Chapter 9
12 августа 2014 г. в 21:07
Психиатрическая больница "Септон" приняла его с распростёртыми объятиями.
Новость о том, что сумасшедший Фрэнк Айеро убил ни в чём не повинного молодого человека, разлетелась по всему городу. Все всегда знали, что этот подросток безумен, но не предпринимали никаких мер, так как он казался довольно безобидным. Обычно парень просто сидел в уголке, разговаривая с самим собой. Но сейчас, когда стало известно, кто умертвил ученика, Фрэнк вдруг стал самым опасным преступником города. Подростку грозила жизнь в тюрьме лишь из-за того, что он стал жертвой досадной случайности.
Единственное, что спасло Фрэнка от незавидной участи, — просьба адвоката признать его невменяемым. Дело закрыли быстро, и по решению суда шестнадцатилетнего подростка отправили в психиатрическую больницу, где он должен был находиться до тех пор, пока его не признают пригодным для повторного ввода в общество. Так Айеро попал в психиатрическую больницу "Септон".
Внушительное здание, когда-то называвшееся "Септон Холл", принадлежало какому-то богатому голландцу, который, переехав в Новый Свет в девятнадцатом веке, решил построить огромный особняк, чтобы спокойно жить в нём вместе со своими многочисленными жёнами и детьми. Поместье выставили на продажу, после того как большая семья погибла при загадочных обстоятельствах, чтобы оно было куплено, реконструировано и вновь открыто в 1942 году в качестве больницы для жертв Второй мировой войны.
После войны она превратилась в психиатрическую больницу, в которой к тому времени проживали более трёхсот пациентов. Фрэнк не знал точно, в каком штате и городе располагалась лечебница, но, чтобы добраться до неё, пришлось двадцать восемь часов ехать на поезде и ещё два — на такси. Всё, что он знал, — это то, что больница находилась где-то в сельской местности. Долгое путешествие сопровождалось лишь тишиной, так как родители Фрэнка, которые поехали вместе с ним, отказывались разговаривать с подростком.
Они подъехали к воротам, которые являлись единственным входом во двор, окружённый десятью футами высокой кирпичной стены. Теперь можно было увидеть не менее сотни акров зелёной земли и дорогу, ведущую к большому зданию в викторианском стиле. Полукруглая стена замыкалась только позади строения, окружённого с той стороны обширным лесом.
Фрэнк наблюдал через окно такси за больницей, которая должна была стать его домом, пока все думают, что он сумасшедший. Главное здание казалось огромным. В процессе реконструкции к нему добавили три отдельные постройки, расположенные близко друг к другу и соединённые подземными туннелями для персонала. Одинокий дымоход возвышался над строениями, и в тот момент Фрэнк подумал, что там, вероятно, располагалась кухня.
Такси остановилось возле главного входа, где троих Айеро уже поджидала какая-то женщина.
— Вы, должно быть, Айеро. Добро пожаловать, — сказала она, как только вся семья вышла из машины и Фрэнк достал свой багаж. Она выглядела как медсестра, так как была одета в простую белую униформу. — Я медсестра Пейдж, — продолжила она, и эти слова подтвердили догадку Фрэнка о роде её деятельности, — и если вы последуете за мной, я устрою вам небольшую экскурсию, — медсестра завершила монолог, не потрудившись пожать чью-то руку первой, с улыбкой, которая была ей вовсе не к лицу.
Тем не менее Фрэнк и его родители прошли в здание вслед за медсестрой Пейдж. Они вошли в приёмную, где увидели другую медсестру, деловито расположившуюся за столом, а также различные места для сидения.
— Это приёмная. Здесь посетители могут отдохнуть во время ожидания. Ох... боюсь, тебе это не понадобится, — сказала медсестра, указывая на багаж Фрэнка, и потянулась за ним.
Подросток был в замешательстве, что позволило ей без труда вцепиться в его чемодан. Каким-то образом ему удалось упаковать всё, что осталось от его жизни снаружи, и он не хотел, чтобы его лишили и этого.
— Не переживай, ты сможешь получить свои вещи обратно, когда уедешь отсюда. Мы будем держать их в полной безопасности. — В её словах слышалось "если". Фрэнк не доверял им настолько, чтобы отдать на хранение свой багаж. Но, когда его отец, стоящий за ним, прошипел предупреждающим тоном: "Фрэнк", — он позволил конфисковать своё имущество, молча наблюдая за регистратором, который просто ушёл со значительной частью его самого.
Таким образом в течение следующего часа они вчетвером обошли всё главное здание, которое также называли северным крылом. Здесь Фрэнк и должен был остаться. Остальные три строения были построены таким же образом, как и первое, так что все четыре имели одинаковое количество спален, столовых, комнат отдыха, офисов, кухонь и лазаретов. Всё это располагалось на трёх разных этажах. Пересекая бесконечные белые коридоры, Фрэнк был уверен, что когда-нибудь потеряется в них. Во время экскурсии медсестра в основном говорила о правилах поведения, времени подачи еды, а также о том, что пациентам запрещено покидать свои комнаты после отбоя. По пути они увидели других медсестёр и врачей, но, как ни странно, ни одного пациента. Место казалось пустым из-за их отсутствия. .
— А это твоя будущая комната, Фрэнк, — сказала медсестра, остановившись возле комнаты с толстой тяжёлой дверью и большим замком на ней. — Есть ещё какие-то вопросы, которые вы хотели бы задать? — спросила она, обращаясь, скорее, к родителям Фрэнка. Всё это время они молчали, если не считать несколько приветствий, адресованных людям, которых они встретили по дороге.
— Эм... где остальные пациенты? Я не видел никого, кроме медперсонала, — спросил Фрэнк, заметив, что его мать с отцом не нуждались в дополнительных сведениях.
— Они сейчас обедают. Ты сможешь присоединиться к ним, когда попрощаешься с родителями и переоденешься, — она улыбнулась, что казалось неуместным, ведь Фрэнк нескоро увидится со своими ближайшими родственниками вновь. — Я дам вам несколько минут, — добавила медсестра и удалилась.
Фрэнк повернулся лицом к родителям. На несколько секунд воцарилось неловкое молчание, после чего мать подростка громко вздохнула, заставила себя стиснуть сына в коротких и холодных объятиях, а затем сделала шаг назад. Отец сжал его плечо, причиняя сыну немалую боль.
— Веди себя хорошо, — процедил он сквозь сжатые зубы, — или тебе конец.
Затем отец Фрэнка оставил его плечо в покое. В тот же момент вернулась медсестра Пейдж. Она проводила родителей Айеро обратно к главному входу, дав Фрэнку время переодеться в вещи, оставленные в его новой комнате.
Он проводил взглядом уходивших родственников. Для Фрэнка не было секретом, что они думали о нём, но ему причиняло боль то, что они не могли даже нормально попрощаться с ним. Складывалось ощущение, что это не его родители, а какие-то незнакомцы, видящие его впервые в жизни.
Фрэнк вздохнул и вошёл в комнату, которую ему пришлось называть своей гораздо дольше, чем он когда-либо мог себе представить.
Он обнаружил один комплект одежды, аккуратно сложенный на кровати. Бледно-голубой комбинезон с его именем, вышитым с левой стороны.
Всё, что было в комнате, — это кровать, представляющая из себя металлический каркас, прикрытый тонкими простынями, и окно с металлической решёткой. И всё. Больше у Фрэнка ничего не было.
Переодевшись, Фрэнк вздохнул и вышел из камеры, оставив свою одежду, собранную в кучу, на кровати.
Мужчина, ждавший его снаружи, судя по белой униформе, был медбратом. Он взглянул на Фрэнка лишённым всякого интереса взглядом и, не поприветствовав, быстро сказал: "Я здесь, чтобы проводить тебя в столовую".
Не дожидаясь ответа, он схватил Фрэнка за плечо и повёл его по коридору. В то время как мужчина практически тащил его, Фрэнк пытался запомнить все повороты, но, пройдя вниз по лестнице, осознал, что это практически невозможно. Больница походила на гигантский лабиринт. Наконец они дошли до двухстворчатой двери, и мужчина распахнул её.
Перед ними предстала большая, казавшаяся пустой комната. Сквозь окна с такими же решётками, как и в камере Фрэнка, пробивались лучи солнца, отбрасывающие на белые стены клетчатые тени. В самом конце комнаты, напротив двери, располагалась длинная стойка, за которой стояли двое мужчин средних лет, которые, очевидно, подавали еду. Столы, находящиеся в середине помещения, были разделены на две группы: ближе к окнам стояли три стола, за которыми сидели некоторые врачи и медицинские сёстры; с другой стороны виднелись ещё двадцать, занятых, по крайней мере, пятьюдесятью пациентами: мужчинами в бледно-голубых и женщинами в бледно-розовых комбинезонах.
Как только вошёл Фрэнк, все затихли и уставились на него. Он чувствовал себя так же, как в первый день в старшей школе, и не думал, что вольётся в этот коллектив. Медбрат, всё ещё крепко сжимавший плечо подростка, подтолкнул его к прилавку, где один из мужчин передал ему ложку и миску, а второй наполнил её густым зелёным супом. Затем он подвёл Фрэнка к единственному пустому столу и оставил его в полном одиночестве, присоединившись к коллегам.
Подросток игнорировал все взгляды, и вскоре пациенты вновь начали что-то бормотать, разговаривать друг с другом или же с собой. Единственным человеком, по-прежнему хранившим молчание, стал Фрэнк.