Make a wish when a Blackbird flies

Целую неделю я скрывался от коллег в трейлере. Всё это время мне абсолютно нечем было заняться. Дверь открывалась лишь тогда, когда чувство голода одерживало верх или же когда Камея выходила на улицу, чтобы сделать свои дела. В основном я игнорировал всех и каждого, кто вставал на моём пути. Мы разбили лагерь в какой-то долине. Позади располагался небольшой холм, взобравшись на который можно было осмотреть местность. Снова начали сниться кошмары: не такие, как раньше, — эти били больнее. Не так больно, как тот, что довёл меня до припадка, но тем не менее пробуждение всегда сопровождалось колотящей тело дрожью, учащённым дыханием и невыносимой головной болью. Я тосковал по нему. Несмотря на то, что произошло, несмотря на испытанное смятение, я до сих пор скучал по Джерарду. Прочитав книгу по меньшей мере сто раз, я неожиданно для себя обнаружил среди листов его фотографию. Точнее, её половину. На снимке он сидел рядом с кем-то, кого нельзя было разглядеть: ровная линия отсекала таинственного незнакомца, оставляя лишь кусок плеча. Джерард казался моложе, возможно, в те времена он был подростком. Детектив выглядел очень счастливым, и я был готов разрыдаться. Фотография заняла почётное место под подушкой. Даже если он и действительно умер, мне хотелось сохранить нечто с его изображением, чтобы вспоминать мгновения, когда я был не одинок. На десятый день я решил избавиться от скуки, прогулявшись по ярмарке вместе с Камеей. Заметив, что мою палатку кто-то установил, я вздохнул: они всё ещё уповали на возвращение блудного экстрасенса. Я вошёл внутрь, следя за Камеей, которая, обнюхав и изучив небольшое помещение, уютно устроилась в уголке, а после сел за круглый стол, достал свои карты, кои как всегда были рассованы по карманам, и принялся ждать посетителей, желающих заглянуть в будущее. Но никто не приходил. Подумав, что, скорее всего, ни одно живое существо и не догадалось о возобновлении мной прогностической деятельности, я начал строить карточный домик. За прошедшие годы расположение одних кусков картона над другими для построения трёхгранной модели крепости стало моей второй натурой. Завершив дело, я откинулся на спинку стула, из-за чего здание рухнуло и «кирпичики» слетели со стола. Вид карт, разбросанных по полу, неожиданно вызвал ощущение лёгкого дежавю, воскресив стаи фрагментированных воспоминаний. Я резко встал и тут же опустился на колени, дабы подобрать упавшие куски картона: первым арканом, попавшим в мои руки, оказались влюблённые. Кажется, всё это уже происходило ранее. Всеразрушительным вихрем вспыхнул в мыслях образ Джерарда, что заставило меня слегка покраснеть. Я отогнал от себя нахлынувшие чувства и продолжил очищать пол, представлявший собой травяной ковёр. Внезапно позади меня, стоявшего спиной ко входу и неспособного увидеть незваного гостя, замаячила тень. Камея напряглась, взволнованно завиляла хвостом. Обернувшись, я увидел не кого иного, как Джерарда. Я замер в оцепенении. — Здравствуй, Фрэнк, — тихо произнёс он. Джерард, обрамлённый золотом выглядывающего из-за его плеч солнца, казался эфемерным творением мира снов. Камея осыпала детектива звонким лаем. — О, только посмотрите, как она выросла! — воскликнул он, возясь с щенком, хоть собака и нисколько не изменилась с момента их последней встречи. В глубинах подсознания вертелись слова Нейта, но всё, что я испытывал, стоя напротив него, — это легкокрылые бабочки, порхающие в животе. Когда Камея успокоилась, он выпрямился и снова перевёл взгляд на меня, слегка улыбаясь. Джерард смотрел на меня так, словно я был всем, и это почти переубедило меня в правдивости слов Нейта. Однако малая доля сомнений осталась, что и пугало больше всего. Я всё ещё сжимал колоду карт и, когда детектив шагнул вперёд, отступил, пытаясь положить «кирпичики» на стол, но миссия оказалась проваленной: они вновь упали на пол. Лицо Джерарда вытянулось. — Что-то не так? — спросил он. — Я… я узнал нечто неприятное о тебе. Не хочу в это верить, но трудно быть спокойным, не зная всей правды. Его глаза расширились, он выглядел обеспокоенным и испуганным. — Что тебе рассказали? Кто рассказал? — медленно произнёс Джерард. Впервые за долгое время я про себя молил Всевышнего, кем бы он там ни был, чтобы мои худшие опасения не подтвердились. — Они… эм… сказали, что ты умер. Что ты лишь призрак. Последовавшее молчание затянулось на несколько секунд. Я смотрел в пол и поэтому не мог увидеть его истинную реакцию. На мгновение в голову прокралась мысль, что он исчез, но тут же разочарованно раздробилась на сотни осколков стекла, звон которых слился с его тихим смехом. — Ты действительно в это поверил? — в голосе Джерарда нотами мажорного лада улавливалось испытанное им облегчение. Подняв взгляд на него, я лицезрел фирменную улыбку. — Нет, я не умер, я не призрак, я действительно здесь, — сказал детектив. Мои чувства перемешались, образовав неаппетитное на вид варево. Он мог солгать, но зачем ему это? А зачем врать мне Нейту? Джерард заметил на лице стоявшего напротив фрика следы разворачивавшейся борьбы и подошёл поближе. На этот раз я не отшатнулся. — Если ты не веришь мне… смотри, — произнёс он, удивив меня дальнейшими действиями. Уэй взял меня за руки, притянул к себе и положил мою ладонь на его грудь, прямо туда, где бился животворящий орган. — Разве сердца призраков отбивают бешеный ритм? — мягко спросил он, и я ощутил это. Оно билось слишком быстро. Наши взгляды встретились. Расстояние, отделявшее его лик от моего собственного, оказалось ничтожным. Я, как правило, чувствовал себя неуютно в таких ситуациях, но с ним всё было иначе. — Разве призрак может так прикасаться к тебе? — прошептал Джерард и убрал в сторону мешающиеся пряди волос. — Или так… — другая рука виноградной лозой обвила мою талию. Я застыл в его объятиях, мои глаза были широко распахнуты, а губы слегка приоткрылись в паре миллиметров от его уст. — Если я всего лишь призрак… — он подошёл вплотную: кончики его волос щекотали моё лицо. Я едва мог дышать, и на долю секунды перед глазами распростёрся образ заходящего солнца, — разве я могу сделать это? — договорив, он слегка наклонился… — Фрэнк, я не знала, что ты здесь… Ох, я дико извиняюсь, — донёсся голос со стороны входа в шатёр. Мы отпрыгнули друг от друга. Я разжал пальцы, инстинктивно сжавшие его рубашку чуть выше груди, и посмотрел на неожиданно ворвавшуюся гостью. Нэнси. Чёрт возьми, мы не виделись довольно-таки продолжительное время. Какого дьявола она явилась прямо сейчас? — Прости, просто я увидела открытую дверь и удивилась, почему ты не сказал никому, что вернулся. Попытка восстановить дыхание: вдыхать было нетрудно, но выдыхать правильно никак не получалось. Я находился на грани обморока. — Да, теперь всё в порядке. — Отлично. Рада видеть тебя вновь, Джерард, — сказала она, смотря прямо на него. Он ответил тем же самым. — А теперь я оставлю вас вдвоём. — Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Мы с Джерардом выдохнули одновременно. Затем он коротко хихикнул. Мной овладело смущение. Взглянуть на него не представлялось возможным. — Эй, — сказал Джерард, мягко приподнимая мою голову, чтобы я посмотрел на него, — теперь-то ты мне веришь? Убедился, что я жив? Что я дышу и моё сердце бьётся не хуже твоего? Я чувствовал его взгляд, пронзающий всё моё существо огненным мечом. Он был полон страсти и чего-то такого, что я не мог идентифицировать. Я хотел, чтобы он меня поцеловал, и он, кажется, желал этого тоже. Несмотря на то, что момент был упущен, не хотелось, чтобы кто-то застукал нас снова. Поэтому я сжал его ладонь в своей, сказал следовать за мной, подозвал Камею, и уже через пять минут мы сидели на вершине небольшого холма. Солнце опускалось, бросая оранжевые лучи на всё, к чему прикасалось. — Почему ты здесь? Под «здесь» я подразумеваю Западную Виргинию, — спросил я. Часть меня отчаянно желала, чтобы Джерард сказал, что приехал ради меня, но это даже звучало абсурдно. — Неподалёку отсюда произошло новое убийство, и меня отправили разведать обстановку. И, естественно, я не смог воспротивиться соблазну повидать тебя. — Он одарил меня улыбкой, заставив покрыться краской бледное лицо. Мы просидели в тишине несколько минут. — Когда ты перестал пить? Уэй опешил, но вскоре вспомнил, что я могу «видеть» подобные факты. — Около недели назад, — ответил он. — Если всё в порядке, то зачем ты взялся за старое? — поинтересовался я, опасаясь, что причина может оказаться из разряда слишком личных. — Я просто не слишком хорошо справляюсь с потерей. Мы погрузились в молчание с головой до тех пор, пока я не увидел чёрного дрозда, пролетавшего мимо нас. Взволнованный, я крепко зажмурил глаза, сморщив нос. — Что ты делаешь? — рассмеялся Джерард. — Загадываю желание. Когда мимо тебя пролетает чёрный дрозд, ты просто обязан сделать это. — Почему? Я распахнул глаза и устремил взор вдаль. — Не знаю. Кто-то однажды сказал мне, что, если загадать желание, птица поймает его и улетит с ним прочь туда, где бросит наземь, чтобы оно стало явью. — Кто рассказал тебе об этом? — в его голосе появились серьёзные нотки. Он больше не смеялся. — Не помню, — с горечью ответил я. Солнце уже наполовину зашло за линию горизонта. Стало темнее, чем раньше. — И что ты загадал? — спросил Джерард. На этот раз я отчётливо слышал улыбку, спрятавшуюся в произнесённых им словах. — Не скажу, — ответил я, широко улыбнувшись. — Знаешь, почему солнце становится красным, когда его жизнь завершается ночной смертью? — задав вопрос, я встал, прежде чем детектив успел ответить. — Свет состоит из множества цветов, и из всех них… — Красный доносится до нас быстрее всего, — закончил он за меня. Я взглянул на него и улыбнулся, заметив то же выражение на его лице. Именно в этот радостный и до невозможности банальный момент я понял, что влюбился в Джерарда.