Fata Morgana

Так просто и так обыденно. Несколько слов произнесённые Дереком враз разрушили наши жизни. Вопреки всем ожиданиям, у нас даже не произошло скандала. Барабанщик безапелляционно заявил о желании покинуть группу, после чего просто развернулся и ушел. У меня в голове не укладывается одно: как он мог так с нами поступить? Я понимаю, что дикий темп мог надоесть, прибавим к этому усталость и недавние конфликты, но бросить всё вот так? Подставить под удар людей, с которыми ты бок о бок прожил несколько лет? Я бездумным взглядом смотрю на ребят и чувствую, что они тоже раздавлены. В комнате повисает напряженная тишина, которая в любую секунду грозится превратиться в ураган. Франкенштейн ходит уз угла в угол, а Роберт неподвижно сидит на полу. В отличие от нас Роберт не удивлен ― он всегда был на шаг впереди. Вспомнить только недавний разговор, когда Роб предупреждал, что группа в опасности из-за Дерека. Словно в подтверждение моим мыслям Роберт смиряет меня строгим взглядом. Молчание становится всё более тягостным и Франкенштейн не выдерживает первым: ― Что будем делать? ― Незаменимых людей нет, ― тихо отвечаю, боясь услышать от ребят самое страшное. ― Может он всё-таки передумает? ― Да срать я хотел на этого предателя! ― в диалог вступает Роберт. ― Он сейчас перечеркнул всё, наплевал на всех нас из-за своей шлюхи! Мы столько времени и сил потратили на группу и вот, когда пришло время записывать альбом, он взял и кинул нас. ― Дороги назад нет. Пусть уходит, раз уж так решил, ― вздыхаю, соглашаясь с Робом. ― Запись придётся отложить, пока не найдём нового барабанщика. ― У кого-то из вас есть варианты? ― Ни одного, ― Франкенштейн качает головой. ― Предлагаю сейчас поехать по домам и собраться с мыслями, ― устало произношу, покосившись на ребят. ― Сейчас мы должны обдумать все возможные варианты. Должен же быть в этом мире барабанщик, который нам подойдёт. Встретимся через три дня и обсудим результаты, дети мои. Ребята соглашаются и вскоре мы прощаемся. Уверена, что сегодня они займутся тем же, чем и я: будут пить до потери сознания. Я вызываю такси и называю водителю домашний адрес. Плохо помню дорогу и то, как оказываюсь в квартире. Прихожу в себя лишь тогда, когда с вожделением тянусь к бутылке вина. ― Только тобой я сегодня не ограничусь, малышка, ― дожилась. Я уже разговариваю с алкоголем, но сейчас меня не заботит персональное сумасшествие. Достаю стеклянный бокал с узорной гравировкой и с лёгкостью откупориваю бутылку. Наливаю вино и с жадностью вдыхаю сладковатый запах. Первый бокал выпиваю залпом, даже не ощущая вкуса. Внезапно тишину сотрясает звонок мобильного. Я с равнодушием смотрю на телефон и понимаю, что звонит Шеннон. Вот только в данную минуту не хочу ни с кем говорить, поэтому игнорирую. Наливаю ещё один бокал и сажусь на пол, прижимая колени к груди. Я с жадностью делаю очередной глоток вина, алкоголь обжигает нёбо, но я даже не морщусь. Мой организм привык к алкогольным рекордам. Оглядываюсь по сторонам, надеясь найти ответы на вопросы в недрах комнаты. Неужели Дереку настолько плевать на дело всей нашей жизни? Закрываю глаза и слышу очередной звонок телефона. Чёрт побери, оставьте меня в покое! Выпиваю вновь, усмехаясь собственной беспомощности. Ещё год назад я стабильно напивалась каждую неделю, потом был перерыв, и вот сейчас я возвращаюсь к привычке топить проблемы в спиртном. К чёрту всё. Сегодня я потеряла не просто участника группы, а друга! Мы столько пережили вместе и вот в один миг он растоптал всё. Сложно передать словами ту пустоту, что внутри меня. Мне хочется кричать от ярости, выплёвывая каждое слово. Хочется убежать, проталкиваясь сквозь толпу, лишь бы не испытывать этих мерзких эмоций вновь. Холод, предательство, ощущение собственной никчёмности ― компоненты, которые всегда приводили меня к срывам. Сегодня ― не исключение, ибо моя вселенная разлетается на куски. Когда я допиваю вторую бутылку, слышу настойчивый стук в дверь. Я не собираюсь открывать, но визитёр настроен серьёзно. Спустя минут десять я понимаю, что он сейчас вышибет дверь. Проклиная всё на свете, я с большим трудом встаю и плетусь к двери. Встречаю на пороге Шеннона. Он окидывает меня неодобрительным взглядом и заходит в квартиру. ― По какому поводу ты надралась и какого чёрта ты не отвечаешь на звонки? ― спрашивает раздраженно. ― Дерек ушёл из группы, ― ощущаю, что мне сложно стоять на ногах. Вопреки моим ожиданиям я не вижу во взгляде Шенна сожаления или понимания, а лишь возрастающую ярость. ― И что? Это повод доводить себя до такого состояния?! ― он подходит ближе и хватает меня за плечи. ― Ты не понимаешь. Он был моим другом! ― отвечаю заплетающимся языком, пытаясь отстраниться. ― Да что ты?! Я старше тебя в два раза и видал много дерьма в жизни. Не поверишь, но мои друзья тоже уходили из группы. И сейчас вместо того, чтобы искать нового барабанщика, ты распускаешь сопли! ― его слова ранят до глубины. Правда всегда убивает. ― Пошел ты! И вообще… Убери руки! ― Даже не подумаю! ― он повышает голос и крепче сжимает меня в своих руках. В этот момент моё сознание подливает масла в огонь, напоминая прошлые фобии. Дальше разум затуманивается и я из последних сил влепляю Шеннону пощёчину. ― Никогда не смей прикасаться ко мне против моей воли! ― голос срывается на крик, но меня вмиг отрезвляет взгляд Лето. Смесь удивления с отвращением. Он медленно опускает руки и отстраняется. Только сейчас я осознаю, что перегнула палку, но не могу вымолвить ни слова. Не говоря ничего, Ше разворачивается и уходит, оставив меня в одиночестве. Мне хочется кинуться следом, но дурацкая гордость и затуманенный алкоголем мозг возвращают меня на кухню. Хватаю бутылку, но вдруг вздрагиваю от осознания того, что сейчас произошло. Я роняю бутылку и та разбивается на множество грязных осколков. Грохот оглушает. Я замираю – всего на мгновение, как мне кажется. Меня приводит в себя яркий свет ― прожектор, вспыхнувший на улице, осуждающе заглядывающий в моё окно. Понимаю, что пол усыпан осколками, но я не могу отвести взгляд от окна. Я всматриваюсь в этот свет, будто надеюсь, что прожектор разбудит меня и всё произошедшее окажется ночным кошмаром. Кажется, сегодня я потеряла не только Дерека.

***

Я просыпаюсь от дикой жажды и плетусь на кухню за спасительным стаканом воды. Усевшись на край стула, восстанавливаю в памяти вчерашний день. Боль очагами разливается по телу и мне хочется сдохнуть. ― Теряешь форму, Мэри, ― усмехаюсь и залпом выпиваю стакан воды. Успокоиться. Нужно немедленно взять себя в руки. Найти барабанщика, поговорить с Шенноном и… Внезапно меня охватывает чувство, что всё это второстепенно и сейчас я должна заняться другим. Бред какой-то. Вчера вечером я в истерике перевернула все фото в квартире, надеясь найти фото с отцом, но тщетно. Зачем мне это? Сейчас нужно спасать группу и отношения с Шенноном, а не страдать ерундой. Но подсознание, интуиция ― называйте как хотите, упорно твердили мне, что нужно найти изображение отца. Я точно помню, что у нас было много совместных фото, но точно так же я была уверена, что вчера проверила всё и не нашла ни одной фотографии. В альбомах не было свадебных фотографий родителей, фотографий отца с новорожденной Моникой и совместных карточек со мной. ― Ты сходишь с ума, ― шепчу и лихорадочно принимаюсь набирать мамин номер. Родной голос не успокаивает, а ещё больше нагоняет панику. ― Милая? ― Мам, это ты забрала фотографии отца? ― резко выпаливаю, не думая о том, как абсурдно звучат мои слова. ― Зачем они мне? ― мама не скрывает удивление. ― Ты же помнишь, что у нас было много фотографий. И вот вчера хотела посмотреть, но не нашла. То есть все остальные остались на месте, а вот с отцом нет ни одной фотографии. Вот я и подумала, что ты их забрала. А Моника не могла их отвезти к тебе? ― Исключено. Я только вчера проводила генеральную уборку и не нашла ничего подобного. Может они у Моники? ― Да, наверное, ― тихо произношу, уже точно зная, что у Моники их нет. Я не знаю, как объяснить это чувство, но между моим внезапным желанием найти изображение отца и пропажей фото была некая связь. Что-то сродни предчувствию. В том, что фотографии именно исчезли, я не сомневаюсь. ― Мэри, у тебя всё нормально? ― кажется, мама думает, что у меня крыша поехала. ― Да-да, всё хорошо. Мне нужно бежать. Целую, ― я отключаюсь и тяжело вздыхаю. На кой черт мне сдались эти фотографии? Минутное сумасшествие проходит и я отправляюсь в душ. Минут через сорок я привожу себя в порядок и вызываю такси. Вспоминая вчерашнюю перепалку с Шенноном, мне становится противно от самой себя. Сейчас необходимо поговорить с ним, только захочет ли он меня слушать? И что я собираюсь ему сказать? «Шеннон, прости, что ударила, но ты сам виноват»? Оказавшись возле особняка Лето, я замираю на месте. Отчасти от страха я не решаюсь направиться в дом. Но всё же переборов себя я делаю несколько шагов и оказываюсь возле двери. Не знаю, что мной движет, но открываю дверь своим ключом. Не исключено, что после нашей перепалки Шеннон всю ночь зависал в каком-то клубе, а сейчас отходит после бурной вечеринки. Захожу в дом и вздрагиваю. Появившаяся только что решимость поговорить начала таять, грозя уступить слабости духа. Перевожу дыхание и бесшумно двигаюсь по коридору. В доме тихо, жалюзи опущены и в полутьме чувствуется напряженная атмосфера. Где-то впереди маячит приглушенное свечение из приоткрытой двери, и я направляюсь туда. Осторожно открываю дверь и замечаю Шеннона. Он стоит ко мне спиной в белом банном халате, чуть наклонив голову, будто что-то ищет на полу. И только в следующее мгновение замечаю картину, которая повергает меня в оцепенение. Перед Шенноном на коленях стоит миниатюрная блондинка. В этот момент до моих ушей доносится легкий стон, а затем ― стон громче. На негнущихся ногах я делаю несколько шагов назад и прячусь за стеной. Нельзя, чтобы меня заметили. Я оседаю на пол, закрываю глаза и мечтаю о смерти. И я падаю, падаю, падаю вместе с этим миром в чёрную бездну. Пульс становится частым, а дыхание тяжелым, и я еле сдерживаю удушливый порыв нелепых слёз. Мне больно. Ломает. Нужно бежать отсюда, только бы меня не заметили. С трудом поднимаюсь и на цыпочках двигаюсь к выходу. Вдох… каждый следующий даётся с огромным трудом. Только оказавшись на улице я вдыхаю воздух полной грудью. Усмехаюсь. Всё закончилось так быстро. А что я ожидала? То, что строилось на руинах, не могло продолжаться долго.