Не ешьте на ночь, или Десять майронских инфарктов

Этот случай приключился в королевстве АБЦ…

Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Но что бы то ни было, пришли наши путешественники в Гондор. А там Манвэ весть что творится… С тех пор как умер великий Элессар, на престоле сидел его сын Эльдарион. Он и в самом деле только и делал, что сидел, пил чай с вареньем из фейхоа и порой ходил на Андуин со своим другом Барахиром, внуком Фарамира Итилиенского, в надежде поймать золотую рыбку. Потому что единственным произведением, которое два товарища успели прочесть за свою полную забот и треволнений жизнь, была как раз «Сказка о рыбаке и рыбке». И их мечты несложно понять: обоих судьба обделила… Вернее сказать, НАделила – очень хорошими женой и сестрой – но лучше бы она этого не делала… Правда, о наклонностях короля Эльдариона Первого скоро стало известно в народе. Какая-то творческая личность, художник и поэт, гуляя как-то близ Андуина, заслышал голоса: – Я говорю – золотая! Ты посмотри только! – Нет! Это серебряная! Из ми… ми… как его там… миокарда? Нет, мифрила, вспомнил! Удивленному взору творческой личности предстали король и его наместник. Творческая личность не преминул сделать компрометирующую зарисовку и заодно сложить эпиграмму. С тех пор по всему Гондору ходят самые невероятные легенды о тандеме короля и наместника. Стали даже производить магниты, открытки и прочие сувениры с изображениями Эльдариона и Барахира… Вот до чего дело дошло! О народном творчестве, пожалуй, умолчу: каждый может представить, какие великие песни слагали жители Минас Анора о своих правителях… Или нет, не правителях. Потому что правили страной, как можно догадаться, не Эльдарион с Барахиром. За любимого и обожаемого братца отдувалась леди Эледриан, уже знакомая нам особа. За Барахира правила его жена, леди Эодвен, внучка покойного роханского короля Эомера. Барахир, когда уж очень желал поумничать, говорил, что женщинам в политике не место, но тогда Эодвен отсылала его к Эльдариону (который в то время пил чай с фейхоа и решал простейшие судоку, постоянно путая цифры 6 и 9). Эодвен и Эледриан собрали при дворе целые группировки и несколько враждебно относились друг к другу. Эледриан выступала за сохранение абсолютной монархии, Эодвен требовала конституционную (то есть парламент, возглавляемый князем Итилиенским и влияющий на решения короля). Понятно, что Эледриан не допускала и речи о парламенте, тем более о князе Итилиенском, но Эодвен все-таки надеялась претворить эту идею в жизнь. Так шло время. Долгими зимними вечерами Эльдарион и Барахир играли в виселицу или строили планы на будущее (что было смешно слушать со стороны), а Эледриан и Эодвен ссорились из-за какого-то очередного проекта. При этом Эодвен, ходячий цитатник, постоянно что-то комментировала. Впрочем, в недолгие минуты мира Эодвен и Эледриан обсуждали династические браки (в частности, младшую сестру Эледриан хотели выдать замуж за младшего брата Эодвен, роханского короля; их имена я называть не буду, все равно никто не запомнит). Иногда Эледриан и Эодвен, ругаясь, прогуливались по дворцу и проходили мимо комнаты Эйлиант. Эйлиант была юной дочерью Эледриан, причём при дворе никто не знал имени отца. Ходили легенды, что это мог быть варяжский, веденецкий или индийский гость, и из-за этого Эледриан пришлось издать «Цензурный Устав», запрещавший оперу «Садко»* (*все эти гости – персонажи означенной оперы). Эледриан, конечно, не скрывала от дочери, что ее отец был «Восхитительным», а, когда Эйлиант спрашивала о роде занятий папы, почти королева Гондора отвечала: – Он был великим летчиком, – и вспоминала инцидент в леске, когда Восхитительный, мягко говоря, полетел носом вниз. Ходить мимо комнаты семнадцатилетней Эйлиант было небезопасно. В Гондоре по странному стечению обстоятельств тоже ввели ЕГЭ, и даже племянница короля Эльдариона должна была сдавать его. Так что Эйлиант круглыми сутками тренировалась в заполнении бланков тенгваром и пыталась избавиться от помарок. Остальное ее тоже волновало, но бланки и тенгвар стояли на первом месте. Пока мысли Эйлиант не были заняты ЕГЭ, она размышляла над значением слова «летчик», которого не было ни в одном из гондорских словарей. Эйлиант представлялся то человек верхом на орле Манвэ, то человек верхом на драконе, а в последнее время ей в голову приходил образ человека, восседающего на половой щетке (потому что Эйлиант сдавала литературу, и ей пришлось прочесть «Мастера и Маргариту», а там половая щетка – одно из средств транспорта), но дальше фантазия девушки не заходила. И Эйлиант принималась решать часть С из ЕГЭ по математике или писать сочинение-рассуждение… И писала же, пока дело не доходило до аргументации! Чем больше в королевстве шло разговоров о ЕГЭ, тем острее становилась политическая ситуация. Эледриан пришлось преобразовать гвардию из дубинноголовых солдат, без движения стоящих у дворца, или красиво шагающих петухов, в более-менее умеющих махать мечом воинов. Во главе гвардии стоял маршал. Настоящего имени его никто не знал, зато прозвище – Благородный Ян – впоследствии загремело на весь мир, может быть, не так, как несчастный маршал того хотел. Но об этом речь пойдет позже, ибо история эта очень любопытна. Пока же маршал спокойно возглавляет гвардию, разгоняет митинги и иногда восклицает, сильно смягчая звук [р], а также [д]: «Тысяча барЬлогов! НаверЬх, господа, наверЬх! ДЬвендцать раз вам повторять, что ли?» Эта привычка мешает всем, зато, едва заслышав «идеальный» голос Яна, толпа разбегается, и митингу конец. Так что у всего свои плюсы. Что еще сказать о воистину тяжелой ситуации в Гондоре? Сельское хозяйство снова занимает важное место в экономике: с тех пор как уехал Леголас, ботанических садов на территории Итилиена стало втрое меньше, а освободившуюся площадь отдали под посевы. Это хорошо, но дети королевского писца Финдегила (переписавшего Алую Книгу западных пределов), в большинстве своем дочери, поклонницы лихолесского принца, дали клятву похлеще феаноровской: хранить заветы Леголаса и охранять растения. Милые девушки в который раз порываются Алую Книгу превратить в Красную Книгу и в качестве редких растений занести туда ландыши. Хорошо, Майрон не знает об этом, а то мне его заведомо жаль. Но время идет, а Алая Книга остается Алой, что касается ассоциации «Гринпис», деятельность ее весьма безуспешна, и в Итилиене все спокойно… Более того, там спокойно вдвойне! В освободившемся после женитьбы лорда Барахира итилиенском дворце никто не живет, кроме каких-то слуг, да старушки, которая Барахиру приходится мамой, а Эодвен – свекровью. Но она, глядишь, скоро отправит душу к Эру. И еще один пункт. Вестей из заморской земли не приходило давно. Заморская земля – это тот самый материк (или остров), который некая экспедиция открыла на юге еще при короле Элессаре. Впрочем, скоро кому-то (то ли Эодвен, то ли Эледриан) пришла в голову идея ссылать туда всяких нехороших людей. Владимирион, великий программист, впоследствии назовет это австралийской каторгой. Но наша компания в лице Майрона, Румила, Эльвэнилдо и программиста с лопнувшей гусеницей пока только подходила к Минас Анору, а Эледриан и Эодвен не имели об этом ни малейшего понятия, потому читали новости о самих же себе. Господа журналисты очень умело скрывали правду, если, конечно, знали о ней. Чтение сопровождалось постоянными комментариями Эодвен вроде: – Все смешалось в доме Облонских! Или: – Так рождаются легенды! Из соседней комнаты долетало: – На глазах у всей столицы петушок вспорхнул со спицы! – это Барахир и Эльдарион осваивали новое произведение, потому что Эйлиант вдруг пришло в голову обратиться со сложнейшим вопросом из ЕГЭ по литературе к дяде. Дядя ни бе ни ме, но своего неведения он постыдился и решил просвещаться. Просвещение продвигалось черепашьими темпами. Из глубины коридора долетало: – Опять не ту тенгву написала! Но я не знаток синдарина! Проклятый бланк! Лучше сделаю часть В. Итак, вопрос первый… Воистину, эта была идиллическая картина. Но тут принесли свежие газеты… – Так, что у нас нового? – спросила почти королева, взяв в руки экземпляр «Гондорской Правды». На обложке стоял заголовок: Сохраним Арду зеленой! Митинг дочерей Финдегила. – Зимой и летом стройная, зеленая была. Ассоциация «Гринпис»! – сказала Эодвен. Эледриан спешно перевернула страницу. Здесь было написано: Протест и эмиграция. Два ученика, плохо сдавшие ЕГЭ по квенья, считают свои результаты несправедливыми и отправляются в Валинор – искать правду-матушку. – Желаю им приятного пути! – сказала Эледриан. – И приятных поисков, если они не ограничатся строгим выговором от родителей! Она снова перевернула страницу. Снова заголовок: Полиглот. Он понял, что сказала моя любимая обезьянка! Это была статья от некоего господина О., опечаленного болезнью любимой обезьянки. Но питомец был спасен: господин О. повстречался на улице с человеком («но сомневаюсь, что это был не эльф»), который понимал язык животных и выведал, что болит у обезьянки. Господин О. нашел нужную траву в ближайшей лавке, и обезьянке стало легче. Он надеется, что Румил прочитает эту статью и примет благодарность от господина О. – Обезьянка? – подумала Эледриан вслух. – Где он только взял ее? В наших краях не водится обезьянок! Видимо, из Харада эмигрировал. Оно и к лучшему. Рабочих рук не хватает! – Полиглот? – в свою очередь удивилась Эодвен. – А он откуда эмигрировал? Этот вопрос остался неотвеченным, потому что поступила новая партия газет. – Безумный день, или Женитьба Фигаро! – прокомментировала Эодвен. На обложке красовалось: Маршал или общественная жизнь? Заманчивое предложение Благородного Яна. Рассказывалось, как Ян разогнал митинг ассоциации «Гринпис». Очень просто: сделал предложение одной из дочерей Финдегила. Она, хоть и была поклонницей Леголаса, но не отказалась, и «Гринпис» пошел праздновать помолвку. – Прелестно! – сказала Эодвен. А Эледриан подумала, что в этом королевстве стало твориться что-то абсурдное. Следующая статья: Ответ детям, не сдавшим это ваше… ЕГЭ. Автор – Румил Мудрый. Заодно принимаю благодарности от господина О. Румил Мудрый писал, что в Валиноре правду-матушку найти трудно, зато он, Румил, – носитель языка квенья и всегда рад помочь сомневающимся. Обращаться по адресу: третий ярус МА, таверна «Белый город». За статьей следовало странное объявление: Ищу Палантир! Срочно! Нужен для излечения депрессии! Могу заранее сказать, что, попав в мои руки, Палантир пойдёт на пользу обществу. Владимирион. Обращаться по адресу: третий ярус МА, таверна «Белый город». Спрашивать Майрона (я не знаю ни гондорского, ни всеобщего) – он вам все переведет и поможет. Если Майрон занят, спрашивать Румила, на худой конец, Эльвэнилдо. Правда, последний не знает гондорского. Повторяю: СРОЧНО НУЖЕН ПАЛАНТИР!!! Следующее объявление – на квенья. Его пришлось прочесть Эодвен, ибо Эледриан была слаба в эльфийских языках, а роханская принцесса знала их вполне неплохо. Объявление гласило: Ищу человека, пылающего жаром выучить заморское наречие. Не знаю, как оно называется точно, но умоляю: откликнитесь! Старик мучает меня, а я терпеть не могу языки! Обещаю вознаграждение, если папа разрешит. Желающим обращаться по адресу: четвертый [зачеркнуто] третий ярус МА, таверна «Белый город». Эльвэнилдо. – Ну и слог у него! – воскликнула Эодвен. – Я насилу перевела! – Это таверна «Белый город» или сумасшедший дом? – спросила Эледриан. – О чем пишут в наших газетах! – О том, что он был беден и с трудом… – Никаких «Медных всадников»! – повысила голос Эледриан. – Цитируйте их своему супругу, леди! С меня довольно «Анны Карениной» и «Братьев Карамазовых». Кто стучится? – Газета «Огни Минас Анора» – новый выпуск! – раздался голос из-за двери. – Эодвен! – велела почти королева. – Выстави этих газетчиков куда подальше! Эодвен сама была рада отвлечься от газет и отправилась к двери. В это время Эледриан с сомнением посмотрела на имя «Майрон», всплывшее в каком-то из объявлений и пожала плечами. – Сказка – ложь, да в ней намек! – заключил в соседней комнате Барахир, внук Фарамира.