The Close One

«So rest in piece So that she can move on» Elena Gilbert «Покойся с миром, Чтобы она смогла двигаться дальше» Елена Гилберт

Июнь 2014       Беспамятство было наградой. Короткие моменты возвращения разума и боли сопровождались молитвой о благополучии драгоценных жизней и мысленным обращением к нему – его силе, его превосходству, его уверенности. Он был ей нужен.       Время стирало свои границы, и в редкие минуты присутствия рассудка она слышала успокаивающий голос оборотня, остававшегося с ней и следившего за ее состоянием. Он давал ей воды, мягко стирал пот с ее лба и шептал какие-то истории, бархатистым тоном внушая слабую тень уверенности в будущем.       Когда они пришли за ней, она успела только увидеть белое видение Пепельной Шаманки, скидывающей свой плащ, чтобы укрыть ее. Кто-то поднял ее и понес куда-то, но сердце внезапно дернулось, почувствовав, как его половинка вернулась в мир живых, вызывая в ее голове мольбу.       - Ник, - свистом из ее губ вырвалось имя, - Помоги мне, Ник! Помоги нам… Мне страшно…       Сила потоком хлынула в ее тело, но урон был нанесен. Боль была тянущей, но она начала осознавать происходящее, понимая, что они умирают вместе с ней. Страх мешал ей принять тот факт, что их побег обернулся таким исходом.       - Боже, спаси их! – В сердцах молилась девушка, но верила только в того, чье сердце снова билось рядом с ее и приближалось к ней, помогая жить минуту за минутой, но остановилось совсем рядом.       Проклятое слабое сердцебиение, не дающее ей силы, чтобы открыть глаза и узнать, что происходит, где она и, самое главное, живы ли они под ее слабым сердцем. Руки едва смогли дотянуться до живота, она ненавидела тот факт, что не слышала биение их жизней.       Он здесь.       Она почувствовала его рядом, но не могла шевельнуться и позвать его по имени. Присутствие его тела, его рук, обнявших ее за плечи, и его запах, окутывающий ее безопасностью. И ожидание, явившееся последствием веры в того, кто убережет их от любой угрозы.       Дискомфорт от краткой боли, возникшей на шее, а потом наслаждение от забытого ощущения полной власти хищника над жертвой. Сладкая жизнь коснулась ее губ, но казалась металлическим напоминанием о том, что ее тело пребывает в смертной оболочке. С этими действиями сила коснулась ее тела, пропитывая каждую клеточку, жаждущую вернуться в реальный мир. Ее веки дрогнули, а пальцы шевельнулись, коснувшись его ладони. Гибрид обхватил ее запястье, аккуратно, словно драгоценность, хрупкая и ценная, попала к нему.       - С возвращением, sweetheart, - Услышала она его голос и резко распахнула глаза, откидывая его руки и складывая свои на животе, словно проверяя его наличие, и испуганным, сухими голосом прошептала, сосредотачиваясь на единственно важном вопросе в данный момент:       - Ты … слышишь?       Все ее тело передавало беспокойство, глаза блестели от сдерживаемых слез и темнели в глубине синих капель бесконечного моря. Он кивнул и в подтверждение произнес:       - Слышу. Прекрасно слышу, Кэролайн.       Тревога схлынула мгновенно, и она улыбнулась сквозь слезы, сильнее обнимая живот и вдвойне жалея, что утратила тонкий слух. Ее глаза сверкали, и под легкие поглаживания живота, девушка напевала мелодию, почти не раскрывая губ. Гибрид слушал эту песню без слов, что напевают детям, когда им страшно закрывать глаза в темноте, игнорируя присутствующих. Он не мог поверить, что несмотря на все грехи, в которых повинен он, на ненависть, которую она испытывает к нему, она любит их.       Алисия обошла кровать, оказываясь ближе, чтобы продиагностировать состояние матери и детей. Ее сосредоточенное лицо, хмурившееся с каждым мгновением, не нравилось Клаусу, а Саманья оглянулась на Маркоса с каменным лицом, догадываясь о том, что происходит с блондинкой.       Валентин сжал кулаки, а потом заключил пальцы в замок и подошел ближе к постели девушки, собираясь начать говорить, но гибрид наградил его тяжелым взглядом, ожидая решения Алисии.       Раганович поджала губы, убирая руки по бокам, и слезы, казалось, на мгновение, проявились в ее глазах. Ведьма подняла голову, но не успела сказать и слова, как Кэролайн заметила этот немой испуг и опасность, зависшие в воздухе.       - В чем дело? – Ее голос шелестел, стянутый страхом. – Есть осложнения?       Она инстинктивно двинулась в сторону Клауса, тут же пойманная его руками, и вцепилась в его предплечья, огромными глазами уставившись на присутствующих ведьм. Гибрид молчал, но догадывался о том, что они скажут.       - Говорите! – громко сказала Форбс. – Они …       - Они живы, - сразу сказала Раганович, - но магия продолжает их покидать. Время сыграло свою роль, Кэролайн. Связь питает тебя, но те часы, которые они пробыли без нее… Они необратимы. Твое тело возвращается к тому состоянию, которое ему характерно.       - Но я мертва, - прошептала девушка. – Я умираю? И они…       - Им не хватит времени, чтобы развиться и родиться, - Саманья вступила в разговор. – Они остановятся в развитии и умрут вместе с тобой, потому что магия связи, питающая тебя, поддерживает твое тело в смертном состоянии, но не способна ускорить этот процесс.       Кэролайн повернула голову, поднимая взгляд на Клауса. Гибрид молчал, прикрыв глаза, но его рука крепко держала ее за плечи, не давая терять рассудок. Они должны найти способ спасти их.       - Ускорьте, - прошептала девушка, опуская глаза. – Я не верю, что нет заклинания, способного ускорить развитие человека… Ведь Вы можете заживлять раны, избавлять от хвори… Можете? До того, как мое тело умрет, они должны…       - Дело не в том, что мы можем или нет, Святая Волчица, - заговорил Валентин. – Проблема в том, что ты, в данный момент, смертная беременная девушка, и ты можешь не выдержать быстрых изменений тела и умрешь раньше!       Кэролайн подняла на него взгляд, острый как наточенная сабля.       - Когда я согласилась быть вашей гостьей, Маркос, вы уверяли меня, что способны спасти моих детей, а теперь не можете доказать поступками? Вы говорили, что сила вашего табора будет направлена на то, чтобы наследник Святой Волчицы родился. Отказываетесь от своих слов? – Ее рука сплелась с пальцами гибрида. – Если да, то отпустите меня туда, где их могут спасти, ибо вы не заслужили и взгляда в сторону создания чистой магии природы.       Ее глаза менялись, высветляясь и сияя, удивляя Пепельного шамана и Валентина. Они не видели, как проявляла свою личину Селина, живущая в ней, как полезный вирус, питающая клетки. Клаус ухмыльнулся, встречаясь глазами с Алисией, чувствуя, как магия рвется из тела блондинки, призывая луну на службу ее Белой Госпоже.       - Туше, - приподнял брови Великий Кесарь, отступая на шаг и посмотрев на Майклсона, отмечая, как они прекрасны, когда вместе. Раганович посмотрела на свои руки, чувствуя как стихает боль из-за ран от рун, и неопределенно проговорила:       - Я погружу ее в тот сон, который защитит от боли. Я смогу защитить ее на достаточное время, - ведьма избежала удивленно благодарного взгляда Кэролайн и посмотрела на появившегося в проеме другого наследника Кетсии. – Кристиан способен ускорить развитие детей.       Берд выпрямился и подарил девушке взгляд полный отвращения. Его желтовато-карие глаза сузились, а Маркос вопросительно оглянулся на него в поисках ответа на вопрос – откуда такая сила?       - Подавление – опасная магия, - продолжила Раганович, не показывая и тени раскаяния, что рассказывает чужие тайны. – Расплата догонит его рано или поздно, но подавляя саму смерть, он сможет подавить естественность самой природы, ускоряя развитие.       - Ты никогда не демонстрировал такие таланты, - зачарованно и восхищенно проговорил Великий Кесарь.       - Унижая саму смерть, - Алиция сложила руки на груди, - он вдыхает жизнь в тело быстрым темпом, так как подавляет естественную реакцию организма – отмирание тканей, разложение, словно отматывая время назад. Он словно способен подавить само время, позволить ему идти в ту сторону, которую ему угодно.       Кристиан покачал головой, явно осуждая девушку за длинный язык и ненавидя тот факт, что она оказалась так близко к пониманию его магии, но Клаус разбавил эту сцену откровенности, замечая:       - Возможно, ты переоцениваешь своего поклонника, Алисия, - не позволяя слабым рассуждениям дать неопределенную надежду.       Лукас бросил взгляд на цветы, стоявшие на тумбе слева от него, и дотянулся до одного цветка, вытягивая его из букета. Играючи проходя вглубь комнаты, он сжал двумя пальцами стебель, как на глазах присутствующих растение начало темнеть, гнить и засыхать, теряя свои цвета и рассыпаясь, как горстка сухого песка и оседая на полу.       - Время должно идти своим чередом, но иногда… - колдун присел перед останками прекрасного растения, и погрузил в них пальцы, - оно способно вернуться на несколько шагов назад и жить вновь, - казалось, что процесс прошел в неправильную сторону. Цветок собирался в сухое подобие себя, потом насыщался гнилой влагой и вернулся в первоначальную форму, как вдруг закрылся в бутон, потерял его, сжимаясь в зеленый отросток, пока не оказался простым семенем в руке Кристиана.       - Оно снова зацветет, - проговорил наследник Кетсии, сжимая в кулаке то, что было цветком. – Это опасная магия, - предупредил всех Берд. – За нее придется платить.       - И какова цена? – поинтересовался гибрид, чувствуя, что Кэролайн была готова уже молиться на способности ее бывшего арендодателя.       Кристиан засунул одну руку в карман джинсов, посмотрел на Кесаря и Саманью, а потом указал пальцем на Алисию, заявляя:       - Я хочу ее защиту.       Ее глаза сверкнули пренебрежением, и она двинулась в сторону гибрида и блондинки, словно намекая, кого ее силы оберегают. Кэролайн оглянулась с надеждой на Раганович, а Саманья усмехнулась. Кесарь сложил руки на груди и заметно холодно известил:       - Ты – часть моего Табора, Кристиан Лукас Берд. Ты служишь мне, и под моей защитой, - Маркос старался не замечать, как насмешливо на него глядит Клаус.       - Я подавил связь с Табором, Кровавый Валентин, - просто сообщил колдун, - чтобы вырваться из ее «сонного» проклятья, иначе ты бы лежал неделю без возможности поймать своих «гостей». И Я не намерен возвращаться под твое крыло.       Лицо Маркоса на мгновение перекосило от ненависти, а Аннет вышла из тени стены, перестав быть наблюдателем, и залепила пощечину Берду:       - Как ты смеешь… - начала принцесса, но Кристиан лишь сплюнул кровь, чувствуя жжение и острый металлический привкус, и перебил ее:       - Я не ваша марионетка, Энни. Я вступил в Табор на определенных условиях, и вы первые нарушили их, зная, какова цена за бьющееся сердце провидицы. Я не один из ваших детишек, приползших на коленях и моливших о спасении, и не брошенный сиротка, которого можно использовать, - Берд нависал над вампиршей, которая гордо держалась, чувствуя, как вибрирует воздух в комнате от насыщения магией. – И я не товар, который привезли в обмен на другой.       Кэролайн выдохнула, думая, как вставить слово в эту дискуссию, чтобы вернуться к насущной проблеме, но Клаус мягко накрыл ее рот ладонью, предупреждая о ценности молчания. Не вступая в разговор, гибрид внимательно следил за своими врагами.       - Это ты так извещаешь нас о своем уходе? – Саманья обошла Маркоса, от которого шли флюиды недовольства, но лицо сохраняло относительное спокойствие. Пепельный шаман приблизилась к Берду и заглянула в его глаза, протягивая пальцы к его волосам, резко выдернула серебряный волос, схожий цветом с ее шевелюрой. Он не шелохнулся, зная о некоторых способностях ведьмы-приведения.       - Ты не уйдешь, - твердо заявила она, держа его волос двумя пальцами. – Ты не оставишь женщину, которая тебе дорога, и не позволишь себе потерять кого-то снова.       - Я сомневаюсь в том, что она служит вам, - усмехнулся Кристиан, как заметил взгляд Клауса, задумчивый и не особо насмехающийся. – Вы заключили сделку, - понял быстро колдун, а потом засмеялся и обратился к Раганович:       - Я пытался спасти тебя, защитница, но ты безгранично предана своему Волчьему Величеству, - покачал головой наследник Кетсии. – Мой саботаж не даст необходимых мне путей, но цена не меняется.       - Ты хочешь, чтобы долг крови распространился на тебя? – Клаус спросил без тени недовольства. – Прости, мальчик, мне не хочется тебя усыновлять. Я едва избавился от проблемного мага в семье.       - Зачем же такие радикальные меры? – Развел руки Кристиан. – Мне достаточно ее клятвы мне, - он кивнул на Раганович, с улыбкой проговаривая последнее слово, - как суженному.       - Пошел к черту! – рявкнула внезапно Алисия, потеряв и тень спокойствия. Ее магия швырнула Берда в стену, оставляя трещины, медленно поднимая к потолку, чтобы размозжить голову колдуна о каменный свод, а Клаус покачал головой.       Кэролайн удивленно посмотрела на парочку наследников, но не знала, как попросить Раганович согласится на непонятную Форбс клятву. Гибрид же улыбнулся и склонился к виску блондинки, вдыхая ее запах и напоминая себе, что она рядом. Его совершенно не волновало то, что думает о данной вызывающей цене Алисия, он знал, какой шаг ей придется сделать.       Тем временем, ведьма, словно передумав, остановила свою атаку, позволяя колдуну упасть с высоты пары метров. Кристиан, смеясь, шипел от боли, садясь на полу. Синяки и ушибы точно проявились на его теле. Первый из пяти ждал ответа на свое предложение с улыбкой, как возмущена принцесса и ее возлюбленный, сохраняющий шаткое спокойствие.       - Ты предложила этот план, надеясь, что я пойду на него из-за проявленной к тебе симпатии, - сообщил Лукас. – Прости, дорогая, но даже у привязанности есть своя цена. Я ее тебе озвучил. Не нравится – не покупай.       - Ты просто хочешь получить то, что считаешь, принадлежит тебе, - процедила Раганович. – Я не создана для того, чтобы защищать тебя, Кристиан. Я не принадлежу тебе. Дождись следующей защитницы, попытай счастья с ней.       - Но я хочу тебя и только тебя, - просто объявил Берд, не стесняясь своих желаний, а Кэролайн нервно хихикнула, не зная, как относится к созданной ситуации. Она понимала, что Алисия способна на подобное самопожертвование, но Клаус не проявлял вида, что собирается ее заставлять, и не давал просить об этом.       - Что в этом сложного? – усталым голосом проговорил Берд, поднимаясь на ноги, аккуратно, чтобы не было вспышек боли, ослепляющих его. - Я не забираю у тебя твой долг клану Майклсон, я прошу лишь стать мне семьей.       - Я не хочу… - прошептала Раганович, качнув головой и ненавидя этого мужчину всем сердцем. - Я не могу…       - Лжешь, - поставил вердикт колдун. - Все хотят быть счастливыми, эту надежду и мечту не способна подавить ни одна магия на свете.       Алисия застыла, опуская глаза на мгновение, а гибрид нахмурился, когда ведьма посмотрела на него с едва прикрытой мольбой. Она ломалась, она крушилась на его глазах - ее преданность ему, потому что на одно мгновение ей захотелось быть частью чего-то, что принадлежит только ей. Гибрид усмехнулся, напоминая себе тот простой факт, что Алиция всего лишь человек.       Кэролайн заметила эти игры в гляделки и, холодея от оборванных фраз ведьмы, чувствовала забытое ощущение ненужности в компании этих партнеров в неизвестных делишках, доверявших друг другу абсолютно все.       Маркос собирался заговорить, но Саманья опустила руку на его плечо, останавливая, когда, как Аннет, стояла рядом и сверлила ненавистным взглядом Кристиана.       - Ты уверена, что этот ритуал, твой план, сработает? – спросил гибрид, смотря прямо в глаза своей верной помощницы. Она поджала губы и проговорила тихом голосом:       - Это лучший шанс из тех, что у нас есть.       Клаус втянул воздух и бесцеремонно сказал:       - Тогда не ломай комедию, Алисия. Мы все знаем, что ты выберешь, но… - гибрид оглянулся на усмехающегося Кристиана, - ничто не мешает мне убить его в любой момент.       Первый из Пяти цокнул языком, но не прокомментировал эту угрозу, как заметил, что Алисия коротко улыбнулась Майклсону и направилась медленными шагами к нему. Останавливаясь перед Кристианом, Раганович посмотрела ему в глаза и заявила:       - Моя магия будет защищать тебя, но никогда не спасет. Я буду принадлежать тебе, но ты никогда меня не получишь, - с этими словами она повернулась, сообщая, что ей необходима помощь в проведении ритуала, оставляя комнату позади. Кристиан не мог стереть ухмылку со своего лица и пошел за ней, как и Саманья.       Маркос и Аннет последние покинули Клауса и Кэролайн, которой наказали отдохнуть. Кесарь держался отстраненно, что гибрид прокомментировал, как неприятные изменения в идеально построенных, как думалось, планах. Она откинула голову, прижавшись макушкой к его груди, слушая его дыхание, чувствуя его сердце рядом со своим.       Они молчали. Время шло. Мягкая мелодия заполняла ее голову, глаза незаметно для нее светились, словно заменяя ее тело чужой душой, как в те решающие часы ее жертвы во имя тысячи лет ожидания воссоединения.       - Она предана тебе, - прошептала блондинка, ладонями держа его руку, обнимающую ее, прижимая к своей груди. – Она любит тебя, не так ли?       Клаус прикрыл глаза, не собираясь комментировать это утверждение, пока не услышал:       - Ее любовь чище, абсолютна и не запятнана страхами, сомнениями и предательствами, - сомкнув губы, девушка улыбнулась, а гибрид заметил:       - Алиция удивительна, но она не знает свои настоящие чувства, закрываясь за долгом пред моей семьей, - его голос замер. – Она не знала своих родителей, не имеет братьев или сестер, и воспринимает Майклсонов как свою собственную семью.       - Она действительно часть твоей семьи, - согласилась Кэролайн, слегка поворачивая голову, чтобы потереться об его плечо, как заметила напряжение в его движениях. Клаус переместился, вставая с кровати, и аккуратно устроил ее на подушках прежде, чем отойти.       - Пока долг греет ее кровь, - проговорил гибрид, оглядываясь на блондинку, – она будет рядом.       Без труда находя себе стакан и бренди, Майклсон задумчиво передвигался по комнате, изучая предметы интерьера. Кэролайн молчала недолго и опасливо спросила:       - Что произошло?       - Меня схватили, - глухо отозвался он, оставаясь около одной из картин. – Держали в подземелье, пока искали тебя.       - Как Колу удалось в одиночку… - начала она, сглатывая остатки вопроса, и Клаус повернулся к ней лицом, смачивая горло алкоголем.       - Он развивается, практикует магию, - это не было ответом, который объяснил ей, и гибрид видел это тревожное и вопросительное выражение лица, требующее правды. – Он почти сжег меня дотла, держал между умиранием и воскрешением, чтобы удержать в оковах. Мой младший брат – маленький садист, милая, вероятно, это доставило ему своего рода удовольствие.       Он отвел взгляд, и Кэролайн была уверена, что гибрид чувствовал не только физическую боль, находясь в плену у Кола, но ее волновал еще один вопрос, пугающий ее намного сильнее, чем любой другой.       - Что они сделали с тобой? – Сердце сжалось на мгновение, голос сел, и Клаус поднял тяжелую голову. – Я почувствовала твою смерть. Ты умер. Я думала,…я словно сошла с ума от боли…       Кэролайн закрыла ладонями лицо, пока не почувствовала его руки на предплечьях, заставляющие открыть глаза и увидеть его. На его губах была горькая улыбка, обреченная на то, чтобы показать смирение.       - Я был мертв, sweetheart, - ему тяжело давалось это признание поражения. – Они нашли способ уничтожить меня и воспользуются этим рано или поздно.       - Это невозможно! – Слезы хрусталем падали на ее опущенные руки, а глаза мерцали бледно-голубым цветом луны. – Ты бессмертен! Ты истинно бессмертный, Клаус, ты вечен и не убиваем! Я не хочу, я не буду верить в то, что Валентин оказался умнее, сильнее… Предсказания Ядвиги, Бонни… Они не могут быть правдой!       - Тихо-тихо, - прошептал он, подаваясь вперед, чтобы приложить два пальца к ее губам. Она в сердцах ударила его запястью, откидывая руку, заявляя упрямо:       - Я не могу потерять тебя! Ты – тот, чью потерю я не переживу, Ник! – Ее голос дрожал, слезы катились. – С самого начала наших отношений я верила, что ты … ты вечен, ты не убиваем, я не могу… Однажды я уже не смогла смириться! Ты помнишь это? Как ты смеешь говорить мне, что они могут убить тебя? Они не могут, нет… Это же… ты!       Ее речь была едва связной, но она не могла остановиться, пока не закончилось дыхание, и ей пришлось прерваться, и тогда она увидела его. Его взгляд, пронизывающий, пугающий и откровенный, заставляющий замереть перед ним, чтобы раскрыть все тайные мысли и чувства. Проглотив несколько глотков воздуха, девушка покачала головой и пробормотала:       - Я не смогу жить без тебя, - ненавидя себя за эту слабость, ей пришлось это признать, опуская голову. – Я с блеском это доказала в прошлом.       Клаус шумно выдохнул, пододвинулся ближе и заключил ее лицо в свои ладони, обращая к себе. Склоняясь к ее лбу, он слушал их сердцебиения, чувствовал слезы, орошающие кожу его ладоней.       - Послушай меня, - начал гибрид говорить, но она тут же замотала головой, прижимая пальцы к его запястьям. – Я – не твой мир, Кэролайн, никогда не сосредотачивай всю свою любовь на мне. У тебя… у нас будут двое детей, которым больше, чем кому-либо нужна мать, которая будет любить их, защищать, растить… Ты невероятно сильная женщина.       - Нет, нет, нет… - отрицала блондинка, но он ее не слушал, продолжая:       - Ты не часть меня, не моя вторая половинка, - говорил Клаус внятно. – Ты – отдельная полноценная личность, бессмертная. Ты должна верить в себя, а не в меня.       Она отодвинула голову, заглядывая в его глаза со страхом, и нашла там поддержку, которую никогда не видела со стороны других людей, кристально чистую веру в нее.       - Ты не можешь смириться, - прошептала девушка. – Ты не можешь. Ты же Никлаус Майклсон, ты всегда на шаг впереди. У тебя должен быть план! Ты побеждал всегда!       Клаус усмехнулся, мягко проведя по ее волосам ладонью, и поучительно сообщил:       - Победа не всегда означает отсутствие сопутствующих потерь, love.       Ее лицо исказилось злостью, и она ударила его в плечо кулаком.       - Я ненавижу тебя, - прошипела она, устало опуская голову. Он позволил ей еще пару ударов, а затем опустил обратно на подушки, давая поспать несколько часов.       Они пришли к ним на рассвете. Холодное розовое сияние раннего утра протискивалось сквозь шторы, когда Алисия принесла какой-то горячий отвар в крепкой керамической кружке. Кристиан с улыбкой семенил за ней, довольный как кот, дорвавшийся до мышки. Саманья и Валентин наблюдали за ними, остановившись у стены.       Раганович дала отвар Кэролайн, внимательно следя за тем, чтобы девушка выпила до дна. Напиток обжигал, согревая внутренности, но пряность стягивала глотку, заставляя чаще дышать. Ведьма помогла блондинке удобно устроиться, когда Клаус остановился у подножья, а Кристиан встал напротив Алисии.       Глубоко вздохнув, Раганович подняла ладони над Кэролайн, и тут увидела Майклсона, протянувшего руку, чтобы остановить ее магию. Алисия запнулась на слове, когда он обошел кровать и присел рядом, наблюдая за замершей фигурой блондинки, дрожащими пальцами касающейся живота, мямлющей себе что-то под нос и зажмурившейся. Клаус чувствовал, как ее сердце рвется на кусочки, опасаясь любого прикосновения.       - Мне страшно, - прошептала она, не открывая глаз, ощущая его рядом. – Мне очень страшно, что не увижу их, что они исчезнут, едва я…       - Шшш, - Клаус не требовал дополнительных пояснений, дожидаясь, пока она посмотрим на него. – Кэролайн.       Он позвал ее, чтобы увидеть ее глубокие глаза, забрать из океанской их сути все страхи, которые способен оставить в реальности. Девушка посмотрела на него, сглатывая комок, застрявший в горле.       - Спи, девочка моя, - проговорил он, не опасаясь врагов, которые следили за ними. – Я буду здесь, когда ты вернешься, - его ладонь коснулась живота, слегка соприкасаясь с ее пальцами. – Ты будешь в безопасности, и мы будем с тобой       Она смотрела на него несколько секунд немигающим взглядом, а потом закрыла глаза, позволяя магии Алисии затянуть ее в беспроглядную тьму, где нет страхов, боли, надежды, мыслей, а только легкий, невесомый напев материнского голоса.       Знакомый с самого детства, живущий в темноте нашей памяти, стирающий демонов и охраняющий сон ребенка напев, не имеющий начала и не имеющий конца.             Прекрасен тот напев, что ведет в сады безликого Морфея.       Песня без слов.       Колыбельная Волчонка.