Сожженные души большого города: Наследники

- Ничего не говори, просто молчи, - выдала бабка Рогова очередное указание. – Я все сделаю сама. Я едва поспевал за ней в этом длинном, чистеньком коридоре компании. Никогда не был внутри таких зданий. Здесь не то чтобы красиво. Стены до жути чистые, в светло-голубых тонах, пол вылизан до блеска, макеты в 3D, прикрепленные к потолку. Офигенно, конечно, но вот цель визита меня не особенно устраивала. Меня вообще ничего не устраивало в последнее время. Особенно после вчерашнего. Ночь не спал, все думал, как меня так угораздило вляпаться. Наверное, что-то в том винце было. Я же сам, блять, набросился на Славку. И это невозможно передать словами. Словно ток по телу прошел, и остальное неважно, мозг просто отключился на несколько минут. Я тряхнул головой, стараясь прогнать это ощущение дрожащего тела в своих руках. - Вячеслав, скорее всего, уже в зале, - продолжила бабка, уверенно, по-хозяйски, шагая к неизвестной цели. Я видел его в школе сегодня. Он, как и раньше, делал вид, что мы не знакомы. Но сегодня он показался мне пришибленнее обычного. Еще в этой своей роли бедного мальчика, в очках и форме… картина пугающая. Славка в школе преображается до неузнаваемости. И мне кажется, что эта роль Ветрова ему нравится гораздо больше, чем роль богатого упыря. Ему словно спокойней становится за толстыми стеклами очков. Наверное, я слишком пристально за ним наблюдаю в последнее время. А после вчерашнего и я весь день избегал его. - Он не знает, для чего мы вас попросили участвовать в собрании директоров, - продолжила бабка. Попросили. Ага, как же. Славку вызвали к директору и забрали. Меня забрали через полчасика, выдернув с урока, и запихнули в машину. И после очередной встречи с «зеленым» меня, облачив в ненавистный костюм, привезли сюда. - Мне тоже знать не положено? – хмыкнул я нервно. Меня как-то мало волновал совет директоров, но вот тот факт, что мне придется встретиться со Славкой, напрягал. Блять, как мне ему в глаза-то смотреть? Надо просто внушить себе, что все ошибка была. Ну, выпил я много, напряжение сдало, вот и получилось так. - Общение с тобой дает положительный эффект. Вячеслав за целый месяц не попал ни в одну историю, - довольно произнесла бабка. – Но он по-прежнему не верит, что ты станешь полноправным наследником. А это не дает нам возможности убедить его в том, что выбранный им путь нереален. - Хотите стравить нас, - мрачно подытожил я, замедлив шаг. - Я хочу сделать тебя акционером и передать пятнадцать процентов акций, - произнесла бабка. Мне нужно было радоваться. Это ведь то, что я хотел. То, что должен был сделать – получить двадцать процентов. Пять у меня уже есть, теперь вот эти пятнадцать, и Паромов сможет уничтожить компанию Рогова. - До восемнадцати лет ты не имеешь право ими пользоваться, но после восемнадцати они переходят в полное твое распоряжение. Я молча переваривал информацию. До восемнадцати мне всего два месяца осталось. - Вы с Вячеславом становитесь равноправными владельцами компании. - Зачем вы это делаете? – не понимая тайных игр Роговых, прямо спросил я. Не верил я, что бабка настолько прониклась ко мне любовью, что решила сделать своим настоящим внуком. Не похожа она на добрую бабушку. - Вячеслав – лидер и собственник. Ему просто нужен достойный соперник, чтобы он начал сражаться. Я делаю из тебя достойного соперника, - надменно произнесла генеральша. - Мы – братья, - неуверенно напомнил я. Братья, как же. Стоило вчера об этом вспомнить перед тем, как прижать его к машине. - Вячеславу не нужен брат, - отрезала бабка холодно. А совсем недавно она так мило пыталась называть меня внуком, стерва. Меня пугают эти люди. - Ему нужна семья, а не управляющие, - процедил я. Она говорит так, будто он робот какой-то. Но неужели они не видят, что дожимают его. – Он не кукла ваша. - Что? – удивилась бабка, остановившись. Я тоже остановился. Шандарахнуть бы эту бабульку лопатой, чтобы мозги на место поставить. - Вот, - я достал из кармана пластиковый бутылек с розовыми таблетками. – Видите? Это я вчера в его машине нашел. Уточнять, что около этой самой машины мне крышу снесло, не стал. Боюсь, меня на каторгу отправят после такой новости. Но не рассказать о таблетках не мог. Она должна понимать, к чему толкает своего внука. - Знаете, что это? – зло посмотрел я на бабку, тряхнув таблетками у ее носа. Я погуглил вчера, когда уснуть не мог. – Подавление мозговой активности, - выплюнул я ей эти слова в лицо. Бабка внимательнее посмотрела на таблетки. – Вы хоть замечаете, что с ним в последнее время творится? Не влипает он в неприятности, ха, как же. А то, что он ходит как пришибленный уже недели две, вы видите? Или то, что на уроках он едва не засыпает, знаете? Это разве похоже на него? - Он остепенился и понял, как стоит вести себя, - ровным тоном произнесла бабка. У меня чуть глаза на лоб не полезли. Остепенился? Я ей тут показываю явное свидетельство того, что ее внук намеренно насилует себя таблетками, а она мне – остепенился? - Ты отказываешься от акций? – спросила бабка, переведя тему. Я промолчал и ненавидел себя за это. Не могу отказаться. Несмотря ни на что, я не могу отступить. Рогов должен ответить за все, и эта бабка тоже. Только гадко как-то от самого себя, словно я такая же сволочь, как и все вокруг. Бабка только чуть заметно в насмешке скривила губы на мое молчание, а я так ничего и не смог сказать. - Тогда иди за мной, - резко произнесла генеральша и направилась вперед. И плевать ей на мою речь и на эти таблетки. А мне-то тогда какое дело должно быть? Противно от себя. Нервно засунув таблетки в карман, я шагнул за ней. Поговорил с ней, будто в грязи извалялся. Надо бы привыкать уже, а мне только все омерзительнее становится от происходящего. Мы прошли до конца коридора и вошли в большой зал заседаний с двумя рядами столов, за которыми сидели люди в костюмах. Чуть дальше сидели на стульях журналисты. По центру расположился Олег в директорском кресле. Бабка провела меня через весь зал. Под взглядами стольких людей мне стало как-то херовенько. Но когда я взглядом из толпы выцепил Славку, мне и вовсе стало нехорошо. Он уже в светлом костюме сидел по правую руку Олега. Собранный, холодный, равнодушный. Костюм идеально сидел на нем. Славка был словно частью общей системы, вписывающийся в эту строгую, бездушную атмосферу. Половина людей в зале - продажные шавки, которые уже подписали с Паромовым соглашение. Странно было находиться среди этих людей и знать, что в скором времени большая их часть предаст Олега, что я сам тот человек, который предаст Рогова. Ставки слишком серьезны, чтобы оставаться спокойным. Сейчас я получу последний элемент, и мне останется только ждать своего дня рождения. Слишком просто все получилось. Когда Паромов в первый раз вышел на меня и предложил потопить компанию Рогова, я, даже не раздумывая, согласился, хотя и не представлял, как мне добыть то, что просит Паромов. А все вышло так просто, без каких-либо усилий. Роговы так одержимы своей идеей подчинить себе Славку, что не замечают, как вкладывают оружие в мои руки. Я сел на свободный стул с левой стороны от Олега. Бабка села рядом со мной. Всего на несколько секунд Славка повернул голову в мою сторону. И в его взгляде была только ненависть и презрение. Я уже чувствовал себя предателем. Мне не жаль Олега, который в скором времени лишится компании, и уж точно мне не жаль бабку. А вот со Славкой все усложнилось. Надо быть слепым, чтобы не заметить, что между нами что-то происходит. Только вот что? Он вчера не отталкивал меня, наоборот, словно оголодавший зверек, отвечал на любое мое действие. Стыдно. Блять, вообще не думал, что мне хоть когда-нибудь еще будет стыдно. А сейчас как малолетка отвожу глаза. Ясный пень, Славка ненавидит меня за то, что я получу акции, но что будет, когда он узнает о том, что я намерен делать с этими акциями? Мне и самому противно и мерзко. Собрание объявили открытым, и слово взяла бабка. Она поднялась и оглядела собравшихся цепким взглядом, словно ястреб. - Сегодня я хотела бы официально представить совету моего второго внука – Антона Олеговича Рогова. В зале все посмотрели в мою сторону, большинство остались равнодушными, другие же заинтересовались. - Объявляю, что с настоящего момента он является законным наследником компании «Эндергрупп», с долей в двадцать процентов, - громко объявила старуха. – Я уверена, что мои внуки продолжат дело их предков и вдохнут новую жизнь в компанию. Главное в нашей жизни – это семья. Это основополагающий принцип нашей работы, который укрепят наши внуки. Спасибо за внимание. Я сидел и едва сдерживал смех. Семья? Она серьезно? Лгать с таким непроницаемым, невозмутимым лицом – это явный талант. - Сейчас и Вячеслав, и Антон имеют одинаковые шансы на то, чтобы возглавить компанию. Кто же займет президентское место? - раздался голос с левого ряда. - Я еще не собираюсь в отставку, - ответил Олег с легкой фальшивой улыбкой. - А в будущем мое место займет достойнейший, - не обращая внимания на мрачный вид Славки, произнес он. - Вячеслав Олегович, как вы оцениваете свои шансы? – спросила девушка с микрофоном из дальнего угла зала, где собрались журналисты. - Мы не конкуренты в борьбе за трон, - хищно улыбнулся Славка. Его голос звучал, как сталь. Пиздец просто. Если уж кто и должен быть руководителем, то это точно не я. Все, наверное, это понимают. Только вот никто не знает, что все это бессмысленно. Не будет никакой компании. – И «Эндергрупп» не средневековое королевство. Это мировая компания, в которой работают талантливые и одаренные люди. А по поводу конкуренции могу сказать, что ее просто нет. Мы же братья. На последних словах Славка смотрел уже на меня. И в этом было столько двойного смысла, что понять его становилось невозможно. О чем он? Злится за акции и презирает за вчерашнюю слабость? - Вы согласны с этим утверждением, Антон Олегович? – повернулась девушка ко мне. У меня во рту пересохло. - Да, - выдавил я из себя. Мне стало жарко в этом зале, и я чуть ослабил гребанный узел на галстуке, который сейчас казался мне удавкой. - Вячеслав Олегович, какие у вас планы на будущее? То, где вы учитесь, находится в секрете. Но вы можете нам сказать, куда планируете поступать? – задал вопрос немолодой мужчина. – В прошлой презентации ваш отец говорил о вашем желании поступать в Гарвард. Ваши планы не изменились? Олег уже довольно смотрел на репортеров. Но Славка молчал. Даже я понимал, что его загнали в тупик. Если он сейчас откажется, то Олег продолжит давить и полностью закроет ему доступ в компанию. Меня в расчет тут никто не берет, поэтому я просто наблюдал за ними. Славка чему-то ухмыльнулся, посмотрел на стол и, снова поднимая голову, посмотрел прямо на журналиста. - Нет. Я не планирую поступать в университет штатов и не собираюсь становиться архитектором. Предпочитаю отечественное образование и московские вузы, - ровным тоном ответил Славка. Олег повернулся к нему, нервно дернув кулаками от подобной наглости. Репортер задал свой следующий вопрос Олегу о каких-то стратегических проектах компании, и больше к личным вопросам никто из журналистов не задавался. Думаю, без вмешательства Роговых тут не обошлось. От вспышек фотокамер у меня уже болели глаза. Целый час длилось это представление, где, главным образом, распинался Олег. Я устал сидеть и слушать эту муть. Изредка поглядывал на Славку. Как это у него получается быть таким идеальным? С головы до пят, словно статуя. Он смазливый довольно, но когда вот так смотрит, то становится довольно резким и хищным. Блять, и о чем я только думаю? Какая разница, смазливый он или нет? Я отвернулся от него, а из головы все не уходят его слова «Мы же братья». Братья, черт возьми! Тогда какого хуя он вчера меня не оттолкнул?! Почему ответил на тот поцелуй? А потом еще подрочил… убейте меня кто-нибудь. Зачем мы это сделали? Я всю ночь без сна провалялся, все понять пытался – гей ли я. Не было раньше такого. Вообще не было. Даже с девчонками меня так сильно не накрывало, а тут поцелуи какие-то, а штырит будто под наркотой. Еще его рука в моих штанах… как это забыть можно, выкинуть из головы и забыть? Ведь это было настолько охуенно, что просто и сравнить не с чем. Я снова бросил взгляд в сторону Славки и тут же отвернулся. Пиздец, тут конференция идет, а я думаю о том, как кончил в ладонь брата! Вот сенсация была бы. От подобных мыслей мне дурно стало. Я уже намеривался по-тихому слинять от всеобщего обозрения, но тут, наконец, все закончилось. Все стали расходиться. Олег провел нас в свой кабинет. Я уже не возражал, хотя в его присутствии спокойным быть не удавалось. Меня подмывало врезать этому мужику и высказать все, что я о нем думаю. Но надо молчать. До дня рождения. А потом-то я выскажу ему все до последнего. Отыграюсь за весь этот месяц, когда он распоряжался мной, как вещью. - Решил объявить мне войну? – сухо спросил Олег, едва за нами закрылась мощная дверь. - Это вы решили мне тест-драйв устроить, - колко ответил Славка. – Акции, ему? Все никак не наиграешься? Они сверлили друг друга ненавидящими взглядами, а я стоял в сторонке. Не буду мешать им выяснять отношения. Пускай думают, что я всего лишь пешка. Только вот бумаги уже у меня на руках, и они все подписаны общим собранием. Это то, что нужно Паромову. Это то, что нужно было мне. Они собачатся друг с другом, не подозревая, что скоро останутся без копейки. А я даже не понимаю, что чувствую на этот счет. Ненависть к Олегу никуда не делась, я так же сильно презираю этого человека, как и месяц назад. И с легкостью передам бумаги Паромову. Но вот Славка портит идеальный план, вернее то, что мне стало не наплевать, разрушает план. - Мне надоело потакать твоим капризам, - жестко произнес Олег. – Завтра ты пойдешь в школу как Рогов. - Что? – шокированно посмотрел на него Славка. Представляю, что, должно быть, сейчас чувствует пацан. Он столько проделал, чтобы сохранить свою легенду, чего только стоила та история с Корецким, а тут собственный отец хочет раскрыть все карты. Обидно, должно быть. - Ты будешь ходить в школу как Рогов, - повторил Олег. – И это больше не обсуждается. - Значит, так? – зло посмотрел на отца Славка. - Думаешь, что можешь выставлять меня посмешищем и выходить сухим из воды? Славка замолчал на некоторое время, буравя взглядом отца, а потом угрожающе бросил ему в лицо: - Ты еще пожалеешь о своем решении. Со злостью хлопнув дверью, он вышел из кабинета. Я по-прежнему стоял и ждал, что скажет Олег. Он же словно не замечал меня. Для него ничего не изменилось. Он до сих пор не считает меня сыном. И мне тошно находиться с ним в одном кабинете, в этой дорогой коробке. - Когда тебе исполнится восемнадцать, ты вернешь акции обратно, - произнес Олег. Ага, конечно. Мечтай. - А мне что с этого будет? – спросил я, чтобы он ничего не заподозрил. - Убедишь Вячеслава поехать в Штаты, и я дам тебе то, о чем ты и мечтать не мог, - сменив строгий тон на более спокойный, предложил Олег. Я мечтаю увидеть тебя в гробу, сволочь. И мечтаю быть тем человеком, который опустит тебя на самое дно. – Я вижу, он сблизился с тобой в последнее время, - продолжил Олег. - Пока вы не натравили его на меня, - пожал я плечами, рассматривая книги в стеклянном стеллаже. - Исправь ситуацию. Придумай способ, и я дам то, что ты хочешь. - Квартира и приличная сумма на моем счету, - выдвинул я те же условия, что и Паромову. - Хорошо. - Тогда по рукам. Увидимся, - бросил я ему и вышел из кабинета. До дома меня довез Стас. Водила мне сообщил, что Славка уже вперед меня уехал. Тем лучше. Уже в своей спальне я, закрыв дверь, позвонил Паромову и сообщил, что бумаги у меня. Порадовал его. Он велел тихо сидеть и ждать до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Я согласился с тем, что Олег может что-нибудь выкинуть, если догадается обо всем. Остановились на том, что будем ждать. Я свою часть сделки выполнил, осталось дело за Паромовым. Чтобы отвлечься от свалившихся на меня событий, я пошел есть. С кухаркой я наладил контакт уже через две недели пребывания в этом доме. Хорошая тетка оказалась. Малость с причудами, но да с кем не бывает? Накормила меня до отвала. А что ей делать? В доме я один нахожусь. После плотного хавчика я поднялся в свою спальню, стараясь гнать от себя мысли о Славке. Чтобы отделаться от этого, позвонил Генычу. Впервые за все то время, что переехал к Рогову. - Привет. - Морозов? – удивленно выдал Геныч. - Да. - Ебать, я уж думал, тебя там поработили. Какого хрена не звонил столько времени?! Попал к звездам и все, забыл о нас, приземистых, сволочь ты этакая?! - Эй, угомонись, - поморщился я от его громкого голоса. – Мне и так не в кайф. - Что случилось? Голос у тебя такой, будто тебя там пытают, - выпалил Геныч. - Геныч, я влип так, - выдохнул я в трубку и залез на кровать. Мне нужно было с кем-то поговорить, иначе свихнуться вообще можно. - Что случилось? – серьезно спросил друг. - Я, кажется, гей, - произнес я, прислонившись затылком к спинке кровати. Никогда не думал, что произнесу такое. И не задумывался даже. - Я ослышался? Ты сказал «гей»? – в недоумении переспросил Геныч. – Ты чего там, белены объелся? Ты это, кончай, братан, всякую дурь принимать. Мало тебе что ли от нее досталось? - Я не принимал, - отрезал я. - Ну, конечно. Не заливай мне, Морозов. Я тебя как облупленного знаю, еще с детского сада, еще до Лешки твоего, так что не гони. - Я… - Морозов, ты меня услышал? Я приеду сам, если ты будешь продолжать вкуривать эту дрянь! - Блять, Геныч. Я целовался с братом, и мы дрочили друг другу! – выпалил я на нервах. Не хотел говорить про Славку. Но, твою мать, этот придурок ни хрена меня не слышал! На том конце молчание. - Это прикол такой? – серьезно, но тихо спросил Геныч. - Нет, - так же тихо ответил я. - Он заставил тебя? – был следующий вопрос, и тут я понял, к чему сейчас придет друг. - Нет, Геныч. То есть, сначала это случайно было, а потом как-то снова, вроде бы, случайно, а потом и я сам, - под конец своей оправдательной речи мой голос звучал совсем тихо. Оправдания звучали жалко. - Я в осадке, Морозов, - потрясенно выдал друг. - Какого вообще лада ты это делал? – с нарастающим непониманием спросил Геныч. - Не знаю. Мне было от себя тошно. Откуда знать, зачем? Если бы знал, не набросился бы на него вчера. - Тебе проблем мало, что ли? Может, братец твой подставить тебя хочет, ты подумал об этом? Да Рогов тебя со свету сживет, если узнает. - Нет, - мотнул я головой. Не верю я в такую подставку. Славка тот еще звереныш, но на такое не пойдет. - Он первый начал. - Братан, ну, ты ваще даешь. Я прям не знаю, что и говорить. Мозги у тебя там совсем протекают? Какое нахуй «первый начал»? Совращает он тебя, как малолетку на танцульках, а ты ведешься. У них же, у этих богатеньких, свои причуды. Не приближайся к нему, понял? - А если я - гей? - снова стал я сомневаться. - С какого это ража тебя на мальчиков потянуло? Девчонок там, что ли, смазливых нет? Забудь. Просто выкинь эту дурь из головы, - категорично произнес Геныч. Может, и правда, помутнение просто какое-нибудь. - Хорошо, - согласился я и замолчал, не зная, как подойти к еще более важному вопросу. Геныч ждал. Ведь знает, сука, о чем поговорить хочу, а молчит. – Слушай, а ты ходил… к нему? - К кому? – язвительно уточнил Геныч. - Блять, прекрати, - не выдержал я, заерзав на постели. – Знаешь ведь, о ком я. - Ходил я к твоему Лешке. Ничего вроде бы, держится. - Его там не бьют? Спрашиваю, а у самого сердце уже у кадыка грохочет, и так противно от себя. Я тут в шикарном домике, как извращенец, с братом целуюсь, а он там, за колючей проволокой. - Лешку-то? Морозов, ты хоть подумал, что сказал? Вы с ним главные драчуны на районе были, он сам кому хочешь рыло начистит, - уверенно бросил Геныч. У меня отлегло немного. Если бы Лешку избивали в колонии, то видно было бы. – Не волнуйся, у него все не так плохо, как могло бы быть. Я ему рассказал, что с тобой приключилось, и о твоих планах рассказал. - Что он сказал на это? Я жалел только о том, что сам с ним не поговорил, надо было задержаться, объяснить все. - Что ты кретин, - хмыкнул Геныч. – Он просил передать, чтобы ты не дурил и попробовал ужиться с родным отцом. - Это в его духе, - улыбнулся я сам себе. - Точно. Он еще просил передать, чтобы ты не думал его вытаскивать, - добавил Геныч. – Слушай, Морозов. Может, он прав, а? Тебе джек-пот выпал, ты вырвался к звездам, а хочешь насрать на эти звезды и вернуться на улицу? - Я не вернусь на улицу, - уверенно ответил я. – Все будет так, как нужно. - Уже не идет, как нужно, ты понимаешь? Та херня, что у тебя с твоим братом творится – это не есть так, как нужно. - Только не надо читать мне мораль. - Короче, Морозов. Заканчивай там уже играть, окей? Ты ведь нормальный пацан, найди там себе телочку и забудь обо всей этой хренотени, - посоветовал Геныч. - Ты прав, - согласился я. Надо просто попробовать выйти из замкнутого круга и выкинуть все эти голубые мысли. - Вот и отлично. Давай, дружище, не пропадай. За мной Череп приехал, побежал я. - Да. Не гоняйте там сильно. После разговора с другом мыслей у меня еще больше прибавилось. Лешка теперь еще. Снова вспомнил то, с чего все началось... …Мы пошли в кафе, что располагалось в торговом центре, недалеко от стадиона. Высокое стеклянное здание смотрелось нелепо, но это было нашим местом. Мы часто с Лешкой здесь перекусывали перед его тренировками. Обычно просто пили кофе с булочками, но сегодня у меня имелись деньги, поэтому я заказал еще и горячих блюд. Пока официантка принимала наш заказ, я заметил неодобрительный взгляд Лешика. Чую, он мне сейчас снова нотацию читать будет. - Что? – невозмутимо бросил я, снимая куртку и бросая ее на соседний стул. - Откуда у тебя деньги? – прямо спросил он, пытливо заглядывая в глаза. – Тох, ты снова связался с Пауком? - Нет, - поморщившись от неприятного разговора, бросил я. – С Пауком покончено, я завязал. Нагло вру лучшему другу, но это лучше, чем слушать его праведную речь. - Ну, да, - не поверил мне Лешка. – Откуда тогда деньги? - Бля, Лех, ты как сварливая жена. Откуда-откуда. От верблюда, - раздраженно бросил я. – Бэху, семерку, помнишь? Машина моего долбанутого на голову соседа служила завистью всего подъезда. Черная, шикарная. Конфетка и у того мудака. Обидно, ёлки. Мужик этот, Петр Семенович, в местном ЖЭКе работал, на всех так свысока смотрел, а меня вообще доставал частенько своими выебонами. Типа он такой крутой, а я шпана борзая. Бесил жутко. Я бы ему вмазал, да Лешка вечно удерживал. - Эта та, что Гарницова? - уточнил друг. - Да. Короче, нет больше машинки у моего соседа, - с довольной улыбкой сообщил я. – Два процента от стоимости мне перепало. - Ты угнал его тачку? – уже без прежнего упрека спросил Леша. - Ну да, - я был горд собой. Очень. Угнать простую тачку, это дело двух минут. А тут бэха, да еще новенькая, да еще и Гарницова. Молодчик я, как ни крути. Лешка снисходительно улыбнулся. Но я знаю, он бы точно был не против осадить моего соседа. Его достал этот мужик тоже порядком. Нам принесли еду, и я набросился с голодухи на аппетитно пахнущие блюда. Лешка ел более спокойно. Ну, еще бы. Он живет с сестрой и теткой, а я практически один. Никто меня не кормит так, как его. Я мать сутками могу не видеть из-за ее работ, а что-то там готовить себе одному не хочу. Роллтоном только и питаюсь. - У меня тренировка через полчаса, не торопись ты так, - остановил меня друг. - Я жрать хочу, - немного выпрямляясь и отлепляясь от тарелки, ответил я. – Это тебе много есть нельзя, а то будешь, как бегемотик, по полю бегать. - Заткнись, придурок, - кинул Леха в меня салфеткой. - Как вы вообще в снег играете, не пойму. - Просто чемпионат будет скоро, тренер нас готовит. Из-за этого тренировки теперь два раза в неделю ставит. - Да, я слышал. Важный матч, да? - Ага. Всероссийский, среди школьных команд. Мы же летом в полуфинал выбрались. - Благодаря тебе. Ты классно тогда запульнул в ворота мячом, - заулыбался я, вспомнив игру, на которую ездил вместе с Лешкой прошлым летом. - Это называется пенальти, неуч, - хмыкнул друг, поглощая свой десерт. - Ясно. Я пойду поссу, а то на вашем стадионе нет даже туалетов, - пожаловался я ему и встал из-за стола. - Ссыкун, - шутливо бросил мне Лешка в спину. Я показал ему средний палец и направился к туалетам. Зал в кафе был полупустым, но вот возле стола заказов столпилась толпа галдящих людей. Мне нужно было пройти мимо них, но тут вдруг меня остановили. - Вот. Этот, наверное, и украл мой телефон! – выкрикнула размалеванная женщина, указав на меня пальцем. – Смотрите, да он же вылитый вор! - Что? – в ступоре остановился я. Какой, нахрен, телефон? И что это значит «вылитый вор»? - Сделайте что-нибудь! Вызовите милицию! – продолжила кричать баба. Блин, бесят такие фифы! - Женщина, прекратите кричать, - пытался успокоить возмущенных клиентов администратор. - Ой, да этот мог точно украсть. Он из моего подъезда. Хулиган такой, - вступилась еще старушка. Я хотел было послать их всех на хуй и отправиться по своим делам, но администратор остановил меня. - Молодой человек, покажите, пожалуйста, ваши карманы, - попросил он. - Надо милицию вызывать! – продолжила вопить женщина. - Овца, совсем, что ли, рехнулась? Ничего я не брал! – возмутился я, с презрением взглянув на ненормальную - Вот видите? Он еще и грубит мне! - Еще и не начинал, тупорылая. - Он украл мой телефон! - Посадить надо. Ох, уж эта молодежь, вот раньше такого не было, - запричитала старушенция. Я вообще прифигел от такого фарса. - Выверни карманы, - настойчиво повторил администратор. Мужик лет сорока пяти выглядел недружелюбно. Он тоже считает, что это я? Да я же просто мимо проходил, черт возьми! - Я ничего не брал, - отчеканил я каждое слово. Бля, да что за дела вообще? - Выверни карманы. - Сказал же, что не брал! – закипая, повысил я голос. - А ну, живо, телефон отдал, - угрожающе придвинулся ко мне мужик. - Бля, не понял, что ли, дядя? Не брал я ничего! Не знаю, как так получилось, но, разозлившись, я ударил кулаком по витрине с конфетами. Стекло хрустнуло и со звоном разбилось, осыпаясь прямо на конфеты и пол. Все шокированно смотрели на это. - Ах ты… - мужчина побагровел от злости. Зато хоть эти курицы замолкли. – Все, я вызываю милицию. - Не надо, - подошел ко всей этой гоп-компании Лешка. – Мы ничего не брали, можете посмотреть, - кинул он администратору наши куртки. Тот быстро начал их осматривать. А я тихо бесился. Леша вывернул свои карманы, еще и мои в придачу тоже. Я злился. Не хочу унижаться перед этими людьми. Суки! Какого хрена вообще на меня сорвались?! - Стекло, - уже смотря только на Лешку, как на самого адекватного, указал администратор на витрину, – твой друг разбил. Лешка достал бумажник. Между прочим, мой бумажник. И выложил все деньги на стойку. Я от шока дар речи потерял. Что? Он все мои деньги сейчас отдает? - Хватит? - сухо спросил Леша, глядя в глаза администратора. Бля, да там же штук десять было! Мужик усмехнулся. - Родителей надо его вызвать, - снова вклинилась старушка. Я ее сегодня тюкну кирпичом. Обязательно. Карга старая! - Я его брат. Хотите что-то сказать, говорите мне, - с гордо поднятой головой спокойно произнес Лешка. Ха, можно подумать, он старше меня! - Проваливайте, - бросил мужчина. Я сжал кулаки, собираясь заехать нахалу в морду, но Лешка потянул меня к выходу. Одевались мы уже на ходу, выбираясь из торгового центра. - Ты нахуя ему все мои деньги отдал? – едва мы отошли от злополучного места, налетел я на друга. - Хотел, чтобы он мусоров вызвал? – спокойно ответил Лешка. - А ты зачем витрину сломал? - Эй, блин, - раздраженно протянул я. – Я им говорил, что не брал ничего, а они заладили «вор, вор». Случайно, короче, получилось. - Ты псих, Тох, - фыркнул Лешка, пряча руки в карманы. - Сами виноваты, - ни о чем не жалея, бросил я. - Держи, - протянул он мой бумажник. – Спасибо должен мне сказать. Снова твою задницу спас. - Серьезно? Ты меня без денег оставил, спасатель хренов! - Ну, я не все отдал, - улыбнулся Лешка, достав из потайного кармана рубашки пару тысяч. – Чтобы с голоду не умереть тебе хватит. Я забрал свои деньги. Понимал, что Леха спас меня сегодня, вовремя появившись. Знаю, что завожусь на пустом месте с пол-оборота, но, черт, какого хрена они на меня набросились сегодня, когда я даже ничего не делал, просто в тубзик шел? - Спасибо, - неохотно и тихо выдохнул я, шагая рядом с Лехой. - Что? Не слышу, - издевался надо мной друг. - Спасибо, - чуть громче процедил я сквозь зубы. - Что-что? - Ну, все, бля, ты достал уже! Леха рванул от меня, смеясь. Я побежал за ним, уже не чувствуя никакого раздражения от события в кафе. Мы снова дурачились до самого стадиона, хохоча на всю улицу и пугая местных жителей... Чертова «бэха» и те жалкие десять тысяч, с которых все и началось. Все оказалось до банальности просто. Помеченные купюры. Шмон. И Лешку повязали за то, чего он не делал. Меня даже слушать не стали, когда я до хрипоты орал, что это не он, а я машину угнал. Просто вышвырнули меня из участка, как котенка бесхозного, и все. Даже с Лехой потом поговорить не дали. А затем еще хуже только стало. Мне деньги нужны, чтобы вытащить его, пока его в настоящую тюрьму не перевели. А я, как гнида последняя, обжимаюсь с братом и кайфую от его поцелуев. Чтобы отвлечься, я достал из своего рюкзака тетрадь, карандаш и начал чертить. Это всегда меня успокаивало. Я просто водил карандашом по бумаге, безо всяких раздумий, в голове держал какой-то образ и чертил. Не знаю, почему, но получаются у меня только здания и интерьеры. Картинки будто сами собой появляются на бумаге. Я даже не замечаю, как уходит время. Так и в этот раз. Я уже изрисовал большую часть тетради, и только тогда заметил, что за окном стемнело. На ужин меня не позвали, или звали, но я не слышал. Но тем лучше. Я был не в настроении встречаться сейчас с семейством, поэтому даже рад, что мне выпал такой шанс поужинать в одиночестве. Я ел не в общей столовой, а на кухне, где готовили. - Снова опоздал, - пожурила меня кухарка, когда я вошел на кухню. – Олег Семенович был недоволен, что оба его сына не присутствовали. - А второй куда делся-то? – полюбопытствовал я, присаживаясь за небольшой стол. - Никто не знает, - вздохнула кухарка, словно это беда какая-то была. – Ох, как бы снова он не начал гулять. Ты бы поговорил с ним. Я лишь криво улыбнулся. - Не морщись. Я живу в этом доме уже двадцать лет и мальчика с пеленок знаю. Вижу, как он к тебе относится. Вячеслав никогда никого к себе не подпускал, особенно после той истории, но с тобой он даже завтракает. - Велика честь, - хмыкнул я. - Вы как день и ночь, милые. Нужные друг другу. Я вижу в тебе чертовской огонек, ты принесешь в этот дом тепло и поможешь брату. - Вы перечитали своих книжек, - отмахнулся я от слов кухарки. - Не спорь со знахаркой, дружок. Я вижу больше, чем ты. Брат твой пуст изнутри. Не его вина в этом, карма такая. И спит он плохо. Энергия уходит. А в тебе много огня, это поможет. Я слушал ее и понимал, что баба точно с головой не дружит. С коридора донесся тяжелый топот, шум, который двинулся в сторону лестницы. - Ох, не к добру это. Не к добру, - смотря в сторону двери, поцокала кухарка. - Это духи дома вам сказали? – хохотнул я. - Молчи, дурень, - беззлобно отвесила она мне подзатыльник. Я лишь посмеялся. Кухарке я мог простить все. За прошедший месяц я с ней больше всех общался в этом доме. И из всех ненормальных обитателей особняка она была самая нормальная. Я доел свой ужин, поблагодарил кухарку и направился обратно в спальню. На лестнице встретил спускающегося со второго этажа Стаса. - Здорово. - Привет. - Что это ты еще на работе? - Вячеслава привез, - устало вздохнул мужик. – Решил он за старое взяться. Олег Семенович узнает, устроит зачистку, - покачал он головой. – Спокойной ночи. - Ага. И тебе. Стас ушел, а я поднялся на второй этаж. Моя комната находилась недалеко от Славкиной, поэтому мне пришлось пройти мимо его спальни. Дверь оказалась приоткрытой. Я краем глаза заметил, что Славка свернулся калачиком на краю кровати. Вот вроде бы я тут ни при чем, а все равно последней мразью себя чувствую. - Идите-ка вы в свой уголок, Морозов, - тихо буркнул я себе под нос. Правильно, его проблемы меня не касаются. Абсолютно. Я уже почти дошел до своей двери, но какого-то хрена взял и вернулся к спальне Славки. Просто посмотреть, в порядке ли он. Все-таки Олег ему нехилый ультиматум поставил. Я тихо приоткрыл дверь и вошел внутрь. Славка тихо-тихо стонал во сне и вздрагивал. В пальто свое шикарное кутается, словно замерзает. Колени к груди поджимает. У меня в голове словно замкнуло что-то. Я не мог уйти. Подошел ближе, накрыл его одеялом и присел на корточки перед кроватью. Славка спал, но ему было плохо даже во сне. Спящая красавица, блин. Я осторожно протянул ладонь и накрыл его кулак. Славка даже не отреагировал. Тогда я второй рукой провел по его волосам. Мягкие такие. Еще бы, Лева говорил, что Славка хорошо ухаживает за собой. Как девчонка. Славка разжал кулак и обхватил мою руку, крепко так сжал, что никаких больше мыслей о его схожести с девчонкой не возникало. - Воробей ты мелкий, а не орел, - тихо произнес я. Морщинки на лице у него разглаживались, и постепенно дыхание стало совсем ровным, тихим, спокойным. Снова поймал себя на том, что улыбаюсь. Заставил убрать эту дурость со своего лица и аккуратно высвободил руку. Поднявшись, включил настольную лампу, чтобы светлее было, и вышел, тихо закрыв за собой дверь. И только в коридоре понял, что нихуя у меня не получается быть равнодушным.