***
— Да выкинь ты эту сирень! Я же вижу, как тебя от нее передергивает! Или, хочешь, давай ее зарисуем. Хочешь? — Я не умею рисовать, Азиль. Пошли наверх. Это не самая моя любимая комната в доме. — Но ты раньше часто тут бывал, я чувствую. Я знаю. Нельзя бежать. Так неправильно. И не хорошо! Давай ее зарисуем квадратами. Ольга говорит, что это называется «абстракция» — когда рисует человек, который рисовать не умеет. Снейп рассмеялся. — Ничего твоя Ольга не понимает! Иди сюда. И они аппарировали в галерею Тэйт Брайтан. Потом к Хейворду, в Змеевидную галерею… даже к Роману Блэку* заглянули, хоть меньше всего Северусу хотелось напоминать Азиль об этой фамилии. Они побывали за этот вечер и ночь во всех художественных галереях, куда Северуса водила когда-то мать в попытке объяснить, как же она могла сменить мир магов на нищего маггла. Он хохотал до слез над высказываниями непосредственной, тонко чувствующей мир женщины. Тянул ее в следующий зал, взмахом палочки отключая там видеокамеры, целовал посреди инсталляций, пытался запустить видеоролики и накладывал конфундус на сторожей. Под конец, уставшая восхищаться и хохотать Азиль, повелительно прищелкнув пальцами, затребовала себе ту самую сирень, согласившись, что хорошо замазать ее не выйдет. Они переместились домой, а потом вновь вернулись к Тэйт, повесив картину кверху ногами в одном из залов с только-только готовящейся экспозицией. А ранним утром Азиль вновь спустилась в гостиную и принялась сдирать штору с алыми цветами. Все в этой комнате было нехорошо и неправильно. Но она знала, как надо.***
Северус проснулся от того, что ее не было рядом. Дыхание на миг перехватило от ужаса. Он знал, что однажды Азиль уйдет. Сперва на Гриммо, а потом к своему возлюбленному. Но одно дело знать, и совсем другое — почувствовать пустоту рядом. Накинув мантию на голое тело, Снейп поспешил в гостиную. Там или на кухне. Она обязательно окажется там или на кухне. И выяснится, что еще не время для холода. Что еще есть возможность ее обнять и прижать к себе. Азиль стояла на подоконнике и мыла окно. Со стороны улицы ее пристально разглядывал Мундунгус Флетчер, которого захотелось немедленно проклясть. Но только Северус подошел поближе к окну и потянулся за палочкой, как сообразительный жулик мгновенно аппарировал. Да уж, в заботе о своей шкуре ему нет равных. — Азиль, что ты делаешь? Это окно и так чистое, спускайся! — Хотела вымыть перед тем, как ты повесишь новую штору. — Опять новую? Я еще к предыдущей не привык! — Это не твоя штора. Неправильно, что она тут висит. Верни ее хозяину. — Ее купили для меня. Значит я и хозяин. — Тогда выброси. — Азиль в возмущении притопнула ножкой. — Тут нужна новая штора. Полки вместо картины и другие обои. Или… Или уезжай. Назови любое имя и перебирайся туда. — Давай лучше я шоколад сварю. — На троих. — Нет! О. Нет. Ну нет же! Ты же не хочешь позвать Флетчера?! Этот флоббер-червь волоса твоего не стоит! — Он смешной и похож на Гарри. Я еще не видела никого, похожего на Гарри. Пригласи его, Северус, ну пожалуйста!!! — Знаешь, я, конечно, недолюбливаю Поттера… Да что там, я его терпеть не могу! Но сравнивать мальчишку с Флетчером… это как-то уже слишком… — Так ты сваришь на троих? — А куда я денусь, — безнадежно вздохнул Снейп. Спорить с женщинами он никогда не умел. Чем те и пользовались весьма беззастенчиво. Пока он возился с молоком и специями, отмерял ликер и проклинал все из-за того, что не может подсыпать Флетчеру чего-нибудь эдакого, от чего у него не то, что не встанет, а вовсе усохнет и отпадет (очень хотелось, но Азиль наверняка почувствует), хлопнула входная дверь. А через какое-то время хлопнула еще раз и в гостиной раздались голоса. С кислой миной Снейп обернулся к своим гостям. И неожиданно застыл. На пороге кухни стоял вовсе не Мундунгус Флетчер. И чем он, интересно, похож на Гарри? Цветом волос?