Не ешьте на ночь, или Десять майронских инфарктов

От рока не спастись…

Эльвэнилдо спал и видел ужасный сон о возвращении домой… Впрочем, дома, в Валиноре, царил еще тот хаос. Дело было так. Как-то с утречка отправился Финрод Фелагунд посмотреть, как идут занятия географией у Эльвэнилдо с Румилом. Ведь совсем недавно мальчишка не мог отыскать на карте остров Тол Эрессэа и указывал пальцем куда-то в открытый океан, где островов и в помине не было. Как вы уже догадались, Фелагунд не нашел ни Румила, ни Эльвэнилдо и, весьма удивленный, отправился за советом к жене или к батюшке. И первым ему попался светлейший государь Арафинвэ, по-нашему – Финарфин. Светлейший государь Арафинвэ в те дни как никогда страдал от неладицы во взаимоотношениях с семьей. Вернулась любимая дочь Галадриэль, а cледом за ней приплыл зятек. Все бы ничего, да нытик он какой-то, но считает себя носителем великой идеи. Все ходит и проповедует, а о чем… Моргот его знает! Просто ерунду мелет – и с концами! Но это ничего. Самое страшное – это старший сын, Артафиндэ. Раньше, до клятвы сумасшедшего братца Феанаро, все было хорошо, но потом Финрод уплыл в Средиземье… И что там с ним сделали? Финарфин в день возвращения своего любимого отпрыска заперся в своих покоях и на все вопросы отвечал: – Распоясались совсем! Мало того, что целый Белерианд утопили, так еще и сами в размерах увеличились! Мама дорогая! Что они в этом Белерианде делали? Ох, Эарвен, милая, хорошо, что мы тогда сбежали… Эарвен сказала супругу, чтобы он переставал изображать из себя несчастного и женил Артафиндэ на Амариэ, причем поскорее. А Амариэ - девушка деятельная, приучит нерадивого сына к порядку... и к диете. Государю Арафинвэ больше ничего не оставалось сделать, потому что съестные припасы стали расходоваться с удвоенной энергией. Так ведь страну в кризис вогнать можно. Поэтому поспешили сыграть свадьбу, хоть Артафиндэ и порывался поступить, как Подколесин, то есть сбежать. Невестка поправила дело. Недаром она обладала самым низким голосом в Валиноре. Даже Финарфин не умел голосить так, как Амариэ. Так что история с Финродом, Сауроном и программой похудания закончилась полным выполнением последней. Все пошло как по маслу, в итоге Артафиндэ так похорошел, что даже пленил какую-то маленькую майаршу, и она целых два дня была влюблена (немудрено, она служила Ване, у которой все служанки поголовно влюблены и каждый день меняют возлюбленных). Итак, Финарфин, болезненно переживавший все эти события, в светлое утро исчезновения внука мучился хандрой. Это скоро прекратилось. Пришел Артафиндэ и стал разыскивать сына. – Ты бы еще в сундуке посмотрел! – вздохнул Финарфин, когда Финрод излазил полкомнаты. – Они там Тол Эрессэа ищут! – Знаю я, где этот лентяй вместе со старикашкой! В Эндорэ уплыли! Ведь на их лицах было написано, что уплывут! – гневно произнес Финрод. – Ты просто психолог, Артафиндэ! – заметил Финарфин. – Что делать? – Роман Чернышевского читать! – послышался голос. Вошла Амариэ. – Инголдо! – она проницательным взглядом посмотрела на мужа. – Куда исчез весь лембас? Кто его забрал? – Конечно, они! Старикашка и этот недоросль! – сказал Финрод. – Значит, ты заметила, что пропал лембас, но не заметила, что куда-то провалились Румил и Эльвэнилдо? – Я думаю, они поплыли в экспедицию на Тол Эрессэа. – Нет, в Эндорэ! – Вы еще подеритесь! – устало покачал головой Финарфин. – Или вы собрались за ними плыть? – Почему бы и нет? – промолвила Амариэ. – Это будет полезно для Инголдо. Не все же просиживать в Валиноре. Нужно и мир посмотреть. – Видел я уже этот мир! – проворчал Финрод. – И не хочу больше! Мне Нарготронда хватило. Мало того, что жизни тебе не дают двоюродные братцы – уже покушения начинаешь опасаться, так потом приходит какой-то смертный, приводит в твою собственную башню, где тебя закармливают вместо того, чтобы вести честную борьбу… – Ты, Артафиндэ, поменьше жалуйся, – строго сказал Финарфин. – Во-первых, братцев можно было назначить какими-нибудь наместниками. Во-вторых, нечего было за смертным в морготово логово тащиться. Смертному-то что? Он и без того умрет, потом у него ни роду, ни племени, а ты был королем! И в-третьих, нечего отдавать врагам свои башни. Лучше вообще башен не строить, не к добру это. Наконец, в-четвертых, нужно иметь силу воли и рассудка – не соблазняться на пышный ужин врага! – Говорить легко! – возразил Финрод. – А я уверен: и ты бы не устоял. А сынков Феанаро назначь наместниками – так править будет нечем. Это тебе было хорошо: остался здесь… – Молчи, дерзкий! – хором сказали Амариэ и Финарфин. – Кто тебя вообще просил ходить за этим безмозглым стадом под предводительством Феанаро? – Кто, кто? Артанис, твоя любимая дочка, папа. Как заладила: хочу королевство иметь, хочу то, хочу се, а здесь нечего делать! – Ты бы ее больше слушал! – усмехнулся Финарфин. – Что это за деликатность? На поводу у младшей сестры пошел! – Не оставлять же было ее одну! – выкрутился Финрод. – Одну? У тебя мания величия! А как же Ородрет, Ангрод и Аэгнор? – Так ее втройне страшнее было оставлять… – У тебя однозначно мания величия! – заключил Финарфин, и все замолчали. Наконец Финрод спросил: – Так что с недорослем и старикашкой? – Предлагаю собрать семейный совет, – сказала Амариэ. На том и порешили. Семейный совет, в котором отказалась участвовать Эарвен, был небольшим. Галадриэль хотела позвать мужа, дочь (которая очень счастливо жила с Элрондом, также приплывшим) и, собственно, зятя, на что Финарфин ответил самым грозным взглядом из всех, что ему удавались. Так что в совете принимали участие только Финрод, Амариэ, Финарфин и, разумеется, Галадриэль. Началось все с того, что Финрод опоздал где-то на полчаса. Он прибежал с очень довольным видом, и это не ускользнуло от Амариэ. «Что-то здесь не так! – решила она. – Ну, погоди, Инголдо!» Инголдо же как ни в чем не бывало начал речь о том, какое прискорбное событие произошло и по какому плану надо теперь действовать. Это заняло еще полчаса, и, когда все уже стали засыпать, Финарфин сказал: – Замолчи, Артафиндэ! Ты напоминаешь мне моего зятя! – он многозначительно посмотрел на Галадриэль, которая с каменным лицом стояла где-то сзади. – Хорошо, – сказал Финрод, даже не оскорбившись. Это тоже не ускользнуло от Амариэ: видно, супруг чем-то тешит себе душу. Чем же? – Но все-таки, как вы считаете, что нам предпринять? – спросил Финрод. – Сидеть дома, – ответила Галадриэль. – Предпринимательство – не твоя стихия, Артафиндэ! – Действительно, – согласился Финарфин. – Если он что-то предпримет, так либо не вернется, либо вернется, но в таком виде, что к Мандосу отправиться захочется. – Не беспокойтесь! – сказала Амариэ. – Так он уже не вернется. Я поеду с ним. Я считаю, что нужно поехать, подышать воздухом чужих земель и размять конечности. – Размять конечности? – усмехнулся Финрод. – Мне кажется, после нашей свадьбы я наразминался на всю свою жизнь! – Физкультура никогда не повредит, Инголдо! – философски заметила Амариэ. – Движение – жизнь. – А отсутствие движения – жизнь за еду! – едко заметила Галадриэль. – Знаешь, Артанис! – многозначительно сказал Артафиндэ. – Кто прошлое вспомнит, тому – глаз вон! – Артафиндэ, замолчи! – устало вымолвил Финарфин. – Вы сюда пришли, чтобы поговорить о еде и толстяках? В таком случае позвольте мне удалиться! Все хором попросили Финарфина не удаляться. Снова заговорили об Эльвэнилдо и Румиле. Решили, что в Средиземье (все-таки туда, но с остановкой на Тол Эрессэа) отправятся Финрод и Амариэ, как-никак, их сын пропал! – А потом заживем припеваючи! Только надо прочесть господам путешественникам парочку наставлений! – Финрод сделал многообещающий жест рукой. И тут-то Амариэ поняла, что не так… Фелагунд стоял все это время в замечательной позе оратора, обильно жестикулируя… одной рукой! Вторую он благополучно спрятал за спину. «Таак! – подумала Амариэ. – Вот, Инголдо, ты и попался!» Она отошла от финарфиновского трона, глядя на мужа испепеляющим взглядом. Финрод невольно сделал шаг назад. Галадриэль смотрела на все происходящее философским взглядом, а Финарфин, судя по его выражению лица, будто находился в эцихе с гвоздями… Амариэ быстро и уверенно пересекла расстояние до Финрода и потребовала: – Ну-ка, дай мне руки! Обе! Финрод отступил еще на шаг. – Инголдо! – настаивала Амариэ. – Что ты затеял? От рока не спастись, друг мой! – не церемонясь, она извлекла руку провинившегося супруга на свет божий… и взору всех собравшихся предстал шоколад «Таникветиль», самый дорогой в Валиноре… – Так, Инголдо! – гроза начиналась. – Это что такое? Сам говорил, кто прошлое вспомнит… – Амариэ! – произнес Финрод. – Нет в тебе жалости! Шоколад «Таникветиль» я не ел с детства! Последний раз это было в день рождения Артанис. Но потом, когда она подросла, весь шоколад доставался только ей! – Замолчи, Артафиндэ! – не выдержал Финарфин. – Сколько можно жаловаться на судьбу? Тебе сколько лет? Восемь тысяч или двадцать? Я чувствую, скоро я точно попаду в Мандос из-за вас, дети мои! – Нет, не попадешь! Ведь там дядя Феанаро! – хитро улыбнулся Финрод. – Чья бы корова мычала! – сказала Амариэ. – Я бы еще простила, если бы ты просто, хоть и без спросу, взял этот злосчастный шоколад, но ты ведь и не думал поделиться им со всеми. И это про тебя несчастный Румил, которого ты на чем свет стоит ругаешь, пишет хватающие за душу сказания? Инголдо благородный, Инголдо такой, Инголдо сякой, а что же Инголдо? Он скряга, причем непростительный! Думаешь, ты один хочешь ненадолго окунуться в детство? Или ты забыл, как мы с тобой в дни нашей молодости ели шоколадные конфеты «Торондор» в каком-то леске под Валмаром? Инголдо, Инголдо! Говорят, с годами мы становимся мудрее, но я теперь не согласна с этим! С годами мы становимся жадными занудами! Никто явно не ожидал такого поворота событий. Финрод рассмеялся, отдал три четверти шоколада «Таникветиль» Амариэ и сказал: – А говоришь, не купилась бы на сауроновский ужин! Там были блюда повкуснее, чем этот бездарный шоколад! Раз так в двадцать. Например, там подавали торт… – Замолчи, Артафиндэ! – сказала Амариэ любимую фразочку Финарфина. – Никаких воспоминаний о Сауроне! Лучше вспомни, как ты ужасно пел тогда. – Я пел хорошо, – возразил Финрод. – Просто у него голос ниже, чем у меня, вот он меня и перекрикивал. Подумай, он же майа и пел вместе со всеми Айнур, когда творился мир. А я что? Я ведь даже не Перворожденный! – Ну-ну! – сказала Амариэ. – Петь не умеешь, а все на музыку Айнур сваливаешь… Думаю, сейчас твой тенорок стал совсем жалким… – Артафиндэ! – сказала вдруг Галадриэль. – У тебя еще осталась шоколадка? – Осталась, но ты ее не получишь, Артанис! Я лучше отдам ее твоему зятю, Элронду. Вот кто худ, как Маэдрос, подвешенный за руку! – Пресветлый Эру, Артафиндэ, когда же это кончится? – подал голос Финарфин. – Вы уже два часа жужжите мне в уши какую-ту ерунду! Амариэ! Вы когда уезжать намерены? «Бедняга! – подумала Амариэ. – Как он хочет от нас избавиться!» И сказала: – Чем быстрее, тем лучше! Инголдо, марш собираться! Не бери с собой много шоколада «Таникветиль», буду чайкам скармливать! На чем семейный совет был закончен… *** – Что, мама, – спросил Элронд. – Ваш племянник нашелся? – Ты бы, Элронд, думал о моих внуках! Одна вышла замуж за смертного, двое других прозябают в Средиземье! – Галадриэль покачала головой. – Сдается мне, они приплывут скоро. Их привезут Амариэ и Финдарато. – Откуда ты уже узнал все сплетни, Элронд? – улыбнулась Галадриэль. – От первоисточника, мама. Амариэ и Финдарато так собираются, что на весь Валинор слышно. Ругаются, ругаются… Хотя Финдарато дал мне порядочный кусок шоколадки «Таникветиль». Наверно, вознаграждение за то, что я был свидетелем их сборам… – Что-то сейчас этих друзей не видно. Помирились? – Еще бы! – Элронд хитро сощурился. – Боюсь, они помирились так, что привезут нам из-за моря сюрприз. Такой маленький, кричащий и остроухий… – Прекрасно! – сказала Галадриэль. – Заранее жалею этот «сюрприз». Он ведь попадет на попечение к Румилу… На другой день Финрод и Амариэ отправились в путь. Государь Арафинвэ даже растрогался: он не ожидал, что дети уедут так скоро, и был им премного благодарен… И вдруг в самый последний момент раздался голос Эарвен: – Финдарато! Ты что-то забыл! Финрод нахмурился, пересчитал все сумки и тюки, погруженные на тяжеловоза, но так и не понял, что отсутствует. Пришлось считать еще раз. Тяжеловоз начал ворчать и брыкаться, так что арифметика стала опасным делом. Тогда Эарвен принесла скромных размеров коробочку с красивой надписью: «Корм для чаек»… Разумеется, там был шоколад «Таникветиль». «Отлично! – подумала Амариэ. – Если он забывает шоколад дома, мои старания не прошли даром. Но нечего расслабляться!» Тяжеловоз чуть не взвился на дыбы, и поклажа была на волоске от падения: медлить было нельзя. Скромная процессия двинулась на федеральную трассу «М1. Альквалондэ» и вскоре скрылась из глаз…