The Close One

«Iʼll send you back to hell» Niklaus Mikaelson «Я отправлю тебя обратно в Ад» Никлаус Майклсон

Май 2014       Он избегал ее. Ее мысли кружились вокруг этого его ответа на открывшуюся правду, но, пусть это не та реакция, на которую она могла поставить на спор, прекрасно зная, а теперь и чувствуя его, Кэролайн не хотела быть последней каплей в неглубокой чаше его терпения.       Дни проходили своим чередом. Бонни училась день за днем, словно выходя из тени призраков времен, что окружили ее. Несколько раз блондинка замечала подругу в компании наглого вампира Энзо, который на удивление отлично играл на гитаре, часто выступая вместе с Аннет на обязательных ужинах, устраиваемых Маркосом практически каждые три дня.       Кол находился рядом со своим учителем или с Беннет, помогая ей сдерживать силу, и один раз Кэролайн видела, как он вывел ее с глубокого транса, в который она попала во время медитации, отказываясь возвращаться в реальность в течение пяти-шести часов.       — Он наследник магии Сайлоса, Кэролайн, — в тот вечер проговорила Бонни. — Моя магия просто тянется к нему, защищает его и пытается направить. Алисия и Кристиан также сознают желание присоединиться к нему.       — Наши силы не являются тремя направлениями или путями магии, созданными Кетсией, чтобы поделить ее дар, — Раганович стояла над своей очень далекой родственницей. — Мы едины. Мы наследники Кетсии, но наши дары от нее — это единая и неповторимая сила, которая…       — Которая принадлежала ей, подчинялась ее чувствам и желаниями, — Берд оказался позади девушек, плечом касаясь стены, словно ему была нужна подпорка. — А Кетсия любила своего названного брата.       — Не понимаю, почему вы тогда не были на его стороне, когда он вернулся? Или не вернули его? Ты же один из пяти, Лукас?! — Кэролайн сложила руки на груди, невольно подчеркнув свой округлившийся живот.       — Я был создан, чтобы убить его, — напомнил ведьмак, — когда придет время, — выразительно кивнув в сторону Беннет, — или быть простым, но тщательно охраняемым звеном цепи до того, как придет час стать тем, кто исполнит свою судьбу, — Кристиан встретился глазами с Алисией, которая тут же отвернулась. — Клятва вынуждает кое-кого защищать не то, что она должна.       — Покровительство должно потворствовать проведению и подавлению до того, как время укажет свой путь, — внезапно Кол вклинился в разговор, напоминая своим тоном и несвойственной ему манерой, что ему под тысячу лет. — Как бы мы не старались это отрицать, происхождение и предназначение встретят нас в реке времени, а потом будет расплата, ибо мы живем, пока другие гибнут. Если есть действие, то есть и следствие! — Засмеялся наследник Сайлоса, покидая компанию, собравшуюся вокруг отдыхающей на ступенях замка Бонни.       Кэролайн проводила его взглядом, вдруг замечая боковым зрением Клауса, который стоял на крепостной стене, вглядываясь куда-то вдаль, в сторону пролегавшей недалеко реки. Рядом с ним нарисовался вдруг парнишка-лисенок. Майклсон обратил на него внимание, склоняя голову и слегка нависая над ним, а ветер трепал его путаные волосы.       Блондинка двинулась в их сторону, медленно поднимаясь наверх и оказываясь на ветреной площадке крепости. Ее сердце откликнулось на близость к нему, требуя делать шаг за шагом, но Кэролайн все четче выделяла различность эмоций и чувств двух связанных сердец, а Клаус словно отрезал путь к своему, учась контролировать их единство во много раз быстрее.       — … Ты — духовный оборотень, Бэй, — консультировал гибрид своего собеседника. — Разве Великий Кесарь или Пепельный Шаман не пояснили тебе этого простого термина?       — Они говорили, что мой отец не делился с ними какими-то знаниями, поэтому я пытаюсь понять самостоятельно, кто я такой и какие у меня силы, но с контролем у меня… проблемы, поэтому… — мальчик неловко стиснул руки, позволив одинаковым браслетам звякнуть, соприкоснувшись. — Мне запретили.       — Дай догадаюсь… «во имя твоего блага и блага всего Табора», — усмехнулся Клаус, как замер, чувствуя приближение Кэролайн. Его волчье сердце словно заскулило, желая воссоединиться с ней.       — Я не хочу бояться себя, — прошептал ребенок, а гибрид наклонил голову, словно заинтересовавшись мальчиком. Бэй опасался, что его накажут за общение с тем, кто вырезал весь Табор много лет назад, но не мог упустить случай узнать. — Я живу уже много-много лет, господин, но я не знаю ни мира, ни себя. Вероятно, я — бессмертный, но… Кто мне скажет правда ли это?       Клаус протянул руку к пареньку, опустив ладонь на его плечо. Бэй выпрямился по стойке смирно, как увидел желто-красные зрачки истинного бессмертного, утопающие в темноте. Он старался держаться, но было заметно, как подрагивала у него нижняя губа от страха перед недавним противником.       — Если ты боишься того, кто ты есть, ты никогда не сможешь принять свой дар, — Клаус показал свои клыки. — Другими словами, ты не даешь себе и возможности воспользоваться своими истинными способностями, не позволяешь раскрыть свой истинный потенциал, потому что боишься остаться один, — Майклсон изменил свое лицо вновь, возвращая человеческий образ. — Ты не один, мальчик, и никогда не будешь, Бэй, потому что… — Клаус говорил все тише, переходя на язык, который не узнала и не поняла подошедшая Кэролайн, но, судя по лицу, разобрал лис-оборотень, и даже ответил и тут же смутился неизвестного языка. Он сам не знал, откуда возникло знание этого языка       — Кто я… почему… — прошептал мальчик, вглядываясь в гибрида огромными глазами. — Почему… почему тогда… — он не мог найти слов, сдерживаясь от слез, как Клаус резко дернулся назад. Его рука оказалась поражена лисьим огнем, а один из браслетов Бэя, потемнев, разрушился на глазах.       Кэролайн оказался около гибрида, протянув руки к поврежденной ладони, но Клаус с легкостью увернулся от ее заботы, смотря прямо на испуганного своей силой мальчика.       — В мире нет оков, которые могли бы сдержать тебя, Бэй, — усмехнулся Майклсон. — Ты — дитя двух миров, ты — дитя своего отца, Вечного Серебряного, как первый снег, Демона-Лиса.       — Тогда почему он не забрал меня? Почему он…? — выдавил из себя оборотень-лис, качая головой и не желая верить. — Почему он оставил меня здесь? Почему он не спас маму?       Кэролайн хотела что-то сказать в ответ, чтобы помочь ребенку, желала обнять его, но Майклсон преградил ее путь, заставляя отступить на два шага назад.       — Потому что он не знает о тебе, — твердо сказал гибрид. — Гелиос никогда бы не позволил ему узнать о тебе.       — Почему Вы так уверены в этом, господин Клаус? — прошептал мальчик, не замечая, как сверкает лисий огонь бледно-голубыми искрами на освобожденной руке.       — Потому что он никогда не оставит своего ребенка позади, Бэй, — Клаус сделал шаг к ребенку, делая Кэролайн знак — стоять на месте. — Если бы он знал, то примчался бы и раскрошил бы череп любому, кто помешает ему забрать тебя, кто причинил тебе боль или позволил думать, что ты одинок и не нужен никому. Он будет любить тебя, верить в тебя, несмотря ни на что, и никогда не будет бояться тебя. Для него — семья — это не просто слово, это великая ценность. Я уверен в этом, потому что твой отец — чистокровный оборотень, как и мой.       Лицо парнишки просветлело, даже обретя легкий румянец. Его глаза заискрились ничем не путаной надеждой. Бэй пролепетал извинение, каясь на малый контроль над своей мощью, а потом убежал вдоль по стене, скрываясь с глаз.       Кэролайн перевела взгляд на гибрида, который специально надкусил свою поврежденную магией лиса руку, позволяя яду проникнуть и помочь лечению, но про себя заметил, что рана будет заживать до лета.       — Не будь такой удивленной, sweetheart, — Клаус подошел к парапету, чтобы создать между ними необходимое ему расстояние. — Я сказал то, что должен был, чтобы мальчик перестал быть козырем в рукаве Маркоса.       Блондинка подавила желание закатить глаза, но заметила:       — Ты принял его, — она сделала шаг к гибриду. — Виктора. Его преданность тебе абсолютна, не так ли? И ты поверил ей.       — Когда пропала нужда скрывать свои тайны, ты вернулась на путь разгадок моей сущности, милая? — почти фыркнул Клаус, не собираясь поворачиваться к ней лицом. Кэролайн проглотила напоминание о том, какой она была с ним и как стучалась в закрытые двери его души, и дала ему возможность выплеснуть явную ярость на то, что его план по запугиванию и отталкиванию не завершился с блеском, замечая:       — Что ты хотел, ты сам решил меня оставить прежней, а не своей личной рабой, которая кланяется собственному хозяину в ноги.       Майклсон на мгновение склонил голову, присматриваясь к зеленевшему юной листвой лесу, пока девушка не оказалась рядом, греясь в лучах дневного солнца и впитывая краткое мгновение близости их сердец. Обернувшись, Клаус столкнулся со взглядом ее посветлевших глаз, отливавших желтизной солнечного света, приоткрывая губы.       Она рядом. Умиротворение, граничащее с усталостью его беспросветных десятилетий, но судьба наступает на пятки, не давая свернуть и выправить крылья, чтобы покинуть реку времени.       Кэролайн едва дышала, теряясь в желании прикоснуться к нему, словно дикая необходимость в нем могла помочь ей снова быть самой собой. Незаметно для себя она приблизилась настолько, потянувшись к его лицу, что оставила между ними ничтожные сантиметры. Очерчивая глазами его внешность, девушка ощущала почти животное желание наброситься на него и впиться в его губы, но внезапно холодность и безразличие пробежалось по связи между ними, давая ей возможность одуматься. Клаус отталкивает ее, его сердце совладало с жаждой и необходимостью быть с ней.       — Почему? — вымолвила Кэролайн, а гибрид усмехнулся, отводя вопрос на второй план:       — Я говорил тебе, милая, волчье сердце только часть меня, а не я сам. Только моя часть, помни об этом, — вдруг он развернулся к ней, дотягиваясь до ее локонов, мягко убирая их с лица девушки. — Сопротивляйся, девочка моя.       — Что? — не поняла она, как он склонился к ее уху, отвечая размеренно, словно какую-то романтическую глупость:       — Мы равны теперь, — дыхание опалило ее кожу, заставляя дрожать. — Я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.       Нахмурившись, девушка повернула голову, встречая его взгляд с непониманием и яростью, но тут же умерила свой пыл. Он смотрел на нее с усталой умиротворенностью, отражая нападки ее сердца с легкостью, напоминая, насколько он сильнее и дальновиднее в их отношениях.       — Разве мы равны? — пробормотала Кэролайн увядшим голосом, отчего Майклсон слегка приподнял брови и двинулся назад, как ее рука скользнула по его лицу, заставляя замереть. — Ты всегда решал за меня, всегда бежал впереди… всегда защищал меня так, как умеешь…       — Остановись, — четко сказал Клаус, уходя от ее прикосновений. Девушка осеклась, чувствуя, как он выстраивает стену между ними. — Не тешь себя пустой надеждой, sweetheart, Я не изменился, и ты ненавидишь меня.       Он выдержал ее испуганный с щепоткой боли взгляд, а потом кивнул и ушел, не давая шанса найти светлое в нем и в их прошлом.       Кэролайн резко выдохнула, осознав, что не дышала несколько секунд. Дети отозвались движением, словно чувствуя состояние матери, и попытались напомнить о том, что она не одна. Блондинка улыбнулась и положила руку на живот, ощутимо почувствовав еще один толчок, а потом посмотрела на бескрайнюю чащу, окружавшую замок. Ветер уступчиво и почти ласково трепал верхушки деревьев, зазывая гостей польститься природными дарами. Прикрывая глаза, она позволила себе расслабиться на мгновение, но усмешка украсила ее губы, и слова были шепотом по секрету самой себе:       — Я ненавижу его, так?       К вечеру ей сообщили о том, что Маркос устраивает очередной «семейный» ужин, но Кэролайн не стремилась в общество воркующих хозяев и безмолвной Саманьи, которая прекратила свои визиты к будущей матери из-за пристального внимания Алисии.       Решив, что откажется, когда слуга по традиции придет, чтобы проводить ее, она решила остаться в мягких легких легинсах и длинной свободной тунике, предпочитая игнорировать очередной наряд от хозяина замка. В дверь четко постучали, но не соизволили подождать ее ответа, и в проеме нарисовался наследник Кетсии.       Со скучающим видом Лукас оглядел ее и заметил:       — Интересный выбор наряда, — пожав плечами, он не дал Кэролайн ответить ему, продолжая. — Впрочем, мне все равно. Главное, ты пойдешь со мной. Маркос цветет и пахнет от какой-то своей задумки, связанной с тобой.       Похолодев от данной информации, блондинка едва не спросила о присутствии на ужине Клауса, но почему-то почувствовала знакомое ощущение безопасности, протягивающееся к ней от его сердца, и позволила себе поверить этой связи, но мятежно предпочла удобство красоте, накидывая только длинный кардиган, чтобы не озябнуть в главном зале.       Лукас шел впереди, насвистывая что-то под нос. Казалось, его ничто и никто не волновал, но только слепец не заметил бы его особое отношение к одной ведьме, как и ее открытое непринятие заботы. Кэролайн помотала головой, избавляясь от этих рассуждений, как попала в водоворот собственной загадки.       — Почему ты послал мне серьги? — прямо спросила блондинка, заставив замереть своего сопровождающего. Кристиан дернул плечом, словно скидывая что-то с него, а потом оглянулся на нее с пристальным взглядом.       — Это так важно, Кэрри? — увидев ее уверенный кивок, ведьмак поморщился. — Я просто чувствовал, что в тебе что-то подавили, и это необходимо было исправить.       Девушка нахмурилась, внезапно понимая, что-то, что ей вернули серьги — измененные воспоминания — внушение состоялось после того, как он исчез.       — Ты не мог почувствовать это! — вслух сказала Кэролайн, в подтверждении себе качая головой. Берд прищурился, двинувшись к ней, воздух завибрировал, напоминая о ведьмовской мощи этого человека.       — Я — сильнейший среди Триады, Кэрри, и я не юнец, который способен ошибиться в своих способностях. Ради того, чтобы ими овладеть, я жил в аду! Я уверен, что что-то было в тебе подавленно, в надежде стереть, забыть или завуалировать… — его рука дотянулась до лица девушки, касаясь пальцами ее виска. — Моя магия абсолютна.       — Ты не мог увидеть подавление, которое еще не было совершенно.       Кристиан свел брови к переносице, усмехаясь и кивая в соглашение.       — Это верно, — пробормотал он, окидывая взглядом девушку. — Но я по-прежнему вижу в тебе его. Ты удивительно сильна, Кэрри, а ваша с ним связь поражала меня даже в дни твоего преломления себя, но твое сердце никогда не сравниться с чистым порождением природы. Никогда его не побороть.       — Я не собираюсь с ним сражаться! — почти фыркнула она. Берд приторно удивленно приподнял брови и заметил:       — Я не говорил о Клаусе Майклсоне, Кэрри, — его взгляд опустился на ее живот. — Ничто не происходит случайно, ничто и никогда не будет случайно, и иногда проблески, узнаваемые сердцем, подавляются разумом. Не вини в каждом повороте судьбы гибрида, и, возможно, ты заметишь, что он тоже пойман в ловушку, как и ты.       — Селина? — осознанно прошептала девушка, поднимая глаза на собеседника. — Она… не вампир, она не может внушать…       — Святая Волчица — уникальное создание, — усмехнулся Кристиан. — Подумай о том, Кэрри, как могла в тебе зародиться жизнь, если ты мертва?       Кэролайн не успела ответить, как ведьмак направился дальше, не собираясь продолжать разговор. Ей пришлось ускориться, но задать еще один вопрос до того, как они появились в главном зале, где снова поставили длинный стол, во главе которого сидел Маркос, она не успела.       Цыганский Барон был расслаблен, с блаженной улыбкой слушая свою возлюбленную, вновь выступающую с Энзо на невысоком помосте с белым роялем. Вампир сидел около инструмента, медленно перебирая струны гитары в такт какой-то неизвестной мелодии. Аннет напевала тихим, проникновенным голосом, который никогда не сравниться с ангельским пением Маркоса, но он все равно наслаждался.       Клаус безразлично перекатывал в руке серебряный нож, словно раздумывая над вопросом: продырявить горло певунье метким броском или нет. Алисия сидела прямо, ловя заинтересованные взгляды Саманьи, которая устроилась напротив нее.       «Мы любим тех, кто нас не любит.       Мы губим тех, кто в нас влюблен.       Мы обнимаем, да целуем,       Но в сердце ничего не несем»       Аннет закончила свой романс на мягкой ноте, а Энзо прикрыл струны ладонью, ожидая следующей песни, но вдруг Валентин обратился к появившейся Кэролайн. Лукас ретировался к своему месту — по соседству с Пепельным шаманом. Блондинка остановилась на пол пути к столу, догадываясь, что ей определили место между Маркосом и Клаусом, по левую руку от Кесаря.       — Я давно наслышан о вашем таланте, Кэролайн! — со змеиной улыбкой сказал Маркос, поднимая руки к лицу и разводя их, словно изображая распространение звука. — Пожалуйста, будьте так добры, продемонстрируйте свой голос!       — Я не хочу петь ради вашего развлечения, — четко ответила девушка, прошествовав до пустующего стула, когда мимо нее прошелестела Аннет и устроилась по правую руку от Валентина. Клаус не вступал в разговор, но прекратил играть с ножом, крепко схватив его за острие пальцами.       — Так спойте для себя, — слегка пожал плечами Маркос. — Голос раскрывает куда более глубинные чувства, чем вы хотите показывать, но удивительным образом помогает с ними справиться. Я уверен, после совершения свадебного обряда, ваши чувства в смятении, — вдруг Кесарь тяжело вздохнул и заявил. — Я безумно завидую вам, Каролина, теперь вы можете стать единственным в своем роде знатоком Волчьего Сердца!       Гибрид бросил неодобряющий взгляд на цыгана, а потом обернулся к Алисии, сложившей руки перед собой в замок. Кэролайн заметила это, не до конца понимая, откуда по их связи пробежался какой-то невидимый толчок, как Клаус заявил:       — Валентин, я бы на твоем месте не спешил унижать свою вторую половинку! — Майклсон слегка наклонился вперед и тихо добавил, словно предостерегая. — Поверь мне, Энни не певица от Бога.       Принцесса сжала губы, превратив их в тонкую линию, но не успела ответить колкостью, как Кэролайн нарочито мило улыбнулась, заявляя:       — Хорошо, я исполню одну песню, — внутренне она дрожала от ярости и непонимания того, что затеял Клаус в этот раз, но решила помочь ему. Подойдя к Энзо, девушка неловко села, не зная, что ей спеть. Слова песен казались далекими, не складывались в припевы или куплеты, а вампир с присущей ему ухмылкой попытался приободрить ее и спрашивал о том, что подыгрывать.       Пробежавшись глазами по своими зрителям, Кэролайн заметила Бонни, которая быстрыми шагами пересекала зал и собиралась сесть около Алисии. Ее взволнованный вид насторожил блондинку, и она посмотрела на гибрида. Клаус сидел почти не шевелясь, смотря на нее, словно ожидая в засаде.       Справившись с мыслями, Кэролайн тихо начала напевать ту песню, которая пришла ей в голову, словно она сама сочиняла строчки. Ей не нужен был лишний аккомпанемент, но Энзо поймал мотив мелодии с первых строк.         «It doesnʼt matter what I want       It doesnʼt matter what I need…»       Бонни подняла голову, уставившись на подругу недоверчивым взглядом, и, словно потерпевшая поражение, села на свое место. Алисия сжала подлокотники своего стула, слегка поворачивая голову в сторону Клауса. Он же приподнял подбородок, выпуская из пальцев нож. Маркос выглядел довольным, ожидая продолжения.       «It doesnʼt matter if I cry       Donʼt matter if I bleed       Youʼve been on a road       Donʼt know where it goes or where it leads»       Кэролайн продолжала петь, немного стесняясь своего голоса, вспоминая о том, как давно пела. Прикрыв глаза, она сосредоточилась на музыке, которую создавал Энзо, угадывая интонацию и необходимый девушке ритм.        «It doesnʼt matter what I want       It doesnʼt matter what I need       If youʼve made up your mind to go       I wonʼt beg you to stay       Youʼve been in a cage       Throw you to the wind you fly away»       Сердце задрожало, их связь пошатнулась, словно стряхивая лед, что треснул вдоль нее, пробираясь импульсом к его сердцу. Слезы показались на глазах, и ее голос задрожал, потому что едва подняв веки она прекратила видеть мир позади него, отринула происходящее по собственной воле, открывая самой себе правду, которую не желала озвучивать. И продолжала петь:        «It doesnʼt matter what I want       It doesnʼt matter what I need       It doesnʼt matter if I cry…       Клаус хмурился с каждое произнесенной ею строчкой, слегка качнул головой, оглядываясь на кого-то, но его сердце отзывалось на ее голос.       «Doesnʼt matter if I bleed       Feel the sting of tears       Falling on this face youʼve loved for years»       Слезы опали на щеки, и Кэролайн обхватила себя за плечи, почувствовав, что обличила свою душу перед теми, кто это не заслуживает. Энзо прекратил играть, и тишина сковала на короткие мгновения, прерывая легким ветром, гуляющим по замку, и далекими шагами, спешившими куда-то.       — Не важно, что я хочу, — прошептала блондинка, устав бороться с собой. — Не важно, что мне нужно…       Ее тяжелое дыхание застилало окружающие звуки. Она не слышала аплодисментов Маркоса, наслаждающегося своей победой; не видела Аннет, которая всем видом показывала безразличие, но глаза ее метали молнии от негодования; не понимала, что говорит ей вампир позади ее спины; не знала, что Бонни опустила голову, сжимая что-то в своих руках; не осознала, что он оказался рядом, пока его рука не обвилась вокруг плеч, заставляя встать.       — Сейчас, Алиция! — громко произнес Майклсон, и в эту секунду ворвался в зал Кол. Наследник Сайлоса быстро оглядел присутствующих, но успел лишь крикнуть имя гибрида, как раздался резкий звук, схожий с ударом колокола.       Раганович откинулась назад в кресле, опуская руки на колени, и зашептала заклинание, вспыхнув синим огнем защиты. Кровь стыла от могущества этой силы, отчего Аннет резко подскочив, тут же упала, задыхаясь и хватаясь за горло. Энзо рухнул замертво, с пискливым звуком свалилась его гитара. Ветер заметался по замку, окутывая магией Алисии. Саманья и Маркос попытались помешать, запев, но тут же поняли, что потеряли способность говорить, замирая недвижимыми статуями, способными только наблюдать за происходящим.       Кэролайн испуганно взглянула на Бонни, которая спокойно сидела на своем месте, несмотря на то, что рядом с ней сияла голубым огнем наследница Кетсии. Лукас резко встал, откинув свое сидение, и сложил руки вместе, пытаясь противостоять магии, протянул руки вперед, вцепившись взглядом в силуэт Алисии, и смог утихомирить огонь, но позади стены пламени обнаружил только застывшую живую статую ведьмы. Фыркнув, Берд зашептал заклинание, и магия тут же ответила ему, отражаясь от бездушной фигуры, вызвавшей настоящее проклятье на Веселый Замок, и Кристиан оказался откинут к стене и безжизненно рухнул на пол.       Кол был парализован частично, упав на колени, но еще двигался, смотря на Клауса с ужасом и обещанием предать его забвению. Кэролайн прижалась к гибриду, уверенная, что происходящее его план по их спасению из лап Табора, но не могла поверить в это. Они застыли в пространстве, словно подверглись проклятью сна, знакомому из сказок про Спящую Красавицу или Белоснежку.       — Нам пора идти, — сообщил Клаус, крепко держа девушку за плечи и прижимая к себе, словно опасаясь, что она рухнет на пол. — Алисия выгадала нам сутки или двое.       Он двинулся вперед, как за его ногу зацепился слабой рукой Кол, качающий от злости головой, но Клаус только оскалился, перехватив запястье брата и прокусив его, отравляя. Наследник Сайлоса что-то хотел сказать, но упал лицом вниз.       — Бонни Беннет, будь полезнее и иди вперед, — почти приказал гибрид, возвращаясь к Кэролайн, и последовал к выходу из зала.       Они шли по направлению к заднему выходу из замка, знакомому Кэролайн из-за места проведения ночи Костра перед обрядом, связавшим их. Клаус четко говорил, куда идти, подгоняя Беннет, которая оставалась молчаливой весь путь до заветной двери, за которую она вышла первая, как гибрид резко остановился. Майклсон оглянулся, прислушиваясь и перемещая блондинку за свою спину, и приготовился к встрече незваного гостя.       — Господин! Господин Клаус! — мальчишеский голос звучал ярче в застывшей тишине замка. Ребенок запыхался, останавливаясь и быстро начав говорить:       — Вы знаете, что произошло? Они внезапно все застыли! — Бей смотрел огромными темными глазами на гибрида, и Кэролайн разглядела кровь на плечах мальчишки, а его запястье украшала россыпь колотых и незаживающих ран. — Они прекратили говорить, двигаться… Это моя магия? Я виноват, потому что разрушил браслет? — В голосе лиса-оборотня скрывался искренний страх, когда он показывал на свою раненную, но освобожденную еще при разговоре с Клаусом руку. — Моя магия…       — Это не ты, Бей, — спокойно ответил Майклсон. — Но твоя сила тебя защитила, сила твоего отца защитила тебя от проклятья Алисии.       — Но… — оборотень склонил голову к плечу, замечая Кэролайн, выглядывающую из-за плеча Клауса, и тут же с осознанием опустил плечи и прошептал:       — Вы уходите, — подняв осмысленный и значительно глубокий взгляд на гибрида, Бей улыбнулся уголками губ. — Вы нашли способ освободиться, как и говорила романипэ. Вы — великий оборотень, господин Клаус. Я… я не буду Вам мешать.       Бей отступил назад, кусая губы, как заговорил гибрид:       — Свобода — великая ложь, Лис, но ее стоит попытаться хотя бы найти, — лицо Клауса было непроницаемо, но девушка заметила блеск в глазах волка. — Я знаю, где твой отец, Юэ Бей. И я могу указать путь к нему, но я не возьму с собой члена табора Кровавого Валентина.       — Я не могу… без браслетов, я не могу контролировать…       — Ты боишься контролировать свои силы, поэтому ты даже не изменился внешне за восемь сотен лет! — отрезал Клаус, не собираясь уговаривать его, и повернулся к Кэролайн, подталкивая ее к двери. Майклсон сохранял спокойствие, помогая девушке спускаться вниз, где их без лишних слов встретила Бонни, кивая в сторону, противоположную месту обряда.       — Мы должны пересечь реку, — сообщил Клаус, практически неся Кэролайн с собой, не позволяя напрягаться. Девушка фыркнула на это заявление, приходя в себя:       — Почему мы не могли украсть машину? Что за страсть бежать из логова врага пешком и по лесам!       — Потому что, милая, — выделил каждое слово Майклсон, притягивая к себе блондинку и слегка наклоняясь, чтобы поднять на руки, — в этом замке нет ни одной вещи, которая бы не была связана с цыганами! Я не собираюсь рисковать возможностью освободиться ради кратковременного удобства кожаной обшивки водительского сидения!       Клаус спрыгнул в низину, выходя на мелководье реки, остановившись, чтобы дождаться Бонни. Ведьма встала рядом, приглядываясь к подходящей тени, перебирающейся по волнам вслед небу.       — Иди точно вслед за мной, — сказал гибрид, и его желто-красные глаза засияли в мраке сумерек. Беннет кивнула, а Кэролайн искренне удивлялась покорности подруги, и вопросительно посмотрела на нее. Ведьма пожала плечами и последовала за ними, соблюдая максимальную осторожность и под пристальным взглядом блондинки, которая была уверена в том, что Клаус ее не бросит, позволила себе расслабиться.       Они шли по мелководью, но вода поднималась выше колен, затрудняя быстрое передвижение. Бонни не жаловалась, но было видно, что ей тяжело без поддержки пробираться вперед.       — Почему ты не мог перенести нас по очереди? — пробормотала Кэролайн, чувствуя себя виноватой перед подругой.       — И оставить тебя одну на одном из берегов? — усмехнулся Клаус, выбираясь на землю и опуская девушку, и оглядываясь на Бонни, которая села на мокрый берег, присматриваясь к темнеющим руинами замка Шато-Гайяр. Иллюзии для всех. Он чернел на фоне остатков светлого неба, его пронизывала тишина мертвых, застывших во времени, но скрытых под пеленой магии.       — Плутон оставляет Царство Мертвых ради Прозерпины, — вдруг сказала Бонни, переведя дух и оглядываясь на гибрида. — Так бы сказал Кровавый Валентин.       Клаус усмехнулся, заявляя:       — Так он и скажет, не так ли, предсказательница?       Беннет пожала плечами, поднимаясь на ноги и подходя к Кэролайн, позволяя себя обнять. Они выбрались с территории замка и глотнули запах свободы, как Клаус сделал им знак молчать и оглянулся в темнеющие деревья, глубоко втянув в себя запах, знакомый ему теперь, привычный, словно дымка, защищающая его. Кэролайн напряглась, едва различая черты подходящего из мрака человека.       — Ты не опоздал, — усмехнулся Клаус новоприбывшему знакомому прежде, чем Кэролайн поняла, кто перед ней. — Хотя полагаю, что ты заранее тысячу раз оббегал всю территорию вокруг во имя безопасности моей шкуры?       — Я слишком предсказуем? — отозвался с той же бархатцой, что и у гибрида, голос. — Я очень ценю твою шкуру, сынок, чтобы рисковать ею.       Майклсон покачал головой, возвращаясь в привычное осознание присутствия этого оборотня в своей жизни, когда тот подошел и мягко опустил руку на его плечо. Бонни непонимающее уставилась на мужчину, смутно напоминающего взрослую версию Клауса, когда тот заговорил вновь с заметной серьезностью:       — Я рад, что ты не пострадал, — оборотень перевел взгляд на Кэролайн и улыбнулся ей. — Я рад, что вы все не пострадали и смогли убежать от него.       — Я рада видеть тебя, — ответила блондинка, кратко показывая свою улыбку. — Виктор.