The Close One

"I can always tell when you're lying Stefan." Rebekah Mikaelson “Я всегда могу сказать, когда ты врешь, Стефан” Ребекка Майлксон Май 2014       В тот вечер он выловил ее из ванной, мешая утопиться. День за днем за ней приходилось следить, внимательно наблюдать и слышать ее крики. Ребекка срывала голос в собственных страданиях, сжимаясь комком на кровати. Ее истерия волнами одолевала ее часами, стирая подобие разума. Льюис нашел пустой домик - подальше от основного шоссе, чтобы не привлекать внимание. Решение о перемещении в Новый Орлеан с нестабильной человеческой девушкой, известной как Ребекка Майклсон, отложилось.       Иногда ее лихорадило: пот градом стекал по лицу и впитывался в одежду; иногда ее всю трясло от холода и приходилось отогревать ее в теплой воде. Она открывала глаза и разговаривала, обращаясь к братьям, любимым и врагам.       Потрошитель наблюдал за ней с интересом цербера, сторожившего ворота уникального ада. Спокойствие и благоразумие в его глазах застыли ледяной поверхностью озера. Он ухаживал за ней с внимательностью медбрата желтых палат. Льюис первое время напряженно вглядывался в каждый шаг ненасытного вампира, но к концу второй недели пребывания в одном пространстве перестал оценивать Сальваторе как угрозу, а ночное происшествие с кровавыми следами укрепило гибрида в своем выводе об отношении Потрошителя к блондинке.       В одну ночь Ребекка, казалось, очнулась от своего безумия. В горле застыла жажда, и она прошелестела приведением по комнате, не видя кувшина на тумбе у кровати. Темнота ее успокаивала, пока она не оказалась ногами на ковре, имитирующим мех темно-бурого цвета. Омерзение вспыхнуло внутри и пронеслось по покрову кожи, а Ребекка осела на пол, начав проводить ногтями по лодыжкам. Кровь выступила полосами, пальцы краснели.       Когда Стефан нашел ее в этом состоянии, она твердила о том, как “они” кусаются. Вампир огрызнулся на нее, перехватывая руки девушки, заставляя смотреть в его глазах, окрашенные в темноту и кровавое желание. Резко дергая ее вверх, поднимая на ноги, Потрошитель издал животно-грудной рык, взывая к задворкам ее помутневшего сознания.       - Но ведь жжется… - прошептала Ребекка и обмякла в его руках. Сальваторе вздрогнул всем телом, подтягивая ее к себе и удерживая в жалком объятии. Льюис наблюдал, как бережно пальцы вампира касаются кожи ее спины, обнажившейся от задравшейся майки, а вторая рука прижимает к плечу ее голову. Он что-то шептал ей, но гибрид решил не использовать свой слух, чтобы услышать. Вернувшийся накануне с похорон Деймон оказался озадаченным увиденным и не решился прокомментировать.       После она мирно проспала четыре дня, а ночью на пятый день, в предрассветные часы, их разношерстную компанию разбудил звук треснувшего стекла. Льюис выскочил на улицу, ища врага извне, а братья Сальваторе ломанулись в комнату к девушке. Ребекка стояла на осколках стеклянной двери, выйдя на открытую веранду. Она вдыхала полной грудью еще ночной, прохладный, почти летний воздух, сжимая пальцами перила. Бледная, покрытая разноцветными отметинами своего и чужого воздействия на ее уставшее и ослабшее человеческое тело, дочь семьи Майклсон выглядела подобно богине лунного сияния, готовая раствориться в первых лучах солнца.       — Ау, Ребекка? - позвал Деймон, нарушая ее идиллию в единении с природой. - Мисс нестабильная смертная девочка…?       Потрошитель повел плечом, медленно приблизившись к ней, ступая также босиком по стеклу. Блондинка повернула к нему лицо, скованное кукольной и бездумной улыбкой:       — Почему ты всегда рядом, когда я падаю?       Вампир на мгновение нахмурился, ожидая перемену ее настроя и дальнейших слов.       — Почему мне не дают упасть… - спрашивала и, одновременно, утверждала она. - Я выживаю, сидя на трупах. Плаваю в их крови, протягиваю руку к следующей жертве. - Девушка встала на кончики пальцев, взмахнув обеими руками к небу. - Почему я не жалею…       — Жалость тебе не к лицу, Ребекка Майклсон, - отозвался Потрошитель. - Ты это прекрасно знаешь. Ты прыгаешь со скалы в эту неизвестность, в темноту… отдаваясь всем телом и душой.       Она плавно опустила руки и потянулась к вампиру, позволяя поднять ее над полом. Неловкая принцесса в руках рыцаря - вампир склонился, подхватывая ее под коленями и прижал к себе, аккуратно занося внутрь. Деймон понимающе кивнул брату, позволяя пройти мимо - к комнате, где расположились они вместе, и оставил их одних.       — Мне все равно, - вдруг сказала Ребекка, когда ее опустили на неприбранную кровать. - Он не любил меня. А мне все равно. Бессердечна ли я?       Сальваторе помедлил, взглянув на нее: девушка лежала на спине с вытянутыми вдоль тела руками, и широко распахнутыми глазами изучала деревянный потолок. Сначала вампир обработал свои ступни, избавляя от стекла, а потом приступил к первой помощи ее ногам. Ребекка молчала, неуверенно и медленно открывая и закрывая глаза, а потом прошептала:       — Они вернутся. И сожгут остатки. Их так много. Тысяча лет. Жжется.       Бессмертный качнул головой, заканчивая обработку и убирая окровавленные салфетки, а потом развернулся и опустился рядом с ней на кровать, вглядываясь в пустоту постепенно освещаемой розовато-холодным рассветом комнаты.       Память отголосками звуков и ощущений напомнила июньский отдых в загородном доме до того, как оборотни явились отдать последнюю дань луне, а Сайлос заглянул на огонек. Тогда они тоже лежали вдвоем на одной кровати: отличие только в наличие милосердного Стефана. Забавность единства лица и разности сущности позади нефритово-зеленых глаз.       Потрошитель прислушался к звуку ее сердца, наслаждаясь своей жаждой и желанием вкусить ее крови до последней капли. Удивляя вампира вопросом о дате, Ребекка, поразившись месяцу и дню, проговорила:       — Навсегда и навечно… никогда и нигде… семьи нет.       — Не ной, - вампир поморщился, а девушка повернула голову, чтобы смотреть на него. - Просто спи. Здоровый сон - залог выздоровления.       — Боль, - прошептала девушка, коротко вздохнув, но он резко взглянул на нее, громко заявляя:       — К боли привыкаешь, с горечью живешь и с кошмарами засыпаешь. Вопрос усталости, вопрос смелости и вопрос осознания. Ты сильная, но притворяешься слабой. Хочешь, чтоб обогрела тебя любовь? Или семья? Друг, муж, дети… Но мы - одинокие существа, Ребекка Майклсон.       — Твой брат…       Потрошитель издал смешок, выразительно посмотрев на ее бледное лицо. Коротко мотнув головой, вампир вздрогнул, когда ее пальцы дотянулись до его ладони, а потом поднялись до его лица и губ. Он слушал ее дыхание, ее сердце и слышал пробивающуюся сквозь молчание мелодию, впитавшуюся в ее кожу, в ее голос. Кажется, она даже не замечала, как тихо напевает ее.       — Я исчезаю, - сообщила девушка. - Словно морская пена растворяюсь, океан зовёт, он смывает огонь… и жжется. Тьма спокойна, а свет всегда борется за жизнь.       —Не глупи, - сжал челюсти бессмертный. - Возвращайся. Ко мне.       — Давным-давно, - как в старой сказке начала шептать, почти петь, она себе под нос. – Я также была близка к … подобию человеческой жизни. Эта надежда жгла руки, дурманила… Я вдыхала ее, жила ею… Мы бы перестали быть одержимыми кровью, нас перестало бы ненавидеть солнцу… - блондинка облизала губы. - Мы могли бы быть свободны в бесконечности… Жжется… правда жжется, солнце палит… время калечит.       Ребекка тихо выдохнула, не ощущая собственных слез. Они стекали по вискам, по переносице, накапливаясь в уголках глаз. Потрошитель смотрел прямо в ее темные глаза, помня как сияют они в свете солнца цветом неба и бесконечности.       — Я безумна, - прошептала она. - Но я давно знала это. Их слишком много, Стефан. Они сжигают меня. Как ведьму, как последовательницу дьявола. У тебя его глаза, выразительно тепло-зеленые глаза моего Дьявольского возлюбленного.       Тонкая и далекая связь с их первородным создателем не напрягала Сальваторе, но продолжающийся разговор опасно шел по краю пропасти и вел их обоих к бездне.       — Нет, не так, - нахмурилась девушка. - Твои глаза манили меня, твой голос окружил меня. Я заметила тебя из-за него, но остался только ты. Я всегда хотела сказать это…       Она скользнула пальцем меж губ бессмертного, раня кожу об острый зуб хищника. Сальваторе резко обхватил ее запястье и прекратил дышать, заметно изменяясь в лице. Ребекка не испугалась его проявившихся клыков, темных вен и кровавых глаз.       — Играешь с судьбой, - прокомментировал бессмертный, гипнотизируя взглядом капли крови, выступающие из раны. – Выбираешь меня, да? - вампир облизал губы, вкушая жалкие следы ее жизни во рту. – А я жажду тебя. Твоё имя, я хочу его, Ребекка. А ты хочешь его отдать мне?       Бывшая первородная вампирша улыбнулась, безуспешно попытавшись дотянуться пальцами до его лица. Он не позволил ей шевельнуться, переводя взгляд на ее лицо, ожидая ответа на свой вопрос.       — Все это время, - выдохнула она. - Все это время… Я любила тебя все это время, Потрошитель.       Вампир снисходительно оглядел ее: от темнеющих корней светлых волос, маленького носика, неровных и изогнутых бровей, выразительных глаз и пухлых губ.       — Я любила бесчувственного, не способного ощутить что-то в ответ, патологического убийцу. Крайняя степень безответной любви. Я любила тебя, Потрошитель. - Девушка не сводила с него глаз. - И никогда не прекращала. Я люблю тебя, каждую версию тебя.       Сальваторе опустил глаза на мгновение, а потом качнулся вперед, прижимаясь губами к ее окровавленным пальцам. Поднимая взгляд на нее вновь, вампир потянулся к ней, соприкасаясь лбами, медленно наклоняя голову, словно животное, выказывающее свою нежность в трепетном касании и мягком трении о кожу.       — Забирай его, Ребекка, - вдруг проговорил он, закрывая глаза одновременно с ней. - И пусть оно сгорит. Моё имя… его имя. Наше.       Его ладонь обхватила ее затылок, сжимая пальцами до боли, не позволяя отвернуться от его взгляда. Слегка отклонившись, вампир смотрел прямо в ее глаза:       — Вернемся… из ада, - перед ним открылось темное озеро скользкой и жгуче-черной, вязкой воды. – Вернемся. Вместе.       Он возвышался над проявляющимся телом, его собственным телом, взывая к распоротой груди убитого существа с Одним-на-двоих лицом. Он искал тот магический переключатель.       — Послушай историю, - в глазах вампира появились слезы, - про девочку с золотыми волосами, - Ребекка замерла под внушающим взглядом бессмертного. - Она попала в ловушку, в лапы опасных и жестоких людей… они мучили ее долго, с невиданным удовольствием разрывая на части ее тело, ее сердце, ее душу и рассудок...       Приглушенным голосом Сальваторе пересказывал пережитую историю с внимательностью летописца, используя мягкий тон, внушая и сглаживая испытанный ужас, пытаясь потушить тот огонь, который палил ее разум. Она теряла связь с прошлым, оттесняя его за защищающий и спасительный голос вампира, цепляясь за взгляд его глаз. Бессмертный возвращал ту услугу, которую неуверенно оказала она в катакомбах, в плену Сайлоса, забирая кошмары тонущего раз за разом на дне двойника вурдалака.       — … Ее друг спас ее. Они не сломали ее, они никогда ее не сломают. Ведь ее имя Ребекка. Ребекка Майклсон, - закончил свой рассказ Сальваторе, позволяя ей моргнуть, теряя слезы. Вампир отпустил ее голову, аккуратно убирая следы влаги костяшками пальцев с ее кожи. Девушка приходила в себя несколько мгновений, а потом улыбнулась и прошептала:       — Стефан…       Тот ответил на ее улыбку, мягко и участливо. Его рука погладила ее плечо, согревая под холодным, бледным светом наступающего утра. Доверчиво она потянулась к нему, утыкаясь лбом в ключицы молодого человека, а он медленно продолжал поглаживать ее, позволяя уснуть.       На его лице отразились узнаваемые, почти первобытные эмоции: страха и вины. Мирное дыхание Ребекки помогало ему сконцентрироваться, но собственный разум играл с ним в прятки. Зовущий голос крови и смерти дышал ему спину, устраиваясь рядом с выпотрошенным телом-на-двоих и выброшенным когда-то сердцем, но теперь сжимаемым окровавленной, костлявой и гниющей рукой. Одиночество черного озера его души замерло в ожидании.       — Стефан Сальваторе, - попробовал произнести собственное имя вампир, тяжело выдыхая буквы.       Морфей окружил уставших пленников безумия. Сирена прекратила изливать свою песню и замолчала. Океан утихомирился, позволив вынырнуть разуму из глубин испытываемых страданий, а те одинокие и блуждающие души продолжили вытравливать себя из своей собственной сущности.       Ибо они сами боялись своих желаний и снов. Ибо смерть уже услышала их зов. Июнь 2014       Секунда, разделившая ее мир на до и после. Пыльная комната в заброшенном доме вспыхнула темным пятном, а потом залилась ярким светом – в ее голове словно рухнули стены, оберегающие остатки сущности. С колокольным звоном ударялись воспоминания друг о друга в темноте сознания, с трудом выстраивались в логическую цепочку, теряя нить повествования, оставляя позади только отравленное содержание.       Детали. Вся жестокость правды, все оттенки поглощающего ужаса и боли в них. В деталях.       Вкрадчивый голос, уравновешенный и мягкий тон стирался ветром реальности произошедшего.       Ребекка рухнула на пол, обхватывая свою голову руками, глотая ртом воздух, едва издавая звуки, словно немая, безутешная вдова, рыдающая над телом изуродованного возлюбленного.       Стефан выпрямился, делая шаг назад. Чувства стиснули его, стирая ориентацию и направляющий вектор. Его рука коснулась своего носа и щек, проверяя на ощупь кожу, словно в неуверенности наличия лица. Уставившись в пустоту перед собой, вампир поджал губы, отчасти ужасаясь того, что обратил вспять. Сожаление коснулось его сердца, но тут же было погашено отголосками брошенных ею слов.       Майклсон? Выдержит? Вернуть их! Получи – и распишись.       Маска сжимала тиски, горло обхватила невидимая, гнилая рука. Кто из них справится с пережитым вживую кошмаром, кто дотянется до сердца, окунет его в живительную воду черного озера?       Смех едва не охватил всё его существо, но в итоге выиграл у самообладания только улыбку. Ноша пережитого – эта болезненная правда – он нес ее с гордостью, утешаясь ее искренним, человеческим смехом и ритмом ее сердца. И именем.       Повернувшись на пятках, вампир сделал несколько шагов прочь от стенающей девушки, уничтоженной собственными воспоминаниями, но потом глубоко вздохнул и оглянулся на нее, принимая выбранный ею путь как свершившийся факт.       Отвратительная молитва лживым языком позади маски с надеждой, что, возможно, сейчас она справится с этим черным омутом, сама выползет на скалы порушенных надежд из этого океана безумия.       Ребекка медленно выпрямила спину, оставаясь на грязном полу. Ее глаза были стеклянными, рот крепко сжат, губа прокушена и испачкана в крови. Звук его шагов вывел ее из транса, и она посмотрела в его глаза. Снизу-вверх, как покорная рабыня, загипнотизированная и манящая своей слабостью хищника. Сальваторе видел ее слезы, в очередной раз дожидаясь ее слов, вероятной истерики и криков – пусть он смог повлиять на ее разум, но тесная связь с пережитыми чувствами проникала сквозь задурманенный внушением рассудок еще до отмены.       - Это была сладкая сказка, - пробормотала девушка. – Лживая до правды, пугающая без страха… Ты проделал скрупулёзную работу над моей памятью, - Ребекка пальцами убрала следы слез, бездумно нанеся их на губы, пробуя их соленость. – Ты рассказал мерзкую и печальную историю… Мэтт, я убила Мэтта… Почему мы не смогли убедить его? Почему?       Стефан промолчал, отказываясь воскрешать тот вечер в своей памяти под пеленой равнодушного расчета. Ребекка поджала губы, качая головой:       - Мир огромен, способ бы нашелся. Почему… - девушка глубоко вздохнула, давясь выдохом и закашляла. – Я выжила, я оказалась сильной просто потому, что предала всех, обрекла всех на смерть. Коверкая факты, смягчая мою долю, оправдывая меня! Искажая правду… Ты лишил меня честности Мэтта, стер моих братьев одним взмахом моей болтливости в угоду спасения рассудка! Ты забрал даже Ника. Почему?       Сальваторе посмотрел в сторону, отвечая:       - Никлаус не желал твоего появления на территории чудесников. Я уже говорил: нас с ним заманили сюда за тобой, только чудом своевременный звонок Мэтта о твоей пропаже обернул карты против Валентина, - вампир повел плечами. - Элайджа, Кэтрин и Майкл под крылом Августина, а Кол спелся с цыганами. Куда ни глянь – враги. Это было разумно.       - Разумно, - повторила вслед Ребекка, а он продолжил:       - Я надеялся, что смогу навсегда оградить тебя от этого… Но он забрался слишком глубоко, - Стефан опустился на ближайшее сидение. – Распотрошил тебя, проник в самые темные уголки твоего сердца, твоей души… Ты очнулась тем утром счастливой, опьяненной собственной свободой…       Майклсон опустила голову, добавляя с улыбкой:       - А потом сбежала от своих хранителей, чтобы посетить могилу того, кто казался мне моим дорогим возлюбленным. Едва не попалась в лапы Августина… - губы выровнялись, теряя радостное выражение. В глазах девушки пробуждалось осознание и имя.       Карточный домик собирался из осколков фраз и мыслей. Маска трещала по швам.       - Моя жизнь была в твоих руках, - Ребекка качнула головой, неуверенная сначала, а потом поймала загадочно отталкивающий взгляд вампира. – Моё имя было в твоей власти, но…       Сальваторе изобразил непонимание, предпочитая ждать дополнительной информации из ее уст. Поток воспоминаний все еще выстраивался в ее памяти, выводы основывались на кусочках, на увиденной неочевидной реальности.       - Ты предпочел, чтобы я забрала твоё, - голубые глаза вглядывались в его бледно-зеленые, отчужденные в каплях утренней росы того рассвета на краю безумия. – Но я не забрала его, не так ли?       Она медленно поднялась на ноги, прощупывая всем своим существом лживый покров ледяного, черного озера внутри него. Сальваторе качнулся и вслед за ее взглядом – по-королевски снисходительным – запрокинул голову назад, позволяя ей вглядываться в его черты, мимику и глаза. Маска осыпалась. Глаза без оттенков крови, но с поглощающей болотной тиной, желающей утопить любого, кто вступит на ее территорию.       - Я оставила твоё имя тебе, - Ребекка повторила свою мысль вновь, добавляя яркое звание, - Потрошитель? Ты притворялся. Все это время, ты притворялся...       Стефан ухмыльнулся краешком рта, на мгновение наслаждаясь ее сумасшедшим рассуждением, отчасти гениальным в своей проницательности. Возможно, она увидела сейчас то, что хотела видеть, ослепленная своим признанием у линии пограничья между ее правдой и его ложью. Возможно, разум зацепился за недолгое, но тесное взаимодействие ее разрушения и его разрушительной сущности. Возможно, безумие раскрыло ей мир новыми, желанными ей красками?       А может быть, любовь ей подсказала такой вывод?       - Я – Стефан Сальваторе, - ровно отозвался вампир. – Я всегда был Стефаном Сальваторе. Это моё имя, и оно было отдано тебе... – бессмертный снисходительно улыбнулся, не давая подсказок или доказательств. Она возвышалась над ним, но он несомненно владел сложившейся ситуацией, но ступал медленно, не пугая ее и не давая рухнуть в бездну.       Ребекка нахмурилась, неуверенная, что правильно его понимает. Опьяненная открывающейся правдой, ее принятием и крикливым шестым чувством, девушка махнула перед собой, словно очищая его изображение в своих глазах, кристально видя его истинное лицо. Ее рука протянулась вперед, касаясь губ вампира, словно вспоминая повторяемый ею жест – легкая царапина от клыков бессмертного, но Стефан слегка повернул голову, не давая ей касаться его.       Он слушал ее учащенное сердцебиение, думая о колющем его горло голоде, низменном желании вкусить ее крови вновь, завладеть ею. Ледяная корка на черном озере с вязкой водой, в глубинах которого все еще томился монстр, или это просто рябь по поверхности от его одиноких шагов?       Насколько правдив ее вывод? Это было недолгое путешествие, опасная игра в прятки, с масками и улыбками. Пугая самого себя, Стефан держался на краю, и слова просились на бумагу. Он записывал имена, действия, факты. Сухо и нескладно. Возможно, безэмоционально? Но его имя - Стефан Сальваторе.       Девушка оперлась коленом о сидение, обхватывая его руки пальцами, касаясь его ладоней словно лап животного, дикого и готового разорвать ее за резкое или лишнее движение. Догадка расцветала в ее мыслях, осколки разговоров и заявления бездушного убийцы. Его чувства. Он чувствовал всё это время после пробуждения под ее кричащий зов или проснулся в свете того бездушного рассвета?       - Потрошитель, - повторила звание вампира Ребекка, но Стефан не отозвался, отвлекаясь на переплетение пальцев с ее. – Или… Что ты чувствуешь, Потрошитель? Что ты чувствовал...       Стефан изменился в лице, усмехаясь, а потом прислушался на мгновение, чтобы в следующее – подхватить ее и оттолкнуть от шквальной атаки.       Деревянные колья выстроились в ряд на недавнем месте его пребывания. Ребекка сильно ударилась о стену, невольно схватив отвратительного цвета занавески, сдирая их с гардины. Сальваторе оказался на ней, потеряв равновесие от полученных в спину деревянных клинков. Резко повернувшись, игнорируя боль и скованность движений рук, вампир вскрикнул от следующей атаки – ему в лицо направили стеклянную бутыль с концентрированной настойкой вербены, позволяя проклятому растению заживо сдирать с его лица кожу, стекая с осколками.       Девушка ахнула, не успев уследить за передвижениями в комнате, оказавшись на полу, запутавшись в ткани штор. Они несомненно послали за ними бессмертного, который теперь стоял в центре комнаты и ждал, пока она обратит на него внимание. Игнорируя шипящие звуки стонов Сальваторе, вампир поставил на пол вторую приготовленную бутылку с отваром вербены, начав по одному пальцу снимать с ладоней кожаные перчатки. Неприспособленная для битв одежда – дорогой костюм-тройка с темнеющими запонками и темно-серая рубашка – была поправлена вслед за перчатками: стряхнута пыль с рукавов, отмечены пятна попавшей жидкости.       Ребекка подняла голову, догадываясь о подоспевшем незваном госте. Глупо было полагать, что это место не найдет этот вампир – первородный и благородный рыцарь, несомненно обладавший информацией о всех приближенных к дорогим, когда-то близким ему, людям. Особенно, к параноидальному братцу. Но ей хотелось верить, что он не позволит ей снова пострадать, а до отмены внушения Сальваторе – она не допустила мысли о явном выслеживанием ее собственным братом.       - Элайджа, - прошептала девушка, качая головой, сжимая пальцы и стискивая одежду на спине страдающего Стефана, ища в нем желанную силу. – Прошу, не надо…       Старший из сыновей Майкла глубоко вздохнул, подходя на один шаг ближе, отмахиваясь от попытки Сальваторе схватить его, и легким движением свернул вампиру шею. Блондинка вздрогнула всем телом – одновременно с поверженным защитником – чувствуя, как подбирается, царапая ее душу когтями, пустота. Она зовет смирение.       - Мне жаль, Ребекка, - шепчет старший брат, дотягиваясь до ее лица и мягко касаясь ее щеки, и смотрит с болью и поддержкой, пугая ее. – Тебе придется пойти со мной.       - Нет, - успевает отозваться девушка, как позади Майклсона видит в сопровождении санитаров довольного, похлопывающего в ладоши молодого человека с одержимостью в каждом жесте и взгляде на нее.       Воспоминания крупными плодами вишневого дерева осыпаются, Ребекка пытается вздохнуть, но поперхнувшись, теряет остатки разума и сил, чувствуя, как рот заполняется этим отвратительно-гнилым, металлическим вкусом «райских» ягод. Ее мучитель - голос из громкоговорителя - не успевает произнести и слова, как девушка давится собственной кровью, выкашливая ее большими сгустками, молясь тьме забрать ее навсегда.       Элайджа подхватывает ее, настраивая свой усиленный магией слух на ритм ее сердца. Ребекка потеряла сознание, Стефан недвижимым трупом лежит на грязном полу – бестолковая попытка избежать цепких лап Августина, их одержимой жажды знаний и информации, обернулась провалом.       Ария Сирены затихала с улыбкой на окровавленных, вишневых губах, прекратив зазывать смерть из глубин вод страстного океана, пристанища благородного повелителя неудержимым вод, чтобы вернуться эхом с берегов подземного царства под гром и стрекот безумного и свободного неба.