Flashback
Я пересёк холл и приблизился к туалету, нарочно растягивая время, так как возвращаться в класс слишком быстро не хотелось. Я посещал Бельвильскую старшую школу на протяжении двух месяцев. Дела шли… посредственно. Получилось так, что за мной закрепилась репутация педика-неудачника, но я ничего не имел против, а, наоборот, пользовался своим положением. По правде говоря, глупые прозвища не волновали меня, пока рядом был Фрэнки. Мы до сих пор оставались друзьями, но я жаждал большего: я хотел держать его за руку у всех на виду, прикасаться к нему, целовать его, называть своим. Я влюбился в него. Пройдя в помещение, я чуть не наткнулся на распластавшееся возле стены, курящее тело. Его владельцем оказался Фрэнк, который выглядел так, словно его лицо пропустили через блендер: губа юноши была рассечена, а кровь, вытекавшая из носа, запачкала всё, что только можно было запачкать; не обошлось и без нескольких царапин и ссадин. — Господи, Фрэнк, ты в порядке? — спросил я, помогая ему подняться с пола. — Что случилось? — Я встретил Дика Харви по пути в кабинет, — пробормотал он, пока я подводил его к раковине. — И я назвал его бабуином, а его девушку — бабуиньей задницей, подытожив, что они оба придерживаются бабуиньего стиля, — добавил Айеро с гордостью. Я усмехнулся, смачивая бумажное полотенце. — Да у тебя просто талант попадать в неприятности. Стой! — произнёс я, взяв его за подбородок и начав очищать лицо от крови, при этом стараясь не задевать ссадины и разбитую губу. Он просто улыбался и смотрел на меня, пока я работал. — Как долго ты пробыл здесь? — Не знаю. Когда там произошёл лондонский блиц? — пошутил Фрэнк. Меня отвлекали его глаза, мягкость кожи и тепло тела. Вскоре я справился с поставленной задачей: по крайней мере, он больше не выглядел так, точно его сбила машина. — Теперь я снова могу видеть твоё очаровательное лицо. Этот момент мог стать прекрасной возможностью рассказать о своих чувствах и, быть может, даже поцеловать его. Вероятно, он уже понял в чём дело, так как заговорил, прежде чем я успел вымолвить и слово. Опустив голову, Фрэнк принялся разглядывать пол. — Я должен кое в чём признаться тебе. — Я тоже. — Сначала я. Это может изменить твоё мнение обо мне. — Да… конечно… — медленно произнёс я. — Но не здесь. У тебя есть на примете подходящее место? Я знал, куда мы могли бы пойти. Когда прозвенел звонок, я поспешил забрать вещи из кабинета биологии, и затем, поддерживая хромавшего Фрэнка, вышел из школы и двинулся в сторону машины. Уже спустя десять минут мы вместе сидели в моём старом домике на дереве, расположенном напротив его реального прототипа. Майки с отцом построили этот дом, когда я и брат были совсем ещё детьми. На выходных мы пытались провести там ночь, однако испугались и вернулись обратно. Благодаря расположению убежища с вершины можно было увидеть крыши трёх близлежащих зданий. Судя по всему, наш с Фрэнком разговор произошёл в начале года, так как в тот день стало темнеть достаточно рано. Мы сидели в тишине. Нарушали молчание только звуки, издаваемые людьми, и шум машин. Вдаль умчалась стая дроздов. — Загадай желание, — разорвал покров безмолвия я. — Что? — Нужно загадать желание, когда мимо пролетает чёрный дрозд. Так говорила моя мама. Он подхватит его и доставит в то место, где мечты становятся реальностью. Я никогда не рассказывал ему о своей матери. Никто ничего не знал о ней, кроме Майки и отца, конечно. Не то чтобы я не доверял Фрэнку, просто мне казалось, что неправильно говорить о маме, пока я не сделаю что-то, чтобы найти того, кто забрал её у нас. — Я встречался с твоей мамой, — робко произнёс он, не глядя мне в глаза. Я не понимал, что Айеро имел в виду. — Я разговаривал с ней, — продолжил Фрэнк. — Когда? — я не думал, что они могли знать друг друга, ведь он был слишком маленьким в те времена, когда это произошло. — На днях. — Хватит нести херню, Фрэнк, — сказал я, принимая оборонительную позицию. — Джи… — начал Айеро. — Знаешь, если это шутка, то она отнюдь не забавная! — отрезал я. — Джерард, я вижу мёртвых людей. Я разговариваю с ними. Он заставил меня взглянуть на него широко распахнутыми глазами. А как бы Вы отреагировали на подобное заявление? — Полная чушь. — Почему, думаешь, все называют меня сумасшедшим? Ты видел меня: кажется, что я говорю с самим собой, да? Да, так оно и было, однако я никогда не обращал на это особого внимания, думая, что подобное поведение обусловлено привычкой, как, к примеру, бормотание под нос привязавшейся мелодии. — Вау, ты, должно быть, обладатель поистине живого воображения, раз додумался до такого! — язвительно подметил я. Я знал, что был слишком резок, но в тот момент я понятия не имел, что он нуждался в моей поддержке больше, чем кто-либо другой. — Это не игра воображения, а реальность! — воскликнул Фрэнк. — Так докажи это! — перекричал его я. На секунду повисла пауза, а потом Айеро печально посмотрел на меня. — Она слышала, как ты пел, — мягко сказал он. Я бросил на него вопрошающий взгляд. — "Питер Пэн", да? В ту ночь вы сильно поссорились. Ты думал, что она никогда не приходила на выступления, потому что её не волновали твои творческие начинания. — Нет, Фрэнк, нет! — я не мог смотреть на него. То, о чём он говорил, произошло незадолго до её смерти. Она хотела заставить меня надеть дурацкое зелёное трико, а я предпочёл ему зелёный костюм, предоставленный школой. Я был всего лишь ребёнком, но всё равно взорвался, беспричинно накричав на неё. В итоге в школу меня отвёз отец, и я действительно думал, что мама не пришла. Последующие несколько дней мы не разговаривали друг с другом, а когда она умерла, я корил в этом себя, и на протяжении многих лет меня никогда не покидало чувство вины. — В конце концов твоя мама оказалась права: она сказала, что ты был похож на ангела, — продолжил Айеро. Глаза наполнились слезами. — А ещё она сказала, что тебе глупо чувствовать себя виноватым, — солёная жидкость перелилась через край. Это точно была моя мама. Я почувствовал, как он осторожно положил руку мне на плечо, словно чего-то боясь. — И, эм, также она сказала, что всякий раз, когда ты навещаешь её могилу, ты задаёшь один и тот же вопрос. Так вот, ответ на него — «каждый день», — я обхватил голову руками и зарыдал. Фрэнк подсел поближе и приобнял меня за плечи. — Что за вопрос, Джи? — мягко прошептал он мне на ухо. — Г-гордится ли… ли она м-мной, — захлёбывался словами я. Какое-то время мы не меняли позу: он обнимал меня, опустив голову на плечо, и я позволял ему делать это, пока не прекратил плакать, уставившись в пустоту. Солнце начало садиться, заливая всё вокруг оранжевыми и красными лучами. — Знаешь, почему солнце становится красным, когда его жизнь завершается ночной смертью? — нарушил молчание Фрэнк. — Почему? — спросил я. — Свет состоит их множества цветов, и из всех них красный доносится до нас быстрее всего. — Все это знают, — рассмеялся я, слегка толкнув его. Мы смеялись на протяжении нескольких секунд, затем лицо Фрэнка стало серьёзным. — Тебя не беспокоят мои способности? — Не-а, точнее, твоё признание немного шокировало меня, но, если честно, я всегда знал, что ты странный. — Я улыбнулся ему, хоть он всё ещё и казался неуверенным в истинности моих слов. — Но почему? — Потому что… я влюблён в тебя, — ответил я так, словно это было самой очевидной вещью на свете. — Ты… что? — в его глазах плескалось изумление. Вместо ответа на вопрос я прижал Фрэнка к себе и поцеловал. Он немедленно ответил на поцелуй, обвив руками мою шею. Невозможно достоверно описать первый поцелуй с тем, кого ты любишь. Напрашивается лишь одно слово: «магия». Время будто остановилось; всё погрузилось в безмолвие, нарушаемое исключительно бешеным стуком наших сердец. Ничто другое не имело значения: лишь я, он и миллионы фейерверков, взрывающихся за смеженными веками, и бабочки, непрестанно порхающие в животе. Я медленно отстранился и перевёл взгляд на по-прежнему удивлённое лицо Фрэнка. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю.Сейчас
С того дня всё казалось и лучше, и хуже одновременно. Лучше потому, что мы, отчаянно нуждавшиеся друг в друге, наконец-таки сошлись, и тогда, когда наши секреты слились воедино, я почувствовал, как рухнули границы, сковывающие нас ранее. А хуже потому, что никто вокруг не хотел, чтобы мы были вместе, и несмотря на то, что нам было плевать на общественное мнение, люди использовали этот факт в качестве дополнительной причины, чтобы избавиться от него. От мыслей меня отвлёк звонок в дверь. И кто это мог заявиться в столь поздний час?