Драко и успел схватить Гермиону за длинный красно-оранжевый гриффиндорский шарф. Быстро вырвавшись, она побежала обратно в замок, неуклюже утопая в сугробах. Все, что осталось у Драко — несколько вырванных из шарфа нитей. Он даже не заметил, как положил их в карман, просто, чтобы не мусорить. Вот таким неудачным получился личный разговор с Грейнджер о его чувствах. Зато появилась пища для размышлений: правду ли она сказала ему или соврала? Этого он так и не смог понять. *** Случайно повернув голову в сторону окна «Трех метел», Гермиона встретила холодный взгляд Драко Малфоя. На несколько секунд она замедлила шаг, и этого момента хватило, чтобы он кивком пригласил ее к себе. Нахмурившись, она закусила нижнюю губу, а затем стремительно развернулась и вошла в бар. Одета она была в школьную форму, так же, как и Драко, только без мантии. Присев к нему за столик, она скрестила пальцы в замок и с серьезным видом уставилась на них, будто жалея, что поддалась порыву и села за один столик с Драко Малфоем в полупустом баре. — Два сливочных пива и тыквенных котелков, — сухо попросил Драко у подошедшей к ним пожилой женщины в нелепой розоватой мантии — рабочей форме «Трех метел». Спустя несколько минут напряженной тишины Драко, наконец, обратился к девушке: — Грейнджер, уже поздно сожалеть. Ты села ко мне за столик. Ты сама сделала этот выбор. Гермиона подняла голову и глубоко вздохнула. Ее лицо стало почти безмятежным ну или будничным, если его можно было так назвать. С таким лицом она обычно завтракала. — Я пришла потому, что есть некоторые вещи, которые ты можешь мне разъяснить. Тут официантка принесла заказ, Драко взял бокал с пивом, откинулся назад и сказал: — Какие же? — Почему ты не выдал Гарри, тогда, когда нас поймали егеря? — Потому что не узнал его. — Но нас с Роном ты ведь узнал. — И что? Может, вы прятались по лесам и нашли какого-нибудь обездоленного уродца. А ты к такому не можешь остаться равнодушной. — Ты знал, что это Гарри, — сказала она серьезно, глядя ему в глаза. — Допустим, — тихо ответил он. — И что? — Зачем ты это сделал? — повторила она. — Были причины. — Какие? — не унималась Гермиона. — Свобода, — сказал Драко и глотнул сливочного пива. — Неужели ты надеялся, что Гарри может победить? — нахмурилась она. — Ведь тогда была признана окончательная победа Волдеморта. Ему даже министерство магии подчинилось… — Министерство магии — это не показатель победы. Я надеялся не на Поттера, а на таких, как ты, которые помогут ему победить. Все для этого сделают. Гермиона взяла самый маленький тыквенный котелок и укусила, скорее, чтобы обдумать дальнейшие вопросы. — Что же заставило тебя поменять свои взгляды на войну? — спросила она. — А что ты знаешь о моих взглядах? — спросил он, громко поставив кружку на стол. — То, что ты был на «темной» стороне. — А что оставалось делать? Он мог убить моих родителей. Ты бы тоже не пошла против семьи, — сказал Драко, и Гермиона не стала перечить. — Ты мне противен, Малфой, — сказала она спустя пару минут. — Если ты до сих пор не можешь простить мне то, что я использовал тебя для починки шкафа, то прости, — сказал Драко, стараясь говорить как можно равнодушнее. Гермиона вновь опустила голову, но теперь разглядывала кружку, которую крепко обхватила руками. — Мне жаль, что ты попалась мне тогда. Может, теперь ты научишься не лезть туда, куда не надо. Я ведь предупреждал тебя, а ты так легко поверила… Даже Поттеру не рассказала. — Я собиралась. Ты сказал точную дату нападения, а Пожиратели пришли на неделю раньше. Я действительно в какой-то момент потеряла бдительность. Думала, что узнала тебя за то время, что мы провели в Выручай-комнате. — Я не мог иначе. Мне нужно было починить этот шкаф. Тогда я еще мог заслужить одобрение Темного Лорда и жить без страха и гнета. — Зато я научилась не доверять врагам, — спокойно сказала она. — Я тебе уже давно не враг. — Ты никогда теперь не перестанешь быть моим врагом. И врагом Гарри. И Рона. — Тогда почему Поттер выступал в суде на стороне защиты? — Не думай, что он благодарен за то, что ты не выдал нас в своем поместье. Это просто дань твоей матери, которая помогла ему. Драко сжал губы. Этого он не знал. Затравленная и хмурая Гермиона теперь смотрела уверенно, взгляд ее был намного холоднее, чем у немного растерянного Драко. — Вот только не думай, Грейнджер, — собравшись, сказал он со злостью, — что я сам не жалел о том, что так тебя подставил. Я тоже к тебе привязался! И с тобой я забывал о том, что мне нужно быть Пожирателем смерти. Ты возвращала меня в наши детские обиды, наши ссоры, вражду, которая когда-то казалась чуть ли не самой важной в моей жизни! Мне хотелось вновь вернуться туда, где можно думать только над тем, как бы побольнее уколоть тебя или Уизли, или Поттера и больше ни о чем! И там, в Выручай-комнате ты возвращала меня назад. Гермиона отвернулась к окну и снова нахмурилась. Что теперь можно было сказать этому парню? Он был слишком избалован, слишком далек от той жизни, в которую ему внезапно пришлось выйти, когда его отца забрали в Азкабан. Пусть он не очень хороший человек, но он — преданный сын, который пошел на убийство ради того, чтобы заслужить одобрение и спокойную жизнь. — Я уже давно смирилась с твоим предательством. Так сложилось. И я виновата сама, — тихо сказала Гермиона. — Мне жаль, — повторил Драко, но уже искренне. — Мне тоже. Из-за того, что все с тобой было неправдой. Каждое слово. — Можешь мне не верить, но все, что не касалось шкафа, было правдой. — Знаешь, мне пора, — сказала Гермиона и вдруг встала из-за стола. Драко встал вместе с ней. — Не нужно было мне садиться сюда. — Почему? — спросил Драко. — Потому что ты снова мне соврал. — Какой смысл врать? Волдеморта нет! Вражды нет, детства нет, ничего из прошлой жизни не осталось! Я не соврал тебе. — В таком случае, все намного хуже, — сказала Гермиона и быстро покинула «Три метлы».