Within Temptation – Stand my Ground
Следующей страной, которая гостеприимно встречает нашу компанию, становится Франция. Я давно мечтала посетить сказочный Париж, который именуют столицей любви, но всю радость омрачает моё меланхоличное настроение. По-прежнему не могу отойти от той чёртовой статьи, раз за разом прокручивая в мыслях все унизительные реплики.
Твержу себе, что нужно выбросить эти мысли из головы, но ничего не выходит. Они сами по себе всплывают в сознании, рождая чувство грусти. Я усердно делаю вид, что всё в порядке, но внутри моё существо кричит от отчаяния. Если так пойдёт и дальше, то мне нечего делать на сцене. Зрители мгновенно чувствуют эмоциональное состояние артиста, поэтому я не могу выливать на них свой негатив. Это значит, что нужно засунуть душевные терзания куда подальше и взять себя в руки.
Оказавшись в номере, я заваливаюсь на кровать и закрываю лицо руками. Пытаюсь прогнать унылые мысли и настроить себя на работу. Всё же кое-как успокаиваюсь и через час отправляюсь на репетицию с улыбкой на физиономии. Пусть и фальшивой, но этого никто не замечает.
Следующие часы пролетают, словно одно мгновение, сменяя чувство эйфории от концерта на усталость. Когда мы оказываемся в отеле, замечаю, что мои коллеги тоже выглядят уставшими. У меня даже нет сил обсудить с ними сегодняшнее выступление, поэтому отправляюсь в номер и засыпаю раньше, чем моя голова касается подушки.
Утром просыпаюсь от настойчивого стука в дверь, который становится всё громче. Переворачиваюсь на живот и накрываю голову подушкой в надежде, что мой гость свалит куда подальше, но этого не происходит. Собравшись с силами, поднимаюсь и, надев халат, отправляюсь встречать надоедливого визитёра.
— Наконец-то, — с порога начинает Дерек. — Собирайся быстрее.
— Куда это ещё? — недовольно бормочу, пропуская барабанщика внутрь.
— Ты что, забыла? Джаред тащит нас гулять, так что приводи себя в порядок и через час собираемся в холле.
Минут через десять мне чуть ли не пинками удаётся выпроводить Дерека, и я начинаю собираться на импровизированную экскурсию. Не знаю, что там задумал Джаред, но, учитывая его любовь к Парижу, прогулка обещает быть захватывающей. Одевшись и позавтракав, спускаюсь в холл и понимаю, что там собралось не так уж много народа. Замечаю своих ребят, которые что-то увлечённо обсуждают с Томо, а рядом, уткнувшись в телефон, мечется Джаред.
— А вот и Мэри, — улыбается Хорват, чем вызывает во мне ответную улыбку.
— Отлично, почти все в сборе, — кивает Джаред и мне становится интересно, кого же мы ждём. Не трудно догадаться, что, скорее всего, задерживается Лето-старший. Только то, что я вижу через несколько минут, будто переворачивает всё внутри. Из лифта выходят Шеннон и Эмма.
«Ещё бы», — мысленно фыркаю, удивляясь своей реакции. Ладбрук счастливо улыбается и о чём-то перешептывается с Лето. Неужели они провели эту ночь вместе? От такого предположения в груди поселяется необъяснимое чувство горечи. Мне нет никакого дела до их отношений, но будто неведомая сила заставляет снова и снова коситься на парочку, ощущая укол зависти. Хоть всё во мне противится этой мысли, но мои душевные терзания очень походят на то, что принято называть ревностью.
Вскоре мы оказываемся в центре, погружаясь в потрясающую атмосферу бесподобного города. Париж тесно переплетает столетия, создавая непревзойдённый коллаж исторических эпох. Мы медленно прогуливаемся уютными улочками, и Джаред время от времени рассказывает нам истории связанные с их прошлыми визитами. Нашим взглядам предстаёт символ Франции — несравненная Эйфелева башня. У меня перехватывает дыхание при виде этого сооружения, которое потрясает своим великолепием.
Жаль, что мы не пришли сюда вечером, когда башня мерцает тысячами огней, создавая романтическую атмосферу. Всё-таки не зря Париж называют столицей любви. Поглощённая своими мыслями, я невольно оборачиваюсь и бросаю короткий взгляд на Эмму. Она ни на шаг не отходит от Шеннона и постоянно о чём-то с ним шепчется. Лето-старший в свою очередь за целый день ни разу со мной не заговорил. Я уже так привыкла к его остроумным шуточкам, что сейчас мне не хватает этого внимания.
«Мэри, куда тебя занесло?» — эта мысль не даёт мне покоя. Я должна радоваться, что Шеннон оставил меня в покое, а не устраивать душевное мытарство. У нас ничего не может быть, поэтому мои непонятные страдания выглядят глупо.
— Кто-то из вас раньше бывал в Париже? — голос Джареда вырывает меня из раздумий.
— Я был здесь лет шесть назад, — кивает Роб. — Нам с друзьями удалось посетить Лувр.
— И как впечатления?
— Эти эмоции не поддаются описанию, чтобы их понять, нужно побывать там. Просто когда ты оказываешься в этом месте, то даже дышать боишься. Приходишь в восторг от его великолепия. Видишь мировые шедевры живописи и мысленно переносишься в ту эпоху. Микеланджело, Рафаэль, Рубенс — их работы потрясают и навсегда врезаются в память, а таинственная Джоконда окончательно уносит тебя за грань реальности, — Роберт продолжает свой пламенный монолог, заставляя Франкенштейна закатить глаза. Джаред разделяет восхищение Роберта, и эти ценители искусства начинают бурно обсуждать свои впечатления, не обращая внимания на остальных.
— Похоже, мы их потеряли, — вздыхает Томо.
— Этот город как-то странно на него действует, — киваю на Лето-младшего и Хорват усмехается.
Мы медленно движемся к «сердцу» Парижа. Честно говоря, увидеть легендарный католический собор — моя давняя мечта. Преодолев несколько улочек, мы видим это уникальное произведение искусства в готическом стиле. Нотр-Дам де Пари, воспетый в моей любимой книге Виктора Гюго, выглядит даже прекрасней, чем я представляла.
Я замираю на месте не в силах пошевелиться. Восхитительно. Я столько раз видела этот шедевр во снах, что сейчас не могу поверить своим глазам. Собор загадок, тайн и легенд, о котором по сей день слагают невероятные истории. Главный фасад имеет три портала, каждый из которых демонстрирует разные эпизоды из Евангелия. При виде каменных творений по коже бежит мороз. Верхняя часть собора украшена причудливыми фигурами горгулий и химер, которые насмешливо взирают на паломников. Не хочу отводить взгляд от этих чудовищ. Кажется, что они живые и стоит отвернуться, как монстры из камня заберут твою душу, но всё же смотрю на окна собора, которые сияют драгоценным стеклом витражей.
Один из самых известных храмов мира, который вот уже столетиями вдохновляет писателей, художников и поэтов. На продолжении нескольких веков над Парижем разливается перезвон колоколов собора. Если большинство туристов потрясает Эйфелева башня, то моё сердце принадлежит этой легенде готики. Теперь понимаю, что имел в виду Роб, когда говорил про чувства, которые не поддаются описанию.
— Мэри, почему ты такая грустная? — рядом со мной возникает Эмма и я убеждаю себя, что её голос звучит насмешливо. Хотя на самом деле тон девушки не выражает ничего подобного и моё отношение предвзято. Неужели не только она, но и я вижу в ней соперницу? Это невероятно глупо.
— Тебе показалось, — выдавливаю из себя улыбку, но получается так себе. Сомневаюсь, что Ладбрук верит мне, но всё же вопросов больше не задаёт.
Madina Lake – Let’s Get Outta Here
Следующие несколько часов пролетают, как один миг. Кажется, в столице Франции время останавливается или ты просто не замечаешь его скоротечность. На город постепенно опускается ночь, будто перенося нас в другое измерение. Созерцания архитектурных памятников и других творений остаются в прошлом, а сейчас Париж окутывает нашу скромную компанию в совершенно иную атмосферу. Ведь Париж не только столица любви, о нём гуляют и другие легенды, а именно о здешних «бабочках». Ночной город, мерцающий тысячами разноцветный огней, будто погружает в мир похоти и порока.
— Хочу в «Мулен Руж», — с довольным видом изрекает Лето-старший.
— Кто бы сомневался, — фыркаю, но Шеннон игнорирует меня. Следующие минут двадцать мы тратим на пламенные споры относительно продолжения шоу-программы. В итоге наша компания решает разделиться, поэтому я, Джаред и Томо отправляемся в ресторан. Куда направилась вторая половина мне неизвестно. Мы с ребятами отлично проводим время, но вскоре Джаред срывается с места и с криками «я скоро вернусь» в буквальном смысле убегает.
— Что это с ним?
— Не обращай внимания, у него бывает, — хохочет Томо.
Улыбчивый Хорват оказывается потрясающим собеседником, и я даже не замечаю, как быстро бежит время. Пожалуй, мне бы хотелось продолжить общение с ним и после окончания тура, ведь не часто можно встретить таких позитивных людей. В моём случае тем более. Внезапно наш разговор прерывает мобильный Томо, он отвечает и, судя по ответам, говорит с Шенноном.
— Чёрт знает что, — закончив разговор, мужчина хмурится.
— Что случилось? — интересуюсь, но Хорват пожимает плечами. Минут через пятнадцать в ресторане появляется разозлённый Шеннон.
— Где Джаред?
— Убежал.
— Как это убежал? — раздраженно спрашивает барабанщик, устремив на меня пронизывающий взгляд.
— Вот так.
— Шеннон, только не говори, что… — начинает Томо, но Шеннон перебивает его.
— Где мы сейчас точно находимся? — я называю улицу и мужчины чертыхаются. — Томо, жди его здесь, вдруг появится, а ты иди со мной.
— С какой стати? — возмущаюсь.
— Мэри, в самом деле, лучше тебе его проконтролировать, — кивает Хорват и я сдаюсь.
Через несколько минут мы с Шенноном оказываемся на улице. Барабанщик движется быстрым шагом в неизвестном мне направлении, порождая множество вопросов.
— Куда мы идём?
— Искать Джареда, — отвечает Лето, даже не удостоив меня взглядом.
— По-моему, он взрослый мальчик и сам может о себе позаботиться, — после моих слов барабанщик резко останавливается и я врезаюсь в его спину.
— Мэри, ты многого не знаешь, поэтому не лезь не в своё дело, — строго чеканит каждое слово и я обиженно отворачиваюсь, не собираясь произносить больше ни слова. Отхожу на несколько шагов и даже не смотрю в сторону Шеннона.
— Прости, — вздыхает он. — Просто я волнуюсь. Если его нет там, где я думаю, то понятия не имею где искать этого идиота.
Я решаю не отвечать и просто молча следую за мужчиной. Шеннон ловит такси, и минут через тридцать мы оказываемся напротив какой-то высотки. Лето заходит внутрь здания, вынуждая меня следовать за ним.
— Где мы, чёрт возьми? — не выдерживаю, когда мы поднимаемся в лифте на самый верхний этаж.
— Сейчас увидишь, — вздыхает Лето. Когда мы достигаем пункта назначения, я не сразу ориентируюсь. Коридор тонет во тьме, не позволяя досконально рассмотреть местонахождение, но вскоре я вижу шокирующую картину.
— Святое гуакамоле, — вскрикиваю. — Когда он успел так надраться?
— Ребята! Как хорошо, что вы здесь, я написал песню.
— Чёрт бы тебя побрал, Джаред! — начинает орать Лето-старший. — Я же просил не ходить сюда и не ужираться.
— Подбирай выражения, — восклицает Джаред. Я еле сдерживаюсь от смеха, но помогаю Шеннону затащить брата в лифт. — Аккуратней, не бревно тащите.
— Что? — возмущаюсь. — Меньше надо было пить.
— Его вставляет даже от маленькой дозы алкоголя, — вмешивается Ше.
— Меня это не волнует, — фыркаю. — И этот человек ещё читал нам лекции о том, как стоит вести себя в туре.
— Мэри, заткнись, — Лето выходит из себя. Хочу грубо ответить, но нашу словесную баталию прерывает дикий вопль:
— Гравитация! — Джаред прыгает, напоминая идиота, и приковывает к себе наши взгляды. На мгновение в кабинке лифта повисает напряженное молчание, но внезапно я осознаю, что мы стоим на месте.
— Твою мать, Джаред! — начинаю кричать. — Что ты сделал?
— Идиот, какого чёрта ты прыгнул?! Ты понимаешь, что сработала защита? — кажется, терпению Шеннона тоже пришёл конец.
— Я не виноват, — Джаред оттопыривает губу, становясь похожим на шкодливого ребёнка.
— А если мы в шахте? — на меня начинает накатывать приступ паники. — Нужно вызывать диспетчера.
— Ты знаешь французский?
— Нет, но твой брат трубил на всех углах, что знает. Давай, Джаред, блесни своими знаниями.
— Bonjour, — он делает умное лицо. — Bonne nuit… La vie est belle.
— Ты что, издеваешься? — закрываю глаза и считаю до десяти. — Я убью тебя.
— Прекрати, — Шеннон повышает голос.
— Rencontrerons-nous dans les cieux! — Лето-младший входит во вкус.
— Умолкни! — в один голос кричим мы с Шенноном.
— Это всё ты виноват. Если знал, что твой братец ужрётся, какого чёрта оставил его одного?
— Он был с вами, — рычит барабанщик. Следующие несколько минут мы тратим на бессмысленную ругань, пока в голову Шеннона не приходит идея позвонить кому-то из ребят. Только его мобильный оказывается разряжен, а мой остался в сумочке, соответственно её я забыла в ресторане. А Джаред в кои-то веки не взял с собой телефон. В общем, ситуация веет безысходностью, но Шеннон выражается проще: «Мы в жопе».
— Чёрт, пить хочу, — вздыхаю.
— У меня есть чудной напиток, — оживляется Джаред, и я только сейчас замечаю, что у него на плече небольшой рюкзак. Порывшись в недрах своего ранца, Лето извлекает две бутылки виски.
— Издеваешься? — мгновение колеблюсь, но жажда побеждает.
***
— И вот сработала пожарная сигнализация, мы с перепуга перевернули этот чёртов кальян и уголёк обжёг мне руку, — смеюсь, вспоминая своё бурное детство. Алкоголь полностью затуманивает наш рассудок, крики сменяются смехом, а скандалы — весёлыми воспоминаниями.
— Мэри, мы абсолютно ничего о тебе не знаем, — заплетающимся языком говорит Джаред.
— Поверь, в моей жизни нет ничего интересного.
— Но хоть какие-то увлечения у тебя есть?
— Я увлекаюсь психологией, и мне даже кажется, что Шеннон латентный гомосексуалист, — после моей фразы барабанщик давится вискарем.
— Ты что, больная?
— Просто ты бросаешь такие многозначительные взгляды на Томо, что мне за него страшно.
— Если бы я был голубым, то выбрал бы кого-нибудь посимпатичней. И вообще он женат.
— Ребят, давайте оставим эту тему, а то я ещё не отошёл после вчерашнего фильма, — подаёт голос Джаред.
— Что за фильм?
— Там у девушки были зубы в … эм-м-м одном месте.
— В заднице или в более интимном? — невинно интересуюсь.
— В более интимном, так сказать.
— Дай угадаю, — Шеннон начинает смеяться. — Она этим своим зубастым органом члены откусывала?
Мы заливаемся смехом, но Джаред не успевает ответить, потому что двери лифта открываются. Наконец, нас освобождают и я понимаю, что мне даже сложно подняться. Шеннон решает поиграть в джентльмена и подаёт мне руку. После секундного колебания я всё же принимаю его помощь. Оказавшись в длинном коридоре, я спотыкаюсь, но Шеннон вовремя подхватывает меня.
Лицо барабанщика в нескольких сантиметрах от моего, я даже чувствую его горячее дыхание. Руки Лето скользят по моей спине, прижимая ближе. Внезапно по телу пробегает озноб. Хоть мой разум затуманен алкоголем, но давние страхи не исчезают. Паника накрывает сознание удушливыми волнами, заставляя упереться руками в грудь мужчины.
— Пусти меня, — он не реагирует, продолжая испепелять взглядом. — Шеннон, отпусти.
— Незачем так орать, — Лето разжимает руки. Я отступаю на несколько шагов назад и спешу скрыться подальше от него.
***
Смутно помню перелёт в Германию. Ужасная головная боль терзает меня целый день. Чёрт бы побрал этого Джареда с его «чудными» напитками. Но как только мы оказываемся в Берлине, я забываю обо всём, предвкушая такую долгожданную встречу. Пытаюсь не показывать своего волнения, но сердце грозится выпрыгнуть из груди. Мы оказываемся в гостинице поздним вечером, и я сразу бегу к Эмме. Сообщаю девушке, что не буду ночевать в отеле и натыкаюсь на удивлённый взгляд.
— Почему?
— Мне нужно уйти и я не хочу, чтобы об этом кто-то знал. Всё равно концерт послезавтра.
— У тебя здесь мужчина? — она улыбается. Кажется, это предположение очень её радует.
— Типа того, — отмахиваюсь.
— Ладно, беги, — кивает Эмма. Я благодарю и вызываю такси.
Все сорок минут, которые занимает дорога, я не нахожу себе покоя. Расплатившись с водителем, выхожу из машины и замираю перед домом. Мне так хочется поскорее увидеть самых дорогих мне людей, но я боюсь. В голове крутится одна и та же мысль: «А вдруг он меня не узнает?». Всё же прогоняю навязчивые страхи и звоню в дверь. Знаю, что меня ждут. Будто в подтверждение моим мыслям, дверь сразу же распахивается.
— Мамочка, — визжу от радости и кидаюсь ей на шею.
— Девочка моя, — она крепко прижимает меня к себе и гладит по волосам. Мы обе не сдерживаем слёз, которые предательски катятся по щекам. — Как же я скучала по тебе.
— Давай будем говорить всю ночь, до самого утра, как раньше, — бормочу, прижимаясь к маме.
— Хорошо, моя милая. Только Моники не хватает, — вздыхает мамуля.
— Ты же знаешь, что она скоро приедет, — отстраняюсь и счастливо улыбаюсь, бросая взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. Мама мгновенно улавливает ход моих мыслей и тоже улыбается.
— Я не говорила, что ты приедешь. Боялась, что у тебя что-то не выйдет. Ты ведь знаешь, как бы он расстроился.
— Понимаю, — киваю. — Я посмотрю на него и сразу вернусь.
Мама улыбается и провожает меня взглядом. Быстро поднимаюсь на второй этаж и замираю перед детской. Дрожащими руками толкаю дверь и оказываюсь в комнате. В груди мгновенно разливается тепло при виде малыша. Мой маленький мальчик сладко спит, свернувшись калачиком. Он единственный мужчина на свете, которого я люблю. Приближаюсь к его постельке и сажусь на край, всматриваясь в лицо Даниэля. Как же он вырос за эти полтора года…
Моя маленькая копия, даже не верится, что он похож на меня. Аккуратно приближаюсь и целую его в макушку, опасаясь разбудить. Моё маленькое чудо и самая большая любовь. Замечаю, что его реснички подрагивают и он начинает ворочаться. Малыш, не открывает глазок и тихо шепчет:
— Мама?
