The Close One

«Would you prefer me to be broody and tortured?» Stefan Salvatore «Вы предпочли бы, чтобы меня мучили и пытали?» Стефан Сальваторе Апрель 2014       Стыд пришел на мгновение позже. Нехарактерный, стискивающий кожу, пронизывающий и унижающий. Но поздно было останавливать животные инстинкты.       Она точно не помнила, как приблизилась к нему, перестав искать опору в стене. Вампир лишь наклонил вопросительно голову, когда девушка подобралась к нему, практически ползя по полу, напоминая своими неестественными движениями ящерицу или паука. Бретели слетели, и сорочка держалась на чистой удаче, когда она оказалась напротив него в паре сантиметров.       Он дернул руками, чувствуя, как вербена заставляет его терять рассудок, но эти бешеные ученые рассчитали дозировку «лекарств» и для него, поэтому ему пришлось оставаться в сознании. И терпеть.       Терпеть боль и наркотическую, туманную похоть, сливающиеся в единый поток с жаждой.       Жаждой, что окрасила его глаза в темно-кровавые цвета со вздувшимися венами. Клыки прорезались, но намордник мешал их применить. И жажда цвела, дурманила, и добавлялась к дурману желания обладать этой живой девушкой перед ним. Упиться ее кровью, телом, ароматом.       «Они изучили его» - здравая и верная мысль, которая тут же уплыла в неизвестность окутывающей его жажды. Изучили, чтобы держать в узде.       - Умница, - раздалось из громкоговорителя, - QS01, твое тело поддается… Состав был улучшен…       Она едва расслышала этот мерзкий голос. Они оба перестали слышать наглого исследователя, препарирующего каждый миллиметр их существования. Ребекка выгнулась подобно кошке, потягивающейся вперед лапами, дотрагиваясь до его ног, притягивая себя ближе и ближе к его телу.       Сердце оглушало ее, пробегая пальцами от коленных чашечек вверх по бедру вампира, она вынудила его дернуться. Склонившись, она провела губами по тому же маршруту, слизывая остатки его вынужденного душа под концентратом вербены.       Зуд обжег ее внутренности, заставляя сжать ноги, и свободной рукой Ребекка дотронулась до самой себя, не в силах сдерживать искусственно привитую похоть. Мысли отброшены, стыд утопился в химикатах ее крови, и девушка без труда добралась до желанной плоти вампира, едва ли нежно сжав ее и краем слуха заметив его стон.       Потрошитель с трудом сглотнул, давясь собственной кровью от прокушенных клыками губ и слюной. Глаза заволокло от жажды, стиснувшей его челюсть, железными копьями вонзившейся в горло, осушая его гортань до состояния песка бесконечной пустыни. Позади этих адовых ощущений тело слушалось прикосновений беловолосой бестии, заглотившей его член ртом. Дыхание страдало от невозможности вздохнуть и выдохнуть полноценно грудью, а с каждым движением девушки стиралась боль от вербеновой настойки в болезненную бесстыдную сладость.       Ребекка скользила одной рукой у себя между ног, при этом продолжая ласкать языком, губами и второй рукой член вампира. Кровь горела, и каждое тактильное взаимодействие цветком бурного наслаждения взрывался на коже. Сквозь блаженную бездумность дурмана инстинктов девушка услышала стон своего партнера, резко отодвинувшись, когда ощутила разгоряченную жидкость во рту. Сглотнув, она выпрямила спину и встретилась глазами с вампиром. Его зрачки поглотила темнота, мазнув красным по радужке. Хищный, слегка мутный взгляд связанного зверя, который давно потерял осознание боли от воздействия проклятого растения.       Как змея, завороженная его глазами, девушка не отводила взгляда и подтянулась ближе. В приступе маниакальной нежности подняла руку и прикоснулась к его виску кончиками пальцев, а потом стянула его волосы в кулак, оттягивая голову назад. Животное рычание раздалось позади намордника, когда она ногтями прошлась по его плечами, забираясь к нему на колени.       Пузырями пошли ожоги от стянувших его тело веревок, но она с каким-то удовольствием слегка оттянула путы и резко отпустила, пуская судорогу по партнеру. Кожа горела, и девушка со слабой улыбкой ощутила, что он снова жаждет ее тело.       Привстав на коленях, Ребекка оказалась склоненной над его лицом, потянувшись губами к его лбу, заставляя вампира закрыть глаза. Потрошитель склонил голову, намордником утыкаясь в шею девушки, явно желая прильнуть к пульсирующей жилке.       Она внезапно засмеялась, а потом резко, помогая себе рукой, опустилась, полностью вобрав его в себя. Грудь вздымалась и опускалась, сердце билось, как бешеное, дыхание рвалось. Ребекка мягко улыбалась ему, крепко схватив за волосы, чтобы оторвать от своей шеи и увидеть алые глаза, похищающие ее рассудок.       Девушка двигалась за них двоих, посмеиваясь, ерзая и издавая стоны, от которых ей вдвойне становилось весело. Кожа покрылась потом, сорочка прилипала к телу, открывая соблазнительный обзор на ее фигуру. Хохот вырвался из ее рта, когда она слизала с его лба влагу и сверкнула зубами, словно передразнивая мучившую его жажду вцепиться в нее клыками.       Темп нарастал, а вампир застонал, сглатывала адовую жажду, искрами посыпавшую болью его сущность бессмертного. Веревки натянулись – он пытался освободиться с недюжинной силой, игнорируя вербену, прожигающую до костей.       Ребекка заглотнула воздуха, приподнимаясь более медленно, а потом обхватила его лицо руками. Ее глаза раскрылись, голубые глаза словно обесцветились, теряя темноту расширившихся зрачков, и заглянули в кровавое желание вампира, сквозь глаза со вздувшимися темными венами. Она всхлипнула, словно проглотила слезы, и опустилась, вздрагивая всем телом и буквально падая на своего соседа по плену.       Вампир откинулся назад, не слыша хруст собственных костей, дыша громко и интенсивно. Ребекка лежала на нем, не чувствуя слезы, скатывающиеся по ее лицу, глаза пустотой бледно-голубых озер смотрели в стену. Пшеничные от влаги волосы водорослями обняли ее спину, по пальцам прошла дрожь, когда девушка с трудом приподнялась, упираясь раскрытыми ладонями в его каменный живот.       Не успев взглянуть в лицо Потрошителя, Ребекка оказалась перехвачена под руки подоспевшими санитарами или охранниками, а безумные ученые незамедлительно начали ее осмотр. Ее глаза сфокусировались на вампире, чьи руки были покрыты отвратительными ожогами, открытые переломы добавляли дополнительную страшную, кровавую красоту опасному зверю.       Узел на руках вампира спал легким мановением охранника, цепь оказалась скинута на пол, чтобы закрепить поврежденные конечности. Бессмертный не имел сил сопротивляться: она забрала у него ее всю, а недостаток крови лишал рассудка.       Ребекка не обращала внимания на чужие руки в хирургических перчатках, сгибающие ее локоть, раздвигающие ее ноги, берущие анализ ее жидкостей, и думала о спасительной темноте, надеясь, что одна из иголок с препаратами принесет ей покой бессознательности.       Тьма в своем беспросветном совершенстве казалась чистым и уютным уголком. Без надежды, без глупостей, без сознания места пребывания, да и безумие способно заснуть вместе со святой чернотой, невинной в своем проявлении.       Невинной и чистой. В отличие от нее.       Грязь сплелась в ее новой сущности, превращая ее в чудовище куда более отвратительнее ее кровавой тысячелетней жизни дочери семьи Майклсон.       А стыд… Стыд пришел на мгновение позже. Январь 2014       Проклятье. Человеческое тело намного слабее, чем она могла предполагать. Небольшой след на скуле от оплеухи все еще был слабо заметен, хотя тональный крем справился с задачей скрытности. Благо, что при осмотре дежурным медиком, им с Мэттом удалось связать ранение ладони, пораженное лицо и ее неловкость в едином миксе падения с барного стула. (Хотя не факт, что доктор им поверил).       Простуда сразила иммунитет наповал. Лив жаловалась, что не спала две ночи, опекая лежащую в горячке соседку, также сообщила о вынужденном вызове ближайшего медика в лице профессора Максфильда, который «с радостью» отреагировал на количество часов его работы в качестве замены медсестры кампуса.       К счастью, потерянные четыре дня относительно легко отразились на посещение лекционных занятий. Пара улыбок преподавателям, краткий флирт с заучками-однокурсниками и бессонная ночь в упорядочивании выпрошенного материала – кажется, кое-как эта сторона студенческой жизни ей поддалась.       Другая часть, напротив, оказалась смешана с невозможностью воспринимать себя как слабую девушку, которой требуется-таки осознание отсутствия преимуществ бессмертия: силы, внушения, скорости и прочее, прочее.       Одной из проблем могло оказаться достаточно быстрое опьянение, решила блондинка, сделав несколько глотков из врученного красного пластикового стакана. Алкогольная смешанная муть – донеслась еще трезвая мысль до разума Ребекки, но музыка, удушающими битами, проникла в ее тело, которое вытолкнули куда-то в толпы потных и трясущихся людей.       С праздным любопытством и надеждой найти одно конкретного стипендиата, она пришла на вечеринку какого-то местного братства, члены которого считали уикенд – постоянным еженедельным праздником, а снимаемый ими дом – пристанищем греха.       Мелодия завлекала, и студенты поддавались вседозволенности и пьяному настроению, и, раскрепощаясь, разнообразно двигались в цветомузыке. Ребекка помахала Лив, которая скрылась с каким-то светловолосым парнем на втором этаже. Глаза продолжали рыскать по толпе, а алкоголь грел жилы при оставшейся светлой голове.       Блондинка без страха танцевала, позволяя чужим рукам дотрагиваться до нее, касалась других людей, пока не ощутила стягивающую сухость жажды во рту. Более-менее осознанно выскальзывая из загребущих рук какого-то темнокожего студента, девушка пробралась к желанному пластиковому стаканчику и залпом выпила его. Наполнив его еще раз, Ребекка бросила взгляд в сторону диванов, на которых развалилась разношерстная компания обнимающихся парочек.       - Гилберт? – прошептала себе под нос бывшая вампира, различила едва знакомое, изменившееся и повзрослевшее лицо младшего брата одной знакомой занозы. Мальчишка подрос, возмужал и крепко обнимал за талию сидевшую на его коленях миниатюрную девушку, похожую на эльфа из-за короткой стрижки и выставленных напоказ ушей. Он мягко ей улыбался, поддерживая беседу, сжимал пальцы ее правой руки.       Хмыкнув, Ребекка развернулась спиной к этой милой сцене, чуть не захлебнувшись пивом. Глаза казалось обманули ее, показывая темнокожую молодую девушку в сером худи. Ее зеленые глаза смотрели куда-то за спину бывшей Майклсон, губы нервно поджаты. Бекка помотала головой, пытаясь убрать это видение мертвой ведьмы из известной родословной. Образ девушки на секунду задержался в поле зрения студентки Рошель, но растворился как по волшебству, едва Ребекка решила, что ее глаза не лгут.       Алкоголь мешал трезво осмыслить произошедшее, но память с радостью подсунула факты о том, что младший Гилберт был способен общаться с призраками. Кто знает, какие способности могла обрести новоявленный человек по имени Бекка Рошель?       Данная мысль быстро провалилась в процентом соотношении выпитого, особенно, когда к ней подошел человек с белоснежной, практически акульей улыбкой. Он нашептал ей что-то милое, что даже не смогло отложится в ее памяти, а потом предложил дополнительный стакан. Ребекка кивнула ему с улыбкой, позволяя обнять себя, уводя от толпы, от лишних мыслей, от разумности.       Тело перестало слушаться. Мир плыл воздушными цветными облаками. Руки едва слушались, когда она поняла, что её ногам стало холодно, и девушка попыталась найти что-нибудь, чтобы укрыться. Тень нависла на ней. Она попросила одеяло, но небо над ее головой раскололось громыхающим хохотом.       - Пустите, - ее шепот, ее попытка отползти в теплый угол от ледяных прикосновений. На мгновение они прекратили тревожит ее покой, а потом какая-то темнота с резкими красными линиями.       «S»? Superman?       - …екка, -кк-… - Голубые глаза вглядывались в ее лицо. Теплые руки держали крепко. Мягкая ткань футболки приятно прилегала к щеке. Она отбросила ниточку реальности, обессилев в безопасности, чувствуя ее бессознательно.       Утро не встретило ее, день позволил себе ударить ее тяжелым похмельем по голове, давая возможность осознать происходящее. Девушка хмурилась от боли, от слабости, от ненависти к себе и к телу человека, которое казалось ей чужим. Скатившись на бок, она уставилась глазами в знакомую букву английского языка.       - Супермен? – свистящий неузнаваемый собственный голос. С трудом приподняв голову, Ребекка уставилась на недовольное лицо спортсмена, делившего с ней ее кровать. Пытаясь скрыть своё пробуждение, она закрыла глаза, захныкав от разбитого состояния ее тела.       - Ты крупно облажалась, Ребекка Майклсон. Как человек, как студентка, как обычная девушка! – блондинка попыталась отодвинуться от него, но едва не свалилась с кровати и была притянута его рукой вокруг талии обратно. Вновь знакомая буква английского алфавита оказалась перед глазами. – У тебя в принципе остались мозги после обращения!? – повышая голос, наверное, он хотел отомстить за пережитое волнение.       - Если бы я не увидел Лэнни, хохотавшего с дружком о том, как они обуздают одну новенькую бунтарку, то ты бы оказалась распятой…       - Прекрати, Мэ-этт... - взмолилась Ребекка, не думая, опуская ладонь на его рот. Звонкий удар пробежался по губам спортсмена, задевая нос. Он замолчал, но шумно вдохнул, игнорируя ее хныкание о головной боли и разбитом теле.       Несколько минут причитаний и нытья, и студентка получила стакан воды с парой таблеток аспирина. Мэтт выдержал молчание некоторое время, а потом продолжил нотации, резко сев и сложив руки на груди. Блондинка слушала его голос, удивляясь отсутствию злости в его тоне, пока не заметила поврежденные костяшки пальцев.       - Мэтт, - взметнув руки, преодолевая головокружение и тошноту, Ребекка обхватила его ладони. Донован опустил взгляд, а потом пожал плечами, словно это поясняло его поведение прошлой ночью. Девушка крепко держала его руки, пытаясь найти в своей тяжелой голове правильные слова, но в итоге пробормотала:       - Прости, - его брови взметнулись вверх, и Ребекка глуповато улыбнулась. – И спасибо, что спас меня, Супермен!       Улыбка продержалась недолго, и девушка снова захныкала от разбитости своего состояния, склоняясь вперед. Донован закатил глаза, но в поддержке похлопал по плечу умирающую от последствий бурной ночи студентки. Апрель 2014       Ее вновь втолкнули в душевую кабину. После пятого сеанса насильственного сексуального марафона с Потрошителем, девушка перестала считать, как часто ее водили на эти эксперименты. Несколько раз ей приводили других людей: двое мужчин и одну женщину.       Каждый раз препарат не давал ей воли выбора, направляя и захватывая разум в глубину беспросветного либидо. К сожалению, память оставалась при ней, и когда девушка оставалась в своей камере, дрожь покрывала ее тело, холод проникал в грудную клетку, а низ живота - зудел. Ее тело становилось ей противно, так жутко омерзительно жить под этой кожей.       Поэтому она пыталась стереть, уничтожить его.       Она опускала ладони на каменную стену, давила и проводила, проводила, раздирая кожу. Она закапывалась пальцами в половое покрытие, расчесывала ногтями свои ноги до кровавых полос. Она ударялась виском о стенку, мечтая потерять сознание. Несколько раз ее пытались остановить от повреждения половых губ, связывая и оставляя на кровати, позволяя видеть ей только потолок.       Разум отказывал ей, сны пугали, а голос Потрошителя перестал отвлекать или развлекать. Сжимая губы, она начала сначала мычать, а потом напевать проклятую мелодию, чтобы отключиться от реальности. А лепестки все падали и падали.       И ее снова вели туда.       Ни горячая вода, ни скользкий обмылок не стирали этой липкой невидимой грязи с ее тела. Пусть она не была невинным цветочком все эти десятилетия, но каждый сантиметр ее кожи вызывал в ней приступ поглощающей ненависти к своему облику. Соскребая ногтями собственную кожу, блондинка обронила мыло на плитки, покачнувшись и падая на колени. Ее незамедлительно проверили – она ничего не повредила, только ссадины, от которых ей приказано было отмыться.       Почему ей перестали вводить ту формулу? Смеющий голос ее нереальной соседки мог бы поднять ей настроение.       Стоя, как поникшее под дождем дерево, Ребекка пыталась собраться с мыслями. Возможно, привыкание к препарату даст ей капельку воли, чтобы разбежаться в стену головой и покинуть эту сценку порнографического характера.       Глаза нашли трещины на полу, возникших от возраста помещения и физического давления после ее падения. Плитка заметно продавлена, слегка раскрошилась на стыках. Ребекка присела на корточки, пальцем проведя по кривым линиям, постучала по ним неровным ногтем. Зацепив осколок, она вытащила продолговатый кусочек керамики, поранив подушечки пальцев.       Острый. Достаточный острый. Осколок. Ее надежда.       Мозг усиленно заработал, просчитывая возможный сценарий, вероятности и недостатки задуманного поведения. Четыре точки случайностей и пугающей удачи, две точки – зависят от него. Итог попытки не пугает исходом.       Ни боли. Ни новых экспериментов. Ни счастливой тьмы свободы. Она ничего из этого не боится.       Это тело слабо. Оно сдастся. Оно уже отступает, капитулирует шагом за шагом.       Ребекка улыбнулась, оглядев себя – синие и бурые следы от игл, от собственноручно нанесенных ударов и ранений, бледная кожа, потерявшая свою упругость, лишившаяся мягкого касания солнечного света.       Какой процент успеха у плана?       Девушка спрашивала себя, приоткрывая рот и кладя осколок себе на язык.       Ник бы обеспечил девяностопроцентную долю положительного исхода.       Кол был бы ответственен за семь процентов провала. Она сама – за три.       Элайджа.       Сцепив зубы, она почувствовала медный привкус своей крови, поморщившись от пореза, но сердце сильнее ударило в груди – воспоминания придавили его горечью разочарования.       Проклятая сорочка. Проклятый химический укол. И ее впихнули в подготовленную «арену» позорного падения в сексуальное рабство под наркотой.       Первая точка. Случайное счастливое совпадение. Вампир сидел на полу, в своем наморднике, связанный веревками с вербеной. Последнее время он мало распространялся на тему этих экспериментов, вероятно, бесчувственное состояние кровожадного бессмертного шло ему на руку.       Их оставили одних. Ребекка помотала головой, решив не вжиматься в стену, а просто прошла непосредственно к нему под легкое комментирование в громкоговорителе. Язык жег болью, нёбо оказалось также повреждено от удерживаемого осколка, но блондинка сосредоточилась на своем плане и оседлала вампира, чьи глаза алым блеском скользнули по ней.       Нагнувшись максимально низко, девушка принялась касаться губами его плеч, пробегая пальцами по его шее. Аккуратно и медленно вытащила осколок, тут же прокусив его кожу, чтобы скрыть собственную кровь, стекающую по губам, и сжала свое жалкое орудие в кулаке.       Вторая точка. Держаться от огненной боли между ног, пульсирующей и напоминающей о сущности химической похоти. Сила воли сгибалась перед инстинктами жалкого тела, когда Ребекка ощутила его член между ног – изо рта вырвался стон. Сдирая ногтями кожу с его плеч, она приподнялась на коленях, словно устраивалась удобнее, а сама крепко, но дрожащей рукой схватилась за знакомый ей узел, обмотавший его запястья.       Вампир напрягся, заподозрив нечто странное, но не дернулся, чтобы проверить.       Третья точка. Девушка воспользовалась осколком и провела по ремням, крепившим его намордник, ослабляя их.       - … освободи меня, - прошептала она, выдыхая его имя. – Потрошитель.       Четвертая точка. И Ребекка дернула узел с его рук, а потом приложила все усилия оттягивая намордник и освобождая его клыки, которые сразу устремились к желанной добыче.       Пятая точка. Вгрызаясь в ее плечо, он высасывал кровь, едва сглатывая. Она стекала потоком, впитываясь в ткань ненавистной сорочки, ослабляя ее и обогащая силой его.       Сирена заголосила над их головами. Ребекка просипела:       - … мной… укройся… - Его кровавая ухмылка могла бы заставить вздрогнуть и серийного маньяка. Потрошитель применил скорость, перемещаясь в угол, и без труда избежал включившихся разбрызгивателей с настойкой вербены.       Ее голова оказалась склоненной к его плечу, шея горела от боли, горячая кровь украшала ее ключицы, грудь, живот. Но на ее губах застыла улыбка.       Шестая точка. Потрошитель обхватил рукой цепь, которой его заковывали первые несколько сеансов. Наглухо приваренная к стене, она казалась им отличной защитой, но сила бурлила в его крови, а желанная награда в размере трех вооруженных человек вбежала в комнату. Обмотав предплечье несколько раз цепью, вампир улыбнулся, выдирая с куском стены себе оружие, и немедля снёс ею головы охранников.       Успех. Ник мог бы ею гордиться.