Не бойся

Хорек стремительно пронесся мимо меня, колыхая мокрую траву. В несколько прыжков я достиг зверька и вскоре его маленькое тельце забилось у меня в зубах. Я одним укусом переломал ему хребет и съел хорька, облизывая губы от теплых капелек крови. Маленький комок мяса никак не мог утолить мой зверский голод, но все же это была какая-никакая еда. Я кругами бродил возле завода, стараясь не терять его из виду. Туман немного смывал очертания. Вскоре я набрел на мертвое дерево и не заметив его, с хрустом впечатался в него лбом. Недовольно тряхнув головой, я рыкнул и взглянул вверх. Сквозь полупрозрачную пелену я различил некий объект, плавно покачивающийся под деревом. Боязливо отпрыгнув назад, я принюхался. Среди привычного запаха дождя, гнили и тоски я уловил новый, сладковато-приторный аромат. Так мог пахнуть только человек. Так как человек не предпринимал попыток напасть на меня, и, скорее всего, вообще не замечал мертвеца рядом с собой, я решился на прыжок. Подобравшись ближе, я оттолкнулся ногами от сырой земли и прыгнул к нему на грудь, желая повалить на землю. Каково было мое удивление, когда он зашевелился, но не упал, а начал сильнее раскачиваться вместе со мной. Я висел на нем, как маленький детеныш висит на матери, и лихорадочно соображал. Я заметил на его шее веревку, которая впилась в посиневшую кожу. Да, это был повешенный. Жертва, которая не смогла перенести тяжкий груз навалившегося апокалипсиса. Конечно, я бы предпочел живого, нежели мертвого, но мое положение не оставляло особого выбора. Закончив свои суждения, я впился клыками в его щеку, с наслаждением отрывая кожу и мышцы.

***

Вдоволь наевшись, я спрыгнул с наполовину обглоданного скелета, довольно урча. Живот перестало резать, и ближайшие перспективы не казались такими уж мрачными. Я упал в траву, желая передохнуть, когда до меня донесся уж очень знакомый вой. Почему Ведьма так орет? Презрительно сморщившись, я старался не слышать ее. Но жалобный плач, изредка срывавшийся на подвывания, преследовал меня. Мне снова стало жаль ее - ведь она лишь защищалась от меня, нагло толкнувшего худенькое существо. Из остатков памяти не уходили ее пустые оранжевые глаза и сгорбленное тельце. В конце концов, мне предстояло еще некоторое время побыть в здании, а соседкой, которая уже точила на меня зубы, это было проблематично. Может, мне следовало задобрить ее. Я, одушевленной странной идеей, поднялся на лапы и вновь подобрался к висельнику. Осмотрев его, я отодрал более-менее целый кусок мяса с бедра и припустил к заводу, таща его в своих зубах. По мере нарастания плача, росло и мое волнение. Я не особо желал остаться без глаз и быть разодранным, как грелка Тузиком. Но попробовать следовало. Я вошел уже в почти родное помещение, бесшумно ступая. Каждый звук, в том числе и падение темных капель крови на бетон, отдавался звонким эхом со всех сторон. Маленькая фурия сидела на своем месте, но теперь убрав руки с лица. Я имел возможность рассмотреть его внимательней. Изможденное личико с сильно выступающими скулами было поднято вверх, а глаза полуприкрыты. Приоткрытые тонкие губы при каждом очередном вое обнажали ряд мелких остреньких зубов. Все ее лицо выражало отрешенность и сосредоточенность. Вскоре оно сменилось на внимательность и холодное безразличие, когда Ведьма заметила меня, медленно выходящего из-за колонны. Я шел к ней, так же держа мясо в зубах. И старался не сводить с нее взгляда, желая предугадать ее действия. Подобравшись на расстояние двух вытянутых лап, я сел. Фурия замолкла, глядя лишь на кровавый ошметок мяса у меня во рту. Я уловил взгляд ее глаз-бусинок и положил человечину на пол перед собой. Оставалось ждать ее реакции. Она оказалась мгновенной. Не успел я толком уловить движение, она молниеносно кинулась к мясу и тут же отскочила вместе с ним обратно. Она рвала его зубами и глотала, монотонно мыча и пачкаясь. Для людей это было бы омерзительно, но я с интересом следил за Особой. Та не замечала меня, пока не сожрала все подчистую. Я заметил, как забавно мелькает ее язычок между губами, стараясь собрать оставшиеся кусочки мяса с себя. Я медленно подошел к ней и сел прямо напротив. Теперь нас отделяло лишь несколько дюймов. Зараженная уставилась на меня тем же пустым взглядом, какой был при встрече. Не знаю, сколько прошло времени, пока мы играли в незапланированные гляделки - минута, десять минут или полчаса. Время давно потеряло смысл в жалком существовании обоих Особых. Спешить было некуда. Внимательно глядя прямо в ведьмины светящиеся глаза, я улавливал, как окружающий мир вокруг нас становился мутным, вне фокуса. Я видел лишь ее. Тоскливую бледную Ведьму, которую все ненавидели за противный вой и кровожадность. Сейчас она далеко была не похожа на монстра из рассказов Выживших. Ведьма, тихо выдохнув, потянула ко мне когти. Я предусмотрительно уклонился, не понимая, что она делает. Но меня настораживало медлительность ее движений и молчание. Зараженная тихонько заскулила, словно разогреваясь перед новой истерикой. Я не хотел этого, поэтому остался на месте. Ведьма продолжала тянуться ко мне, и вскоре я почувствовал, как ее холодные ручки обвились вокруг моей шеи. Теперь я слышал ее слабое дыхание прямо под своим ухом. Она обнимала меня..? Ее когти чуть скребли мою спину, желая чтобы я сделал то же самое. Я придвинулся ближе и обхватил ее худую талию. Под своими пальцами я чувствовал тонкие ребра, которые придавали ей особую хрупкость. Ведьма на секунду задержала дыхание, а потом крепче прильнула к моей груди. Ее голова лежала у меня на плече, а тонкие взлохмаченные волосы чуть щекотали мои ноздри. Но я боялся спугнуть ее своим движением, поэтому терпел. Время опять остановилось. Мы сидели долго, не желая отпускать друг друга. Ведьма в моих руках не двигалась, словно замерла, как фарфоровая статуэтка. Я не хотел нарушать эту тишину и пугать мою Особую. Мою. Сумерки медленно сгущались, все больше обхватывая темнотой двух мертвецов, нашедших силы в друг друге.