Fata Morgana

Within Temptation – Say my Name Испания гостеприимно встречает нас тёплой погодой. Со всех сил пытаюсь не выдать своих чувств, но изнутри меня разрывают противоречивые ощущения. Я так ждала этой поездки, что сейчас мне трудно совладать со своими эмоциями. Оказавшись в номере, я падаю на кровать и закрываю глаза, погружаясь в свои воспоминания. Когда я была здесь в последний раз? Кажется, лет десять назад, подумать только. Сознание начинает вырисовывать картинки моего беззаботного детства, моей прошлой жизни. Прекрасной и счастливой жизни, но уже чужой. Иногда мне даже кажется, что и не было вовсе того времени. От нахлынувших воспоминаний сердце начинает бешено стучать и мне становится не по себе. Медленно поднимаюсь и подхожу к окну, чтобы насладиться видом моего любимого Мадрида. Это так странно. Ещё несколько часов назад я с замиранием сердца ждала момента, когда вновь окажусь здесь. В стране своей мечты. Но сейчас меня охватывает угнетающее чувство тоски и даже в какой-то степени отчаяния. Грустно от осознания того, что я уже никогда не вернусь в то время. А ведь тогда всё было по-другому. Моя бабушка была испанкой. Именно она привила мне любовь к этой стране ещё с младенчества. Хотя я была здесь всего несколько раз, но уже в первый визит Мадрид потряс меня своим великолепием. Тогда мне, маленькой девочке, казалось, что в испанской столице жизнь протекает каким-то удивительным и неповторимым образом. Улочки не пустели даже в поздний час, а испанцы излучали особую энергию. В любом прохожем я видела фантастического героя из сказки. Во время второй поездки бабушка познакомила меня с Барселоной. Впечатления от этого города врезались в мою память на всю жизнь. Пожалуй, жемчужина Каталонии трудно поддаётся описанию. Старинный готический квартал, поющие фонтаны и атмосфера мистики… Это за гранью любой фантазии. Помню, что нам удалось посетить старинную Жирону. Уже тогда я твёрдо решила, что буду жить в Испании. Родина Сальвадора Дали и Диего Веласкеса. Страна, в которой даже воздух пропитан страстью и мистикой. Наверное, влечение к таинственному и неизведанному у меня в крови. Я с восхищением наблюдала за испанскими девушками и втайне мечтала, что когда-нибудь стану такой же — страстной и темпераментной женщиной. Только вот жизнь внесла свои коррективы. Вспоминаю, как восхищалась Моникой. Пока я играла в куклы, она уже успела превратиться в прекрасную девушку, занималась танцами и была воплощением страстной женщины, которой мечтала быть я. Это сейчас Мон эффектная блондинка, а тогда она была загорелой брюнеткой, которая потрясающе танцевала танго. Уверена, бабушка ею гордилась. А вот я никогда не была похожа на испанку. Из-за чёртовой боязни солнца уже с детства у меня была жутко бледная кожа, да и в остальном я мало чем походила на испанских девушек. Поэтому тайно завидовала сестре и мечтала, что всё изменится. Помню, как представляла себя взрослой девушкой прогуливающейся бульваром Прадо. Ещё в своих мечтах я видела себя в каком-то театре танцующей танго и приковывающей к себе взгляды зрителей. Грезила о том, что вечерами буду сидеть на балконе собственного особняка с бокалом малаги, сочиняя романы. Глупые иллюзии, которым не суждено сбыться. Вновь закрываю глаза. Слишком больно. Много лет я запрещала себе вспоминать своё детство, но сейчас мои воспоминания возвращаются. Кажется, мне удалось стереть из памяти ту грань, когда всё изменилось. От того времени у меня остались только смутные обрывки и боль, которая никогда не утихает. Ведь моё тело само по себе служит напоминанием того осеннего вечера… Прогоняю прочь навязчивые мысли и выхожу из номера. Вместо того чтобы ворошить прошлое, мне нужно готовиться к выступлению. — Мэри… — слышу за спиной женский голос и медленно оборачиваюсь. В этот же момент моему взору предстаёт Эмма. — Что-то случилось? — бросаю на девушку недоумевающий взгляд, но стараюсь не выдавать своих истинных чувств. — Нет, всё нормально, — она качает головой и даже улыбается. Только я знаю, что за этой улыбкой скрывается недоверие и что-то ещё. Вражда, что ли… — Я просто хотела с тобой прогуляться. Мы ведь так толком и не познакомились. Ты не против? — Нет, конечно, — выдавливаю из себя улыбку. Мы идём с ней по длинному коридору, каждая поглощённая своими мыслями и подозрениями. Уже сейчас я чувствую: дружбы между нами не будет. — Ты ведь бывала здесь раньше? Я слышала, что ты родилась в Испании. — Последний раз я была в Мадриде около десяти лет назад, — уклончиво отвечаю, не желая посвящать её в подробности своей биографии. — Ты уже втянулась в новый ритм жизни? — Мне сложно судить, но такой темп меня устраивает. — Просто новичкам очень сложно. Помню, как я скучала по родным, — Эмма вздыхает, и я начинаю понимать, зачем она затеяла этот разговор. — В Лос-Анжелесе меня никто не держит, — лукавлю. Мне не хочется, чтобы о Монике кто-то знал. Не позволю посторонним лезть в мою жизнь. — Вот как? Ты не замужем? — Я свободна от брачных уз, — на моих губах появляется подобие улыбки. — Тогда тебе действительно будет легче. Послушай, прости, что спрашиваю, но я видела тебя с Шенноном… — Не понимаю о чём ты, — делаю удивлённое лицо. — Ходят слухи, что у вас роман, — Эмма отводит взгляд. Я уверена, что она обманывает, потому что никаких слухов нет. Наверняка она видела нас вместе и решила, что между нами что-то есть. — Эмма, не верь глупым сплетням, — отвечаю, и девушка облегчённо выдыхает, хоть и пытается скрыть это. К счастью, в поле моего зрения появляется Роберт и приближается к нам. Гитаристу удаётся разрядить обстановку, а я лишь мысленно благодарю его. Почему-то мне тяжело находиться с Эммой рядом. Она видит во мне соперницу, я это чувствую. А что я? Мне не нужен Шеннон, но тем не менее я испытываю к Ладбрук недоверие. Не знаю, как это объяснить, но интуиция подсказывает, что судьба ещё не раз сведёт меня с этой девушкой. Через несколько месяцев я пойму, что мои предчувствия были недалеки от истины, но сейчас я продолжала теряться в догадках. Видимо, Роб чувствует мою напряжённость, потому что бросает на меня подозрительные взгляды. Вскоре Эмма сообщает, что вынуждена нас покинуть, и удаляется прочь. Провожаю девушку взглядом, гадая, что же она задумала. Я уверена, что это лишь начало. — Что между вами произошло? — Роберт своим вопросом подтверждает мои опасения. — Пока ничего, — пожимаю плечами. — Уверена? Мне показалось, что вы странно смотрели друг на друга, я бы даже сказал враждебно. — Всё нормально, не волнуйся, — заверяю друга и мы отправляемся готовиться к выступлению. Очередной концерт пролетает словно вспышка. Мимолётное чувство эйфории быстро отступает, как только я ухожу со сцены. На смену этому приходит острое желание испытать чувство кайфа вновь. Замкнутый круг. Понимаю, что я зависима от музыки. Пожалуй, группа — единственное, что поддерживает во мне жизнь. Поздней ночью мы возвращаемся в номер. Чувствую усталость и хочу поскорее скрыться в своём номере, но почему-то мне не по себе. Это похоже на предчувствие. Замечаю, что Дерек и Франкенштейн как-то странно себя ведут. Они то и дело переглядываются и стараются держаться от меня подальше. — Роберт, что происходит? — подхожу к гитаристу в надежде узнать, что случилось. — О чём ты? — Почему эти двое шепчутся? С каких это пор у них от меня секреты? — С чего ты взяла? — Роб отводит взгляд. — Не накручивай себя. Роберт спешит отделаться от меня, чем нагоняет ещё больше подозрений. Раньше никто из ребят так не вёл себя. Вывод один — они что-то скрывают от меня. Замечаю, что парни скрылись в номере Дерека. Не раздумывая ни минуты, я быстрым шагом направляюсь к ним. Бесцеремонно толкаю дверь и оказываюсь внутри. — Нельзя, чтобы она это увидела… — ко мне доносится обрывок фразы, но, заметив меня, ребята резко замолкают. — Что я не должна видеть? — не сомневаюсь, что они говорят обо мне. — Мэри… — начинает Франкенштейн и я замечаю у него ноутбук. Подлетаю ближе и вырываю его из рук басиста. В следующее мгновение любуюсь своей фотографией и огромной статьёй, написанной о нашем выступлении в Лиссабоне. Пожалуй, такого количества дерьма на меня не выливали никогда. Мои ошибки не остались незамеченными, но такого я не ожидала. «Бездарность» — самый невинный эпитет, которым меня наградили. Автор статьи настоятельно рекомендует мне петь на кухне и не соваться на сцену. Хотя, по его мнению, даже этого мне делать не стоит. Исходя из статьи, мне нужно поскорее заткнуться и не позориться. — Послушай, — начинает Дерек, но я жестом приказываю ему замолчать. Каждый из парней знает, что в подобные моменты меня лучше не трогать. Медленно поднимаюсь и плетусь в свой номер. Оказавшись в комнате, обессиленно падаю на кровать с диким желанием напиться. Как же мне гадко. Неужели я действительно бездарность? Тянусь к своему ноутбуку и нахожу это чёртову статью. Раз за разом перечитываю её, повторяя в мыслях эти унизительные слова. Такое впечатление, что меня втоптали в грязь. Заказываю в номер бутылку коньяка, вспоминая Монику. Уже на протяжении нескольких лет она тщетно пытается бороться с моей мерзкой привычкой. Но Мон не может меня понять. Я ищу спасение в алкоголе, пытаюсь заглушить свою боль. Наливаю янтарную жидкость в бокал и подношу к губам. Холодный терпкий напиток обжигает горло, медленно затуманивая сознание. Сейчас мне безумно хочется разрыдаться, но слёз нет. Когда-то я поклялась, что больше никогда не буду плакать. Вот уже несколько лет я упорно строю из себя железную леди. И только Моника знает, что я скрываю в своём сердце. Ощущаю разочарование в собственном творчестве и отвращение к себе. Наверняка я выгляжу жалко. Пьяная девушка — довольно мерзкое зрелище, но мне плевать. Ловлю себя на мысли, что мне хочется в эту же секунду бросить группу и уничтожить все песни. От мыслей меня отвлекает стук в дверь, но я не реагирую. Слышу, что в комнате кто-то появляется, но у меня нет желания с кем-то говорить. — А говорила, что не пьёшь, — упрекающим голосом произносит Шеннон. — Я не всегда говорю правду, — усмехаюсь. На самом деле, я скрываю эту мерзкую зависимость. Ведь в опьянённом состоянии могу сболтнуть лишнее, чего мне не хочется. — Я заметил. В чём причина трагического настроения? — Можно подумать, ты ещё не в курсе, — наконец удостаиваю его взглядом. — Детка, ты даже не можешь представить, сколько дерьма на тебя выльют. Тебе нужно к этому привыкнуть. — Противно, — вздыхаю. — Знаешь, что я тебе скажу? Бросай это дело. Твоё творчество никому не нужно. В мире миллионы талантливых людей. Общество давно перенасытилось ими, — спокойно произносит Лето. — Что ты несёшь? — гнев огнём вспыхивает в моей душе. — Посмотри правде в глаза. Ты никому не нужна. Все гениальные мысли уже сказаны, а песни спеты. Увы, не нами. — Да пошёл ты. Я не сдамся. — Ну, наконец-то, — на губах Шеннона появляется улыбка, и я начинаю понимать, чего он добивается. — Психолог чёртов, — фыркаю. — Долго речь сочинял? — Не очень. Главное, что ты не собираешься делать глупости. В самом деле, Мэри. Так убиваться из-за каких-то недокритиков… — Знаешь, умники правы, когда говорят, что мечта хороша на расстоянии. Пока мечта недосягаема, она кажется прекрасной и сказочной. Только всё это иллюзия. Мечты обманывают. В действительности всё гораздо печальней. — Я не соглашусь, — задумчиво отвечает мужчина. — Если бы мечты не сбывались, то какой в них смысл? Бесполезные грёзы… Неужели ты считаешь, что это всё было зря? — Нет, — качаю головой. — Что-то мне подсказывает, что ты напиваешься не в первый раз, — Лето принимается буравить меня взглядом. А ведь он прав. Алкоголь давно стал неотъемлемой частью моей жизни. Только ему не понять, что так я пытаюсь заглушить свою боль и стереть воспоминания. — Прекрати копаться в моей жизни. Поверь, моя история очень банальна, но и её никто не узнает. — Чего ты боишься, Мэри? — Лето, не жди от меня пьяных откровений. Их не будет. — Другого я и не ожидал. Захочешь — сама скажешь. Только не натвори глупостей, — барабанщик медленно направляется к выходу. — Шеннон, — окликаю его. — Что? — Спасибо.