The Close One

«All he ever wanted was to be loved in return» Elijah Mikaelson «Все, что он когда-либо хотел, это быть любимым» Элайджа Майксон

Май 2014       Кэролайн не замечала продолжающегося праздника и едва отвечала подходящим к ней членам табора или чудесникам, которые желали выразить свое восхищение и преподнести дары к «свадебной церемонии». Первый раз, когда она услышала общественное название ритуала, ее бросило в холодный пот, а глаза кинулись к Клаусу, сидевшему у дальнего края стола, вместе с Алисией, которая явно что-то ему выговаривала.       Кол не появился после позорного проигрыша, а Бонни удалилась, пожелав подруге доброй ночи с такой интонацией, что Кэролайн была уверена - ведьма краем глаза заглянула в это будущее. Кристиан разговаривал некоторое время с Энзо, пока последний не отсалютовал ему бокалом крепкого напитка и тоже исчез в коридорах замка.       - Вам следует отдохнуть час, Святая Волчица, - вдруг обратился Маркос, расслабленно сидя на своем месте и переплетая руки с Аннет. – Впереди Ночь Костра, которая очистит и укажет ваш путь с избранником, а на рассвете Вы свяжете свою судьбу с Клаусом, навсегда.       - Окольцуешь Николя, - зловредно улыбнулась принцесса, замечая кротки непонимания во взгляде Форбс. – По своей сути это обряд Цыганской Свадьбы. – Аннет подняла влюбленные глаза на Маркоса. – Мы тоже проведем его, милый?       - Несомненно, - Валентин склонился к девушке и поцеловал ее лоб. – Я никогда не покину тебя, Анна.       Принцесса улыбнулась невероятно доброй и счастливой улыбкой. Кэролайн на мгновение даже залюбовалась этим сияющим и невинным личиком Луизы-Анны, внезапно вспоминая описание, которое давал Аннет Сайлос. Именно эту девочку выделил когда-то Клаус, с которой был некоторое время и которая оставила заметный след в его судьбе. Переведя взгляд на то место, где недавно сидел гибрид, Форбс не увидела ни его, ни Алисию. Поднявшись, девушка, ведомая забытой привычкой беспокойства о нем, направилась в его комнату.       Никто ее не остановил, напротив, только пропускали, провожая разнообразными взглядами: восхищения, испуга, ревности, зависти и печали. Кэролайн выдержала каждый, напоминая себе, что ее давно представили Святой Волчицей, давно Кол повесил на нее этот ярлык, пытаясь то ли связать, то ли защитить.       Мрачный свет коридора провожал ее по пути к нему, как девушка увидела Алисию, которая свернула в свою комнату, нервно сжимая кулаки и пытаясь совладать с заметной дрожью, но вместо того, чтобы открыть к себе дверь, ведьма громко сказала:       - Он страдает от лисьего огня. Я не смогу ему помочь, - и быстро скрылась в своей комнате. Кэролайн хотела спросить: "почему?", но предположила, что синий огонь ее защиты и способности Бэя с его пламенем в когтях имеют общее происхождение.       Форбс покачала головой и ускорилась, успев увидеть, как Клаус буквально проваливается в открытый проем двери, едва успевая опереться о стену и рухнуть на колени. Протягивая ему руку, девушка словно разбудила его касанием, и Майклсон, стиснув зубы, добрался до табурета, одиноко стоявшего около комода, сдвинув его в сторону.       Опустившись на него, Клаус склонился вперед, опираясь локтями на колени и пытаясь вернуть себе зрение. Кэролайн прикусила губы, видя насколько плохи раны, оставленные лисенком и его ручным медведем. Прогоняя жалость из своего взгляда, девушка быстро сходила в ванную комнату и принесла небольшое блюдо, ножницы и мягкую ткань, исключив наличие аптечки в замке бессмертного колдуна.       Гибрид не шевелился, глухо и тяжело дыша. Прошелестев до него, она вооружилась ножницами, чтобы избавить от остатков одежды. Едва холод инструмента коснулся его кожи, Клаус вздрогнул и оглянулся на нее, узнавая.       С легкостью опытной медсестры Кэролайн разрезала остатки его рубашки, отдирала прилипшую из-за крови ткань, раскрывая располосованную кожу спины. Клаус задерживал дыхание, как только она касалась его.       Из некоторых ран сочился гной, другие впитали осколки стекла, когда Клаус оказался выброшенным из окна. Блондинка вздохнула, предвкушая опасную и долгую работу.       - Все так плохо, love? – проговорил с усмешкой гибрид, отчего Кэролайн едва не закатила глаза и с долей удовольствия опустила намоченную водой тряпку на спину. Клаус вздрогнул всем телом, ругнувшись сквозь зубы.       - Выживешь, - обронила девушка. – Как всегда, ты – выживешь.       Майклсон хмыкнул, склонив голову и терпя ее кропотливую работу сиделки и медработника. Это казалось таким необычным, таким далеким воспоминанием – ее прикосновения к коже, аккуратные движения, искренняя забота в жестах, улыбка и сверкающие от любви глаза.       Все то, что он потерял. Все то, от чего она освободилась.       - Я не слышу благодарности, - невзначай проговорил гибрид, а блондинка резким движением выдернула два осколка за раз. Немой ответ на его слова – он не заслужил ее внимания.       - За что мне тебя чествовать, Клаус? – Вздохнула она, промывая самую глубокую рану, постоянно выжимая красневшую от крови тряпку, смывая гной в приготовленный таз. – За великую победу над великим чудовищем? За спасение невинного парня от настоящей смерти? За то, что вновь увидел во мне собственность, приз, который стоит того, чтобы выиграть в смертельной схватке?       Клаус на мгновение поджал губы и кивнул, соглашаясь с этим послужным списком, а потом усмехнулся:       - Я вновь спас тебя от ужасной участи, - он оглянулся на свою медсестру, – Кэролайн.       Форбс затаила дыхание, услышав свое имя, но тут же заставила его отвернуться. Майклсон грустно улыбнулся, приподнимая глаза к потолку.       - И все же, ты выбрала меня.       Ее рука замерла в сантиметре от его кожи, сжимая тряпку сильнее обычного, от чего капли, стекая, ударялись о ковер и поглощались им. С трудом заставив себя, Кэролайн продолжила ухаживать за ним, не давая комментария его словам. Ее сердце сжималось, раскрывая прошлые ошибки и их несостоявшуюся пару.       - Лучше знакомый демон, - проговорила девушка, смывая с рук кровь и выжимая тряпку, - чем незнакомец.       - Он будет обижен из-за подобных слов, - заметил Клаус, наблюдая за тем, как она исчезает в ванной комнате, возвращаясь с чистой водой. – Значит, твой выбор определила наша с тобой история?       - Ты удивлен? – Усмехнулась Кэролайн. - Мой выбор всегда был обусловлен тобой, разве не так? Твои поступки говорят сами за себя.       Нож правды полоснул его сильнее, чем он предполагал. Кэролайн видела, как он напрягся, не давая и намека на то, что она знает правду, отличает выдуманную им реальность от истины. Она наблюдала за этими причудливыми глазами цвета мокрой травы, не желая пояснять и оказывать ему услугу: снять бремя обмана. Кэролайн знала, что он сделал, она слышала и помнила каждое слово правды. И девушка чувствовала, как бешено колотятся сердца, желавшие воссоединения. Но любовь не текла более по венам огненной рекой, прощающей всё.       - Мне нужна кровь, – вдруг услышала Кэролайн, обращая внимание на поморщившегося гибрида. Раны не желали затягиваться.       – Я пойду… - начал Клаус, как девушка протянула ему свое запястье с почти безэмоциональным лицом. Гибрид нахмурился, поднимая руку и мягко отодвигая ее помощь.       - Я выгляжу настолько жалко?       - Нет, - ответила Кэролайн, усмехаясь. – Я проверяю тебя.       - Проверяешь, значит? – Усмехнулся гибрид, с трудом поднимаясь на ноги, заставляя ее немного задрать голову. – Зачем? Ты же понимаешь, я никогда не причиню тебе вреда. – Клаус сделал шаг вперед, оказываясь на расстоянии раскрытой ладони от нее. Кэролайн держалась холодно, но по пугающе синим глазам и ненасытному сердцебиению можно сказать насколько тяжело ей давался контроль ярости и испуга.       - После всего, - склонился гибрид к ее лицу, проходя пальцами путь по ее скуле и щеке до губ. – Ты – моя, Кэролайн Форбс.       - Никогда, - вцепилась в его ладонь девушка и откинула ее. Ее платье сверкнуло последними воспоминаниями о свободе и равенстве, когда она ушла из комнаты. Клаус проводил ее взглядом, а потом глухо оперся рукой о табурет, склоняясь от боли, но усмешка прокатилась по его губам и легкий шепот был слышен только ему.       Кэролайн выскочила в коридор, пытаясь унять ноющее сердце. Она понимала, что выбрала лучший вариант из предложенных, но в конечном итоге – связать себя с ним – это может быть самая большая ошибка. Как долго продержится ее уверенность в себе и своих силах?       Оказываясь в своей комнате, девушка добралась на слабых ногах до кровати. Голова коснулась подушки, но усталость яростно была прогнана неразборчивыми мыслями и осознанием: она, по сути, выходит замуж. Конечно, Кэролайн сомневалась, что Клаус посмеет принудить ее быть с ним, но с ним нельзя быть уверенной, тем более, он никогда не бросит своих детей.       - Пора идти на Ночь Костра, - разбил мысли девушки голос Алисии. Нахмурившись, Форбс оглянулась в поисках пальто, но увидела плащ, в котором был Клаус на Русалиях. Попросив несколько минут, девушка сменила наряд и взяла с собой плащ, молча последовав за Раганович, которая спокойно поясняла:       - Вы должны вдвоем провести ночь около магического костра, а на рассвете цыгане проведут Ритуал, который свяжет ваши жизни, - Алисия сглотнула, пропуская Кэролайн вперед, позволяя первой показаться у выхода. – Навсегда.       Форбс увидела Клауса, который держал дверь открытой – они покидали замок через задний выход, который сразу выпускал их в ближайший пролесок. Вид гибрида был еще нездоровый, но он уже переоделся и стоял прямо, касаясь рукой двери, а вторую протянул Кэролайн.       Она приняла его помощь, спускаясь по лестнице, примыкающей плотно к стене замка. Алисия следовала за ними как тень, позволяя им самим выбрать место для ночлега. Кэролайн пришлось довериться Клаусу, который видел в темноте намного лучше остальных. Он крепко держал ее руку, направляя по узкой тропинке, пока они не оказались на небольшой поляне в окружении едва позеленевших деревьев.       Раганович поравнялась с Кэролайн, когда гибрид отпустил руку девушки, чтобы приготовить место. Используя свою силу, он дотащил небольшое дерево, чтобы использовать для сидения, а потом пригласил блондинку присоединиться нему.       Кэролайн закуталась в его плащ, отмечая тот факт, что Клаус не обратил внимания на заимствование его одежды. Присаживаясь, она заметила, что он снова исчез среди темноты деревьев, а вернулся с охапкой хвороста, устраивая его перед ними, предварительно раскопав небольшую ямку для создания костра.       - Достаточно, - кивнула Алисия. Гибрид бросил свою ношу на приготовленное место и вернулся к Кэролайн, устраиваясь рядом. Девушка посмотрела на него боковым зрением, как Раганович что-то прошептала и направила синий огонь, вспыхнувший на ее ладони, к сухим веткам. Зачаровав взявшееся за дерево пламя, Алисия опустила руку, как огонь на несколько мгновений погас, а потом снова вспыхнул ярким желтым пятном, но едва ведьма выпрямилась - снова исчез.       Клаус усмехнулся, наблюдая за этим и комментируя:       - Похоже, наша совместная жизнь будет не такой простой, как хотелось бы, - огонь вспыхнул ярким пламенем и вновь погас, погружая всех в темноту. – И похоже кратковременной.       Кэролайн нахмурилась, наблюдая над тлеющими ветками, которые едва сияли. Алисия тяжело вздохнула, приседая и потянувшись к исчезающему костру, как Клаус произнес:       - Это судьба, милая, - Раганович замерла, и посмотрела на него. – Мы не сможем от нее сбежать, а твоя семья, Алиция, не умеет играть со временем. Тебе стоит вернуться в замок.       Девушка поднялась на ноги, слегка ссутулившись, и исчезла по едва освещенной дороге в обитель Великого Кесаря. Майклсон смотрел неотрывно на потухшее пламя, слегка сверкающее ломанными линями сквозь уже съеденную чернотой древесину.       - Мы будем сидеть в темноте? – неровно спросила Кэролайн, уткнувшись носом в мех плаща. Гибрид усмехнулся, замечая:       - Тебе не пояснили суть этого обряда, - он откинул голову назад, засматриваясь на заметные его улучшенному зрению звезды и растущую луну.       - Это пламя отражает нашу с тобой судьбу, силу связи, очищает наши мысли, чтобы направить на единство и родственность душ, как бы смешно это не звучало.       Форбс сглотнула, вцепившись глазами в тлеющие ветки.       - Что значит этот потухший костер? – Ее голос дрогнул. – Ничего не получится? Мы не совместимы? Мы не сможем помочь нашим детям?       Клаус прикрыл глаза без особых чувств поясняя:       - Связь будет разорвана, подавлена, - гибрид резко подался вперед, опуская руки на колени. - Или один из участников умрет. Костер говорит, что мы недолго будем вместе, sweetheart, так что можешь не переживать о «навсегда». Может, Кол действительно убьет меня, - усмехнулся Клаус. – Может, Маркос найдет способ меня похоронить навеки вечные или… на тринадцатый раз я не успею найти решение, чтобы тебя спасти.       Кэролайн сжала в пальцах полы плаща, слегка опустив голову.       - В конечном итоге, ты будешь свободна от меня, - Майклсон улыбнулся уголками губ. – Разве не повод для радости?       Форбс покрылась мурашками от его ледяного голоса, резко отвечая:       - Какая, к черту, радость?       Клаус приподнял брови, откидываясь назад и уперевшись руками по две стороны от себя, чтобы принять удобную позу и вытянуть ноги.       - Все хотят свободы, Кэролайн, в особенности, от меня, - гибрид наклонил голову к левому плечу. – Ребекка выстрадала ее, Кол купил, Финн вымолил, а Элайджа получит после того, как отпустит меня сам.       - Что насчет Виктора? – Напомнила она, чувствуя, как чешется рука ударить его за понижение значимости собственных родственников и самого себя.       - У него свое понятие свободы, - неопределенно произнес гибрид. – Он уже получил ее, просто не желает это осознавать.       - Моя свобода, значит, в том, чтобы разорвать все связи с тобой? – Усмехнулась девушка. – Внимание новость: у нас с тобой общие дети. Двое.       Клаус окаменел на мгновение, прислушиваясь к их сердцам, и медленно произнес:       - Возможно, их свобода – быть вдали от меня и не знать обо мне…       Удар пришелся по скуле. Майклсон ощутил легкую боль, но эффект неожиданности дал о себе знать: гибрид чуть не свалился с бревна, ошарашенно хватаясь за атакованную часть лица. Кэролайн глубоко и тяжело дышала, поддерживая руку, кулак которой близко познакомился с лицом Клауса. Костяшки болели, пальцы заметно дрожали, но первородный с непониманием уставился на слезы в глазах блондинки. Она пыталась их скрыть, резко отвернувшись, и четко проговорила:       - Ты не уйдешь от ответственности, Майклсон, - облизав губы, Кэролайн пыталась сдержать их дрожь, кусая до крови.       - Ты ненавидишь меня, и хочешь, чтобы я был отцом твоих детей? – Заметно двусмысленно произнес гибрид. – Зачем тебе такая каторга, love?       - Ты уже их отец, смирись, - прошипела девушка, напоминая ему кое-что из далекого, как кажется, прошлого. Факты, которые казались ей неизменными. Ее почти бескорыстная и требующая полной самоотдачи любовь к чудовищу. Ее жертва, которая спасла его много лет назад. Ее проницательность и вера в него, благодарность за то, за что нельзя благодарить.       Когда-то их связь была односторонняя, напоминая ошейник и поводок, который он случайным образом создал, словно забывая о тех чувствах, что испытывала она к нему. Эта связь была способна погубить все то, что делало ее Кэролайн, его Кэролайн, способную на предательство и безумство ради него, превращая в зацикленную куклу без собственных мыслей и стремлений, с единственным миром, в котором она могла жить – его. Он прошел сквозь собственный ад, практически стер себя, чтобы позволить ей жить, но в итоге – разбил только ее и ее сердце, которое она оставила ему.       Клаус опустил руку и голову, замечая:       - Ненависть – логичный исход в наших отношениях, - огонь все еще слабо тлел. – Либо ты уходишь рано, умирая и ценя то, что тебе дорого, либо остаешься до тех пор, пока тебе не становится ненавистно и противно жить. Мы не успели остановится вовремя, - Клаус покачал головой. - Мне не следовало забирать тебя из Нью-Йорка.       Кэролайн посмотрела на него.       - Чувства не вечны и не бессмертны, но именно они делают нас ближе всего к состоянию смерти и пустоты, - продолжил гибрид.       - Полагаешь, время бы «вылечило» меня от любви к тебе, если бы ты не пришел за мной тогда? – Форбс показалось, что ее уши заложило от собственного безмолвного крика. – Ты бы смирился с этим? Ты? Ты не даешь ни времени, ни мифическому пророчеству и шанса! Ты управлял моей жизнью, моим выбором и моей судьбой так, как тебе хотелось!       Клаус нахмурился, чувствуя что-то инородное в ее словах, нечто, что он не должен был услышать, как Кэролайн усмехнулась, пожав плечами:       - Возможно, это мне не следовало ехать в Новый Орлеан! – И огонь полыхнул ярким адовым пламенем, взвиваясь над землей, словно рвясь из глубин преисподней. Кэролайн ахнула, зажмуриваясь на мгновение от внезапной яркости. Клаус прищурился, быстро оценив обстановку вокруг – никого не было поблизости, и магия костра принадлежала только им двоих и будущей связи.       - Это значит счастливый конец? – Усмехнулась девушка, а гибрид покачал головой:       - Это может означить все, что угодно: от того, что кто-то выжил после чьей-то смерти; кто-то из нас двоих стал счастлив, возможно и без другого… Этот огонь питается связью, которая была, есть и будет. Может, наши дети будут жить долго и счастливо, как подтверждение нашего единства… - его голос стихал, умиротворяя. – Но одно можно сказать точно – созданная связь будет жить.       - Буду надеяться, что это означает жизнь наших детей, - проговорила Кэролайн, почему-то расслабляясь под свет этого дерзкого и яркого огня, и глубоко вздохнула. – К чему мы говорим о возможных исходах, Клаус? Наше прошлое не изменить, но я не думаю, что, имея возможность сделать это, мы бы что-то поменяли…       Гибрид оглянулся на нее и выпрямился. Форбс посмотрела ему в глаза, заявляя:       - Я расписывала, планировала свою жизнь с самого детства, по годам, по достижениями, вынуждая себя верить, что я достойна будущего, которое я выбрала себе и предначертала мыслями, мечтами и целями, но ты уничтожил своим появлением само понятие «планировать», выжег его из моей жизни, - она повела плечом, позволяя волосам упасть в мех. – С тобой я жила как на вулкане, готовая то ли сгореть от собственных чувств, то ли от твоего необузданного характера! Ты не был часть моего плана, никогда, но ты стал моим миром, - ее голос стал суше. – Ты был для меня всем, Клаус, - она смотрела ему в глаза, пугая чистотой синевы, в которой сверкали блики открывшегося пламени костра. – И мой мир уничтожил меня, растоптал и выбросил… Я осталась одна, я осталась без плана и без тебя, и мне пришлось снова взять власть в свои руки, - он смотрел на нее, понимания, что она не чувствует слез, которые летят из ее глазах, едва ей стоит моргнуть. – И единственный способ, который я знала с детства, который я буквально выработала в себе – ненавидеть то, что я не могу изменить, чтобы двигаться дальше, чтобы добиться чего-то в этом мире. Ровно так же, как и много лет назад ненависть к самой себе держала меня и вела вперед.       Кэролайн коснулась своей щеки, чувствуя влагу пальцами, и устыдилась их, как ощутила его прикосновение ко второй половине лица. Он оказался ближе, чем следовало, ловя ее слезы большим пальцем, стирая почти привычным движением.       - Как я могу быть счастлива, - прошептала она, когда Клаус обхватил ее лицо своими руками, и дотянулась пальцами до его запястий. – Когда чувствую лишь ненависть?       Майклсон смотрел на нее прямым взглядом, замечая, как девушка неосознанно скользнула глазами по его губам, и наклонился к ней, сталкиваясь лбами.       - Это не то, что ты хочешь мне сказать, девочка моя, - проговорил он. – Ты хочешь кричать на меня, презирать меня и винить во всех бедах, что с тобой случились, - Кэролайн сглотнула, подчеркивая:       - Не пытайся мной манипулировать.       - То, что я знаю тебя настоящую, sweetheart, не делает меня манипулятором, - заметил спокойно гибрид. – Я вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле.       Форбс выбралась из его рук, продолжая смотреть в его глаза, сверкающие от магического огня.       - Тогда ты видишь и мою ненависть, - заключила она.       - И не отрицаю ее, - добавил гибрид, и тут же заявил, - но ты не ненавидишь меня за то, что я появился или исчез из твоей жизни, вынуждая столкнуться с жесткой реальностью в одиночку. Ты достаточно сильна, чтобы встретить этот пугающий мир лицом к лицу, - слегка улыбнулся он. – Ты ненавидишь меня, потому что я… - Клаус опустил взгляд, пробегая глазами по ее фигуре и чертам лицам прежде, чем договорить, – потому что я все равно, несмотря ни на что и вопреки собственным желаниям, причиняю тебе боль. Тебе больно, Кэролайн, и ты ненавидишь меня за это.       Форбс задержала дыхание, резко поднимаясь на ноги с желанием плюнуть в это рвущее темноту пламя костра, не сразу замечая, что гибрид встал рядом с ней. Она обернулась к нему и дотянулась до его груди, чтобы на короткое мгновение почувствовать его сердце, волчье сердце, которое все равно, несмотря ни на что и вопреки желанию, принадлежало ей и сейчас.       - Почему оно не любит меня так, как я того хочу? – пробормотала вдруг девушка, слегка озадачивая собеседника, который внутренне насторожился от этих слов, но промолчал. Встряхнув головой, Кэролайн заявила:       - Я хочу спать.       Клаус усмехнулся, возвращаясь на бревно и протянув к ней руки. С напускным отвращением и искусственным смирением, она села к нему на колени, опуская голову на плечо, и прикрыла глаза. Пальцы сами сцепились с его руками, которые крепко держали и позволяли расслабиться. Проваливаясь в недолгий сон и ощущая тепло их магического очага, Кэролайн прошептала:       - Я выбрала тебя, так или иначе.       Клаус не ответил, нахмурившись, ожидая, как огонь снова пропадет и оставит угли, но пламя неровным, но ярким пятном горело до самого рассвета, пугая и в чем-то радуя гибрида. Возможно, это не счастливый конец, возможно, это всего лишь причуды магии связей, но оно было способно рождать необходимую каждому надежду, что когда-то мир будет улыбаться в ответ.       Церемония произошла, едва солнце выплыло из-за горизонта. Маркос и весь его табор прибыли к костру, который продолжал полыхать. Ритуал требовал участия Цыганского Барона, шувани и романипэ. Кол принес с собой кинжал с неровным, зубчатым лезвием и тонкой рукоятью, украшенной рубином в форме ромба. Он бросил его в яркое пламя костра, и Кэролайн с опасением подумала о том, какой температуры будет металл, но внезапно огонь стал стихать, пошел волнами, а потом буквально всосался в рубин. Кол присел, прошептал что-то, проведя рукой над оружием, оставшимся в темных и остывавших углях, и без труда взял его.       Саманья, Надя и Кол встали полукругом на расстоянии согнутой в локте руки друг от друга. Кэролайн и Клауса попросили встать в этой незримой фигуре, когда Маркос пояснил:       - Как наследник цыганского табора Сайлоса и Валентина, Кол обладает большей властью над Магией связи, чем я, поэтому ему принадлежит право «венчать» Вас.       Кэролайн пыталась успокоится, но сердце колотилось в ушах, в то время, как Клаус оставался спокойным, наблюдая за махинациями колдуна. Саманья прокусила свою ладонь и протянула руку к первородному вампиру. Кол перевернул кинжал и позволил ей оставить кровь на рукояти, и повернулся к Петровой, которая огромными от ужаса глазами смотрела на Кэролайн.       - Ты уверена? – проговорила вдруг дочка Катерины, не собираясь участвовать в этом проклятом ритуале, если Форбс заставляют. Блондинка поджала губы и кивнула, отчего получила печальный взгляд Нади, которая повторила действия Саманьи. Кол надкусил свою ладонь и крепко обхватил кинжал, поднимая глаза на гибрида и Кэролайн.       - Это отныне и навсегда, которое никогда не разорвется, - Обреченный внимательно вгляделся в черты девушки, а потом перевел взгляд на Клауса. – От нее нельзя будет сбежать или забыть. Вы будете навсегда связаны друг с другом.       Майклсон без слов протянул свою руку, и Кол, как-то тяжело выдохнув, провел лезвием сначала по раскрытой ладони, а потом острием кинжала проделал четыре точки на запястье гибрида. Кэролайн с удивлением наблюдала тот факт, что лечение не началось мгновенно, и подняла свою руку, одобряя эту же манипуляцию со своей ладонью и запястьем, отмечая про себя, что метал был ледяным. Окровавленный кинжал, казалось, впитывал часть, когда Кол попросил Клауса сжать ладонь на острие кинжала, а Форбс – накрыть руку гибрида, позволяя собственной крови стекать на его кожу, пробираясь сквозь его пальцы к кинжалу.       Обреченный отпустил кинжал, чтобы только они двое держали оружие, открывая тот факт, что с рукояти кинжала исчезли все кровавые отпечатки, оставляя только Клауса и Кэролайн. Рубин вспыхнул темнотой, словно исчезая во мраке, потом погас и медленно перетек в бардово-красный цвет. Кол, Саманья и Надия сложили руки перед собой и что-то одновременно прошептали, как Кэролайн ощутила давление на их руки, словно что-то прижало их друг другу, причиняя мгновенную боль, а сердце девушки забилось в непонятном для нее ритме, как она не различила синхронность еще одного сердца.       Форбс взглянула на Клауса, с трудом прочитав схожие эмоции на его лице, как давление исчезло, и кинжал обжег огнем гибрида, заставляя выпустить его из рук. Майклсон каким-то странным образом перехватил поврежденную руку Кэролайн, которая смотрела на него широко открытыми глазами, пытаясь понять, что изменилось.       Ее сердце казалось хрупким, нежным и пугающее тяжелым, но вызывало безумное желание охранять его от любых, даже самых примитивных опасностей. Эмоции, казалось, были чище воды в живительном кристальном источнике, переливаясь всеми цветами радуги, и оно билось как-то удивительно надежно и безопасно, словно зная, что его уберегут от всех невзгод, словно кто-то родной и близкий всегда будет каменной стеной окружать его и охранять.       У Кэролайн потерялось дыхание, когда осознание накрыло ее с головой, а глаза испуганно посмотрели на Клауса, вызывая и тревогу, и тайные страхи. Ее губы приоткрылись, выпуская лишний воздух, а рука опустила на грудь, пытаясь прочувствовать каждый удар этого «обновленного сердца».       - Я чувствую, - прошептала девушка, делая шаг, не веря, что сможет выговорить громче простые на первый взгляд слова. – Я чувствую его.       Клаус опустил глаза, догадываясь о том смятении, что поселилось в противоречивости ее чувств, но Кэролайн пыталась совладать с этими ощущениям, отгоняя слезы, которые снова желали появиться на ее щеках.       - Я чувствую его, - прошептала она вновь, и сморгнула влагу, не осознавая, что в ее синих глазах горела правда, которую он не желал видеть. – Я чувствую твое сердце, - Клаус пытался унять гнев, мечтавший разорвать эту женщину, его чувство самосохранения и страх требовали в один голос уничтожить любую угрозу, которая пробралась под все выставленные, созданные многовековым опытом щиты, но вместо этого гибрид прижал к себе почему-то продолжавшую плакать девушку, мягко касаясь ее волос.       - Я знаю, - вдруг произнес он, чувствуя, как она зарывается лицом в его одежду, давя слезы. Блондинка обхватила его руками, словно пытаясь удержать, но не могла успокоиться.       Да, он знает, понимает, ощущает и живет с этим. Как никто другой, не понимающий и опасающийся самого себя и своей истинной сущности, способной властвовать как над живыми, так и над мертвыми, он живет, чувствую себя в западне той слабости, что всегда будет казаться и даром, и проклятьем.       Его сердце Волка, которое теперь действительно принадлежит ей, похищено ею, и благодаря которому она, еще не понимая и сквозь новые и неясные эмоции, чувствует себя в безопасности в его объятьях.