The Close One

« All these words. Forgot how much I used to care.» Stefan Salvatore «Все эти слова. Я и забыл, как сильно я привык заботиться (чувствовать)» Стефан Сальваторе

Апрель 2014       Глаза слипались, но его насмешливые ответы вылавливали остатки ясности, не давая провалиться в темноту, в ожидании возвращения на их операционный стол. Их обоих.       Они оба прекрасно знали, что являются подопытными крысами. Отличие только в масштабе воздействия скальпелей, количества химии, вливаемой в вены, и вероятности выживаемости.       Она верила в то, что он выживет.       Он плевать хотел на то, выживет ли она.       - Клементина, - пробормотала девушка, рассматривая фиолетово-коричневые следы на сгибе локтей. Раздалось неопределенное молчание, последующее за этим мурчание, эхом отражавшееся от стен, окутывающее блондинку желанием закрыть глаза и отдохнуть, но едва Морфей протянул свои пальцы к ее голове, раздался голос:       - В начале двадцатого века я встретил девочку - иммигрантку с разными глазами, которую назвали в честь одного из пап римских… - равнодушным голосом он рассуждал о бедном ребенке, которого судьба толкнула к нему. – Я не помню ее вкус, но помню эти разные глаза… и имя. Кле-мен-ти-на.       Она нахмурилась, склоняя голову к жалкой подушке. Ему хотелось поделиться кровавыми подробностями, расправой над ребенком и ее семьей. Он назвал имена ее близких бездушным объявлением, оставляя галочки в своей голове.       - Какого это? – прошептала девушка, не думая, услышит он или нет. – Какого это постоянно помнить своё падение на дно жизни?       Смех задребезжал эхом в темнице. Он заливался смехом, словно соловей, заставив ее прикрыть уши. Жизнь теплилась в этих звуках. Та мерзкая сторона жизни, когда приходилось выживать любыми известными способами, карабкаться по скользкой земле на вершину. Когда грязь покрывала кожу, истязала запахом, который заливался в глотку, в нос, стекал вместе с гнилой жидкостью с поверхности тела. Пытаясь вздохнуть, проваливаясь в разлагающиеся трупы, утонув среди них. Мечтаешь, быть одним из этих тел, и продолжаешь ползти.       - Ошибаешься. Это не падение. Это самый настоящий взлет на вершину! – улыбался своим словам вампир. - Я помню все эти моменты триумфа! Эту силу, проникающую в тебя и стекающую по подбородку! Я живу ради этих моментов! – он казалось воздал почести к небесам. – Я родился, чтобы испытывать это! Я жажду испытывать это каждое мгновение бессмертия.       - Ты – безумец, - пробормотала она. – Рано или поздно, тебе придется уйти, когда Стефан вернется… Потрошитель исчезнет.       Увеселительный тон беседы оборвался, натягивая нить раздражения. Вампир усмехнулся коротким смешок, заявляя:       - Знаешь, Ребекка, ты же полюбила меня, а не его, - почти рассмеялся над своим выводом он. – Я – твой демон. Ты выбрала меня, а я – выбрал тебя. Он тебя не воспринимает, боится принимать в свои объятья просто по тому, что ты можешь вернуть меня. Потому что это я – твой выбор, а он так любит угождать тем, кто ему дорог, даже если это идет вразрез с чувством самосохранения!       Майклсон на мгновение приоткрыла шире пустые глаза, словно удивляясь его словам, а потом заметила:       - Он – это ты, а ты – это он, Потрошитель. Это неписанная истина.       Он присвистнул, чмокнув губами, словно посылая ей поцелуй сквозь стены.       - Ты можешь довольствоваться этой глупой надеждой столько, сколько сможешь, Ребекка, – произнес вампир равнодушным голосом. – Но ты предпочла бы меня, а не его. Ты. Выбрала. Меня.       Девушка поджала губы, превращая их в тонкую линию, скукоживающуюся в комок. Тишина сгущалась над ними, а в ее голове начали стучать молоточки, превращая ее мысли в ноты, звуки и разыгрывая мелодию, возвращаю ее под лепестки розового цвета. Сердце затряслось, ударяясь о ребра; дыхание продавливало легкие, не давая телу кислорода.       - Имя? – вдруг сказал он почти скучающим тоном. Его голос зацепил ее, пнув в ее сторону желанный спасательный круг. Хватаясь за его «милосердие», блондинка перевернулась на спину, вглядываясь в темноту потолка.       - Оливия, - прошептали губы, ударяя Ребекку памятью о соседке, которая следила и, наверное, переживала за каждый шаг новенькой. Которую бывшая вампирша могла бы назвать подругой.       И которую пришлось хоронить в закрытом гробу. Январь 2014       После проклятых вздохов над пустяковым, как думала Ребекка, ранением, Лив выставила их с Мэттом из бара, строго наказывая последнему сдать блондинку на руки медикам. До медицинского пункта кампуса они шли молча. Донован периодически бросал на нее взгляды, вероятно, переваривая информацию, но не решался спросить. Бекка внутри взвыла, баюкая перебинтованную полотенцем руку, и внезапно воскликнула:       - Господи! – блондинка резко встала на месте. – Это Сайлос сделал, - Мэтт выпучил глаза, но не успел прокомментировать, как девушка продолжила его шокировать:       - В прошлом – он жил в теле одного колдуна, с которым у меня были очень близкие отношения. Конечно, он меня использовал, чтобы подобраться к Нику, но мы были женаты… - Ребекка на мгновение задумалась над своими следующими словами, а Мэтт не торопил ее.       - Сайлос всегда любил только свою Святую Волчицу, Селину, «милую» тетушку Клауса, - грустно пожала плечами девушка, не обращая внимания на стеклянные от наступающих слезы глаза. – Но в его сердце оказалось место и для меня, поэтому он исполнил моё заветное желание. Я хотела стать человеком вновь, хотела быть свободной от своей семьи…       Ребекка опустила глаза, позволяя слезам прокатиться по щекам, как ощутила его пальцы, стирающие следы позорных воспоминаний о преданной любви. Мэтт аккуратно приподнял ее лицо и проговорил:       - Это не объясняет твое присутствие здесь.       Девушка отвела взгляд, и неопределенно пожала плечами:       - Ты – один из лучших представителей людей, которых я знаю, поэтому… - она глубоко вздохнула и выдохнула. – В конце концов, мне нужно у кого-то учиться быть человеком. Вновь.       Мэтт сделал задумчивую мину, отступая от нее, оглядывая от кончиков пальцев ног до золотистых волос на макушке.       - Я не думаю, что я подходящий для тебя пример для подражания, - Донован сдержал улыбку от ее искреннего удивления. – Не так давно, я постоянно влипал в ситуации «сверхъестественного подтекста». Также я печально известен, как выживший в таинственной бойне захолустного городка…       Он легко приобнял ее за плечи и повел дальше по кампусу, умело ведя разговор на самые простые человеческие темы. Ребекка старалась улыбаться не так широко, чтобы не выглядеть глупой, но внимала каждому слову, пока они не оказались в медпункте.       За столом в обычном медицинском помещении сидел молодому мужчина с растрепанными светлыми кудрями в белом халате. Он повернулся на стук в дверь, готовый увидеть своих нежданно-негаданных посетителей. Коротко выслушав историю приключений, мужчина указал пациентке на стул, а Мэтта попросил подождать за дверью.       - Значит, твое имя – Бекка Рошель, - записывал в журнал медик, изредка поглядывая на девушку, которая почему-то мялась от внутреннего напряжения. Ей было совершенно неизвестно, насколько изменился ее болевой порог, как слаба регенерация человека, от этого ее собственное тело внезапно показалось ей чужим. Она автоматически пыталась переключить мысли на позитивные истории от Мэтта, но застряла на рассматривании столика с ватой и медикаментами.       - Бекка, - позвал дежурный медик. – Дыши ровнее.       Ответив на пару последующих стандартных вопроса, она была вынуждена протянуть руку для обследования. Мужчина недоуменно взглянул на девушку, явно нервничавшую от нахождения в медпункте.       - Я – доктор Максфильд, профессор в этом колледже, преподаю Микробиологию, - начал спокойным тоном отвлекать Ребекку от пристального наблюдения за его манипуляциями. Он медленно снял полотенце, пододвинул небольшую лампу ближе, чтобы рассмотреть глубину пореза. – Я временно заменяю медсестру. Ее сыну пять лет исполняется, так она закатила праздник на несколько дней.       - Значит, она очень любит его, - сделала вывод бывшая вампира, поморщившись, когда доктор убрал мелкий осколок пинцетом. Промывка раны доставила непередаваемые впечатления, заставив руку гореть.       - Какая мать не любит свое дитя? – улыбнулся он. – Придется сделать пару швов. Вытерпишь?       На мгновение ей захотелось обезболить свои ощущения, но стало стыдно признавать – поэтому короткое мотание головой дало врачу зеленый свет. Вооружившись иглой и нитью, Максфильд попытался приступить к своей работе, но стоило уколоть нежную кожу бывшей вампиры, она тут же вскрикнула, едва не дернувшись в сторону.       - Тихо-тихо, - успокаивал напряженную пациентку доктор. – Мы же не хотим, чтобы твоя прелестная ладонь была изуродована шрамом.       Ребекка кивнула, призывая все своё достоинство, чтобы вытерпеть эту малую пытку. Ей даже стало смешно – она была в куда более кровавых переделках, а сейчас дрожит из-за пары стежков иглой. Увидев ее улыбку, доктор кивнул сам себе и завязал последний узелок. Завершающий штрих – пластырь.       Мужчина встал и подошел к шкафчику, попросив девушку подождать. Ребекка оглянулась на дверь, как ей протянули упаковку таблеток. Приняв лекарства, она огромными глазами уставилась на врача.        - Одну – сейчас. И по одной на ночь ближайшие три дня. Отоспишься на выходных.       Бывшая вампирша кивнула, не сразу сообразив, что ей надо принять таблетку и запить предложенной водой в стакане. Доктор смотрел на нее задумчиво, словно оценивая и ожидая реакции. Ребекка коротко кивнула и практически бросилась к двери, как слова доктора прилетели в ее спину заметной издевкой:       - Пусть это и моя работа, Мисс Рошель, но пара слов благодарности человеку, который помог, от человека, которому помогли, - признак … воспитанности или человечности.       Она вытянулась по стойке смирно, не понимая, почему ей не пришло в голову сей простой жест. В сердцах хлопнув себя по лбу, Ребекка надела лучшую улыбку и повернулась к нему:       - Спасибо, Доктор Максфильд.       - Не стоит благодарности, мисс Рошель.       В тот момент бывшая вампирша не разглядела за стеклами очков леденящий взгляд врача, готового содрать с нее кожу, чтобы препарировать на скользком металлическом столе под огнем лампы операционной комнаты.       И сжимая таблетки в своем кулаке, Ребекка не подозревала, что благодарственный сон окажется тьмой, позволившей им добраться до нее, вгрызться в ее нее и начать медленное изучение ее существования. Апрель 2014       Игра прекратилась именем, что прочертило линию между двумя уникальными представителями одного лица. Усталость сломила волю, погружая ее в нежеланную темноту со звенящими колокольчиками цветов, назло игравших музыку ее личного безумия.       Но тьма приветствовала их, как ей казалось, недолго.       За ними пришли одновременно. Оглушительные удары дверей решеток, звоном похмелья проникли в ее голову, резко возвращая в мир выживающих. Двое мужчин стояли с палками, которые могли поджарить ее одним прикосновением, и молча указывали на выход.       Сползя с кровати и молча последовав за охранниками, Ребекка вышла в коридор и заметила, как сковали ее соседа в веревки, насквозь пропитанные вербеной: его руки дрожали, словно покрытые химическими ожогами, оказались крепко привязаны к его телу, добавляя боли. Злобный оскал и какое-то удовлетворение сквозило во взгляде вампира, которого с конвоем, вдвое превышающим по численности ее, вели позади Ребекки.       Они шли пару минут, когда девушка вздрогнула, узнавая вход в помещение, и затаила дыхание, вспоминая последние посещения этой «душевой» кабины. Но ее провели мимо, а за ту дверь толкнули ее соседа.       Назначенная ей комната напоминала раздевалку старших классов. На длинной скамье лежала чистая, светлая сорочка. Мыло, мочалка и баночка шампуня оказались за второй открытой дверью, где скрылся душ. Она хотела было отказаться от соблазнительного удовольствия и гигиены, как один из сопровождающих преградил ей путь к выходу и резко схватил за край одежды. Треск ткани оглушил блондинку, и она отпрыгнула от охранников, вжимаясь в стену. Ее дыхание сбилось, как донесся крик, хриплый и пугающий, как будто кого-то освежевали.       - Советую тщательно отмыть своё тело, красотка, - грудной и противный голос раздался от второго мужчины, едва смолк крик. Усмешки прокатились по их лицам, но на счастье девушки они оставили ее одну, предупреждая, что у нее двадцать минут.       Ей было отвратительно и мерзко. Противно от своей слабости, от усталости, от жажды впечатать этих охранников в стены одной рукой. Хрупкое тело содрогалось от возможности издевательств, которые она может пережить.       Вода окутала ее паром, позволяя ощутить боль от соприкосновения с горячим напором. Напряженное тело слегка расслабилось, как раздался хлопок двери. Задержав дыхание и отступив к стенке, девушка ждала. На мгновение ей стало смешно от попадания в такие ситуации, почему-то вспомнились ромашки, но разум резко переключился на поиск оборонительной позиции, вариантов сопротивления, игнорируя любое проявление стыда и усталости.       Время шло, но никто не появился.       Отключив воду, Ребекка выглянула в раздевалку, быстро оглядывая обстановку. Одно изменение сразу врезалось в глаза – ее предыдущая одежда пропала – вся. От нижнего белья до порванной футболки, оставив эту снежно-белую сорочку на бретелях. Почему-то в голову пришли варианты с жертвоприношениями или инквизицией, но реальный ответ в логической цепочке этих подготовок пугал и напрягал сильнее.       Наверное, стоит назвать это жертвоприношением, решила она, облачаясь в скудную одежду. Просто жертва останется жива в определенном смысле.       Морально готовясь к этим экспериментам, девушка вскинулась на появившегося охранника. За его спиной показался светловолосый доктор, державший в руках два наполненных шприца. Наверное, ей стоит попытаться проявить сопротивление, но взгляд тут же ловит приготовленные палки, способные ее остановить при любом движении в сторону. Наверное, ей надоело сопротивляться. Результат неизменен.       Это слабое тело ее предаст. Слабое, но все еще желанное.       Когда ей вкололи в шею оба шприца, она сжала кулаки, решив, что напоследок можно проявить свою агрессивную кровь Майклсон, и максимально быстро впечатала кулак в лицо доктора. Тот едва удержался на ногах, прижимая ладонь к носу. Охранники ринулись вперед, готовые наказать ее, но доктор остановил их. Рука девушки дрожала от боли, но внутри сияло торжество.       - Это моё «вампирское» выражение благодарности, доктор Максфильд.       Гримаса боли и презрения исказили его лицо, но он промолчал и велел охранникам выводить ее. Подхватив ее под руки, они быстро привели ее и втолкнули в другое помещение.       Девушка ощутила странное тепло, поднимающееся от низа живота, но проигнорировала его, замечая второго пленника на полу. Его насмешливые глаза сияли над намордником, что ему натянули, а руки оказались связаны за спиной цепью и веревками, явно пропитанными вербеной. Гримаса боли пробегала тенью по его лицу, но он явно улыбался позади этой маски. В глубине его зеленоватых глазах она прочла свои же мысли, но выпрямилась и с насмешкой и желанием ошибиться улыбнулась.       - Я думаю, что в ваши светлые головки проникли доступные объяснения этого эксперимента, - ровный голос звучал в громкоговорителях в углах комнаты. – Но позвольте мне пояснить…       Ребекка стиснула ноги в коленях, отходя назад, прижимаясь к стене. Дыхание участилось, пальцы сжали подол ее белого одеяния. Ей казалось, что она выдыхает собственную волю, удерживающую ее на месте и, теперь, утекающую в пустоту воздуха между ними.       А вампир смотрел на нее, скрестив ноги, иногда вздрагивая от влияния вербены на его кожу, почти смеясь над ними.       Над двумя соседями, оказавшимися в одной комнате. Над двумя пленниками, исследуемыми под самым пристальным вниманием и с остервенелой тщательностью.       Над заставшими друг против друга бессмертным вампиром и слабым человеком.       Над полностью обнаженным и связанным мужчиной и накачанной наркотой девушкой в одной сорочке.