Make a wish when a Blackbird flies

Он бродил по коридорам в поисках своей комнаты. Нужно было вернуться туда, чтобы забрать некоторые вещи, преднамеренно оставленные перед первой попыткой побега. Вокруг шастало слишком много людей: вероятно, настало послеобеденное время, и медсёстры провожали пациентов до их комнат. Несмотря на столпотворение, Фрэнк без труда оставался невидимым. Это было гораздо проще, чем скрываться, когда коридоры пустовали, потому что теперь рядом присутствовал сопровождающий. Долгие годы все призраки, незримые, бродили по коридорам и тоннелям; разумеется, они изучили каждый закоулок больницы, поэтому один из них согласился провести Айеро в нужное место. Пришлось преодолеть утомительный путь, не попадаясь никому на глаза, но награда за терпение не заставила себя долго ждать: Фрэнк дошёл до промежуточного пункта и проник в комнату через оставленную открытой дверь. О произошедшем не напоминало ничего, кроме огромных размазанных по полу пятен крови искалеченного доктора. Он подошёл к кровати и поднял сальную подушку. Под ней лежала на удивление чистая наволочка — ему удалось выкрасть её из прачечной на обратном пути из крайне редко посещаемой душевой, в которую его отправляли лишь в тех случаях, когда запах становился совсем невыносимым. Наволочка эта была фарширована вещами, которые Айеро приобрёл во время пребывания в больнице: маленькой пилочкой, украденной для высвобождения запястий из железной хватки смирительной рубашки, розой, неожиданно обнаруженной в руке в один из безотрадных дней, и кое-чем потяжелее. Он схватил скудные пожитки и выбежал в коридор, после чего последовал за своими незримыми помощниками, то и дело осторожно оглядываясь по сторонам. Все думали, что Фрэнка до сих пор оперировали в лаборатории, поэтому можно было с уверенностью заявить, что никто не стал бы его искать. — Теперь сюда, — сказал кто-то из-за угла, но, стоило Айеро последовать указанию, как тот исчез. — Не останавливайся, — произнёс другой. Фрэнк шёл, ведомый голосами, указывавшими самый быстрый и безопасный путь к выходу. К несчастью, он уже предсказал, что произойдёт дальше. Он был так близок: несколько поворотов — и сердце переполнила бы долгожданная свобода, но внезапно из-за угла показался тот, кого ему не хотелось встретить вновь. Макензи. Оба застыли лицом к лицу; доктор обвёл взглядом стоявшего напротив мальчика в измазанной кровью одежде и с запачканным ею же лицом. Нет, он больше не был мальчиком. Слишком много утекло воды, слишком много произошло печальных событий. — Фрэнк, что ты натворил? — тихо спросил Макензи. Фрэнк молча стоял, пряча за спиной руки и то, что было спрятано в них. — Мы можем вылечить тебя, но ты должен довериться нам. Пойдём со мной, я дам тебе кое-что для расслабления, — добавил доктор, подойдя поближе. В этот момент Фрэнк резко вытащил руки из-за спины и навёл на Макензи дуло пистолета. Мужчина замер на месте, на его лице застыла уморительная смесь удивления и ужаса. — Где ты достал это? — Знаешь, она простила тебя, — сказал Айеро. Его руки тряслись от страха и тяжести оружия. — Твоя сестра, она простила тебя за то, что ты сделал с ней. Но не за то, что ты сделал со мной. Последняя фраза касается и меня. — Стиснув зубы, он спустил курок. Это было просто. Выстрел эхом прогремел по всему зданию. Макензи рухнул на пол. По груди расползлась большая кровоточащая рана. Фрэнк опустил пистолет в наволочку и двинулся дальше. Когда он собрался переступить через тело, доктор испустил вздох. Макензи всё ещё был жив. Найди его кто-то, Айеро бы никогда не выбрался за пределы "Септона". Лихорадочно перебрав в голове все возможные варианты развития событий, Фрэнк схватил врача за воротник пальто и с превеликим трудом подтащил его к двери. По воле случая помещением, скрывавшимся за ней, была кладовка. Он прислонил Макензи к дальней стене. — Ты отправишься прямиком в ад, — произнёс доктор так тихо, что Айеро едва сумел разобрать слова. — Ты окажешься там раньше, — ответил он, опустившись на колени напротив умирающего. — Но не печалься. В ином мире тебя поджидает сестра, — Фрэнк замолчал, сначала опустив взгляд в пол, а затем вновь переведя его на Макензи. — Ты знал обо всём, что происходило со мной. И позволял свершаться тому, что свершалось. Я просто хочу знать почему. Доктор смотрел на него, пока тот говорил, но, едва с губ Фрэнка сорвалось последнее слово, Макензи перестал дышать. Ответ на вопрос канул в небытие вместе с ним. Айеро пошарился в карманах убитого и достал оттуда бумажник, а затем поднялся с колен и покинул кладовку, закрыв за собой дверь. Он смотрел в лица окружавших его людей, которые, подобно ему, никогда не узнают, почему им пришлось столько всего вытерпеть, отчего-то испытывая не жалость, а зависть. Но сейчас надо было сосредоточиться на более важных вещах, поэтому он вновь последовал за проводниками, которые вели его к свободе. Лестница нашлась гораздо быстрее, чем он мог представить. Айеро почти мгновенно преодолел два пролёта и, спустившись, обнаружил главный вход, как в первый день пребывания в этом месте. Именно здесь располагалась регистрационная стойка, за которой сидели медсёстры в ожидании новых узников. Здесь располагались места, которые займут посетители, и дверь — последняя преграда между ним и вожделённой свободой. Фрэнк был настолько счастлив, что просто подбежал к ней, думая, что сможет незаметно выйти, наконец оставив кошмары позади. К несчастью, когда он повернул ручку и толкнул дверь, ничего не произошло. Айеро повторил попытку, но она по-прежнему не сдвигалась с места. Он продолжал толкать, веря, что существует иной способ, однако та по-прежнему не поддавалась. — Давай же. Пожалуйста, — умолял Фрэнк, выбивая дверь из петель. Айеро остановился, прислонился к двери и просто заплакал. Он был так близок к победе. Невозможно было поверить, что после всего, что произошло, его остановит какой-то дурацкий кусок дерева. Быстро пораскинув мозгами, Фрэнк начал двигаться вновь — движения напоминали прыжки, — кружить вокруг письменного стола и беспорядочно выдвигать ящики, думая, что там могут оказаться ключи. Но он так ничего и не нашёл. — Они идут, — сказал кто-то, и Фрэнк замер, вслушиваясь в тишину. Вскоре её нарушили голоса и шаги. Вероятно, этих людей встревожил звук выстрела. Айеро спрятался под столом, дрожа от страха. Он знал, что они найдут его и окончательно убедятся в том, что ему нельзя выходить за пределы комнаты. Из своего убежища Фрэнк хорошо видел лестницу и всех тех, кто спускался по ней. Но затем он заметил и вторую лестницу, ведущую вниз. Должно быть, избрав её, можно было попасть в подземные тоннели, о которых он читал в книгах, тоннели, блуждая по которым можно было оказаться в других зданиях. Айеро даже не сомневался, что найдёт выход отсюда, поэтому он пулей вылетел из своего укрытия и начал сбегать вниз по ступеням. Миновав чудесным образом оказавшуюся открытой дверь, Фрэнк очутился в объятом непроглядным мраком помещении. У него не было проблем с темнотой — он не боялся её, но теперь беглецу стало не по себе, и, окончательно ослеплённый ужасом, он рванул в глубь тоннеля. Даже если бы вокруг него столпились призраки, Айеро не смог бы их разглядеть, но почему-то идти дальше всё равно не хотелось. До определённого момента Фрэнк был совершенно один — пока не подошёл к стене, точнее, пока не врезался в неё. Он прошёлся вдоль преграды, держась за неё рукой, и вскоре наткнулся на небольшую выемку, похожую на маленькую дверь, высота которой составляла лишь половину роста Айеро. Однако ему всё же удалось пробраться внутрь через миниатюрный проём, после закрыв за собой дверь. Фрэнк присел на несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Теперь он был уверен в своей безопасности. Запах воздуха и его вкус напоминали пыль. Или прах. Осмотревшись, Айеро задержал взгляд на чём-то, имевшем форму тела и, спустя некоторое время осознав, что это действительно полностью разложившийся труп, разразился криком. Наконец он успокоился и осмотрел тело должным образом: оно не могло принадлежать никому, кто был бы больше ребёнка, и, когда в голове уложилась новая информация, у него появилось предположение по поводу личности умершей. — Беатрис? — прошептал Айеро. Так вот где она встретила свою смерть. — Я нашёл тебя, — сказал он, печально улыбнувшись. С другой стороны от тела Беатрис Фрэнк обнаружил кое-что ещё — металлическую решётку, прикрывавшую вентиляционное отверстие. Он подошёл к ней и взглянул вниз через зазоры: там располагалась ещё одна комната. Он не мог понять, в чём её предназначение, но, вероятно, мог найти дверь, чтобы туда попасть. Приникнув к решётке, Айеро начал давить на неё, толкая и пиная, пока та не поддалась и он не упал прямо лицом вниз. Фрэнк поднялся со стоном, осознал, что дымный, пепельный запах стал ещё сильнее и, оглядевшись по сторонам, понял почему. В противоположной стене зияла огромная дыра, простиравшаяся от пола и до пространства выше головы Фрэнка, которую прикрывала соразмерная ей металлическая дверь. Заглянув внутрь, можно было обнаружить насыпь угля и наполовину сожжённых дров. Над всем этим возвышался длинный тоннель, казавшийся снаружи дымоходом. Дым, ускользавший через дыру, перенаправлялся к вентиляционному отверстию, в которое однажды провалилась маленькая девочка. Вся комната представляла собой огромную печь. Фрэнк вновь обратил взгляд на угли и с ужасом обнаружил, что они были смешаны с фрагментами костей. Человеческих костей. Здесь сжигали людей! Тела всех умиравших по каким-либо причинам пациентов поглощала ненасытная печь, чтобы уничтожить их полностью. Стереть с лица земли. То же могло бы произойти и с ним этой ночью, если бы кому-то удалось его поймать. Кусок белой бумаги, торчавший из чёрной кучи, на мгновение отвлёк Айеро от мрачных мыслей. Он вытащил его: им оказалась фотография, скомканная и разорванная пополам. Кто-то, очевидно, хотел уничтожить её. Скорее всего, снимок принадлежал одной из несчастных душ, сгинувших в объятом пламенем аду. Фрэнк развернул бумажку, и ему пришлось немного подумать, чтобы понять, кто был на ней запечатлён. Но, узнав, он не смог сдержать слёз. С фотографии ему улыбался он сам, улыбался так, точно ничто в этом мире не было способно вывести его из состояния душевного равновесия. И, если бы Айеро имел возможность взглянуть на новую версию себя, он не нашёл бы в этих совершенно разных людях ничего общего. До попадания в психиатрическую больницу у него была жизнь, была семья. Куда же всё делось? Остальные вещи Фрэнка также сожгли — они не собирались освобождать его в ближайшее время, а, быть может, и вовсе не собирались. Именно поэтому он нуждался в побеге. Если бы Айеро задержали на расстоянии нескольких шагов от свободы, это означало бы, что все узники «Септона», обретшие здесь смерть, погибли напрасно. Лишь убежав, он наполнил бы произошедшее смыслом. Фрэнк закинул фотографию в наволочку, обыскал комнату и нашёл каменную лестницу, которая вела к двери. Он поднимался, несколько раз упав и чуть не переломав все зубы, — и всё для того, чтобы обнаружить, что и этот путь к спасению перекрыт. — Нет! — запричитал Фрэнк и принялся стучать кулаками по бездушному дереву, горько плача. С таким отношением к сложившейся ситуации невозможно найти выход, поэтому он заставил себя успокоиться и дышать глубоко, хотя окончательно подавить рыдания по-прежнему не удавалось. — Прошу, — шептал он, — прошу, ещё один шанс. Пожалуйста. И мольбы сработали: послышался громкий металлический щелчок — и дверь распахнулась. Фрэнк выбежал наружу, надеясь, что по ту сторону его не ожидают медсёстры или врачи. Взамен он получил дождь: холодные, освежающие, капли стекали по его лицу. Айеро не ощущал холодных струй целую вечность, и поэтому он лишь застыл на месте, поднял голову к небу, закрыв глаза, приветствуемые ветром. Более сладкого воздуха он не вдыхал ни разу в жизни. Однако, подумав, Фрэнк понял, что сильно преувеличивал. После того как Айеро решил, что дождь — его новый фаворит, он огляделся по сторонам. Перед ним простирался обширный лес. Он сделал несколько шагов вперёд, а затем обернулся. Позади него возвышались чёрные стены «Септона» и несколько дюжин тёмных фигур, выстроившихся напротив. Фрэнк до сих пор не мог поверить, что выбрался. Он взглянул на тени, каждая из которых была пойманной в ловушку душой, каждая из которых помогла ему сбежать. — Спасибо вам. Я всегда буду помнить об этом. Я всегда буду помнить о вас. — И он действительно помнил. Произнеся последние слова, Фрэнк вновь развернулся и побежал так быстро, как только мог, подальше от «Септона» — навстречу всепоглощающей свободе.