Капитан твоего корабля

- Черт бы побрал этого сосунка... - рычал гигантского роста негр, затачивая саблю. - Вечно он лезет на рожон, хотя мы вовсе не пираты, разрази его гром! Тут он вскочил и, размахнувшись, с треском вонзил острие сабли в палубу так, что суетившиеся кругом матросы взвизгнули и отскочили к мачтам. - Легче, легче, Зубери, триста акул тебе в глотку! - вырвалось у Артура, которому пришлось отложить чистку револьвера. - А не то тысячи рыбёшек набьют себе трюмы твоими вонючими кишками! Черный великан, за несколько огромных шагов преодолев расстояние от бизани до грот-мачты, навис над англичанином, злобно скаля золотые зубы. - Собачий потрох, ты хоть осознаешь, рыбьи твои мозги, щупальца осьминога мне в зад, сколько крови прольётся на эту палубу?! Ею напьются все морские твари и мы с тобой тоже, если я не придушу тебя раньше, чем какой-нибудь лихой самурай, который вскроет тебе глотку и отправит тебя к праотцам! - О-хо-хо, какая горячность, друг! Что-то я не слышал от тебя таких слов, когда ты пожирал куриные лапки с моей подачки!* Тебе надоело быть моим третьим помощником, старый пройдоха? Хочешь перейти на вареную говядину? - Я лучше сожру желудок кашалота, чем уйду с этой должности! - Как странно. При всей твоей "любви" ко мне ты не хочешь отходить от меня дальше, чем на два ярда! Как твоя добрая и заботливая мамочка, я обещаю тебе, что когда ты вляпаешься в кучу старого и вонючего навоза, я незамедлительно приду к тебе на помощь, только вот... без аванса в десять дублонов я за такую грязную работу не возьмусь, так и знай, мешок с костями. - Десять... дублонов? - чуть не задохнулся Зубери, скрипя зубами. - Ты за кого меня принимаешь, мать твоя каракатица?! - За твою трусливую и жадную башку я больше дать не согласен. Тем более, что ты скорее сгниешь в куче навоза, чем отдашь мне эти деньги. - Палите изо всех пушек, а толку мало! - между скалой и деревцем встрял Пит с начищенным до блеска гарпуном. - Они уже поворачиваются! - Они поворачиваются! - крикнул откуда-то сверху юнга. - Поворачиваются! - Так держать, Тим! - похвалил капитан, задрав голову и продемонстрировав золотую серьгу. - А теперь, вы, сотня тухлых моллюсков! Готовы ли вы сложить свои головы и пролить горячую, как ром, кровь, за право бороздить эти солнцем согретые воды? - Так точно, капитан! - раздались со всех сторон оглушительные крики воодушевленных матросов и гарпунщиков. - Джим! Старая салага! Неси из трюма напиток дьявола и раздай этим ребятам! Чтобы он прожег им сердца, чтобы они и думать не смели о жалости и сочувствии! Пусть тот огонь, что горит у меня здесь, - тут он ударил себя в грудь, - зажжет вам души! Англия ждет, что каждый исполнит свой долг! После он сбросил с себя алый камзол и воскликнул: - Я покажу этим японским собакам, на что способен флот английской короны! Клянусь дьяволом, я проткну этих червей насквозь и скормлю кашалотам! Якорь поднять! Полный вперёд! Корабль тяжело охнул и наконец, нацелив во вражеское судно свой нос, понёсся вперед, метя прямо в правый бок неприятеля. - Эй, там, на мостике!** Ты солонины объелся, идиот?! - Разъяренный Артур одним прыжком очутился рядом с рулевым Томом. - Ты что, хочешь, чтобы мой корабль ушёл на дно, болван ты этакий?! Дай сюда руль! Едва его пальцы коснулись штурвала, как недалеко грянул выстрел, в воздухе что-то шумно просвистело и плюхнулось в воды близ обшивки корабля. Капитан стоял спиной к тому месту, где чугунный снаряд нашёл свой покой. Он даже и бровью не повёл, лишь широко улыбнулся, а после расхохотался: - Ты посмотри, им не терпится! На пушечную палубу, живо, пошевеливайтесь, вы, корабельные крысы! - Капитан сжал руль так, что его пальцы побелели, резко крутанул его, и корабль слегка накренился вправо. - Залп! Страшный грохот прорвался сквозь небеса и отразился от них гулким, тянущимся эхом. Несколько ядер достигли цели: одна мачта, как подрубленная, рухнула и потянула за собой паруса; другая пара ядер с успехом превратила нос вражеского судна в груду щепок. - Капитан, с их стороны тянется туман, - шепнул Пит Артуру на ухо. - Может, стоит прекратить... - Удача на моей стороне, Пит! - его глаза сверкали как у безумца, а рот растянулся в сумасшедшей улыбке. Битва зажгла в нём огонь, который начисто спалил в нём чувство чести и достоинства. - Это нечестная битва! Мы поступаем с ними как пираты! - Пираты? Ты сказал - пираты? - Артур наклонил голову и посмотрел на своего помощника так, будто видел его впервые. - Несколько кораблей против одного судёнышка. Что для тебя честность? Я уничтожу один их корабль в пух и прах, захвачу нескольких узкоглазых тварей, остальные и не вздумают сунуться! - Это... - Я не понял, - прохрипел капитан, достав из-за пояса воинственно сверкнувшую саблю и приставив ее к горлу попятившегося помощника, - ты хочешь, чтобы нас похоронили здесь же, прямо сейчас?! Страшный треск. Корабль вздрогнул. - Пробоина! Пробоина в верхней палубе! - Это им с рук не сойдет, клянусь короной английской королевы! Зовите Нома! Живо, живо! Палить изо всех пушек, разгромите этих щенков! - А замершему помощнику шепотом добавил: - Не становись у меня на пути. Запах пороха, казалось, душным одеялом застилал озаренную алым восходом воду; будто огонь лизал пятки моряков и капитана, так они были возбуждены. Гром пушек не смолкал ни на минуту, и только ближе к полудню в воздухе застыла звенящая тишина. Охваченное пламенем вражеское судно сильно накренилось, словно в поклоне перед победителем, который уже успел подойти к умирающему врагу так близко, чтобы перекинуть абордажные крюки и начать бойню, вовсе не в дань той справедливости, к которой так взывал Пит. Артур облизнул пересохшие губы в предчувствии рукопашного боя и бросился на кучку японских моряков, которые явно не собирались сдаваться, хоть и находились на краю гибели. Сверкнули сабли, раздались воинственные крики; первые жертвы, обливаясь кровью, рухнули к ногам врагов, а те наслаждались зрелищем и бросались все дальше и дальше, кося неприятелей, как сорную траву. Кто-то из команды Артура оказался сброшен в воду. Капитан уже ринулся мстить убийце, как неожиданно на его пути встал японец, выставивший вперёд катану и, по всей видимости, понимавший, на какую жертву он идет. На какое-то мгновение англичанин застыл, глядя в эти чёрные, полные отчаянной смелости глаза, но вскоре очухался: - Боишься? Или тебе не терпится поскорее проститься с миром, собака? - с некоторой долей язвительности спросил Артур и, не дожидаясь ответа, наотмашь ударил по катане саблей. Искры встречающихся клинков разжигали азарт в обоих противниках, но Артур, получивший не больше двух ранений, не обращал на них никакого внимания, черпая силу в упоительном сражении; тяжело раненный и уже ослабевший японец уже почти прижался спиной к остатку грот-мачты, как вдруг он сделал неосторожный выпад, и лицо капитана исказилось от боли. Из его правого глаза сочилась кровь. Воспользовавшийся некоторой передышкой, противник попытался восполнить хоть какую-то долю сил, наблюдая, как капитан, крича и ругаясь, отрывал от белой рубашки кусок ткани и перевязывал ею глаз. Буря эмоций завладела сердцем японца, едва он услышал крики своих раненных и убитых товарищей. Завопив, он крепко сжал свое оружие и с новыми силами ринулся в бой. Удача быстро перекочевала на его сторону, и спустя всего сколько минут ослабевший Артур оказался прижатым к борту. А еще через две минуты стал обезоруженным - сабля вылетела из непослушной руки (дали знать о себе полученные раны). Англичанин зарычал сквозь стиснутые зубы, видя остановившегося подле него в нерешительности японца. Как бы то ни было, но сдаваться Артур вовсе не хотел: над палубой, разрезая шум и сутолоку, раздался выстрел. Все, кто был еще жив на корабле, встали как вкопанные и оглянулись. Полное безумие овладело их капитаном. Боль, ром и задетая честь сделали свое злое дело - в трясущихся руках блестел на солнце начищенный револьвер, а на залитом кровью лице мерещилась улыбка; в уцелевшем глазу плясали огоньки смятения. Лишь после этого зрелища все обратили внимание на скорчившегося юношу, чья правая ладонь на плече уже утопала в крови. Артур пришел в себя, когда закончилось побоище. Всех раненных и убитых японцев сбрасывали в воду. Когда настала очередь раненного в левое плечо, капитан вдруг содрогнулся и вытянул вперед руку, прохрипев: - Оставьте его. Он мой. Никто не стал с ним спорить. Вражеский корабль погиб на фоне садящегося солнца.