Не ешьте на ночь, или Десять майронских инфарктов

Маленькие дети! Ни за что на свете Не ходите в Африку, В Африку гулять! («Бармалей»)

В пионерском лагере было на редкость скучно. Он оказался ко всем несчастьям лагерем с математическим уклоном. Эльвэнилдо и Эйлиант сбежали оттуда через две недели. Упиваясь свободой, они бродили по Осгилиату, пели, ругались, делились идеями и решили вместе уплыть в Валинор, чтобы не сдавать ЕГЭ. У них сложился целый план, который будет изложен позже. Прогуляв весь день, Эльвэнилдо и Эйлиант проголодались, и тут-то выяснилось, что выжить в экстремальных условиях они не смогут. ОБЖ плохо изучали. Эльвэнилдо, решив заботиться о прекрасной даме, долго думал и сказал: – Здесь мы помрем. Надо выспаться, а завтра с утра выбраться из города. Эйлиант назвала его бездарностью и отошла ненадолго – поразмышлять и поискать что-нибудь полезненькое. Пройдя совсем немного, она услышала тихий разговор на непонятном языке. Приблизившись, Эйлиант разглядела седого длинноволосого эльфа и странного на вид человека. Они лежали на земле, склонившись над большим шаром, откуда сочился свет и освещал их лица. Эльф все время улыбался и вскидывал темную прямую бровь. Человек с видом превосходства объяснял что-то. В шаре Эйлиант признала Палантир. Любопытство не давало ей покоя. Ведь Палантир несколько недель назад выкрали из дворца мошенники! Эйлиант была девушкой храброй и рискованной, потому она тихо позвала на всеобщем наречии: – Дяденька! Эльф поднял голову. – Кто здесь? – пробормотал он. – Это проклятие какое-то! Постоянно какие-то ребята по Осгилиату бегают! – Дяденька, я вам мешать не хотела, – оправдывалась Эйлиант. – Я хотела спросить, нет ли у вас… – Ничего нет, кроме этого, – эльф показал на Палантир. «Однозначно мошенники!» – подумала Эйлиант. Наличие в бывшей столице Гондора Осгилиате каких-то бомжей и воров разозлило ее, все-таки она была дочерью почти королевы! Эйлиант нахмурилась, переведя взгляд с Палантира на эльфа, насмешливо спросила: – Вы что, святым духом здесь питаетесь? Эльф рассмеялся. – Здесь его маловато, духа твоего. Какие-то гондорские бояре наотправляли сюда уйму своих отпрысков. А с отпрысками – двух поварих. Ну, я с ними познакомился, вот они теперь и готовят для меня с Володей каждый день лапшу и горох. Честно говоря, даже диетическая еда пресветлого Артафиндэ была сытнее… – Ага! – любопытство Эйлиант возросло. – Так значит, Артафиндэ все-таки не геройски умер, а… – Не менее геройски растолстел, да-да! А ты откуда знаешь, дитя? – Это знает весь Гондор! – Ба! – удивился эльф. – Откуда же они? Видно, недоброжелатели насплетничали. И Эру с пресветлым Артафиндэ! А ты, дитя, тоже из пионерского лагеря? – Уже нет. – Тогда ты – наш человек. Знакомься. Это – Владимирион, не знает ни одного существующего на Арде языка. Это компьютер. А я Румил Мудрый. – Как-как? – Эйлиант уставилась на эльфа. – Да я о вас слышала! – Да? – Румил от неожиданности встал. – О дитя, неужели? Неужели гондорские дети читают мою Айнулиндалэ и мою Квенту Сильмариллион? Ведь это – классика, такая же, как Толстой, Достоевский и Пушкин! Неужели и я вошел в это ваше ЕГЭ? Я уверен, вошел! – Что? – Эйлиант даже на шаг отступила. – Я же ничего о вашем творчестве не знаю! Я же теперь не сдам! Однозначно, однозначно дезертирую! Румил расстроился и сел, понурив голову. Вдруг издали долетел голос Эльвэнилдо: – Эля! Где ты? Я спасу тебя! – Что я слышу! – Румил снова вскочил, торжествующе улыбаясь. – Мальчишка нашелся! Тссс, дитя мое, не говори ему, что я здесь. Позови его. Теперь ясно – ты от него все слышала, да? Но ты хоть кто, что связалась с сыном Артафиндэ Инголдо Арафинвиона? Уж не дочь ли Майрона, о которой он писал? – Она самая, – учтиво склонив голову, ответила Эйлиант. Румил опять сел, схватившись руками за голову. – Ой, ой, что скажет папа Финрод? – пришептывал он. А Эйлиант крикнула: – Родя! Иди сюда! Я тут! Вскоре появился Эльвэнилдо. Он принес целую пригоршню волчьих ягод и, довольный находкой, не сразу заметил Румила. – Гляди, что я нашел. Наверно, вкуснятина? Я еще не пробовал – чтобы ты не завидовала. Эйлиант шмякнула незадачливого дружка по руке. Ягоды рассыпались по земле. – Ты с ума сошла! – Эльвэнилдо бросился поднимать их. – Родя, брось и встань! – грозно молвила Эйлиант. Удивленный Эльвэнилдо встал. – Эти ягоды ядовитые, помню еще с экскурсии в Итилиэн. Это раз. Оглянись и обрадуйся. Ты никого не заметил? Это два. Эльвэнилдо огляделся и вдруг бросился бежать. Румил вскочил и кинулся за ним следом. Владимирион недоумевающе посмотрел на смеющуюся Эйлиант. – Стой, негодник! – кричал Румил. – Лучше пионерский лагерь, чем ты, старик! Уйди, а не то… – Ах, как страшно, милый мальчик! Жалко, тебя не видит Майрон! В итоге запыхавшийся Эльвэнилдо – мама Амариэ не слишком усердно гоняла его по спортзалам – и Румил вернулись к Палантиру. Эльвэнилдо считал себя униженным и побежденным. Правда, Румил пообещал ему отложить обучение русскому до возвращения в Валинор. Все сели в кружок вокруг Палантира. Румил излагал план действий: – Ребятушки, лечь спать придется натощак. Завтра сбегаю к поварихам за вермишелью… – Фу! – поморщился Эльвэнилдо. – С каких пор сын владыки Фелагунда должен питаться вермишелью? – Кому не нравится, может не есть! – сказал Румил. – У нас демократия, если не социализм! – Это что – квенья? – шепотом спросила Эйлиант у Эльвэнилдо. – Демократию я еще понимаю, об этой штуке говорит дядюшка Барахир, а вот социализм… Эльвэнилдо пожал плечами, а Румил, услышав эти слова, улыбнулся и произнес: – Об этом, дитя мое, спроси у Карла Маркса… Хороший был дядя. Знаменитый. – Так если был, как я у него спрошу? Не идти же в Мандос, в конце концов? Меня туда не пустят! – Пустят, ты же бессмертна! Твой папаша – Майа, а ты прибедняешься! – Может быть, и пустят, но я не горю желанием туда попасть. Спасибо за предложение. – Погоди, о чем я говорил? – О со… Этом как его… - вставил Эльвэнилдо. – Нет, до этого. – О том, где бы прикупить таблетки от склероза! – осмелел дерзкий Эльвэнилдо. Он был очень раздосадован, и ему хотелось задеть старика за живое. Но Румил был непробиваем. – С кем не бывает! – проговорил он. – Сам не можешь запомнить, как будет на телерине… Эльвэнилдо терпел головокружительное поражение. Получалось, что не он задевал за живое своего наставника, а наоборот. – Вы говорили о вермишели, - сказала Эйлиант, чтобы положить конец этим спорам. – О вермишели. Да-да… Тут вмешался Владимирион. Он спросил: – Ты что, этим детям «Передовую» рекламируешь? «Передовая» была компьютерная игра, которую он написал. – «Передовую»? Володя, ты гений! Я, если честно, очень устал от этих птенцов. Теперь мы спасены! *** Через день после поединка Майрона и Финрода король Эльдарион получил письмо. Письма получили также леди Эледриан и Артафиндэ. Последний был несказанно удивлен. Все три письма были из пионерского лагеря. Их дали читать Майрону. Работники пионерского лагеря «Осгилиатский исследователь» жаловались на то, что где-то в городе живет бродяга-эльф, который постоянно выклянчивает у поварих вермишель с горохом. К тому же из лагеря сбежали и, кажется, пропали без вести Эйлиант Майрониэль и Эльвэнилдо Артафиндион. – Пропал без вести! – испуганно ахнул Артафиндэ, качая головой. – Эру Единый, что же с ним? Майрон мрачно посмотрел на него: – Тебя, Фелагундушка, не волнует, что они пропали вдвоём? Финрод начал что-то понимать и тоже посмотрел на Майрона мрачно – насколько мог. – Кажется, - вдруг рек Эльдарион, поднимая голову, - надо всех бомжей из Осгилиата того… И пионеров тоже того… – Хорошо, милый мой братец! – сказала Эледриан. – Уж это мы устроим. Эодвен! Мы едем в Осгилиат? Тебе бы, Майрон, хорошо бы остаться, но… Так и быть, радость моя, я возьму тебя с собой. Пока мы будем искать наших отпрысков, ты поработаешь пионервожатым. – Пионервожатым поработает Артафиндэ! – Ну уж нет! – хмыкнул Финрод. – Мне противопоказано работать с детьми! Они меня… – Закормят! – гробовым голосом вставила Амариэ. Финрод благоразумно промолчал. Майрон тоже промолчал, с досадой глядя себе под ноги. – Пообедаем и поедем, – предложила Эледриан, но Артафиндэ наотрез отказался обедать. – Мы не можем обедать, когда наши дети умирают с голоду! – сказал он и даже прослезился от нахлынувших чувств. Но Майрон-то все понял! Он явно был не в духе, злился на Артафиндэ, на Амариэ и всю дорогу до Осгилиата пел под нос, так чтобы Амариэ слышала: Маруся от страха слезы льет… Хитрый Майрон намекал и на то, что Финрод зовет женушку не просто Амариэ, а Машей, и на то, что она, верно, испугалась, когда супруг вернулся из Белерианда… Но Амариэ, как водится, молчала и не обращала на Майрона внимания… Доехали до Осгилиата. Первым делом отправились в лагерь. А мы помним, что лагерь был с математическим уклоном. И царственные особы нагрянули в тот час, когда дети перед обедом и прогулкой по городу решали биквадратное уравнение. Финрод, увидев это, отвернулся. А Майрон, поглядев на учительницу, быстро вышел вперед. – Кто же так решает, леди? Вы сделали неправильную замену переменной… Слишком сложно! Вот смотрите! – Кажется, это надолго, - сказала Эледриан. Где-то через час за обедом (повара прислуживали просто идеально, но Майрон все равно ругался) бывший темный властелин восклицал: – И моя дочь смела сбежать из математического лагеря? О Мелькор! – Не поминай всуе! – напоминала Эледриан. – Не из лагеря, а из концлагеря! – брезгливо ковыряя вилочкой винегрет, поправил Артафиндэ. – Я бы тоже сбежал. А повара добавили в салат слишком много масла… – С каких пор ты кулинар, Арти? – удивился Майрон. – Ты что еще возомнил? Но я не одобряю твоей критики: масла слишком мало. А ты похож на госпожу Простакову. – Как так? – не на шутку испугался Финрод. – Я не могу быть похожим на старую вздорную помещицу! – Похож, похож, Инголдо! – заметила Амариэ. – Конечно, похож! – Майрон осторожно подал Финроду булочку с маком. – Той тоже казалось, что кафтан Митрофану мал. И тоже была родительницей недоросля!.. – Что? – Артафиндэ поперхнулся котлетой. – Ты сейчас на что намекаешь? – Думаю, ты достаточно догадлив, государюшка свет Фелагундушка, чтобы обойтись без моих пояснений… – Ну, смотри… - Финрод решительно отложил булочку с маком. – Не думала, что ваши познания в литературе столь глубоки! – с удовлетворением сказала Эодвен и забрала у Артафиндэ булочку с маком. Кто-кто, а она до булочек была большая охотница… После обеда пионервожатые наперебой жаловались царственным особам на сбежавших детей и, конечно, на свою судьбу. Царственные особы не смогли слушать это дольше пяти минут и скоро отправились на поиски своих незадачливых отпрысков. Первым набрел на них Финрод. Вернее, он набрел на Румила, который читал какое-то стихотворение Маяковского наизусть, сидя под кустом. – Эй, старик! Гувернер! – крикнул Финрод. Румил, удивленно взметнув брови вверх, оборвал стихотворение Маяковского на середине, вскочил и огляделся. Финрод молча ждал. – И примерещится же такое, о Элберет Гильтониэль! – сказал сам себе Румил, снова опускаясь на траву. – На чем я бишь остановился? – Эру тебя знает! – сказал Финрод. – По-видимому, это не галлюцинация! – Румил встал. – Приветствую вас, государь! Финрод вышел из-за колонны, где он стоял все это время, и стал думать, как начать ругательную речь. Однако ни одно слово не шло на ум. Финрод смерил Румила долгим взглядом и наконец спросил: – Что же, как дела на острове Эрессэа? – Мы дотуда не доплыли, государь! – сказал Румил. – Но вы не волнуйтесь. Эльвэнилдо здесь. Сыт, одет, обут, нашел невесту… – Какую невесту? – Хорошую, но не говорите ее отцу… – Это дочь Майрона? – Вы, государь, откуда про Майрона знаете? – А ты возомнил себя единственным мудрецом на Арде? Где Эльвэнилдо? Я тебе жалованье снижу в пять раз! Пока они препирались, их нашли и все остальные. Румил перестал удивляться, насмешливо поклонился высочайшей делегации и повел всех туда, где находились Владимирион, Эля, Родя и Палантир… Чудесная картина предстала взору царственных особ. Эльвэнилдо, подперев голову рукой, хмурясь и кусая губы, не отрываясь смотрел в Палантир. Рядом пристроилась Эйлиант. Владимирион, зевая, сидел позади. Вдруг Эльвэнилдо улыбнулся. – Эля! Гляди! Немцы! Эй ты, баварский швайн! Хальт, их верде шисен! Гитлер капут! Стреляй, Эля! Мы возьмем этот склад! Пятый уровень нам обеспечен! – Родя, сбоку! – Что это? Ах, так! Ду, дойче швайн! Вас махст ду да??? – Родя! Направо! Прямо! Стреляй! – Что, немчики? Нихт ферштейн? Я вас победил! Румил торжествующе смотрел на своего ученика. Он не заговорил по-русски – зато заговорил по-немецки. Воистину, Владимирион – гений. Эльвэнилдо перевел дух. – Эля, а где взять новый автомат? У меня кончились деньги… – Не смей задавать этот вопрос на форуме! Что ты делаешь? Говорю тебе: не смей! Финрод, окончательно потерявший терпение, сказал, задыхаясь от возмущения: – Эльвэнилдо! – А? Что? Эля, а где взять денег? – Поработай на заводе. Истина жизни! – Эльвэнилдо! – повторил Финрод дрогнувшим голосом. – Здравствуй, папа! – Эльвэнилдо не отрывался от Палантира. – Эля, гляди, можно начать бой. – Не выиграешь! – Их верде зиген! Эйнс, цвей, дрей… – Эльвэнилдо! – в третий раз воззвал Фелагунд. – Почему ты не реагируешь на приветствия отца? Я возмущен такой дерзостью! – Я же сказал тебе: здравствуй, папа! – обиделся Эльвэнилдо. – А ты заладил свое! Ты деспот и тиран! Разве не видишь: я играю! – Эльвэнилдо, ты должен учиться! – Я выучил клятый немецкий! Фатер-муттер, фатер-ностер! – Эй, Эльвэнилдо, не путай с латынью! – Румил погрозил пальцем. – Молчи уж, гувернер! – Финрод тяжело вздохнул. – Эльвэнилдо! Ты оторвал своего отца от государственных дел! – Папа, ну подожди! Ведь я скоро перейду на пятый уровень! Я так мучился! Вот еще немного… Хочешь поиграть с нами в «Передовую»? – Эльвэнилдо! Я не хочу играть! Я хочу, чтобы ты поскорее отправился домой. Твой отец, твоя мать, твои дедушка с бабушкой, все твои родственники очень волнуются… – Ты тиран! Ты деспот! Я хочу пройти четвертый уровень! Финрод снова вздохнул. Почему все зовут его деспотом и тираном? Ладно, Феаноринги в Нарготронде, эти просто хотели править. Келегорм заявлял о парламенте во главе с сыновьями Феанора, Куруфин что-то кричал о многоступенчатых выборах, Карантир говорил, что «управлению нужно у казаков учиться; Казачий круг – самое справедливое из всего, что я в жизни видел». Понятно, почему Финрод этим молодчикам не угождал. А он и так, и этак: и проекты Конституции писал, и подобие Сперанского себе нашел, и даже Сирионское казачье войско решил учредить, да вовремя явился Берен… Но родной сын? Он-то за что ополчился на отца? И почему? Вроде Эльвэнилдо политикой не интересуется, о казаках вообще ничего не знает, какую-то игру нашел, но ведь это несерьезно! – Маруся, что делать? – Финрод полным отчаяния взглядом посмотрел на Амариэ. – Погоди, Инголдо… И тут вмешалась Эйлиант. – Мама! Здравствуй! У нас все очень хорошо. Прости, что задаю такой вопрос: ты же была против ЕГЭ? Эледриан заподозрила неладное. Майрон, все это время покатывавшийся со смеху… Незаметно, конечно, покатывавшийся. Почти что мысленно. Так вот, Майрон насторожился, стал слушать внимательнее. – Так вот, мама, я придумала, как отделаться от сдачи ЕГЭ. Мы с Родей почти что совершеннолетние. И с твоего согласия можем сделать так, как хотим. А хотим мы – пожениться! Ты согласна, мама? – Согласна? – иронично спросила Эледриан. – Конечно… Интонация ее фразы все еще ползла вверх, а Майрон, ухватившись рукой за колонну, глядел на изумленного Артафиндэ, не менее изумленную Амариэ и подмигивающую Румилу Эодвен. Больше Майрон ничего не слышал, чувствовал только, как настойчиво и упрямо норовит уйти из-под ног скупая осгилиатская земля…