Fata Morgana

Мужчина расслаблено сидел в широком кожаном кресле и потягивал виски. Тишину комнаты заполняло потрескивание дров в камине. Шеннон осушил ещё один бокал виски и поморщился ― бутылка уже показывала дно, а опьянения не было ни в одном глазу. Барабанщик раздраженно швырнул стаканом в стену. Даже напиться не получается. Вот уже несколько дней голову мужчины заполняли ядовитые мысли от предстоящего разговора, ибо так дальше продолжаться не могло. Безысходность, вечная спутница любви, уже холодно дышала в спину, идя по пятам, будто ещё немного и Шеннон должен был утонуть, захлебнуться в этой грязи. И омерзение от этого подступало тошнотой к горлу. Кажется, что вся его одежда пропиталась запахом собственной лжи. Его мысли занимала девушка, которая совсем недавно лишила его покоя. Изначально Мэри была для него глубокой тайной, которую он жаждал разгадать. Сильная, эгоистичная и порочная ― такой он её видел. Реальность же оказалась весьма плачевной. Шеннон сжимал кулаки, не понимая, как всё могло зайти так далеко. Ведь он так хотел завоевать эту загадочную девушку, но, получив желаемое, быстро потерял интерес. Она оказалась слишком хрупкой и эмоционально нестабильной. Не такая должна быть рядом с ним. Он устал каждую секунду бояться сделать ей больно или невольно напомнить о том кошмаре, который навсегда покалечил её психику. Новый день приносил новый круг однообразия, разбавляемого пытками чувств, новая ночь ― очередной кошмар. Медленно, мучительно медленно Мэри сводила барабанщика с ума. Внезапно Лето услышал за спиной осторожные шаги. Вампирша… Только она всегда так тихо подкрадывалась. Альварес поцеловала мужчину в щеку и села в кресло напротив. С ужасом для себя Шеннон осознал, что хотел её оттолкнуть. Когда же он успел её разлюбить? Мэри чувствовала его мысли. Всегда чувствовала. Её пустые глаза сияли холодом, а безразличие обжигало словно лёд. Шеннона всегда забавляла её дерзость, только сейчас он понимал, что Альварес ― всего лишь хорошая актриса. ― Вижу, ты весело проводишь время, ― усмехнулась Вампирша, кивнув на осколки бокала. Шеннон промолчал, подозрительно посмотрев на девушку, будто вопрошая: «Что ты замышляешь?». Нервы на пределе. За свою жизнь Лето бросил десятки девушек, и никогда для него не составляло труда сказать об этом. Только сейчас всё иначе. Он боялся её реакции. Мэри в своё время исполосовала тело ножом. Кто знает, что придет в её голову сейчас? ― Я хочу кое-что тебе отдать, ― безразлично и даже с некой долей иронии сказала девушка. В следующее мгновение она положила на журнальный столик ключи от дома. Лето вздрогнул и уже собрался что-то ответить, как Мэри, нахмурившись, бросила на него предостерегающий взгляд, который было несложно истолковать: «Молчи». Шеннон смотрел на девушку и понимал, что она давно догадалась. Порой её взгляд настораживал барабанщика, ибо она вглядывалась в самую душу. Вампир. Не зря о ней так говорят. Сейчас она ненавидела и любила Шеннона одновременно ― эти чувства отчётливо читались на чужом лице. Лето вспомнил, как впервые увидел её. Тогда она завладела его мыслями, снами и реальностью. Ведь тайна увлекает всех. Шеннон не стал исключением. А сейчас трепет от её присутствия пропал. Любовь не так сильна, как о ней пишут в книгах. ― Ты ведь знаешь, что я изменяю? ― внезапно выпалил Лето. Не то. Чёрт возьми, совсем не так он хотел начать разговор. ― Нет, ― всего лишь на несколько секунд она опустила взгляд в пол, но потом резко включила образ эгоистичной твари и украсила лицо улыбкой. ― Брось, знаешь, ― неожиданно резко ответил Шеннон. ― Спасибо тебе. ― Что?! ― Ты подтвердил мою теорию о том, что любовь ― это жалкая иллюзия. А, возможно, даже психическое расстройство. ― Значит, для тебя наши отношения были лишь психическим расстройством? ― Шеннон усмехнулся. Кого Вампирша пыталась обмануть? Ведь барабанщик точно знал, что ей сейчас больно. ― Я этого не говорила. Умники утверждают, что любовь живёт три года ―наша и этого не продержалась. ― Мэри, я не знаю, как… ― Прекрати драматизировать. Случилось то, что случилось. ― Ты ненавидишь меня? ― Кажется, я не умею ненавидеть, ― Мэри тяжело вздохнула и медленно поднялась. ― Не вини себя, Шеннон. Вампирша осторожно поплелась к выходу, не сумев проронить больше ни слова. Они так много хотели сказать друг другу, а всё закончилось столь глупо и по-детски наивно. Мэри оставила Шеннона наедине с его мыслями, которые заполняли сознание ядом. Наверное, любовь ― это действительно психическое расстройство. Либо она убьёт тебя изнутри, либо ты уничтожишь её. Третьего не дано.