***
- Как-то подозрительно тихо. Не нравится мне это, - шепнул Скотт Артуру, едва они только минули последний городской дом. - Молчи. Не хватало ещё, чтобы нас заметили... - Да кто нас может заметить? Нет никого. Как все вымерли... Артур ещё раз шикнул, и оба брата прошли оставшийся отрезок пути без лишней трепотни и, что не менее странно, без сопротивления. К слову, его не было вовсе, никто не закрывал им путь и не преследовал. Как всё провалилось. - Мы пришли, - отозвался Скотт, когда на фоне ночного неба вырисовался дом, так знакомый Артуру. - Кто первый туда заходит? - А чёрт знает. Хотя давай я. Ты можешь прикрыть меня, - заговорщически подмигнул Артур, стараясь как можно тише шуршать травой. - Какая жалость, что люди не летают. - Летают. Только, говорят, после смерти. - Тш! - снова шикнул Артур, подтаскивая брата к кустам и озираясь, как самый что ни на есть настоящий охотник. Особый интерес для него представлял лес возле лачужки - всюду мерещились движения и блики оружия солдат. Рука покрепче сжала револьвер в кобуре. Скотт понимал его волнение, разжимал затуманенные сном глаза, изо всех сил вглядываясь туда же, куда и англичанин.POV Артура
- Я иду первым. Если меня и узнают, то ничего от меня не добьются. А ты - ноги в руки и беги. Ты понял? - навис надо мной Скотт; я кивнул. Сейчас и в последующие дни и часы я должен полагаться только на него, на своего старшего брата. И он прекрасно осознавал своё предназначение. Когда он оказался около дверей, только тогда моё сердце смогло забиться снова. Никого. Никто не останавливал. Что за чертовщина... Не иначе, как засада. Я вытащил пушку из кобуры и ступил пару шагов из своего убежища. - Артур! - позвал Скотт громким шёпотом, совершая подманивающие жесты. Я поначалу даже не поверил такой возможности проскочить к своему дому незамеченным, но всё же вышел из оцепенения довольно скоро - Скотт одним легким толчком руки отворил дверь. Вот она - ловушка! - Беги, идиот! - прошипел я сквозь зубы, снова прячась за кустарник. Скотт махнул рукой и переместился за угол, поближе к окну. Я молча наблюдал за ним, прищуриваясь, чтобы не пропустить ни единого знака. А где-то на другой стороне земного шара восходит солнце... Скотт уже таращился в окно. Нет, не тихим сапом подсматривал, а уже откровенно таращился, причём, сохраняя такое выражение лица, будто он увидел что-то необъяснимое, окутанное аурой мистики. Я уже хотел снова окликнуть его назад, но тот повернул ко мне лицо и жестом пригласил подойти к окошку. - Да не боись ты! - одними губами произнес он, всё так же заманивая рукой. Была не была - я встал и как можно тише прошелся под жужжащим тишиной ночным небосводом. Я чувствовал фантомные мишени у себя на спине, и это подгоняло меня совершить свое короткое путешествие быстрее. Оказавшись подле брата, я недовольно, или даже скорее недоуменно, взглянул ему в лицо. Он же, ничего не говоря, просто развернул голову в окно. Я последовал его примеру и остолбенел. В самом прямом смысле этого слова. Внутри комнаты находился человек. Но этот человек не стоял. Ноги не касались пола. Хоть я и был человеком не робкого десятка, но мне стало не по-человечески жутко. - Б-бред какой-то... - заикнулся я, возвращаясь к лицу Скотта. Тот смотрел на меня с суеверным страхом и молчал, будто прогоняя то и дело в голове увиденное и пытаясь придать этому хоть какой-то смысл. Я же решительно потянул брата за рукав: - Пошли. - Я не пойду туда. Я могу прикрыть тебя снаружи. - Неужто испугался? Это заявление, по всей видимости, глубоко оскорбило честь и достоинство старшего брата, и он, презрительно хмыкнув, встал и прошёл впереди меня к входу. Я потащился за ним, тяжело дыша и готовясь лицезреть не самое приятное зрелище. В своём же доме. В любом случае, нельзя показывать врагу свой страх. Как я уже говорил, это была западня, в каждом из случаев, предусмотренном заботливой матушкой-судьбой. Так что, глубоко вздохнув и резко выдохнув, я ногой толкнул дверь и вошёл вовнутрь только после вытянутого мною пистолета. Но стрелять действительно было не в кого. У меня свело челюсть. Под потолком действительно висел человек. Я долго силился взглянуть ему в лицо, пытаясь что-то разглядеть, но мне не пришлось долго мучиться - лунный свет скользнул вовнутрь пустого помещения, и я с немым криком отшатнулся в сторону. Деплюсси. Лицо, искривившееся агонией. Это безжизненное тело человека, ставшего недавно моим врагом и предателем, не вызвало у меня ровно никаких положительных ощущений - сказать, что я был шокирован, значит ничего не сказать. Я смотрел куда-то в сторону, но не на труп. Повторяюсь, я не трус, и на своём веку, хоть и слишком коротком, повидал много повешений, четвертований и прочих наказаний, к слову, многие из них совершались мною собственноручно. Но то, что я увидел пару минут назад, ввело меня в состояние ступора. Одна мысль, что в моём собственном доме было совершенно самоубийство - или убийство, дьявол его разбери, вызывала у меня тошноту. - Где-то рядом бродит дух, - навеселе возвестил меня Скотт. Он так пытался разрядить атмосферу, и он отчасти добился своего. От его голоса мне стало немного лучше, и я с более легкой душой, стараясь не думать о только что увиденном, зашагал к кухне, к той заветной печке, возле которой в полу находились мои сокровища. Но и тут меня поджидал сюрприз - в углу кухни кто-то был. Но, судя по громкому сопению, живой. И вызывающий у меня ощущение дежавю - где-то я этот храп уже слышал. Щелкнув револьвером, я остановился над человеком, который, как по волшебству, проснулся, но долгое время не желал глядеть вверх, откуда на него уставилось дуло моего пистолета. - Питт? - позвал я и коротко кашлянул. Туша заворочалась, и в темноте блеснули влажные глаза. - Спим на посту? - начал я мягким голосом, но реакции дожидаться не стал - я просто пнул его под рёбра и приставил своей пистолет в упор к его виску. Тот даже не успел ничего сказать, как снова заговорил я: - Вот оно что. Сначала оба вы приползаете в Британию, потом выставляете меня таким изменником и чудовищем, коих свет еще не видывал, из-за вас я растерял близких мне людей и был обречен на нечеловеческие для души и тела пытки, и теперь, что я вижу! Выродок интеллигенции и его одноногий оруженосец промышляют в моем доме, как в своем! Вы что здесь хотели найти, ублюдки? Ну?! - К-капитан... - пролепетал в ответ Питт, пытаясь перебить меня, от чего я только пуще заводился и давил на револьвер так, что ещё б чуть-чуть - и в голове бывшего матроса оказалась бы дыра. Клянусь, я тогда не нёс никакой ответственности за себя - я говорил и говорил, но не слышал себя; я придавливал тело моего пленника к полу, мой палец дрожал на курке, готовясь нажать, раз и навсегда расставив все точки над i. В один момент всё решил мой старший брат - он успел отвести меня в сторону и сжать руку с пистолетом. Его речь подействовала на меня отрезвляюще, и я по-новому взглянул на вещи. В дальнейшем, кто знает, как бы развернулись события, прихлопни бы я тогда Питта, если бы не Скотт: - Успокойся, брат. Успокойся. Одного свидетеля мы уже потеряли. Пощади хотя бы этого калеку. А там делай с ним что тебе в голову взбредет. Вот так. Спокойнее. Он ещё нужен нам. А тебе не стоит сопротивляться, друг. - Последнее было адресовано, как вы уже поняли, бедолаге в углу. - Лучше говори сам, пока у тебя есть возможность, и пока у нас есть желание и необходимость тебя слушать. - Капитан! - Глаза Питта ещё больше увлажнились, а по небритым щекам скатились слёзы. - Каюсь, каюсь перед вами! Хотя бы выслушайте меня, я всё вам скажу, только слушайте меня, слушайте!.. - Говори, - приказал я, любезно приглашая гостя за стол. Мои руки все еще дрожали от желания разодрать ему горло. Но Скотт следил за мной, за что я был ему благодарен. Мы сели втроем за стол, и тогда Питт рассказал нам историю. - Капитан, признаюсь - это я убил его, - сухощавый палец ткнул в сторону висельника; меня передернуло, - но, прошу, слушайте меня... Я не виноват, клянусь вам, не виноват! Этот негодяй, он использовал против вас меня, а я, сам того не зная, стал свидетелем обвинения... Это чудовищная ошибка, капитан, я всё расскажу! - Говори, - опять сказал я. Во мне всё начало переворачиваться от познания чего-то обличающего. - Вы, должно быть, помните то ваше поражение, простите, что я напоминаю... Но тогда, именно тогда, и не иначе, и началась вся эта чертова сутолока. Вы видите - я остался инвалидом, - Питт отставил в сторону свой деревянный протез, стёр последнюю слезу и продолжил в запальчивости, - я и этот сукин сын остались единственные на судне, о, видят боги, я бы ни за что не оставил вас одних, если бы не моя травма. Я не помнил ни себя, ни матушку родную, ни землю - я только помню, что выхаживал меня этот негодяй, но я не мог ничего поделать. Прошу вас, капитан, вас покусала акула, вы должны меня понимать... - Я понимаю тебя. Продолжай. - На двух кораблях был только один доктор, нас прокляли небеса, я уверяю вас! Ибо этот богохульник пользовался моим состоянием, и знаете что? - от напуганного матроса не осталось ровным счетом ничего, вместо него высился испепеляющий взглядом и мечущий искры бравый моряк. - Он набивал мне трубку каким-то дьявольским порошком, я дурел от него, но и сам, слышите, сам того не сознавал, я был где-то далеко от этой богом забытой поверхности, - деревянная нога постучала по полу, - я молчал, как последний идиот, хотя мог одним словом разорвать эту залихватски расставленную против вас сеть! И вот, когда он пытался в очередной раз подсунуть мне эту дрянь, я вздернул его, в порыве гнева, понимаете? Я ничего не мог поделать. Моя ярость была бессильна, я ничего уже не могу решить, но, я в состоянии вам кое-чем помочь - я готов предоставить вам всё, что знаю сам, но только одно прошу - не выдавайте меня за убийцу! Я вспомнил, как на суде вел себя Питт, и последние остатки сомнений, если таковые ещё оставались в моем взбудораженном мозгу, растворились. Он словно ничего не видел и не слышал, я смотрел ему в глаза - они были как стеклянные. Я ни на секунду отныне не сомневался в искренности слов своего экс-первого помощника, и теперь хотел идти ему навстречу. - В тюрьме он пытался провести со мной подобный трюк. Только пытался использовать мой ослабленный разум и волю. Что вы делали здесь? Да, вы, оба. - Этот подонок рассчитывал, что вы оба придете сюда, и хотел тем самым словить вас. У него замечательная, скажу я вам, интуиция была. Только не предугадал он, что я всего лишь дремал, а не спал. В лесу спрятаны стражники, они ждут нашего сигнала. Но, коли вы смогли проникнуть сюда целыми и невредимыми, значит, они все уже дрыхнут. - Ты знаешь, где Тим? Где Кику? Зачем испанцы похитили его? Зачем они вообще сюда приезжали? - Насчет мальчика я скажу вам сразу - Деплюсси упёк его в работный дом. Я сам отводил ребёнка туда, я это помню, но с точки зрения разума не знал, с какого черта я этого делал - порошок меня связал, капитан, простите... Кику похитили испанцы? - вот тут Питт искренне удивился, - вот здесь я бессилен. И зачем сюда испанцы приезжали, я тоже не знаю. Знаю только, что они хотели вернуться к себе домой... А по пути, погодите, припомню... Ну, конечно - а по пути ограбить под английским флагом какой-нибудь из портов! - Я так и думал, - бросил Скотт свою реплику. Я же поднялся со стола и отошёл к окну. Мои мысли спутались. - Не оставлять же нам тебя здесь, - Скотту словно были видны мои мысли как сквозь воду. - Не отдуешься ты от них. Загребут тебя как убийцу. А если ещё скажешь, что Артур был непричастен ни к чему, так ещё тебе дадут хороший срок, а то и проложат путь к виселице, за ложные показания... - Я не давал никаких показаний, я молчал как рыба! - Одно твое присутствие было достаточно, чтобы судья решил, будто бы ты говорил что-то против Артура. Они оба замолчали, видимо, обдумывая дальнейшую судьбу моего бывшего помощника. Первую идею подал он же: - Капитан? У меня есть к вам предложение... Возьмите меня с собой на корабль. Пускай у меня вместо ноги деревяшка, но я могу прослужить вам хоть до того момента, когда земля разверзнется и всё полетит в тартарары! - А на что ты ещё годен? - поинтересовался Скотт, не прекращая дымить. Я же, не отрываясь, смотрел в окно и краем уха слушал их разговор. - О, я бывший солдат-артиллерист, к тому же, я умею обращаться с оружием точно так же, как с кухонной утварью! - ...Надеюсь, не подобно нашему капитану, - едва слышно проговорил Скотт, и бодреньким голосом заявил: - Ну а навигационное дело ты как знаешь? - Лучше всех, по словам капитана. Когда-то он так сказал, когда я смог... - Достаточно... Артур? Не хочешь ли помочь человеку? Ему и так досталось. А тут он показывает тебе такую верность... - Ты тоже ему веришь? - брякнул Артур, с ломом встав после печки. Давно к ней не прикасались руки, вот и покрылась она толстым слоем пыли. - Слушай, дружище. Покажи-ка мне свою трубку, - чтобы не быть голословным, Скотт протянул руку Питту за трубкой, тот же немедленно исполнил его просьбу. Заглянув в чашечку трубки, он обнаружил на дне и стенках табачной камеры престранного цвета нагар, а притянув её к носу, немедленно поморщился, и после сей нехитрой экспертизы заключил: - Докторишка чертов. - И на этом разного рода проверки закончились. Я разломал доску и вытащил на свет остатки своего былого богатства. К слову, оставалось еще немало: два мешка с драгоценными камнями, пара особо крупных жемчужин и шкатулка с золотыми монетами. Я сгрёб все в карманы моего плаща, засунул железку под печку, сохраняя тишину, которая была вызвана неким ореолом тихого полупочтения и полу-ужаса, царившего над нами, нежели таким стечением обстоятельств. Хоть это и был труп предателя, а мало ли что может натворить его дух, разозли мы его или как-нибудь потревожь его покой. - Думаю, не стоит писать, куда мы отправляемся, - шёпотом справился я, проходя мимо тела висельника. - Людям, которые вломятся сюда за подобными вопросами, станет всё равно, едва они увидят мертвеца под потолком, - парировал Скотт. - Ты еще собираешься оправдываться перед ними? - Я всю жизнь буду себя оправдывать, в том-то и весь смысл жизни - смывать с себя грязь, которой тебя закидали недруги. Заметь - недруги. Люди, которые могут также, как и друзья, использовать наши слабые места. Только разница в том, что наши друзья используют их, как принято, бескорыстно, - я сел за стол, вытащил бумагу и перо. - А кому-то явно чего-то не хватало от тебя, - проворчал Скотт, вставая по левую руку. Питт примостился справа. - Да понятно, что не даром он всё в вашем доме околачивался, капитан! - Это ты про мои запасы? Ерунда. Он не мог про них знать в любом случае, как и про мою прошлую жизнь, так что нагородить ему чушь на суде не составило труда. Да и кроме того, при таком раскладе он мог бы давно подбить экипаж корабля к бунту. То-то видно, Питт, что ты не солгал, - чернильный след ярко темнел, спускаясь все ниже и ниже к концу листа. - Скользкий этот тип был. Акулья натура. Положи палец в пасть - всю руку откусит, дали удобства - нет, еще надо. - Странно, что ему на месте не сиделось, у испанцев-то. У них же там работы навалом должно быть, - вмешался Скотт. - Не знаю, что было насчет работы, но... - А ну заткнулись оба! - шикнул я, обмакивая перо в чернильницу и обдумывая последние строчки. - Да брось ты эту чертовщину, никто читать не будет. - Пораскинь мозгами прокурора. - Это мы легко, - прогнусавил Питт, вытаскивая из-за широкого кушака пистолет. - Ты во вкус вошёл, я смотрю, - с философским видом изрек Скотт. - Артур имел в виду: чтобы думать как крыса... - Завязывайте уже с оскорблениями, - отрезал я, доставая чудом сохранившийся у меня небольшой дневник, в котором плесенью дремало моё прошлое, "из первых уст", как говорится. Похоже, что эта крошка единственным образом служила мне в качестве алиби, и не только меня - беспощадно срывались шаблоны с тех, с кем я столкнулся на своем пути. Вспомнив о Кику, я с силой прикусил губу до крови. Я никогда не писал о своих чувствах здесь, в этой малютке - она была слишком мала, чтобы выдержать натиск моей любви к нему. Вдруг бы её страницы самовоспламенились в процессе письма, а я бы обжёг себе пальцы?.. - Ты закончил, романтик треклятый? - За эти слова Скотт получил под дых, и после я поднялся со своего места, оглядел свой дом, возможно, в последний раз и с чистой совестью оставил родные, прогретые нашим присутствием стены. Скотт и Питт вышли за мной следом. - Как жаль, что эти розы и хризантемы останутся без ухода, - размышлял вслух мой брат, а у меня же ёкнуло сердце. Я остановился возле практически омертвелого куста и обнял рукой усохший бутон. - Ты хочешь здесь кого-то оставить? Хочешь, я останусь? Я за словом в карман не полезу и смогу заставить их думать иначе. Ну, ты же знаешь меня, Артур. И цветы не пропадут. Все былые обиняки, тумаки и обсценная философия просто меркли рядом со скоттовской заботой. Я глядел на него, хлопая глазом, некоторое время стоял неподвижно, как тотем. - А Том зарулит вторым кораблём. Ну? Эта сентиментальная обстановка, это она меня толкает на такие благородные поступки, - начал причитать Скотт, едва я только успел открыть рот. Я улыбнулся. - Так уж и быть. Оставайся здесь, только вот... с трупом как быть? - я почесал макушку, и Скотт тоже задумался. - Переночую на крыше, а что? Я парень бывалый, и не такое выносил. - Тебе бы, это, на сцене выступать, - засмеялся Питт хрипло и густо. - Благодарю вас. Ну, давайте, катитесь, - Скотт в гордом одиночестве отошел к одной из стен и ловко, как мартышка, забрался на крышу. Я и глазом не успел моргнуть. - Ну, когда отплываем? - наклонился ко мне Питт. - Сейчас же, - ответил я.***
Если судьба и умеет преподносить сюрпризы, то делает она это либо кстати, либо нет. Третьего не дано. Но тогда это был тот случай, который превзошел все мои когда-либо витавшие ожидания. - Том, ты... Где мистер Лерструд? - у меня затряслись коленки, когда я услышал ответ Тома. Я только-только ступил с Питтом на корабль, так что я, сам того не зная, рисковал свалиться за борт. - Сидит в каюте, ждёт тебя, и не один, - добавил он, загадочно прижимая ко рту кончики пальцев. Я в один миг потерял голову и ломанулся в каюту. Моему счастью не было предела, нет, я скорее плавал в нём, когда обнимал мистера Лерструда, еще более осутулившегося после недавних событий и когда, почувствовав невиданный ранее прилив сил, подбрасывал к потолку Тима. Да-да, Тима! Оказалось, он сбежал из работного дома и скрылся у моего кораблевладельца. Хоть он остался жив, хоть он и мистер Лерструд были со мной. Ветер надежды с силой подул в паруса, грозя их сорвать, и наши судна двинулись в путь, для моего корабля - в самый первый, а для корабля Тома... Надеюсь, что не в последний.